адовался поддержке хитрого аршаума - если,
конечно, Ариг действительно собирался поддержать его.
   - Даже самые лучшие города - это тюрьма! - продолжал аршаум. -  Только  в
степи человек дышит свободно.
   В дверь вежливо постучали. Явился солдат. Густая борода,  широкие  плечи,
скуластое лицо - он напоминал хамора. Но на нем была не хаморская куртка  из
жесткой кожи, а кольчуга. И говорил он на неплохом видессианском языке.
   - Вы - господа с "Победителя"? Послы в Аршаум? -  Когда  они  подтвердили
это, солдат поклонился:
   - Его превосходительство  губернатор  Мефодий  Сива  приветствует  вас  и
просит пожаловать на небольшой прием в вашу честь перед  заходом  солнца.  Я
зайду за вами и провожу вас.
   Он снова склонил голову, отдал честь и вышел так же быстро, как и  вошел.
Было слышно, как его сапоги стучат по узкой каменной лестнице.
   - Этот Мефо... как его? Он колдун, что ли? Откуда он  так  быстро  узнал,
что мы здесь? - воскликнул Виридовикс. В этой стране он повидал магии более,
чем достаточно, чтобы задать такой вопрос на полном серьезе.
   - Вовсе нет, - ответил Гуделин, усмехнувшись наивности кельта.  -  Просто
один из лентяев там, в порту, - его соглядатай, и это так же верно, как  то,
что солнце Фоса восходит каждый день на востоке.
   Более опытный в подобных вопросах, чем галл,  Горгид  тоже  догадался  об
этом. Он не был огорчен, когда догадка его подтвердилась.  Главной  функцией
губернатора Сивы было внимательно наблюдать за степями и  охранять  Империю.
Если он делал это так же тщательно, как следил за своим городом,  то  Видесс
защищен надежно.

***

   Мефодий Сива оказался на удивление молодым человеком. Ему  было  едва  за
тридцать. Его внешность немного портил слишком длинный нос.
   Губернатор  держался  достаточно  оживленно,  чтобы  не   давать   гостям
соскучиться. Похлопав Арига по плечу, он прогудел:
   - Ну что, сын Аргуна, мне опять поставить у каждого колодца по часовому?
   Ариг засмеялся:
   - В этом нет нужды. Я буду паинькой.
   - Да уж. Лучше бы тебе не вытворять безобразий. - Убедившись,  что  кубки
всех гостей полны вина. Сива объяснил:
   - Когда этот негодяй однажды останавливался в  нашем  городе  на  пути  в
Видесс, он бросил в каждый городской колодец по пригоршне лягушек.
   Ланкин Скилицез так и замер с раскрытым ртом. И вдруг ухватился за бока и
разразился громким хохотом. Гуделин, Виридовикс и Горгид ничего не поняли.
   - Неужели вы не знаете?.. - начал  Сива  и  затем  сам  ответил  на  свой
вопрос:
   - Да нет же, конечно, вы не можете этого знать. Откуда? Вы не общаетесь с
варварами каждый день. Иногда я забываю о том, что живу на краю  Империи,  а
не на краю Неизвестности... Ну так вот: все хаморы до смерти боятся лягушек.
Три дня они не пили воды из колодцев!
   Ариг снова засмеялся, вспомнив, как удачно пошутил.
   - Но это еще не все, знаете ли. Им пришлось заплатить видессианину, чтобы
тот выловил из воды всех квакушек.  Потом  они  принесли  в  жертву  черного
ягненка. Они проделывали это у каждого колодца, дабы  отвратить  демонов.  И
ваш жрец Фоса еще пытался остановить это, крякая насчет еретических обрядов!
О, это было прекрасно! - заявил Ариг, сияя как медный грош.
   - Это было ужасно! - возразил Сива. - Один из  хаморских  кланов  тут  же
снялся и ушел в степь. Они унесли груз шкур стоимостью в пять тысяч золотых.
Торговцы стонали несколько месяцев.
   -  Лягушки?  -  переспросил  Горгид,  быстро  делая  заметку  на   клочке
пергамента.
   Губернатор  спросил,  почему  он  записывает.  Весьма   неохотно   Горгид
рассказал о своем историческом труде. Сива удивил  его  вдумчивым  кивком  и
несколькими дельными  вопросами.  За  грубоватыми  манерами  провинциального
губернатора скрывался недюжинный ум.
