от
город был очищен от греховного материализма воинами, верными владыке благому
и премудрому. Знай также, что все города западных  провинций  ждет  подобное
наказание, которое солдаты Фоса смогут привести в исполнение в любое удобное
для них время.
   И знай также, так называемый правитель,  чье  место  во  льду,  что  твой
продажный и раздувшийся от золота режим отныне и навсегда изгнан из западных
земель.
   И если ты сохранил еще хоть  частичку  своей  незаконной  и  тиранической
власти, отступи немедленно за Бычий Брод, оставив эти земли тем, кто  станет
владеть ими в торжестве, мире и набожности.  Покайся  в  своем  богатстве  и
прочих грехах, пока тебя не настигло окончательное осуждение  Фоса.  Отбрось
свою жадность и уступи светлому пути. Остаюсь твой в Фосе. Прощай".
   Крисп медленно и  с  наслаждением  смял  пергамент,  Затем  повернулся  к
фанасиоту-посыльному и сказал:
   - Мой ответ будет коротким: нет. Запомни его и скажи  спасибо,  что  тебе
сохранили жизнь.
   - Я не боюсь  смерти  -  она  освобождает  нас  от  Скотоса,  -  вспыхнул
посыльный. - А ты навлекаешь гибель на самого себя.
   Он натянул поводья, вонзил пятки в бока лошади и поскакал прочь, распевая
гимн.
   - Чего хотел от вас  этот  сын  шлюхи?  -  спросил  Саркис.  Когда  Крисп
пересказал ему суть послания, мясистое лицо генерала побагровело:
   - Клянусь благим богом, неужели этот хвастливый идиот настолько туп,  что
издевается над более сильным противником, тем более  сейчас,  когда  нам  до
Эчмиадзина ближе, чем ему.
   - Быть может, мы и ближе, - холодно заметил Крисп. - Но ты сам все  время
повторял, что Ливаний не дурак. И, уничтожив Гарсавру, он  наверняка  отошел
от города. А я не  хочу  преследовать  его  до  самого  Эчмиадзина;  я  хочу
заставить его принять сражение за пределами его стен.
   - И как вы  предлагаете  это  сделать?  -  спросил  Саркис.  -  Проклятые
фанасиоты перемещаются быстрее нас; они  даже  не  обременены  награбленным,
потому что сжигают добро, а не таскают его за собой.
   - Знаю. - Нахмуренный взгляд Криспа был черен, как зимняя полночь. Однако
полагаю, что ты был прав: мы обязаны попытаться.  Ливаний  не  может  всегда
оказываться умнее нас - по крайней мере, я на это надеюсь. И если мы  пустим
армию по обдуманному маршруту, то, возможно, сойдемся с ним лицом к лицу  на
плато. Во всяком случае, есть смысл попытаться.
   - Да, - энергично кивнул Саркис.  -  Наши  кавалеристы  в  Тавасе  сумеют
продержаться против любых сил, которые есть в тех местах у  фанасиотов...  а
теперь мы знаем и то, где рыщут их основные силы.
   - Да, знаем. Только знание это досталось нам слишком дорогой ценой.
   Крисп  наклонился  и  сплюнул  на  землю,  словно   совершая   ритуальное
отвергание Скотоса, и начал отдавать  приказы,  меняющие  маршрут  армии  от
побережья к центральному плато. Но  изменение  маршрута  было  самой  легкой
частью задачи.
   Гораздо сложнее окажется обеспечение  армии  едой  и  фуражом  на  новом,
незапланированном пути.
   Суматоха перемен закрутила его настолько, что  он  забыл  послать  Эврипу
ответ.
   Фостий направил рыбацкую лодку к маленькому причалу, откуда  отец  обычно
отплывал на рыбалку. Он выбросил на доски причальный конец, вылез на  причал
и привязал лодку.
   Он помогал выбраться из  лодки  Оливрии,  когда  дворцовый  слуга  открыл
калитку в стене, отгораживающей дворец от моря, и возмущенно воскликнул:
   - Ты за кого себя принимаешь, парень? Этот причал не для кого  угодно,  а
для самого Автократора, благослови его Фос,  так  что  отведи  свою  вонючую
лодчонку в другое место.
   - Ничего страшного, Соран, - ответил Фостий. - Думаю, отец  возражать  не
станет.
   Ему даже в голову не приходило, что Соран может его не узнать - грязного,
лохматого, в дешевой и драной длинной  тунике,  да  еще  загорелого.  Кстати
говоря, он и под туникой загорел кое в каких  интимных  местах,  потому  что
занимался с Оливрией любовью прямо под яркими лучами  дневного  солнца.  Она
тоже загорела, а местами и обгорела, так что по пути в  столицу  они  делили
пополам и страдания, и рыбу.
