утились  в  Видессе,  между  ними  и  людьми
Княжества установились дружеские, задушевные отношения. Иногда это  вызывало
нешуточную тревогу видессиан.
   Однако  совсем  иначе  встретились   солдаты   Дракса   с   теми   своими
соотечественниками, которых увидели в колонне Зигабена.  Они  обрушились  на
людей Аптранда с негодующими криками:
   - Предатели! Трусы! Негодяи! На чужой стороне воюете!..
   Намдалени, который спрашивал у Скавра насчет планов Туризина  (его  звали
Стиллион из Сотэвага), узнал одного из капитанов намдалени и закричал:
   - Тургот, тебе должно быть стыдно!
   Тургот ничего не ответил. Он выглядел смущенным.
   Аптранд выехал вперед на  своей  лошади.  Ледяной  взгляд  заставил  всех
замолчать.
   - Предательство?  -  переспросил  он  негромко,  но  очень  отчетливо.  -
Соратникам Дракса должно быть хорошо знакомо это слово!
   Он повернулся к пленным спиной, невозмутимый  и  злой.  Метрикий  Зигабен
отослал захваченных намдалени в столицу под охраной видессианской кавалерии.
   - Недурно, - похвалил он Марка. - Очень неплохая работа.  Так  называемый
"неуязвимый боевой замок" разрушен, а ты не потерял ни одного  солдата.  Да,
неплохо.
   - Да уж. Не так уж скверно, - проворчал Гай Филипп, когда  Зигабен  ушел,
чтобы отдать армии приказ двигаться дальше. - Крепость задержала  нас  всего
на один день. Думаю, мы и с Драксом разберемся быстро...

***

   Стипий умело вылечил одного из римских солдат -  у  того  было  рассечено
бедро. Процедура исцеления, как всегда, потрясла Скавра.
   Обеими руками жрец соединил края  раны.  Затем,  бормоча  молитвы,  чтобы
сосредоточиться, он сконцентрировал на ране  всю  свою  волю.  Трибун  почти
физически чувствовал,  как  воздух  над  раненым  стал  гуще,  плотнее...  В
латинском языке Марк не мог найти определения этому явлению. Потоки  энергии
протекали по телу жреца, склонившегося  над  солдатом.  Когда  Стипий  убрал
пальцы и выпрямился, глубокая рана совершенно затянулась. На ноге  легионера
остался только тонкий белый шрам.
   - Очень признателен, - сказал легионер, поднимаясь. Он ушел не хромая.
   Однако другому пострадавшему -  васпураканину  с  разбитой  головой  (его
задело обломками падающей  башни)  -  Стипий  помогать  отказался.  Осмотрев
несчастного, жрец сказал только одно:
   - Выживет он или умрет - все в руках Фоса. Моих  сил  не  хватит  на  то,
чтобы исцелить его рану.
   Марк был разочарован. Однако он постарался отогнать от себя мысль о  том,
что жрец уклоняется от работы. Горгид тоже был бы здесь бессилен.
   Трибун нашел Стипия, когда тот - и уже не в первый раз - подкреплял  свои
силы вином. Марк сделал над собой усилие  и  постарался  быть  справедливым:
искусство исцеления отнимало очень много сил. Скавру доводилось видеть,  как
жрецы-целители засыпали прямо у ложа исцеленного,  едва  только  заканчивали
свой изнуряющий труд.
   Стипий вытер потный лоб рукавом.
   - Ты-то хоть не ранен? - осведомился он у трибуна. - Крови не видать.
   - Нет, -  поколебавшись,  ответил  Скавр  и  показал  красные,  распухшие
царапины, оставленные  ногтями  Хелвис.  -  Наш  прежний  врач  дал  бы  мне
какую-нибудь мазь... что-нибудь в этом роде... Я надеялся, что ты сможешь...