   У Мефодия Сивы  обнаружились  и  другие  интересы,  которых  трудно  было
ожидать от пограничного чиновника.  Его  резиденция  имела  толстые  двойные
стены, решетки на узких окнах, покрытые металлическими полосами  двери.  Все
это позволяло использовать ее в качестве форта. Но  она  обладала  роскошным
садом - это был настоящий взрыв красок,  пиршество  цветов.  Мальвы  и  розы
цвели ровными рядами, желтые  и  сиреневые  тюльпаны  свидетельствовали,  по
мнению Горгида, об  опытной  руке  цветовода.  Низкие  вьющиеся  растения  и
кустарники были привезены сюда из влажных тропических  лесов  или  с  горных
утесов - в степи таких не найдешь.
   Совершенно естественным было желание Сивы, отрезанного от столицы, узнать
от имперского  посольства  как  можно  больше  новостей.  Он  удовлетворенно
крякнул, когда услыхал от послов, как были разбиты мятежники - Баан Ономагул
и Елисей Бураф.
   - Да будут прокляты предатели! - сказал  он.  -  Я  посылал  донесения  с
каждым кораблем, отплывающим в  столицу,  и  так  -  два  последних  месяца.
Негодяи, должно быть, все их потопили. Два месяца -  слишком  большой  срок,
когда Авшар разгуливает у тебя под боком.
   - Ты уверен, что это он, этот проклятый  колдун?  -  спросил  Виридовикс.
Страшного имени князя-колдуна  было  достаточно,  чтобы  отвлечь  кельта  от
заигрываний с одной из служанок.
   Мефодий  Сива  не  был  женат.   Он   держал   в   услужении   нескольких
привлекательных девушек. Смешанная видессианско-хаморская кровь  сделала  их
полноватыми, так что они  не  вполне  отвечали  имперским  представлениям  о
красоте.  Повышенное  внимание  Виридовикса  к  служанкам  не  вызывало   ни
малейшего раздражения со стороны  радушного  хозяина.  Едва  увидев  кельта,
Мефодий был буквально заворожен  его  внешностью:  огромным  ростом,  цветом
лица, пламенеющими волосами.  Певучий  акцент  галла  показался  губернатору
также очень странным.
   На встревоженный вопрос Виридовикса Сива ответил:
   - Кто же, кроме Авшара, кутается в покрывало так, что и лица не  увидишь?
Кто появляется и исчезает по мановению руки? У  кого  еще  такой  гигантский
черный жеребец?  Степные  лошадки  низкорослы  и  серы.  В  Пардрайе  ничего
подобного никогда не было, так что догадаться нетрудно.
   - Да ты прав. Это он, этот негодяй, -  согласился  Виридовикс.  -  Но  ни
рост, ни жеребец ему не помогут. Мой добрый кельтский  меч  порубит  гада  в
капусту!
   Мефодий Сива скептически поднял бровь. Однако Горгид  знал:  то  была  не
пустая похвальба в устах кельта. Меч  Виридовикса  -  близнец  меча  Скавра,
творение  галльских  друидов,  обладал  сильнейшими  чарами.   Мечи-близнецы
оказались необычайно могущественными в земле Видесса, где процветала магия.
   - С тех пор как я отправил последнее донесение в Видесс, Присты  достигла
еще одна новость, - добавил Сива. По его голосу было слышно, что эта новость
также не из приятных. - Вы, конечно, понимаете - это только неподтвержденные
слухи... Но говорят, к проклятому колдуну  присоединился  Варатеш  со  своей
бандой.
   И снова Горгид почувствовал, как нечто  важное  проходит  пока  что  мимо
него. Виридовикс и Гуделин также не поняли, о  чем  говорит  губернатор.  Но
Панкину Скилицезу и это имя, похоже, было хорошо известно.
   - Изгой, поставленный вне закона, - проговорил офицер  утвердительно.  Он
действительно знал этого Варатеша, и ему не  нужно  было  ни  о  чем  больше
спрашивать.
   - Предупреждаю: это пока что просто слух, пущенный по ветру,  -  повторил
Сива.
   - Да хранит нас Фос! Пусть это и останется слухом, - отозвался Скилицез и
начертил знак Фоса вокруг сердца. Заметив  недоумение  своих  товарищей,  он
пояснил:
   - Варатеш - опасный, коварный и умный человек,  его  всадники  -  опытные
бойцы. Если бы против нас выступил большой клан, это было бы лишь  ненамного
хуже встречи с Варатешем.
   Неприкрытая тревога  Скилицеза  передалась  и  Горгиду.  Грек  знал,  что
Скилицеза не пронять по пустякам. Арига, однако, вести не слишком задели.
   - А, хаморы!.. - выговорил он  презрительно.  -  Ты  еще  скажи,  чтоб  я
прятался от птенцов куропатки, прыгающих в траве.
