ыбраться  из  крепости  Налгис-Краг.  Но  как  оно
творится, он видел впервые и смотрел на это с благоговейным страхом. На  его
глазах Шарбараз приобрел облик Птардака, включая и одежду, - и наоборот.
   Когда  изменение  завершилось,  Абивард  и  Шарбараз,  временно   ставший
Птардаком, оттащили изменившего облик Птардака в темницу, в которой  держали
Шарбараза, и заложили дверь на засов. Таншар сказал Динак:
   - Теперь, госпожа, мы придадим тебе облик этого охранника и можем идти.
   Она вытаращила глаза до предела:
   - Я знала, что так будет, но мне этого не вынести! Я  и  сама  себя  буду
видеть так, будто это он?
   - Нет. - Шарбараз вытянул руку и посмотрел на нее. -  В  своих  глазах  я
остаюсь самим собой. - Однако голос его был голосом Птардака.
   - Да, это действует так, - согласился Таншар. -  Твоя  сущность  остается
неизменной, и перемена для тебя невидима.
   Динак резко кивнула:
   - Тогда я готова, только... должна ли я касаться его?
   Таншар покачал головой:
   - Здесь ритуал несколько иной, поскольку вы не будете меняться, обликами,
скорее ты позаимствуешь его облик. Встань, пожалуйста, вон  там,  поближе  к
нему.
   Даже это оказалось  больше  того,  на  что  была  готова  Динак,  но  она
подчинилась. Таншар поставил между ней и охранником хрустальный диск.  Когда
он выпустил его из рук, диск завис в воздухе. Таншар снова принялся говорить
нараспев, на сей раз в ином ритме, и вновь и вновь  называл  имя  Пророчицы,
преподобной Шивини. Хрусталь светился с  полминуты.  Когда  свет  померк,  в
коридоре оказалось двое охранников, похожих как близнецы.
   - Позволь мне отойти от него, - сказала Динак хриплым мужским голосом.
   Абивард закрыл дверь, ведущую в коридор, оставив за  ней  бесчувственного
охранника, и заложил ее снаружи засовом. Он ухмылялся от  уха  до  уха:  все
прошло лучше, чем он смел надеяться.
   - Да, сбили мы их с толку! - радостно сказал он. - Они не  только  ничего
не поймут, но и не смогут  ничего  сообразить  на  протяжении...  Как  долго
длятся зрительные заклятия, Таншар?
   - Несколько дней, если для их снятия не использовать магию. -  У  Таншара
был усталый голос. - Однако, если чародей использует против них  свою  силу,
он проткнет их, как иголка шелк. А потому нам следует поспешить.
   - Ну, не знаю,  -  сказал  Шарбараз  голосом  Птардака.  -  Когда  дихган
перестанет выглядеть, как я, и снова станет самим собой,  они  вполне  могут
посчитать, что он - это я,  принявший  его  облик  с  помощью  волшебства  и
пытающийся убежать. Хороший вы завязали узелок!  -  Он  засмеялся  радостным
смехом человека, который давно не смеялся.  -  Но  мудрый  Таншар  прав:  не
следует подвергать его волшебство  излишним  испытаниям.  -  Он  подбежал  к
двери, ведущей из опочивальни.
   - Величайший... то есть временно  муж  мой,  помни  о  своей  хромоте,  -
сказала Динак. - Не надо забывать о ней, иначе наш замысел могут раскрыть.
   Шарбараз поклонился.
   - Госпожа, ты права, - сказал он,  хотя  обликом  споим  Динак  в  данный
момент менее всего походила на госпожу. - Я запомню. - Он  подобрал  с  пола
палку  Птардака  и  весьма  убедительно  изобразил  человека  со   сломанной
лодыжкой. - А теперь прочь отсюда!
   Шарбараз не забыл закрыть дверь опочивальни Птардака на  наружный  засов,
Абивард одобрительно кивнул;  теперь,  когда  опочивальня  фактически  стала
выходом с женской половины, ни один дихган не оставил бы ее открытой,  чтобы
женщины как-нибудь не выбрались наружу без его ведома.
   - Куда теперь? - вполголоса спросил Шарбараз, со стуком опустив засов.
   - На конюшню, - так же тихо ответил Абивард. - Встаньте рядом со  мной  и
делайте вид, будто вы ведете меня,  а  не  наоборот.  Таншар,  Динак,  идите
позади: вы все же наши вассалы.
   Домочадцы Птардака приняли беглецов за тех,  кем  они  выглядели.  Одного
напоминания Шарбаразу оказалось достаточно: хромал он вполне убедительно. Он
дружески приветствовал родственников и слуг Птардака; если он никого из  них
не назвал по имени, то в кратком разговоре это было вполне уместно -  а  все
разговоры он делал очень краткими.
