за что не догадался, -  язвительно  заметил  Гай  Филипп.  Он
плотно кутался в плащ, уберегая доспехи и оружие от сырости.
   Марк  предпочел  бы  грузиться  на   корабли   в   Неорезианском   порту,
расположенном в северной части  Видесса,  а  не  в  южном  -  Контоскалионе.
Грозовые тучи собирались именно здесь,  на  юге,  а  у  легионеров  не  было
никакого укрытия от дождя. Время от времени кто-нибудь из солдат оступался и
падал в воду. За всплеском следовал град проклятий. К  счастью,  здесь  было
неглубоко.
   Немного в стороне, у  доков,  пугливо  поводили  головами  лошади,  когда
хатриши и хаморы вели их на борт.
   За спиной Скавра неуклюже плюхнулся на палубу Сенпат Свиодо. Он  взмахнул
руками,  пытаясь  удержаться  на  ногах,  и  струны  его  неразлучной  лютни
зазвенели.
   - Грациозен и ловок, как кот! - объявил молодой васпураканин.
   - Как пьяный трехногий кот - вот это  ближе  к  истине,  -  поправил  Гай
Филипп.
   Язвительное замечание ни на миг не обескуражило  Сенпата  -  в  ответ  он
скорчил гримасу.
   Его жена оказалась на корабле минутой позднее. Помощи ей не требовалось -
ее прыжок был гибким, как прыжок пантеры. В который раз уже Марку подумалось
о том, что Неврат - необыкновенная женщина. Она была  очень  красива  -  той
особенной красотой, что отличала уроженок Васпуракана.  Ее  лицо  с  резкими
чертами,  немного  жестковатое,   не   имело   ничего   общего   с   точеной
скульптурностью видессианских лиц - вместе с тем оно было прекрасно.  Неврат
куталась в большую белую шаль, но даже сейчас ее фигура вызывала  восхищение
всех присутствующих.
   Как и ее муж, Неврат была одета в  тунику  и  широкие,  свободные  штаны.
Тонкая сабля висела на ее поясе - это было боевое  оружие,  которое  не  раз
использовалось в деле. Неврат великолепно держалась в седле, а  ее  мужеству
мог  позавидовать  любой  опытный  воин.  После   сокрушительного   разгрома
видессианской армии при Марагхе заурядный  человек  никогда  не  решился  бы
покинуть  безопасные  стены  Клиата  ради  того,  чтобы  отыскать  в   степи
легионеров. Ведь тогда Неврат не имела ни малейшего понятия ни о том, где их
искать, ни о том, живы ли они вообще! И все-таки она разыскала их...
   И,  как  будто  всего  этого  было  еще  недостаточно,  они  с   Сенпатом
по-настоящему любили друг друга.  Казалось,  между  этой  парой  никогда  не
пробегают тени. Скавру случалось подавлять в себе ревность к их счастью.
   Женщины одна за другой поднимались на борт. Вместе с  солдатскими  женами
шли их дети. Ирэн, подруга Муниция, соскочила на палубу почти так же  ловко,
как и Неврат, а затем приняла на руки двух своих  дочек.  Третья  дочь  Ирэн
сидела на руках Хелвис. Девочка  была  всего  на  несколько  месяцев  старше
Дости.
   Мальрик, конечно же, прыгнул  на  палубу  сам,  без  посторонней  помощи,
оступился и с хохотом покатился по  доскам,  пока  не  врезался  в  канатную
бухту. Следом за ним прыгнула и Хелвис.
   Марк и Неврат бросились к ней, чтобы поддержать ее.
   - Очень глупо! - резко сказала Неврат. Ее карие глаза сердито заблестели.
   - Не тебе бранить меня из-за такой мелочи, -  разозлилась  Хелвис.  -  Уж
ты-то делала вещи куда более опасные...
   Неврат вздрогнула. Печаль показалась на ее лице.
   - Ах, я не стала бы делать этого, если бы Фос подарил мне дитя...
   Ее голос прозвучал очень тихо. Внезапно поняв все, Хелвис  крепко  обняла
Неврат.
   - Это уж я сплоховал, - заявил Сенпат, нежно целуя  жену.  В  его  глазах
снова искрилось веселье. - Нам нужно просто почаще заниматься делом,  вот  и
все.
   Неврат ткнула его кулачком в ребра. Вскрикнув, он ущипнул ее в ответ.
   У  доков,  наблюдая  за  погрузкой,  остановились  Туризин  Гавр  и   его
возлюбленная, Комитта Рангаве. Император решил пойти на риск и  использовать
намдалени Аптранда в сражении против Дракса. Однако  это  не  означало,  что
Гавра перестала беспокоить верность островитян.