   - Что?! - в гневе заревел Стипий. - Ты хочешь, чтобы я истощал свою силу,
исцеляя  царапины,  оставленные  когтями  твоей  еретички-девки?   Убирайся!
Служение Фосу не  должно  расточать  на  такую  ерунду!  Целители  не  могут
транжирить свое драгоценное время на всякое дерьмо!
   - Несчастный васпураканин - слишком тяжелая работа, я - слишком легкая...
- отозвался трибун, разозлившись на этот раз не на шутку. Стипий  сумел-таки
вывести его из себя. - Тогда какая же от тебя польза, будь ты неладен?..
   - Спроси своего  легионера!  -  огрызнулся  жрец-целитель.  -  Если  твои
дурацкие царапины воспалятся, я, так и быть, гляну на них. Но пока этого  не
случилось, не приставай ко мне. Маленькие раны утомляют меня не меньше,  чем
большие.
   - О... - вымолвил трибун тихо.
   Он этого не знал. Внезапно  он  понял,  что  почти  ничего  не  знает  об
искусстве жрецов-целителей. Стипий и другие жрецы излечивали  раны,  которые
оставили бы Горгида изнемогать от зависти и отчаяния. Но теперь Скавру стало
ясно,  что  и  грек,  в  свою  очередь,  владел  знаниями,  которых   лишены
видессиане. Трибун поневоле задумался о том,  какую  сделку  предложила  ему
судьба, когда в легионе вместо грека появился Стипий.

***

   В тот вечер Хелвис так и не пришла к нему. Марк  ждал  ее  в  палатке  до
глубокой ночи. Легионеры уже спали мирным сном. Он  все  надеялся,  что  она
вернется...
   Поняв,  что  ждать  бесполезно,  Марк  потушил  светильник  и  постарался
заснуть. Это оказалось непростым делом.  Когда  они  с  Хелвис  начали  жить
вместе, ему трудно было привыкнуть к ее постоянному присутствию.  А  теперь,
когда он остался в одиночестве, ему так не хватало ее  теплого  дыхания.  Ну
что ж, человек ко всему в конце концов привыкает,  думал  Марк,  раздраженно
ворочаясь с боку на бок. Только к бессоннице  приноровиться  трудно,  вот  и
все...
   Долина была все такой же плоской, но трибуну на следующий день  казалось,
что   он   идет   в   гору.   Около   полудня   из   рощи   выскочили   двое
разведчиков-намдалени: они желали взглянуть на приближающегося врага. Но  ни
дикие крики хатришей,  бросившихся  в  погоню,  ни  страшные  проклятия  Гая
Филиппа, когда конники Дракса ушли от них, не  смогли  встряхнуть  Скавра  и
избавить его от апатии.
   Когда наступила темнота и легионеры разбили лагерь, Марк, грызя  на  ходу
галеты, направился по via principalis к своей палатке. Как  всегда,  палатка
трибуна стояла в самом центре, у наблюдательного  поста,  отмеченного  белым
флагом. Марк хотел уже задернуть полог, когда знакомый  голос  заставил  его
резко обернуться.
   С криком "папа!.." по  дороге  бежал  Мальрик.  Римский  походный  лагерь
строился всегда по одному и тому же плану, поэтому даже  пятилетний  мальчик
не мог здесь заблудиться.
   - Я скучал без тебя, папа, - сказал  Мальрик,  когда  Марк  наклонился  и
обнял своего приемного сына. - Где ты был? Мама сказала, ты вчера  сражался.
Ты храбрый?
   - Я тоже скучал без тебя, сынок, - сказал Марк. И добавил:
   - И без твоей мамы тоже.
   Держа в одной руке Дости, а в другой  -  сундучок,  к  нему  шла  Хелвис.
Заметив Марка, Дости стал рваться к нему из  рук  матери.  Хелвис  поставила
малыша на ноги. Он неловко заковылял вперед. Маленькие ножки становились все
крепче и увереннее с каждым днем. Трибун подхватил сына.