   Однако на  конюшне  один  из  конюхов,  занимавшийся  лошадьми  Абиварда,
удивленно поднял голову:
   - Ты редко появляешься здесь без лука и охотничьего копья, о повелитель.
   Разве ты не едешь на охоту?
   Абивард застыл, последними словами ругая себя за глупость. Так  тщательно
готовились - и из-за мелкого просчета  все  пропало!  Но  Шарбараз  спокойно
ответил:
   - Нет,  мы  отправляемся  в  деревню  Гайи,  на  восток.  Дихган  Абивард
спрашивал о тамошней системе ганатов, поскольку она далеко отстоит  от  реки
Хьюджа, а он хочет сделать такую же  вдоль  Век-Руда.  Я  решил,  что  проще
показать ему, чем рассказывать. Что скажешь?
   - Я? - Конюх сначала опешил, а потом улыбнулся:
   - О повелитель, я мало что смыслю в  ганатах,  поэтому  не  могу  сказать
ничего. - Он посмотрел на Абиварда: Седлать коней, повелитель?
   - Да, и вьючных мы тоже возьмем, -  ответил  Абивард,  чувствуя  огромное
облегчение от того, что Шарбараз оказался сообразительнее  его.  И  на  него
произвело сильное впечатление столь хорошее знакомство Шарбараза  с  наделом
Птардака. Он продолжил:
   - Возможно, мне придется заночевать в этом, как его, Гайи,  а  утром  еще
раз взглянуть на ганаты.
   - Там есть караван-сарай, повелитель, - с легким упреком произнес конюх.
   Абивард сложил руки на груди. Конюх вопросительно посмотрел на того, кого
считал Птардаком.
   - Как ему будет угодно, - ответил  Шарбараз;  именно  так  ответил  бы  и
Птардак. Абиварду стоило больших усилий не рассмеяться.
   Конюх покорно кивнул и обратился к Динак:
   - А ты будешь из тех, что прискакали ночью много дней назад? Извини, но с
тех пор я тебя почти не видел и забыл, который  из  тех  коней  твой.  -  Он
показал на три стойла в конце ряда.
   Динак не успела - точнее, не успел - ответить (или впасть в панику  и  не
ответить). На выручку вновь Пришел Шарбараз:
   - Это не тот ли гнедой мерин со шрамом на боку?
   - Так точно, о повелитель! -  ответила  Динак  мужским  голосом,  добытым
волшебным путем.
   Конюх окинул Шарбараза взглядом, полным восхищения:
   - О повелитель, никто не скажет, что у тебя плохая память на лошадей.
   Птардак-Шарбараз принял чрезвычайно самодовольный вид.
   Конь, принадлежавший  человеку  Смердиса,  слегка  фыркнул,  когда  Динак
взобралась на него. Так же поступил  и  конь  Птардака,  когда  его  оседлал
Шарбараз. Если люди были введены в заблуждение, то лошади понимали все.
   Шарбараз без труда успокоил своего коня. Динак пришлось  труднее:  с  тех
пор как она стала взрослой женщиной, ей лишь раз довелось ездить верхом -  в
свадебном кортеже, направлявшемся в Налгис-Краг. Но она справилась.  Четверо
всадников начали спуск по крутой извилистой тропе к подножию Налги-Крага.
   -  Ей-Богу,  по-моему,  получилось,   -   выдохнул   Абивард   при   виде
приближающейся равнины. Он обратился к Шарбаразу, который в обличье Птардака
возглавлял процессию:
   - Повелитель... то есть величайший, откуда ты так много знаешь о  деревне
Гайи и ее ганатах? Я и аркета не поставлю на то, что настоящий Птардак знает
хотя бы часть этого.
   - Отец приучил меня знакомиться с державой и ее наделами еще до того, как
у меня начала пробиваться борода, чтобы я узнал Макуран,  прежде  чем  стану
править им, - ответил Шарбараз. Его усмешка была не  очень  веселой.  -  Мне
предоставилась возможность изучить надел Налгис-Краг, точнее, его  крепость,
лучше, чем хотелось бы.
   - Мой отец был прав, - сказал Абивард. - Из тебя получится  замечательный
Царь Царей для Макурана.
   - Твой отец не Годарс ли из надела Век-Руд? - спросил Шарбараз и  сам  же
ответил:
   - Да, конечно, ведь ты брат Динак, Годарс погиб в степи  вместе  со  всем
войском?