   Туризин сверлил глазами каждого наемника, пока тот шел к кораблю,  словно
выискивая предательство у него в рукаве или под заплаткой на куртке.
   Только подойдя к легионерам, Туризин немного расслабился.
   - Я должен был послушать тебя, когда ты предупреждал меня насчет  Дракса,
- сказал он Марку, криво улыбнувшись и покачав головой. - Ну, как дела?  Все
в порядке?
   - Похоже на то, - ответил трибун. Он был доволен тем, что  Гавр  запомнил
его слова, но не сердится. - Разве что немного сумбурно.
   - А, перед походом всегда так. - Император ударил себя кулаком по  бедру.
- Свет Фоса! Как бы мне хотелось возглавить кампанию  вместо  Зигабена!  Это
бесконечное ожидание вымотало мне все нервы. Проклятье, я не  могу  оставить
столицу, пока существует опасность, что Княжество высадит солдат у  меня  за
спиной. Хорош я  буду,  если  застряну  в  провинции,  а  они  в  это  время
объединятся с Томондом и атакуют Видесс... Куда уж хуже.
   Два года назад, подумал Марк, Туризин был иным. Тогда он, не  раздумывая,
бросился бы на врага, едва только тот показался перед ним. Но сейчас Туризин
стал куда более осмотрительным.
   Видесс - самый большой город Империи, стоящий на  пересечении  морских  и
сухопутных путей. Отсюда легко добраться до любого уголка страны. Столица  -
сердце всей Империи.
   Услышав, какие "пустяки"  держат  Туризина  в  столице,  Комитта  Рангаве
презрительно фыркнула.
   - Послушал бы меня раньше -  никому  бы  и  в  голову  больше  не  пришло
бунтовать. Надо было как следует покарать Ортайяса  Сфранцеза.  Вот  был  бы
хороший урок остальным!  Уж  тогда-то  проклятый  Дракс  был  бы  достаточно
запуган, чтобы даже не помышлять о предательстве. Да и Ономагул  тоже,  если
уж на то пошло. Говорила я тебе...
   - Заткнись! - рявкнул император. Он был отнюдь не в восторге от того, что
вспыльчивая подруга честит его при всей армии.
   Глаза Комитты опасно засверкали. Ее тонкое  бледное  лицо  исказилось  от
гнева, и вся она стала теперь похожа на хищную птицу,  готовую  броситься  с
когтями на добычу.
   - Не замолчу!.. Не замолчу!.. Не смей говорить со  мной  таким  тоном!  Я
древнего рода, а если ты не хочешь сочетаться со мной законным браком, то...
   "Ну да, - подумал Марк, пораженный ее наглостью, - и поэтому  ты  задрала
юбки перед Виридовиксом..."
   Комитта, казалось, вдруг сама поняла, что  заходит  слишком  далеко.  Она
быстро вернулась к прежней теме разговора.
   - Ты должен был притащить Сфранцеза за волосы на площадь Быка и сжечь его
живьем, как он того заслуживал. Я тебе говорила...
   Но Туризин был уже сыт по горло.  Он  наслушался  куда  больше,  чем  мог
вытерпеть. Когда речь шла  о  государственных  делах,  Туризин  еще  кое-как
крепился, но критики своих личных решений не выносил.
   - Тебя, тебя надо было притащить за волосы и исполосовать  твою  задницу,
как только ты открыла пасть и в первый раз завела свое "говорила я  тебе"!..
- заревел император. - Вот чего мне не хватало для счастья!..
   - Ты, грязный хам, ночной горшок!.. - завизжала Комитта.
   Император и его возлюбленная стояли под теплым дождем и  на  глазах  всей
армии увлеченно поливали друг друга грязью.
   Моряки  и  солдаты  слушали  -  сперва  в  ужасе,  затем  с  возрастающим
восхищением. Рядом с Марком  стоял  седобородый  моряк,  ветеран  соленейших
перебранок - надо думать, лет  тридцать  он  беспорочно  провел  в  подобных
словесных упражнениях. Моряк ухмылялся и  кивал,  словно  пытался  запомнить
самые сочные выражения из употребляемых императором.
   - Уф-ф! - выдохнул Сенпат Свиодо, когда Гавр, сжав кулаки, повернулся  на
каблуках и зашагал прочь. - Какое счастье, что  эта  дама  разделяет  с  ним
ложе. Ведь  в  противном  случае  ей  пришлось  бы  ответить  по  закону  за
оскорбление Величества.
   - Она в любом случае должна  ответить  за  это,  -  сказала  Хелвис.  Она
разделяла твердое убеждение видессиан в святости императорского достоинства.