   - С этим человеком приходится считаться. Он становится сильнее  с  каждым
днем, - сказал Сива. - Возможно, ты не знаешь:  этой  зимой,  когда  Великую
Реку Шаум сковало льдом, он ходил в набег на запад, в Аршаум.
   Ариг изумленно разинул рот, а опомнившись, прошипел  проклятие  на  своем
языке.  Аршаум  был  искренне  убежден  в  своем  полном  превосходстве  над
хаморами. И по праву. Разве его народ не отбросил "волосатых" на восток,  за
Реку? Минули десятки лет с тех пор, как хаморы - даже бандиты - осмеливались
докучать аршаумам.
   Видя, что аршаум кипит от ярости, Мефодий Сива окликнул служанку:
   - Филеннар, почему бы тебе на время не перестать  строить  глазки  нашему
усатому другу и не принести полный бурдюк?
   Девушка отправилась выполнять приказание. Виридовикс проводил  се  жадным
взглядом.
   - Бурдюк? - алчно переспросил Ариг. Он мгновенно забыл о своем  гневе.  -
Кумыс? Клянусь тремя волчьими хвостами моего клана! Прошло уже  пять  лет  с
тех пор, как я пробовал его. Ваши безмозглые  крестьяне  умеют  делать  лишь
вино да пиво.
   - Новый напиток? - заинтересовался Пикридий Гуделин.
   Горгид  припомнил,  как  однажды  аршаум  громогласно  восхвалял  напиток
степей. Но грек забыл,  из  чего  кочевники  его  приготовляют.  Виридовикс,
искренний любитель доброй выпивки, почти  сразу  перестал  огорчаться  из-за
исчезновения Филеннар.
   Вскоре девушка вернулась  с  громадным  бурдюком  из  конской  шкуры,  на
внешней стороне которой еще оставалась шерсть. По знаку  Сивы  она  передала
бурдюк Аригу. Тот принял сосуд  так  нежно,  словно  это  был  новорожденный
младенец. Он развязал ремешок у верхней части бурдюка, поднял его и припал к
горловине. Несколько секунд аршаум жадно и шумно  пил.  В  степях  считается
признаком хорошего тона открыто наслаждаться угощением.
   - А-ах! - выдохнул Ариг, вытирая губы рукавом.
   - А, умирающий грешник! - воскликнул Виридовикс; на городском жаргоне это
выражение обозначало пьянчугу. Галл поднял бурдюк, взяв его из рук Арига, но
при  первом  же  глотке  выражение  жадного  ожидания  на  лице  Виридовикса
сменилось удивленной гримасой. Он плюнул на пол. - Фу! Какое  отвратительное
пойло! Из чего его делают?
   - Из кислого кобыльего молока, - ответил Ариг. Виридовикс скроил рожу:
   - Понятно. На вкус - как внутренности дохлой улитки.
   Ариг гневно взглянул на Виридовикса.
   Ланкин Скилицез и Мефодий Сива были привычны к кумысу и  с  удовольствием
пили его, облизывая, по обычаю кочевников,  губы.  Когда  очередь  дошла  до
Гуделина, тот проглотил чуть-чуть -  из  вежливости.  Чиновника  не  слишком
огорчала необходимость передать бурдюк Горгиду.
   - Тебе лучше  привыкнуть  к  этому,  Пикридий,  -  насмешливо  проговорил
Скилнцез.
   - Эта фраза мне очень скоро надоест, - ответил чиновник с кислым видом.
   Скилицез усмехнулся. Кумыс успел согреть его.
   Горгид  подозрительно  понюхал  наполовину  пустой  бурдюк.  Грек  ожидал
услышать кислый сырной душок, но по запаху  кумыс  больше  напоминал  легкий
чистый эль. Горгид отпил, подумав, что напиток имеет слабый привкус  молока.
По крепости кумыс не уступал сухому вину.
   - Это совсем неплохая штука, Внридовикс, - сказал Горгид. - Попробуй  еще
раз. Если ты ожидал чего-то сладкого, как вино, то неудивительно, что  нашел
странным его вкус. Но уж конечно, тебе доводилось пробовать и худшее.
   - Угу. Однако я пробовал и кое-что получше, - возразил галл  и  потянулся
за кувшином вина. - В степи у меня не будет выбора, но сейчас я лучше хлебну
вина. Прости уж, Ариг. Передай ему этот напиток из  давленых  улиток,  грек,
коли он так любит его.
   Виридовикс опрокинул кувшин и припал к горлышку, жадно  глотая  и  дергая
кадыком.

***

   Сива дал посольству небольшой отряд - десять человек.