   - Па-па, - важно произнес Дости.
   - Да, это я.
   Марк встал. Дости  принялся  развязывать  застежки  его  сапог,  а  потом
ухватился ручонками за ножны.
   - Мог бы и со мной поздороваться, - тихо сказала Хелвис.
   - Здравствуй, - осторожно проговорил трибун, но она  запрокинула  к  нему
лицо, чтобы он поцеловал ее. Как будто ничего и не происходило между ними. В
груди Марка словно развязался крепкий узел. Марк даже не знал, какую тяжесть
нес на сердце,  пока  не  почувствовал  облегчения.  Слабо  улыбнувшись,  он
приоткрыл перед Хелвис полог своей палатки.
   Мальрик юркнул внутрь и закричал оттуда, подзывая Дости:
   - Вперед, лентяй!..
   Хелвис наклонилась и вошла: Марк последовал за ней. Некоторое  время  они
вели  нарочито  обыденные  разговоры.  Хелвис  передавала  обрывки  сплетен,
которые слышала от женщин. Трибун рассказывал о сражении и  штурме.  Наконец
он прямо спросил:
   - Почему ты вернулась?
   Хелвис искоса глянула на него.
   -  Я  вернулась.  Тебе  этого  недостаточно?  Почему  тебе  всегда  нужно
докопаться до корней?
   - Привычка, - кратко ответил Скавр.
   - Чума на твои привычки! - вспыхнула Хелвис. - И  на  твою  бессмысленную
любовь к этому гнилому Видессу!..
   Марк ждал новой вспышки гнева. Но Хелвис вдруг рассмеялась -  больше  над
собой, чем над ним.
   - Почему я вернулась? Если я сказала себе это  один  раз,  то  Мальрик  -
тысячу. "Где папа? Когда он придет? Разве ты не знаешь, когда он придет?"  А
Дости ворочался, не мог заснуть, плакал так безутешно...
   Даже в дрожащем свете лампы Марк видел, каким усталым было ее лицо.
   - И это все?
   - А что еще ты хочешь услышать? Что мне тебя не хватало? Что я вернулась,
потому что люблю тебя?
   - Если это так, то я очень хочу  услышать  от  тебя  эти  слова,  -  тихо
произнес трибун.
   - Разве это имеет значение, раз ты так обожаешь свою драгоценную Империю?
- спросила Хелвис, но выражение ее лица смягчилось. - Да, я люблю  тебя.  О,
как это все тяжело... Вчера ты сражался против моих земляков... Может  быть,
даже против моих родичей... А что я делала в это время? Молилась Фосу, чтобы
ты вернулся целым и невредимым. Я думала, что мне уже  наплевать  на  все...
Пока ты не бросился в бой, где тебе угрожала смерть. Так легко ожесточиться,
когда нечего терять. Проклятие!.. - выговорила она. Ее  разрывала  на  части
любовь к Марку и преданность Намдалену.
   - Спасибо тебе,  -  сказал  Скавр.  -  Знаешь,  Хелвис,  когда  мне  было
шестнадцать лет, я думал, что все в жизни так просто... Теперь я  старше  на
двадцать лет, но клянусь богами, все стало только в двадцать раз сложнее!
   Хмурясь, Хелвис все же усмехнулась его божбе - он  машинально  перевел  с
латыни привычное выражение.
   "Даже сейчас, - подумал Марк, - нужно  быть  очень  осторожным  в  выборе
слов... И все же..."
   - Ну что ж, будем продолжать жить вместе, верно?
   - Пока да, - сказала Хелвис. - Пока еще да...

***

   На следующий день армия Зигабена столкнулась  с  отрядом  намдалени.  Это
были уже не разведчики - пятьдесят крепких всадников  с  копьями  наперевес.
Они показались на расстоянии  полета  стрелы  у  фланга  имперской  армии  и
прокричали что-то, обращаясь  к  намдалени  Аптранда.  Расстояние  заглушило
слова.