   - Да, величайший, вместе с моим родным братом и тремя сводными.
   Шарбараз покачал головой:
   - Победа на Пардрайе была бы  блистательной.  Но  поражение,  которое  мы
потерпели... Лучше было вовсе не затевать этот поход. Но если  вопрос  стоял
"ударить или выждать?", отец всегда предпочитал ударить.
   И тут его конь вышел на равнину. Шарбараз пустил коня быстрой рысью.
   Спутники последовали его  примеру,  чем  дальше  они  будут  от  крепости
Налгис-Краг, тем спокойнее.
   Абивард сказал:
   - Там, в крепости, должно  быть,  сказочная  неразбериха.  Когда  Птардак
очнется в твоем облике, то начнет настаивать, что он - это он,  а  охранники
над ним лишь посмеются. Скажут, что он отправился в Гайи.  И  даже  когда  к
нему вернется его прежний облик, они решат, что это колдовская  уловка,  как
ты уже сказал.
   - Единственная серьезная проблема состоит в том,  что  я  не  вернусь  на
женскую половину, - сказала Динак. - Некоторое  время  люди  в  крепости  не
заметят моего отсутствия. Кто вообще обращает внимание на женщин? - Голос ее
звучал глухо и непривычно, но в чем звучала давняя горечь.
   Шарбараз сказал:
   - Госпожа, твою храбрость заметил бы даже слепой - да еще на  таком  поле
брани, на котором вряд ли окажется хоть один мужчина. Умоляю, не преуменьшай
своих достоинств.
   - Как можно преуменьшить ничто? - отозвалась она.
   Когда Абивард стал возражать, она отвернулась, не желая больше говорить.
   Он не стал настаивать, но задался вопросом - что  же  такое  произошло  в
Налгис-Краге, что заставило ее так возненавидеть себя? Левая  его  рука,  не
сжимавшая поводья, сложилась в кулак. Если бы он знал, что  Птардак  унижает
ее, он бы поступил с  ее  мужем  так  же,  как  она  с  охранником,  который
обесчестил себя, помогая держать в заточении истинного Царя Царей.
   Бледное зимнее солнце клонилось к горизонту.  Было  хоть  и  холодно,  но
ясно.
   Когда  всадники  подъехали  к  миндалевой  роще  неподалеку  от   границы
орошаемых земель Птардака, Абивард сказал:
   - Давайте остановимся здесь. У нас будут хорошие дрова для костра.
   Никто не стал с ним спорить. Он придержал коня, спешился, привязал его  к
дереву и  принялся  собирать  хворост.  Шарбараз,  присоединившись  к  нему,
сказал:
   - Слава Господу, что нам не надо  трогать  живые  деревья.  И  без  этого
достаточно наберем. За их спинами Динак сказала Таншару:
   - Немедленно верни мне мой облик.
   - Госпожа, воистину я бы лучше подождал с этим, - робко  ответил  Таншар.
От  того,  что  на  тебе  пока  личина  стражника,   может   зависеть   наша
безопасность.
   - Я скорее умру, чем останусь такой. - Динак вновь расплакалась.
   Волшебство Таншара превратило  ее  рыдания  в  глухие  стоны  страдающего
мужчины.
   Абивард бросил охапку хвороста на землю и полез в кармашек ременной  сумы
за кремнем и огнивом. Таншар просительно посмотрел на него:
   - Какова твоя воля, о повелитель? Снять чары?
   - Если моей сестре они до такой степени ненавистны, то,  пожалуй,  сними,
ответил Абивард. - Хотя с чего бы ей так ненавидеть...
   - У нее есть на то причина, уверяю тебя. - Шарбараз  подбросил  сучьев  и
веток поверх кучи, собранной Абивардом.
   Его поддержка не успокоила  Динак,  а  напротив,  заставила  еще  сильнее
разрыдаться. Абивард отвлекся от кропотливого занятия по  добыванию  огня  и
кивнул Таншару. Прорицатель достал хрустальный  диск,  которым  пользовался,
придавая Динак облик охранника Шарбараза. Вновь он подвесил диск  в  воздухе
между собой и Динак. На этот раз заклинание было несколько иным. Если  тогда
диск ненадолго засветился, то теперь он, казалось,  вбирал  в  себя  темноту
наступающей ночи. Когда тьма покинула диск, Динак вновь стала самой собой.
   Абивард подошел к ней и крепко обнял:
   - Все прошло. Теперь ты не кто-то другой, а ты, как тому и следует быть.
   Она задрожала в его объятиях, а потом вырвалась.
   - Я никогда уже не буду такой, какой следует быть, как ты  не  понимаешь!