   - Ах, твой отец возражать не станет, вот как? - возмутился слуга,  уперев
руки в бока. - А не соизволишь ли назвать его имя? Ты свое-то имя не забыл?
   У Фостия появились аналогичные сомнения, но он не стал их высказывать.
   - Меня зовут Фостий, а мой отец - Крисп, Автократор видессиан. А  я,  как
ты поймешь, если внимательнее присмотришься, сбежал от фанасиотов.
   Соран, у которого уже имелся наготове новый резкий ответ, сделал паузу  и
пристально  вгляделся  в  лицо  Фостия.  Слуга  был  слишком  смугл,   чтобы
побледнеть, но челюсть его отвисла, глаза расширились, а правая рука  словно
сама по себе очертила на груди солнечный круг. Он простерся ниц, бормоча:
   - Ваше младшее величество, вы сами... то  есть  это  вы  и  есть!  Прошу,
умоляю - тысяча  извинений!  Хвала  Фосу,  что  он  подарил  вам  безопасное
возвращение домой и вновь благословил свободой.
   Оливрия, стоящая рядом с Фостием, хихикнула. Фостий  укоризненно  покачал
головой и сказал слуге:
   - Вставай, вставай. Я прощаю тебя. А теперь  скажи  мне  немедленно,  что
происходит, почему я видел в небе так много  дыма,  когда  переплывал  Бычий
Брод?
   - Еретики снова взбунтовались, ваше величество,  и  пытаются  сжечь  весь
город, - ответил Соран, поднявшись.
   - Именно этого я и опасался. Тогда отведи меня немедленно к отцу.
   На  лице  Сорана  появилась  маска  преувеличенного  сожаления,   которую
разумный слуга надевает всякий раз,  когда  вынужден  говорить  "нет"  члену
императорской семьи:
   - Не могу, ваше младшее  величество.  Император  покинул  столицу,  чтобы
воевать с фанасиотами.
   - Ну да, конечно же, - отозвался Фостий, досадуя на собственную тупость.
   Если бы имперская армия не выступила в поход, его не послали бы в  Питиос
и ему не удалось бы сбежать. - Тогда кто командует в столице?
   - Его младшее величество Эврип, ваш брат.
   - Вот как, - выплюнул слова Фостий, словно человек, зачерпнувший вместе с
похлебкой камушек. С точки  зрения  Криспа,  такое  назначение  было  вполне
разумным, особенно в отсутствие Фостия. Но  никто  меньше  Эврипа  не  будет
обрадован его внезапным возвращением. Что ж, ничего не  поделаешь.  -  Тогда
отведи меня к нему.
   - Конечно, ваше младшее величество. Но не желаете ли вы и  ваш...  э-э...
спутник... - Оливрия спрятала волосы под шляпу, а облачена была в мешковатую
мужскую одежду, поэтому Соран не мог понять, девушка она или юноша, - сперва
освежиться и переодеться в... э-э... более подходящие одеяния?
   - Нет. - Фостий, насколько смог,  вложил  в  это  слово  властность;  уже
произнеся его, он понял, что подражает тону Криспа.
   Каким бы ни было происхождение этого тона, сработал он превосходно.
   - Конечно, ваше младшее величество. Соблаговолите следовать за мной.
   Фостий пошел за слугой. Когда троица шла через дворцовый комплекс, к  ним
никто не приближался. Все, кто их видел издалека,  наверняка  полагали,  что
Соран ведет двух работников выполнить какое-то дело.
   Для Фостия дворцовый комплекс был просто домом.  Он  не  обращал  особого
внимания на лужайки, сады и здания, мимо которых проходил. Оливрии,  однако,
все они были внове и казались  восхитительными.  То,  как  девушка  пыталась
увидеть все сразу, с каким восторгом разглядывала Тронную  палату,  вишневую
рощу,  окружающую  императорскую  резиденцию,  и  Палату  Девятнадцати  лож,
заставило и Фостия взглянуть на них новыми глазами.
   Эврип руководил сражением с бунтовщиками не из  дворца,  а  из  штаба  на
площади Паламы. Солдаты и горожане заходили и выходили, доставляя и  получая
новости, приказы и распоряжения. Огромный халогай у входа осмотрел Фостия  с
неприкрытым сомнением.
   - Что тебе здесь надо? - спросил он по-видесски с акцентом.
   - Хочу увидеться с братом, Хервиг, - ответил Фостий.