   - Этого  достаточно,  чтобы  показать,  что  вы  находитесь  под  защитой
Империи, - объяснил губернатор. - Конечно, я мог бы отправить  с  вами  весь
мой гарнизон,  но,  боюсь,  и  этого  будет  недостаточно,  случись  с  вами
настоящая беда. К тому же я не хочу оголять крепость.  Степные  кланы  могут
объединиться и сжечь Присту. Они считают нас полезными до тех пор,  пока  мы
не покажемся им опасными.
   Губернатор разрешил посланникам выбрать себе лошадей - верховых и сменных
- из конюшен гарнизона. Его щедрость избавила  путешественников  от  мрачной
необходимости обращаться к любезным соседям по гостинице, которые  оказались
лошадиными барышниками.
   Как и предполагал Виридовикс, они были  также  шулерами.  Горгид  наотрез
отказался  играть  с  ними,  но   Ариг   и   Гуделин   не   проявили   такой
осмотрительности. Аршаум проиграл - и немало.  Однако  Гуделин  внакладе  не
остался.
   Услышав об этом, Скилицез выразительно улыбнулся:
   -  Чернильные  души  -  бандиты  куда  большие,  чем  конокрады.   Думаю,
лошадиному барышнику никогда не угнаться за имперским бюрократом.
   - Убирайся под лед, приятель, - ответил Гуделин. Золото звякнуло у него в
поясе.
   Однако  в  другом  случае  чиновник  оказался  достаточно   умен,   чтобы
обратиться за советом к знающему человеку. Как  Горгид  с  Виридовиксом,  он
попросил Арига помочь с выбором лошадей. Только Скилицез достаточно  доверял
своему опыту и чутью и сделал  свой  выбор  так  умело,  что  даже  кочевник
посмотрел на видессианского офицера с неприкрытым восхищением.
   - Ты взял пару лошадок, от которых и я бы не отказался, - заметил Ариг.
   - Как ты можешь такое говорить? - возопил Виридовикс. - Я знаю кое-что  о
лошадях. По крайней мере то, что все кельты. Но такого большого  табуна  еще
не видел. Все равно что куча фасоли в большом горшке.
   Кельт неплохо описал грубоватых низкорослых  степных  лошадок.  Они  были
крепки и не слишком красивы, совсем  не  похожи  на  чистокровных  скакунов,
столь ценимых в Империи.
   Но Ариг сказал:
   - Кому нужна большая лошадь? Степные лошадки пробегут  расстояние  в  два
раза большее, а травы им нужно куда меньше.  Высокий  конь  просто  умрет  с
голоду. Разве я не прав, моя красавица?
   Он похлопал лошадь по губам и отдернул руку, когда она  лязгнула  зубами,
пытаясь его укусить. Горгид  засмеялся  вместе  со  всеми,  хотя  и  немного
нервно. В самом лучшем случае грека можно было назвать "слабым  наездником".
Он очень редко садился на лошадь. Что ж, выбора нет. Однако  слова  Арига  о
том, что им предстоит провести в седле несколько месяцев, поневоле заставили
его вздрогнуть.

***

   Неделю  спустя  после  прибытия  "Победителя"  в  Присту   посольство   и
сопровождающие его солдаты выехали из северных ворот города.
   Хотя в отряде насчитывалось всего пятнадцать  человек,  с  расстояния  он
казался куда больше. По обычаю кочевников, за каждым всадником шли пять  или
шесть лошадей, которые везли припасы и оружие. Кочевники обычно каждый  день
меняли лошадь, с тем чтобы животные не слишком уставали.
   В лучах утреннего солнца сверкнули серебром воды залива Майотик.  Он  был
вытянут к востоку на несколько километров, но пологие берега не скрывали его
от глаз. За заливом темнел большой мыс, клином вдающийся в море. Впереди, на
западе, до самого горизонта простиралась  степь  -  плоская,  ровная.  Никто
никогда не пытался измерить ее безбрежных просторов.
   Горгид бегло осмотрелся,  однако  в  настоящий  момент  ему  было  не  до
пейзажа. В основном он занимался тем, что пытался не свалиться с лошади. Как
и  бывает  в  подобных  случаях,  проклятое  животное  отлично   чувствовало
беспомощность всадника и,  казалось,  получало  удовольствие,  спотыкаясь  в
очередной раз. К счастью, и видессиане,  и  кочевники  использовали  удобные
седла с высокими луками и  это  великолепное  изобретение  -  стремена.  Без
такого подспорья грек бы уже не раз побывал на земле.