крикнула она. -  Ту,  которой  мне  следует  быть,  я  навсегда  оставила  в
Налгис-Краге.
   - Ты хочешь сказать, что оставила там жену Птардака? - насмешливо спросил
Абивард. - Этот проклятый предатель недостоин тебя.
   - Это так, - согласился Шарбараз. Он хотел сказать что-то еще,  но  Динак
остановила его, резко рубанув рукой в воздухе:
   - То, что ты говоришь о Птардаке, справедливо, но не  имеет  отношения  к
делу. В крепости я оставила не только свое замужество. Я  еще  и  честь  там
потеряла.
   - Помогать Царю Царей против тех, кто незаконно держал его  в  заточении,
не бесчестье, - сказал Абивард. - Ты... - Он не договорил. Наконец он понял,
почему Динак ударила лежащего в беспамятстве охранника, почему для нее  было
так мучительно носить его облик. Он пристально посмотрел на нее:
   - Неужели он?..
   Они?.. - Продолжить не было сил.
   - Он. И все они, - мрачно ответила она. - Такую цену они назначили за то,
что позволили мне обслуживать законного Царя Царей. На  разрешение  Птардака
им было наплевать; они заявили, что служат одному лишь Смердису.  А  если  я
скажу об этом  кому-нибудь  хоть  слово,  Шарбараза  найдут  в  его  темнице
мертвым. Я знала, как и ты,  что  он  -  единственная  надежда  Макурана,  и
поэтому я... отдалась им.
   - Что сделано, то сделано.  Было  и  прошло.  -  Слова  выходили  из  уст
Абиварда пустыми и бессмысленными.  Сделано-то  сделано,  но  прошло  ли?  И
никогда не пройдет. Ему сделалось совсем не по себе.  По  какой  бы  причине
Динак ни совершила свой поступок, как ему теперь смотреть  на  нее,  зная  о
нем?
   И Динак это понимала. Она покачала головой:
   - И всю дорогу с вершины Налгис-Крага я мечтала лишь об одном:  набраться
мужества и броситься со скалы. Что я без моей чести?
   Абивард не знал ответа на этот вопрос. Не  знал  его  и  Таншар,  который
сидел у костра, сгорбившись от усталости. Не знал  и  Шарбараз.  Точнее,  не
знал лишь несколько минут, пока не встал на четвереньки и не начал рыться  в
земле. Через несколько минут он с торжествующим возгласом поднялся и показал
им то, что держал в руках, - три черных камешка.
   - Как законный Царь Царей, я  имею  некоторые  права,  которых  не  имеют
другие, - объявил он и бросил на землю один из камешков, которые только  что
подобрал.
   - Динак, я развожу тебя  с  Птардаком.  -  Он  еще  дважды  повторил  эту
формулу, тем самым сделав развод окончательным. Динак это не утешило.
   - Я знаю, что ты поступил так из добрых чувств, величайший, но  для  меня
это ничего не меняет. Птардак несомненно тоже бросит камешки и разведется со
мной, когда избавится от твоего облика и выберется из темницы. Но какой  мне
от этого толк?
   - Госпожа, даже Царь Царей не имеет власти - хотя  иные  из  них  на  это
претендовали - просить руки женщины, находящейся замужем за другим, - сказал
Шарбараз. - Поэтому мне и нужно было освободить тебя от этого брака.
   - Но... величайший! - Слова вылетали из Динак но одному, иногда  по  два:
Тебе... тебе ли не знать... как я... лишилась своей чести...  в  коридоре...
перед твоей темницей...
   Шарбараз покачал головой:
   - Я знаю, что ты обрела там большую честь, беззаветно жертвуя собой  ради
меня, ради Макурана. Если ты ничего не знаешь  обо  мне,  знай  -  я  всегда
помогаю тем, кто помогает мне, и наказываю тех, кто обходится со мной плохо.
Когда я верну себе трон в Машизе,  ты  будешь  сидеть  подле  меня  как  моя
главная жена.
   Клянусь Господом и Четырьмя Пророками!
   Абивард так и не понял, кто первый простерся ниц перед  Шарбаразом  -  он
или Динак. Сестра его продолжала всхлипывать, но теперь на совсем иной  ноте
- будто вопреки  всем  ожиданиям  ее  жертва  и  то  унижение,  которое  она
испытала, были оправданы.
   - Утраченная честь есть честь обретенная, - сказал  Шарбараз.  -  Встань,
Динак, и ты, Абивард. Нам предстоит еще многое сделать, прежде чем  я  верну
свой трон в Машизе.