   Хервиг уставился на него, гадая, кем может оказаться его брат - и кто  он
сам такой, раз обращается к императорскому  телохранителю  по  имени.  Через
несколько секунд хмурость халогая сменилась радостью.
   - Младшее величество!  -  прогудел  халогай,  да  так  громко,  что  люди
принялись оборачиваться. Одним из обернувшихся оказался Эврип.
   - Так, так, - произнес он, убедившись, что  перед  ним  и  в  самом  деле
Фостий. - Гляньте-ка, что приволокла домой собака.
   - Здравствуй, брат, - сказал Фостий осторожнее, чем собирался.  Последний
раз он видел младшего брата чуть более полугода назад, и за это время  Эврип
превратился из юноши в мужчину. Черты его лица стали резче,  борода  гуще  и
жестче. Грязь и  копоть  не  могли  скрыть  выражение  решительности.  Эврип
выглядел усталым и обеспокоенным, но  твердо  решившим  довести  начатое  до
конца.
   Теперь он смотрел на  Фостия  враждебным  взглядом.  То  был  непривычный
Фостию взгляд младшего брата на старшего. Причина  враждебности  заключалась
совсем в ином - Фостий мог оказаться врагом.
   -  Что,   проклятые   фанасиоты   послали   тебя   добавить   нам   новых
неприятностей?
   - процедил он.
   - Если бы это было так, разве я стал бы привязывать  рыбацкую  лодку,  на
которой приплыл сюда, у причала отца? - возразил Фостий. - И разве  стал  бы
искать тебя, а не Дигена?
   - Диген мертв, и мы по нему ничуть не скучаем, -  все  еще  грубо  заявил
Эврип. - И не все ли равно, как ты поступил? О  проклятых  еретиках  я  знаю
точно одно - они пронырливые сволочи. Откуда мне знать, а  вдруг  ты  привел
эту красотку специально, чтобы я  сдуру  подумал,  будто  ты  не  чуждаешься
радостей плоти?
   В отличие от Сорана, Эврип, несмотря на одежду, сразу распознал в Оливрии
женщину.
   - Брат, - сказал Фостий, - хочу  познакомить  тебя  с  Оливрией,  дочерью
Ливания, которая помогла мне убежать от фанасиотов и отвергает  их  так  же,
как и я.
   Наконец-то Эврип удивился. И тут Оливрия удивила Фостия: она  простерлась
перед Эврипом, пробормотав: "Ваше величество".  Наверное,  ей  следовало  бы
сказать "младшее величество", но Эврип обладал в столице полной властью, так
что она не очень-то и ошиблась - к  тому  же  лесть  тоже  оказалась  верной
тактикой.
   Эврип хмыкнул, велел ей подняться, но не успел  добавить  ни  слова,  как
вошел посыльный с кровоточащей раной над глазом и о чем-то доложил Эврипу.
   - Все не  так  уж  и  трудно,  если  вы  сами  не  усложните  себе  дело.
Переместите отряд вниз по Срединной улице восточнее того места,  где  засели
эти маньяки, а другой отряд пусть зайдет с запада. Потом раздавите их с двух
сторон.
   Посыльный торопливо вышел. Возле одной из  стен  штабной  палатки  Фостий
увидел склонившегося над картой Ноэтия. Но командовал всем не он, а Эврип.
   Фостий слишком часто видел отдающего  команды  отца,  так  что  ошибиться
никак не мог.
   - Чем я могу помочь? - спросил Фостий.
   - Хочешь выяснить, как забрать у меня бразды правления?  -  подозрительно
спросил Эврип.
   - Нет. Отец отдал их тебе, а ты, кажется, неплохо справляешься.  Вспомни,
я только что приплыл и  не  имею  ни  малейшего  представления  о  том,  что
происходит в городе. Но если я могу тебе помочь, то скажи как.
   Вид у Эврипа был такой, будто подобная  помощь  интересовала  его  меньше
всего.
   - Если хотите, мы можем обратиться к толпе и рассказать им, почему отошли
от светлого пути.
   -  И  не  последним  доводом  станет  то,  что   за   фанасиотами   стоит
поддерживающий их Макуран, который прислал к ним колдуна и один  благой  бог
знает какую еще помощь, - добавил Фостий.
   - Значит, ты и об этом знаешь? А мы с отцом гадали, известно ли тебе это.
   Боялись, что известно, да только тебе все равно, раз ты  предал  семью  и
переметнулся к еретикам. Ведь прошлым летом ты не очень-то  рвался  в  поход
против них. - Сарказм Эврипа ожег Фостия, словно удар хлыста.