   Однако даже все эти удобства не  могли  уменьшить  усиливающуюся  боль  в
бедрах и коленях. Горгид мог шагать целый день  наравне  с  легионерами,  но
верховая езда требовала совсем других усилий. Неудобство усугублялось еще  и
тем, что короткие кожаные  стремена,  которые  были  в  ходу  у  кочевников,
заставляли сильно сгибать ноги.
   - Зачем их делают такими короткими?  -  спросил  грек  командира  отряда,
сопровождавшего посольство.
   Офицер пожал плечами.
   - В Присте много хаморских вещей, - отозвался он. - Хаморы  любят  высоко
подниматься в седле, чтобы удобнее было стрелять из лука.
   Командир отряда, взятого в Присте, - высокий худощавый человек, загорелый
и сильный, - был видессианином. Его звали Агафий Псой. Трое или четверо  его
солдат тоже были, судя по внешности,  видессианами.  Остальные,  несомненно,
принадлежали к числу местных жителей, и в их жилах  текла  смешанная  кровь.
Между  собой  солдаты  говорили  на  странном  диалекте,   настолько   густо
насыщенном хаморскими словами и таком необычном по  грамматике,  что  Горгад
едва понимал их.
   - У меня есть стремена подлиннее, - вмешался Ариг. -  Нам,  аршаумам,  не
нужны короткие стремена, чтобы видеть, в кого мы стреляем.
   Это замечание вызвало злые взгляды солдат, но аршаум не  обратил  на  них
никакого внимания. Горгид с благодарностью взял у Арига стремена. Это  сразу
помогло - до определенной, правда, степени.
   Но невзгоды грека были сущими пустяками по сравнению с тем, что переносил
Пикридий Гуделин. Чиновник был влиятельной персоной в бюрократическом  мире,
однако вряд ли он уделял  большое  внимание  физическим  упражнениям.  Когда
первый день путешествия подошел к концу,  он  неловко  свалился  с  седла  и
рухнул на кошму, как старик. Его мягкие руки жестоко  пострадали  от  целого
дня езды, и поводья стерли их почти до мяса. Со стоном опускаясь  на  землю,
Гуделин сказал:
   -  Теперь  я  понимаю,  как  коварен  был   Гавр,   когда   поручил   мне
дипломатическую миссию. Вероятно,  он  хотел,  чтобы  мой  истерзанный  труп
зарыли в степях. Боюсь, этому желанию суждено скоро сбыться
   - Возможно, он хотел, чтобы ты своими глазами увидел, какую  цену  платят
солдаты за твою безопасность и чего стоят удобства, которыми ты  пользуешься
в столице, - заметил Ланкин Скилицез.
   - Какой смысл в цивилизации, если нет удобств? Живя в Видессе, о мой не в
меру серьезный друг, ты должен спать  у  себя  дома,  в  кровати,  а  не  на
подстилке посреди улицы.
   Каждая косточка в теле Гуделина ныла от боли, но это ни в  коей  мере  не
помешало ему ладно молоть языком. Скилицез только хмыкнул и  ушел  вместе  с
солдатами собирать хворост для вечернего костра.
   Вокруг огня разлилось приятное тепло.  Во  всем  бескрайнем  пространстве
степи их костер был единственным. Глаз человека терялся  в  беспредельности.
Горгид чувствовал себя одиноким и беззащитным в этой необъятной пустоте. Ему
не хватало рвов и насыпей, которые возводили  римляне,  разбивая  лагерь  на
ночь, куда бы их ни забросила военная судьба.  В  этой  же  неоглядной  тьме
могла скрываться целая армия, и часовые не заметили бы ровным счетом ничего.
Горгид подскочил, когда ночная птица  едва  не  задела  его  по  щеке  -  ее
привлекли насекомые, слетевшиеся на свет костра.
   На завтрак путешественники ели копченое мясо, жесткий желтый сыр и тонкие
пшеничные лепешки, которые испек на  плоской  походной  сковородке  один  из
солдат. Кочевники редко употребляли в пищу хлеб Печки были слишком громоздки
для людей, которые постоянно кочевали с места на  место.  Не  так-то  просто
оказалось разжевать жесткие и почти безвкусные лепешки. Горгид был уверен  в
том, что очень скоро он видеть их не сможет. Что ж, подумал  он,  при  такой
пище да еще после целого дня езды на лошади вряд  ли  ему  придется  слишком
часто бегать в кусты. Климат также не способствовал  уединенным  походам  на
обочину: народы, живущие на севере, в условиях суровой зимы и резких ветров,
чаще страдали запорами, чем южане. По крайней мере, так учит Гиппократ.
   Мысли о медицине вдруг стали раздражать Горгида. Он хотел  забыть  о  ней
поскорее