   - Наглецы, а?.. - сказал Гай Филипп.
   Зигабен думал точно так же. Он  послал  отряд  хатришей.  чтобы  отогнать
людей Дракса подальше. Сохраняя полный порядок, отряд отступил под прикрытие
леса. Лаон Пакимер не  стал  посылать  лучников  в  погоню  -  он  не  хотел
рисковать понапрасну. Главным преимуществом легкой кавалерии  хатришей  были
маневренность и подвижность. Лес сводил эти преимущества на нет.
   Стоило хатришам вернуться к основным  силам  Зигабена,  как  намдаленский
отряд снова показался из леса и занял прежнюю позицию.
   Когда сгустились сумерки, мятежники не стали  разбивать  лагеря  рядом  с
армией Зигабена. Вместо этого они открыто поскакали на юго-запад.
   Наблюдая за ними, Гай Филипп почесывал шрам на щеке.
   - Полагаю,  завтра  мы  с  ними  столкнемся.  Намдалени  не  действуют  в
одиночку. Это передовой отряд крупной армии. - Старший центурион вытащил  из
ножен меч, попробовал острие на ноготь. - Сгодится... Ох, не люблю я  биться
с этими проклятыми намдалени... Такие же здоровенные, как  галлы,  но  вдвое
умнее.
   Вскоре после того, как настала ночь, Марк  заметил  на  горизонте  легкое
желтоватое свечение. Скавр не припоминал, чтобы в том направлении  находился
какой-нибудь крупный город.  Озаренное  небо  на  горизонте  могло  означать
только одно: там жгли костры люди барона Дракса.
   Подумав об этом, Марк плотно сжал губы. Если  мятежники  так  близко,  то
завтра и вправду предстоит бой.
   В римский лагерь прибыл посыльный от Метрикия Зигабена.
   - Утром выступаем не колонной, а растянутым строем. Что ж,  видессианский
военачальник, похоже, тоже ожидает сражения.
   Посыльный продолжал:
   - Римские  пехотинцы  займут  левый  фланг.  Вас  прикроют  хатриши.  Мой
повелитель Метрикий Зигабен выступит в центре, а  намдалени  Аптранда  -  на
правом фланге.
   - Благодарю, спафарий, - вежливо сказал трибун. - Кружечку вина?
   - Весьма охотно. Сердечно благодарен за любезность, - отозвался спафарий,
улыбнувшись. Казалось, завершив официальную миссию, видессианин помолодел.
   Отпив большой глоток вина, он удивленно поднял брови:
   - Довольно сухое, а?
   Второй глоток был куда более осторожным.
   - Самое сухое, какое только удалось найти,  -  заверил  Марк.  Почти  все
видессианские вина были, на римский вкус, слишком сладкими.
   Решив   воспользоваться   непринужденной   обстановкой,   Скавр   спросил
посыльного:
   - Почему Зигабен отдал намдалени правый  фланг?  Если  он  опасается,  не
подведут ли его в завтрашнем сражении островитяне, то лучше  всего  было  бы
поставить их в центр, где за ними легче наблюдать с любого фланга.
   Но у спафария был на это ответ. Похоже, Метрикий Зигабен  тоже  размышлял
над этой проблемой, хотя мысли его текли по несколько  иным  руслам,  чем  у
Скавра.
   - Место справа - место чести.
   Трибун понимающе кивнул. Для гордого Аптранда вопрос чести никогда не был
пустым.
   Допив вино,  видессианин  ушел  к  Лаону  Пакимеру  -  передать  хатришам
приказы.
   Хелвис и большинство женщин находились в укрепленном  лагере.  Скавру  не
улыбалось наспех разбивать лагерь в стороне от надвигающейся битвы.  Поэтому
трибун предпочел бы, чтобы битва началась как можно скорее.