   - Да, тогда я не рвался, - признал Фостий:  какой  смысл  отрицать,  если
Эврипу все известно лучше его самого? - Но сейчас все  изменилось.  Если  не
веришь, вызови мага и пусть он устроит проверку с двумя зеркалами.
   Глаза Эврипа сверкнули:
   - У фанасиотов есть трюки, при помощи  которых  они  обходят  проверку  с
зеркалами - вспомни, как напрасно бился с этим Заид в  прошлом  году.  А  уж
если Зайду такое не удалось, то сомневаюсь, что любому другому магу  повезет
больше.
   Так что, брат, я стану держать тебя и дочь ересиарха подальше  от  сцены.
Видишь ли, я не могу тебе доверять.
   - Почему это не можешь? - возмутился Фостий.
   - А как ты думаешь? Допустим, я разрешу тебе поговорить с толпой,  а  ты,
вместо того чтобы сказать:
   "Светлый путь - это куча вонючего  дерьма",  закричишь:  "Да  здравствует
Фанасий! А теперь идите и сожгите Собор!" А мне не  нужно,  чтобы  ты  вылил
ночной горшок в кастрюлю с моим супом.
   Ноэтий поднял голову от карты:
   - Его младшее величество, конечно же, не совершит  столь  возмутительного
поступка. Он... Эврип оборвал его резким взмахом руки, - Нет. - Он  произнес
это властно, почти по-отцовски - совсем как недавно Фостий. - Я не стану так
рисковать. Неужели мы видели недостаточно хаоса за последние несколько дней,
чтобы провоцировать новый? Я повторяю - нет. - И он расставил ноги в  боевую
стойку,  словно  показывая  Ноэтию,  что  тому  не  удастся  заставить   его
переменить решение.
   Генерал привычно уступил.
   -  Разумеется,  все  будет  так,  как  решит  ваше  младшее   величество,
пробормотал он и вновь склонился над картой.
   Фостия охватила такая ярость, что ему захотелось треснуть брата по голове
первым же подвернувшимся твердым предметом.
   - Ты дурак, - прорычал он.
   - А ты болван, - вспыхнул Эврип. - Ведь не  я  же  позволил  Дигену  себя
охмурить.
   - Ладно, тогда что ты  скажешь  о  другом  предложении?  Предположим,  ты
вызовешь патриарха Оксития сюда, на площадь Паламы или в любое другое место,
которое тебе понравится, и он публично обвенчает меня и Оливрию. Это  убедит
людей в том,  что  я  не  фанасиот;  те  скорее  уморят  себя  голодом,  чем
женятся...
   Проклятие, Эврип, я серьезно. Что здесь такого смешного?
   - Прости, - сказал Эврип  -  первая  уступка,  которую  получил  от  него
Фостий.
   - Просто я подумал: жаль, что отец уехал  воевать,  а  то  вы  смогли  бы
пройтись рядышком в венчальных венцах. Помнишь служанку Дрину?
   -  Конечно.  Прелестная  малышка,  но...  -  Фостий   ахнул,   глядя   на
ухмыляющегося брата. - Неужели отец из-за нее голову потерял?
   - Вряд ли, - рассудительно ответил Эврип. - Разве отец когда-нибудь терял
голову из-за кого-нибудь, включая нас? Но она беременна от него,  и  еще  до
Зимнего солнцестояния у нас появится маленький сводный братец или сестричка.
   Расслабься, Фостий, и незачем так  бледнеть.  Честно  говорю  -  отец  не
собирается на ней жениться. И уж  поверь,  я  этой  истории  рад  не  больше
твоего.
   - Верно.  Так,  говоришь,  сводный  брат  или  сестра?  Ну-ну.  -  Фостий
задумался: а вдруг и он Эврипу и Катаколону всего лишь сводный брат? Он  так
никогда этого точно не узнает.
   - Если ты кончил сплетничать, то имей в виду, что  я  говорил  совершенно
серьезно. И если ты сочтешь, что это поможет покончить с бунтом, то я устрою
такую публичную свадьбу, какую только сумеют придумать церемониймейстеры.
   Стоящая рядом Оливрия энергично закивала:
   - Это может стать лучшим способом дискредитировать  светлый  путь:  пусть
те, кто подумывают вступить на него, увидят, как от  него  отказываются  его
прежние лидеры.
   - Разумный план, ваше младшее величество, - заметил Ноэтий.
   - Гм-м-м, возможно. - Эврип нахмурился, напряженно размышляя. Его прервал
посыльный с запиской. Эврип прочитал ее, отрывисто отдал несколько  приказов
и вернулся к размышлениям. Наконец он сказал:
   - Нет, я не отдам такого приказа.