- Я просто представить себе не могу, почему он вообще ее терпит.
   Однако Скавр и раньше наблюдал, как Туризин ругается со своей любовницей.
Постепенно трибун пришел к определенным выводам.
   - Комитта для  Туризина  -  как  шлюз.  Когда  ему  нужно  излить  дурное
настроение - она тут как тут.
   - Но она здорово умеет до него  докопаться.  Когда-нибудь  он  лопнет  от
злости.
   - Может быть, - сказал Марк. - Но не будь Комитты, он давно  бы  умер  от
апоплексического удара.
   Гай Филипп закатил глаза.
   - Если только Комитта не доведет его до этого раньше.
   - И тогда она заявит, что он помер ей назло, -  заключил  Сенпат  Свиодо.
Услышав, как втянули сходни, он удивленно обернулся. Матросы, обнаженные  до
пояса, стояли у вант, поливаемые дождем. - Эй, ребята! Мы что, действительно
сейчас поплывем на этой лохани?
   - Почему же нет? Всего и дел, что переплыть Бычий Брод,  а  ветер  совсем
неплохой, - отозвался Марк. Он любил море не больше, чем любой из римлян, но
рядом с васпураканином, родина которого не имела выхода к  морю,  чувствовал
себя  просто  эдаким  старым  морским  волком.  Решив  похвастаться   своими
познаниями, Скавр добавил:
   - Говорят, влажные паруса лучше держат ветер.
   Его деланная уверенность и "глубокие познания" в морском  деле  ошеломили
наивного Сенпата.  Но  Хелвис,  которая  родилась  среди  мореходов,  только
посмеялась.
   - Если бы это было так, милый, то наш корабль был бы  самым  быстроходным
судном в мире. Вода - она как соль: немного соли придает пище вкус, но  если
уж пересолишь - тогда лучше бы вообще без соли.
   Причальные концы падали на палубу. На одном  из  кораблей  заревел  осел.
Двое матросов и капитан громко  выругались  -  хотя  и  не  так  сочно,  как
Туризин,  -  когда  большой  квадратный  парус  повис  мокрой   тряпкой,   -
точь-в-точь как предсказывала Хелвис.
   Но наконец свежий ветер наполнил паруса.  Теперь  капитан  напустился  на
гребца - дескать, заснул на весле. Моряцкого опыта Скавра явно  недоставало,
чтобы понять, был ли гребец виноват на самом  деле  или  же  капитан  просто
дерет глотку от раздражения.
   Корабль медленно вышел из порта.

***

   Мимо колонны легионеров проскакал Сотэрик, сын Дости. Солдаты  недовольно
ворчали ему вслед - пыль, поднятая копытами его лошади, попадала им в глаза.
   Намдалени подъехал к Марку, со вздохом облегчения снимая конический шлем.
По его пыльным щекам тонкими струйками стекал пот.
   - Уф-ф! - выдохнул Сотэрик. - Жарковато, а?
   - Да уж, - согласился трибун. Интересно, зачем явился шурин? Уж всяко  не
поговорить о погоде.
   Однако Сотэрик не спешил приступать к делу.
   - Да, погодка солнечная. Да и места здесь совсем недурные.
   И снова у Скавра не нашлось причины возражать. Если уж на  то  пошло,  он
никогда не видел земель  более  плодородных,  чем  эти,  -  долины  западных
провинций Империи. Черноземы богатых полей приносили  обильные  урожаи.  Вся
местность утопала в изумрудной зелени. Крестьяне  собирали  плоды  фруктовых
деревьев, снимали урожай пшеницы, ржи, проса, ячменя. На широких полях зрели
богатые дары земли. Сады ломились от яблок, груш, бобов, фиг, олив,  орехов,
апельсинов, персиков, абрикосов. Сладковато-пряный запах цитрусовых  щекотал
ноздри. Здесь  было  немало  виноградников  -  западные  территории  Видесса
славились отменными винами.
   Некоторые  крестьяне  выходили  на  дорогу  и  провожали  приветственными
криками  проходившую  мимо  армию  -  ведь  она  отправлялась  в  поход   на
еретиков-намдалени. Но большинство просто не хотело  видеть  никаких  солдат
вообще...
   Западные провинции были житницей Видесса. Многочисленные баржи, груженные
хлебом, отправлялись отсюда по рекам в столицу. Кормили эти  земли  и  армию
все то время, что она передвигалась от пригородов столицы на западном берегу
Бычьего Брода дальше на запад.