   Когда он поделился этими соображениями с Гаем Филиппом, старший центурион
ответил:
   -  Им  будет  безопаснее  у  нас.  Имперцы  не  слишком  утруждают   себя
строительством защитных укреплений.
   - Это так, - согласился трибун. - И  все  же  я,  пожалуй,  завтра  утром
оставлю в лагере половину манипулы... Под командой Муниция.
   - Кого? Муниция? Он умрет от стыда, если ты не возьмешь его в бой. Он  же
так молод.
   В  последнее  слово  старший  центурион  вложил  множество  разнообразных
оттенков смысла: неопытность, горячность, легкомыслие и так далее.
   - Да, но это важное поручение, а он неглупый парень. - Глаза Марка  стали
хитрыми. - Когда будешь передавать ему мой  приказ,  добавь:  ему  предстоит
защищать Ирэн и других женщин.
   Гай Филипп восхищенно присвистнул.
   - В точку!.. Он безумно влюблен в свою девку. Бегает за ней на  цыпочках,
как мальчишка.
   Что прозвучало сейчас в голосе ветерана? Зависть или  ядовитая  насмешка?
Скавр не мог бы сказать наверняка.

***

   Рассвет  был  чистым  и  на  удивление  холодным.  Легкий  ветер  с  моря
постепенно разгонял влажный туман.
   - Прекрасный день, - услышал Марк  слова  одного  из  римлян,  когда  они
сворачивали лагерь.
   - Прекрасный день растянуть себе сухожилия, дурья башка. Особенно если ты
не подтянешь ремни на сандалиях, - рявкнул Гай Филипп.
   Ремни были в полном порядке, но солдат не успел сказать об этом - старший
центурион уже распекал какого-то другого легионера.
   Мимо пронеслись летучие отряды хаморов.  Всадники  размахивали  на  скаку
своими меховыми шапками и кричали:
   - Большие лошади!.. Много больших лошадей!..
   Волна возбуждения прокатилась по имперской армии. Теперь уже скоро...
   Перевалив за холмы, армия Зигабена спустилась в  почти  идеально  плоскую
долину Сангария, одного из небольших  притоков  реки  Аранд.  Через  илистую
речушку был переброшен деревянный мост. На противоположном берегу  реки  был
ясно виден лагерь мятежников. Намдалени скопились у моста.
   - Дракс! Дракс! Великий барон Дракс! - закричали намдалени,  когда  враги
показались в долине Сангария. Крик звучал громко  и  равномерно,  как  удары
барабана.
   - Аптранд! Видесс! Гавр! - Ответные боевые кличи звучали  по-разному,  но
тоже достаточно громко.
   - Честно говоря, я считал, что у этого Дракса больше мозгов, - сказал Гай
Филипп. - Конечно, местность здесь ровная, в горку -  под  горку  бегать  не
придется... Но если мы потесним их, то спихнем в реку, где они и погибнут.
   Марк невольно вспомнил любимое присловье покойного Нефона Комнина:  "Кабы
все "если" и "но" были засахаренными орешками, все были бы сыты  по  горло".
Предзнаменование ему не понравилось: незачем вспоминать перед  битвой  того,
кто давно уже мертв... Суровый  видессианский  военачальник  был  убит  злым
колдовством Авшара в роковой битве при Марагхе.
   Зигабен, который был когда-то правой рукой  Комнина,  отлично  знал:  нет
нужды утомлять солдат слишком ранней атакой. Он держал их наготове и ждал, а
противник сближался с его армией.
   Намдалени медленно надвигались на  ряды  имперцев.  Солдаты  Дракса  были
одеты в куртки зеленого цвета. Зеленые флажки развевались на их копьях.  Где
же знамя Дракса? Если для намдалени правая сторона была стороной  чести,  то
Скавр ожидал увидеть барона прямо напротив себя. Но Дракса пока что не  было
видно.