   Один из недостатков нашего положения, брат, заключается в том, что мы  не
всегда вольны в  выборе  супруги.  У  меня  нет  никаких  возражений  против
Оливрии,  но  я  постепенно  начинаю  понимать...  -  его  улыбка   казалась
одновременно печальной и обезоруживающей, - ...что я пока не знаю всего, что
обязан знать. Меня одолевает слишком  много  сомнений,  поэтому  я  не  могу
ответить "да" или "нет".
   - Так что ты решил? - потребовал ответа Фостий.
   - Я пошлю тебя по курьерской цепочке к отцу. Расскажи ему свою историю.
   Если он поверит тебе, то что я смогу возразить? И  если  он  сочтет,  что
твой брак - хорошая идея, то сам тебя женит, причем по-быстрому, насколько я
знаю отца.
   Идет?
   - Идет, - без раздумий ответил Фостий. Эврипу достаточно приказать, и они
с Оливрией могут исчезнуть навсегда. А если  об  этом  узнает  Крисп,  Эврип
всегда сможет  заявить,  что  они  оказались  фанатичными  фанасиотами.  Кто
посмеет ему возразить, особенно если он  станет  первым  наследником?  -  Ты
поступил... достойно.
   - А ты ожидал, что я прикажу бросить тебя в тюрьму, а  потом  позабуду  в
какую? - спросил Эврип.
   - Вообще-то... да. - Фостий почувствовал, что его лицо пылает от стыда за
то, что его мысли столь очевидны; соверши он подобную ошибку  в  Эчмиадзине,
ему никогда не удалось бы выбраться из крепости.
   - Если ты полагаешь, что подобная мысль не приходила мне в голову, то  ты
тупица. - Фостий не сразу понял, что исходящий  от  Эврипа  сдавленный  звук
означает смех. - Отец всегда учил нас  бояться  льда,  -  продолжил  младший
брат, и я прислушивался к нему. Если бы ты вступил на светлый путь, ничто не
доставило бы мне большего удовольствия, чем  выследить  тебя,  прикончить  и
занять твое место. Всегда помни об этом, Фостий. Но украсть трон после того,
как ты отделался от фанасиотов? - Эврип скривился. - Заманчиво, но  я  сумел
справиться с искушением.
   Фостий подумал  о  комнате  в  подземном  туннеле  и  об  искушавшем  его
прелестном обнаженном теле Оливрии. Он прошел мимо него - тогда.  Сейчас  же
он при любой возможности стремился в ее объятия. Означает  ли  это,  что  он
поддался искушению? А если Эврипу в будущем подвернется шанс захватить трон,
ухватится ли он за него или повернется к нему спиной?
   Что касается первого вопроса, сказал себе  Фостий,  то  к  тому  времени,
когда они с Оливрией стали любовниками, ситуация изменилась.  Она  перестала
быть просто предназначенной для наслаждения плотью; она превратилась  в  его
ближайшего друга - почти единственного друга  -  в  Эчмиадзине.  И  если  бы
обстоятельства оказались иными, он с радостью начал  бы  ухаживать  за  ней,
соблюдая все формальности.
   А вот второй вопрос... на него ответит будущее. Фостий знал, что  выкажет
себя дураком, если будет игнорировать возможность того, что Эврип попытается
узурпировать трон. В будущем, однако, власть будет у него, а не  у  брата  -
как сейчас. И то, что произошло  сегодня,  доказало,  что  имеется  хотя  бы
надежда на то, что они сумеют работать вместе.
   - Наступит время, брат, и мы сможем составить неплохую команду. Даже если
ты в конце  концов  наденешь  красные  сапоги,  предоставь  мне  командовать
солдатами, и я принесу Видессу немало пользы.
   "Видессу, а не мне", -  отметил  Фостий,  но  возражать  не  стал.  Среди
многого прочего, чему их учил Крисп, была и мысль о том, что империя превыше
всего  и  что  любой,  кто  поставит  свои  интересы  выше  государственных,
недостоин согревать своим задом трон. Теперь этот урок наполнился для Фостия
куда большим смыслом, чем когда-либо прежде.
   - Знаешь что? - сказал он. Эврип вопросительно приподнял бровь. -  Я  рад
буду встретиться с отцом. Я так давно его не видел. -  Фостий  снова  сделал
паузу. - Полагаю, я не смогу взять с собой Оливрию?
   - Нет, - сразу ответил Эврип, но затем добавил:
   - Подожди. Возможно, и сможешь. Она многое знает о фанасиотах...
   - Верно, знает, - подтвердил Фостий одновременно с Оливрией, сказавшей:
   "Знаю".
   - Вот и хорошо, - сказ