   Пока что армия  шла  по  территории,  подвластной  Империи.  Губернаторы,
поставленные Маврикием или Туризином, контролировали течение местной  жизни.
Видессианская бюрократическая машина работала исправно, поэтому  здесь  было
заготовлено довольно зерна и мяса для имперской  армии.  Интересно,  подумал
Марк, долго ли протянется такое изобилие? Скоро ли у перекрестков  вырастут,
преграждая путь, первые  укрепления  Дракса?  Сотэрик  называл  их  "боевыми
замками", кажется... Наверное, уже скоро.
   - Да, местность чудесная,  -  задумчиво  повторил  Сотэрик.  -  Для  рая,
пожалуй, здесь слишком влажно летом, зато земля настолько хороша, что  может
родить что угодно. Теперь я, кажется, понимаю, что было  на  уме  у  Дракса,
когда он решил хапнуть этот кусочек...
   Выдерживая  небольшую  паузу,  Сотэрик  запустил  пальцы  в  свои  густые
светло-каштановые волосы - почти такого же цвета, как у Хелвис. В отличие от
многих своих соотечественников, он не выбривал себе затылок.
   - Клянусь Богом-Игроком! Я и сам ничего не имел  бы  против  того,  чтобы
когда-нибудь осесть здесь.
   И глянул на Скавра с высоты седла, зорко следя за реакцией собеседника.
   Да, Сотэрик и Хелвис были похожи между собой. Только голубым глазам брата
недоставало теплоты - той теплоты, которую Скавр так любил у своей  подруги.
Широкий нос накладывал властный отпечаток на лицо брата Хелвис.
   - Да? - переспросил римлянин, наблюдавший за шурином не менее пристально.
Проклятье, нужно тщательнее подбирать слова! - Что же, Сотэрик, ты  раздумал
возвращаться в Княжество? У тебя изменились планы? Ты предпочел бы  получить
от Туризина надел здесь, на Западе, когда срок твоей службы истечет?
   - Да, когда срок моей  службы  истечет,  -  повторил  Сотэрик,  беззвучно
усмехаясь. Его светлые глаза продолжали сверлить лицо трибуна. - И  я  думаю
почему-то, что это произойдет очень скоро...
   Марк из последних сил изображал перед шурином наивное непонимание.
   - В самом деле? А я-то полагал, что ты собираешься служить Империи многие
годы. Совсем как я.
   Их глаза встретились. Сотэрик дернул углом рта.
   - Возможно, я ошибаюсь, - сказал он наконец и ударил лошадь  шпорами  так
грубо, что она чуть было не взвилась  на  дыбы.  Развернув  лошадь,  Сотэрик
помчался прочь.
   Трибун смотрел ему вслед. Тревожные мысли так и кипели в  голове.  Сумеет
ли Аптранд удержать Сотэрика в повиновении?..
   И захочет ли он вообще это делать?

***

   Закат окрасил небо в кровавый цвет. Где-то неподалеку в  рощице  печально
ухнула слишком рано проснувшаяся сова. Армия остановилась на ночь.
   Уверенные в том, что на своей территории им ничто не угрожает, видессиане
и намдалени кое-как  разбросали  несколько  маленьких  палисадов  и  под  их
ненадежной защитой, как попало, разбили палатки.
   Хаморы вообще не утруждали себя строительством каких-либо укреплений. Они
устраивались на ночлег где взбредет в  голову,  а  наутро  опять  собирались
неорганизованной толпой.
   Среди этого разброда резким контрастом выделялся лагерь  легионеров.  Это
был  самый  обычный  римский  укрепленный  лагерь,  разбитый  на  безопасной
территории с той же тщательностью, что и в те дни, когда враги наступали  им
на пятки.
   Как всегда. Гай Филипп выбрал идеальную позицию для обороны. Был здесь  и
ручей с чистой водой, и невысокие холмы. Едва только место было  определено,
солдаты почти автоматически выполнили  свою  работу.  За  каждым  закреплена
часть общего дела, всегда одна и та же. Одни  копали  защитный  ров,  другие
сооружали насыпь, используя  для  нее  землю,  выброшенную  из  рва.  Третьи
вбивали в насыпь заостренные колья. Во  время  перехода  эти  колья  солдаты
несли с собой.
   Ровными рядами, манипула за манипулой, за палисадом  выстроились  палатки
легионеров, на восемь человек каждая.  Между  ними  были  оставлены  широкие
проходы.
   Никто не ворчал, хотя зачастую  такой  лагерь  использовался  только  для
одного ночлега, а наутро его покидали навсегда. Полевые работы издавна стали
для римлян почти второй натурой.