   И вдруг трибун, к своему удивлению,  заметил  Дракса  напротив  намдалени
Алтранда. Тут же шевельнулось подозрение. Какое коварство замышляет Дракс на
этот раз?
   Ломая ровную линию имперских войск, Аптранд, закованный в железо, молнией
бросился на левый фланг врага.  Его  воины  последовали  за  ним  -  человек
пятьсот разом атаковали мятежного барона.
   - Предатель! Вор!
   Гневные крики сливались с грохотом копыт.
   - Дракс! Дракс! Великий барон Дракс!
   Копейщики Дракса пришпорили коней. Был у них еще  один  боевой  клич,  от
которого холодок недоброго предчувствия пробежал по спине Скавра:
   - Намдален! Намдален! Намдален!
   - Вперед!  Вперед!  Отбросьте  этого  пса,  паршивые  ублюдки,  трусливые
собаки, коровье дерьмо! - Это был хриплый рев Гая Филиппа. Бессильной бранью
он  пытался  сотворить  чудо,  докричаться  до  солдат  Сотэрика,  Клосарта,
Тургота, заставить их присоединиться к Аптранду...
   Несколько человек вняли призыву, но их было слишком мало. Большинство  же
намдалени сидели в седлах  неподвижно  -  выжидали.  Если  Аптранду  удастся
опрокинуть Дракса, тогда, возможно, они присоединятся к побеждающему...
   Аптранд и его люди остались на поле без поддержки, а  Дракс  имел  больше
тысячи латников, которые железной лавиной неслись навстречу врагу.
   От ударов треснули копья. Лошади падали, крича еще более дико и отчаянно,
чем умирающие люди. Всадники вылетали из седел под железные подковы.  Солнце
ослепительно сверкало на стали мечей и наконечниках копий.
   Теперь Аптранд знал, что его предали, и бился с еще большей яростью: пути
назад не было. Он неудержимо  пробивался  к  вражескому  знамени.  Легионеры
подбадривали Аптранда криками, но неравный бой длился недолго.
   И вот правое крыло армии Дракса  надвинулось  на  легион.  Казалось,  все
копья были нацелены Скавру в грудь. Хатриши осыпали приближающихся намдалени
стрелами. То один, то другой всадник бессильно оседал  в  седле  или  мешком
валился на землю,  пораженный  смертоносной  стрелой.  Но  легкая  кавалерия
хатришей была не в  силах  остановить  бешеную  атаку  тяжелой  намдаленской
конницы.
   Один хатриш, более дерзкий, чем остальные,  подскакал  к  врагу  ближе  и
нацелился рубануть саблей. Намдалени повернул лошадь  и  заставил  ее  сбить
маленькую степную лошадку. Когда хатриш оказался на земле, намдалени пронзил
его копьем, словно насадив на вертел.
   Зеленое море врагов затопило тело убитого и понеслось дальше.
   - Стоять! Крепко стоять! Копья! Лошади  не  любят  копий!  -  кричал  Гай
Филипп.
   Марк ждал с пересохшим ртом, а намдалени Дракса мчались  на  ровные  ряды
пеших легионеров с устрашающей  скоростью  -  живая,  закованная  в  железо,
смертоносная лавина.
   - Держаться!.. Держаться!.. Вперед!
   Скавр резко махнул рукой. По легиону отозвались трубы буккинаторов. Сотни
копий метнулись вперед, будто выброшенные одной рукой.  Следом  -  еще  один
"залп". И еще... Лошади и всадники падали  на  траву,  раненые  или  убитые.
Скачущие следом налетали на упавших и теряли равновесие. Некоторые намдалени
все-таки успели отразить летящие копья щитами.
   Это были ромбические щиты, похожие по форме на воздушных  змеев,  которых
запускали в Видессе мальчишки (Скавр так отчетливо разглядел  их  в  странно
растянутые, кристально ясные мгновения битвы - мгновения,  что  запоминаются
на всю жизнь).
   Однако щи