   - Воистину, величайший.  -  Поднимаясь,  Абивард  покосился  на  Таишара,
который доставал хлеб и финики из седельной сумы.  В  его  сознании  звучало
второе пророчество старика: честь, утраченная и обретенная в башне на холме.
Он это видел собственными глазами - и в большей степени, чем мог вообразить.
   Где же он увидит сияние серебряного щита  над  узким  морем?  И  что  оно
принесет с собой?

Глава 6

   Годарс научил Абиварда многому - ездить верхом, управлять наделом, думать
не о завтрашнем дне, а о грядущем годе. Одному он не научил сына - как  быть
мятежником.  Абивард  знал,  что  отцу  его  и  в  страшном  сне  не   могло
привидеться, чтобы надел Век-Руд противился власти Царя Царей в Машизе.
   Поэтому  все  приходилось   делать   самостоятельно,   не   опираясь   на
воспоминания о советах и предостережениях отца. Ах, как ему не хватало  этих
советов! Он давно уже свыкся с мыслью, что у Годарса на все  имелся  готовый
ответ и что достаточно найти этот ответ -  и  все  в  порядке.  Но  в  игре,
которую он вел сейчас, все обстояло иначе.
   Но он не мог просто отсиживаться в сторонке,  взвалив  на  Шарбараза  все
бремя ведения войны против Смердиса. Это было бы недостойно царского зятя  -
ибо Шарбараз сдержал свое слово и женился на Динак,  как  только  ступил  на
землю Век-Руда. К тому же Абивард  знал  большинство  приграничных  дихганов
намного лучше, нежели его монарх.
   - Старая история, - пожаловался  как-то  вечером  Шарбараз,  жуя  кашу  с
кедровыми орешками и бараниной в кефирном соусе с мятой. - Я знаю  наделы  и
знаю о тех, кто владел ими до того, как наше войско отправилось на Пардрайю;
но кто из этих людей сегодня жив? Один-два, не более.  А  места  большинства
ныне заняли их сыновья, внуки, племянники, то есть  люди,  нрав  и  привычки
которых я не изучал. Тогда как ты...
   - Воистину, с одними из  них  я  охотился,  с  другими  играл  в  мяч  на
праздниках и тому подобное, но не могу утверждать, будто хорошо их знаю.  По
большей части я имел с ними дело уже после своего возвращения с Пардрайи.
   - Сейчас эти-то дела и есть самые важные, - сказал Шарбараз. - Если мы не
сможем поставить северо-запад под мое знамя, то лучше  бы  ты  оставил  меня
замурованным в Налгис-Краге - ведь тогда  окажется,  что  Смердис,  будь  он
проклят по всей Бездне, выйдет из нашей схватки заведомым победителем.
   Абивард поднялся с кухонной скамьи и принялся расхаживать взад-вперед.
   - Если мы составим списки противостоящих сил на пергаменте, наш  окажется
намного короче, чем список  сторонников  Смердиса,  даже  если  все  дихганы
северо-запада перейдут на твою сторону, - сказал он. -  Как  нам  преодолеть
его преимущество?
   - Если все силы, верные Смердису сегодня,  останутся  ему  верны,  то  мы
обречены, - ответил Шарбараз.
   - Но я в это не верю. Я считаю, что большинство из них ныне с ним потому,
что думают, будто я отказался от трона добровольно. Узнав, что это  не  так,
они стекутся под мое знамя.
   "Хорошо бы, - подумал Абивард. - Иначе мы увидим, какую  страшную  смерть
придумает для нас Смердис". Однако это соображение было таково, что вряд  ли
следовало делиться им с человеком, которого он считал своим монархом.
   Шарбараз поднял на него взгляд. В его платье ничто не выдавало Царя Царей
- на нем был один из шерстяных кафтанов Абиварда, вполне приличное  одеяние,
ни отнюдь не царское. В бороде его, прямо под уголком  рта,  застряла  капля
кефира.
   Но когда он заговорил, уверенность в  его  голосе  звенела,  как  трубный
глас:
   - Когда ты спасал меня из крепости  Птардака,  ты  не  задумывался  и  не
просчитывал, какую цену придется платить за это потом, ты просто сделал  то,
что считал правильным. Так мы будем поступать и впредь, и Господь несомненно
улыбнется нам.
   - Да будет так, величайший, - ответил Абивард.
   - Так и будет! - с яростью произнес Шарбараз, ударив кулаком по каменному
столу, за которым сидел. Как и  прежде,  его  слова  зажгли  огонь  в  груди
Абиварда,  породили  желание  немедленно  вскочить  в  седло   и   помчаться
штурмовать М