   Видессианские  и  васпураканские  солдаты,  заполнившие  ряды  легионеров
вместо погибших в бою римлян, уже успели  на  собственном  опыте  убедиться:
хорошо укрепленный лагерь не однажды спасал жизни солдат. В легионе не  было
человека, который не знал бы, к чему могут привести беспечность и леность.
   В конце концов этой убежденностью прониклись даже легкомысленные хатриши.
Лаон Пакимер был частым гостем римлян. После битвы у Марагхи  Марк  был  рад
видеть  его  у  себя.  Более  того!  Хатриши  даже  брались  -   правда,   с
шуточками-прибауточками  -  помогать  римлянам.  Нет  нужды  говорить,   как
довольны были подмогой легионеры. И хотя кавалеристы Пакимера вряд ли  могли
назвать полевые  работы  своей  "второй  натурой",  они  не  ленились  и  не
жаловались.
   - Ох и неуклюжий же сброд... - высказался Гай Филипп,  наблюдая  за  тем,
как двое хатришей  шумно  бранятся  с  одним  из  своих  командиров.  Однако
перебранка отнюдь не помешала им наполнять щит землей и вываливать землю  на
насыпь.
   Дивясь хатришам, старший центурион поскреб затылок.
   - Я так и не понял, как они ухитряются при этом делать дело.  Но  им  это
удается!..
   Дети легионеров подбирались к лошадям, норовили схватить уздечки. Хатриши
лениво отгоняли их.
   По поводу присутствия в лагере женщин и детей Скавр не испытывал  особого
восторга. Собственно, он никогда не одобрял этой идеи  -  брать  с  собой  в
поход семьи. И хотя Марк привык к этому куда легче, чем Гай Филипп, все же и
трибуну это подчас казалось чересчур уж не по-римски.
   Два года назад трибун запретил женщинам появляться в  солдатском  лагере.
Это было в те дни, когда легионеры впервые шли на запад - готовилась большая
битва с Иездом. Но после трагедии у Марагхи безопасность стала  важнее  всех
римских обычаев вместе взятых. А отменить однажды разрешенную привилегию  не
легче, чем превратить сыр обратно в молоко.
   Палатка  трибуна,  как  всегда,  размещалась  в  самом  центре,  на   via
principalis, главной дороге лагеря, на полпути между восточными и  западными
воротами. У палатки сидел Мальрик. Он был страшно занят - играл с  маленькой
полосатой ящеркой, изловленной неподалеку.  Скавр  справедливо  предположил,
что ребенку игра нравилась куда больше, чем ящерке.
   - Привет, папа, - сказал Мальрик, поднимая голову.
   Воспользовавшись моментом, ящерка юркнула под камень и спряталась в песке
прежде, чем мальчишка успел  ее  схватить.  Мальрик  раскрыл  рот  и  громко
заревел. Марк подхватил его и подбросил в воздух, но это не помогло: Мальрик
был безутешен.
   - Ящерку-у!.. Хочу ящерку-у!..
   Словно в ответ на этот плач,  в  палатке  зашелся  криком  Дости.  Хелвис
высунулась наружу. Вид у нее был недовольный.
   - Что ты, скажи на милость, пла... -  начала  она  сердито  и  замолчала,
увидев трибуна. - Здравствуй, дорогой. Я не слышала, как ты подошел.  Что  у
вас случилось?
   Марк рассказал о беде Мальрика.
   - Иди сюда, сынок, - позвала Хелвис  и  обняла  Мальрика.  -  Я  не  могу
вернуть  тебе  ящерку...  благодарение  Фосу  за   это,   -   добавила   она
назидательно.
   Но Мальрик не слушал. Он рыдал все громче и громче.
   - Может, ты хочешь сладкую сливу в меду? - продолжала Хелвис. - Или  даже
две?..
   Мальрик призадумался. Год назад - Скавр знал это - он закричал бы: "нет!"
И продолжил бы плакать. Но мальчик почти сразу ответил: "Ладно". После этого
он принялся икать.
   - Умница. - Хелвис вытерла его личико подолом юбки. -  Сливы  в  палатке.
Идем.
   Повеселевший Мальрик юркнул в палатку. Хелвис вздохнула:
   - А теперь я посмотрю, сумею ли успокоить Дости.
   Хотя Марк и был командиром, но во  время  походов  он  не  позволял  себе
никакой роскоши. Кроме матраса, в палатке стояли колыбелька Дости,  складной
стол и складной стул, сделанные из дощечек и брезента, и сундучок из темного
дерева. Походный алтарь Фоса, принадлежавший Хелвис, лежал на траве вместе с
маленькой шкатулкой из простой древесины - там хранились  вещи  и  украш