н
признать) против всей армии Авшара, а у  тебя  осталось  лишь  ее  ядро.  Мы
опрокинем тебя. Почему бы тебе не уйти домой?  Это  -  не  твоя  земля.  Она
никогда тебе не принадлежала. Теперь у тебя  снова  есть  трон.  Йезд  снова
принадлежит тебе. Что еще тебе нужно?
   Каган выглядел таким мрачным, что Марк опасался: он  не  сумеет  сдержать
ярости. Беда в том, что Вулгхаш так же одержим стремлением завоевать Видесс,
как сам Авшар. Вулгхаша, вероятно, сжигает ярость. Вместо того чтобы одолеть
князя-колдуна, он сумел спасти видессианскую армию.
   Но Вулгхаш был правителем Йезда в течение многих лет. Он хорошо знал, что
такое реальное положение дел. Туризин не хвастался, когда говорил, что может
устроить его армии настоящую резню, если захочет.
   В течение целой минуты Вулгхаш только тяжело дышал, не желая говорить. Но
в конце концов выпалил:
   - Есть ли у Гавра еще... м-м... какие-нибудь... просьбы ко мне?
   И снова ему ответил Гай Филипп:
   - Только одна. Так как кочевники много лет пробирались в Видесс  без  его
дозволения, он говорит тебе: прикажи им вернуться в Йезд и впредь оставаться
там.
   Скавр ждал, что Вулгхаш снова взорвется гневом.  Но  вместо  этого  каган
откинул голову назад и громко рассмеялся прямо римлянам в лицо.
   - С тем же успехом он мог бы приказать  мне  посадить  ветер  в  мешок  и
удержать его в небе. Кочевники в Видессе не подчиняются ни  мне,  ни  любому
другому. Они идут туда, куда им вздумается. Я не могу заставить их поступать
так или иначе.
   Трибун знал, что именно таким и будет ответ кагана. На  это  у  Марка  не
было заготовлено подходящего возражения. Вулгхаш продолжал:
   - Да я и не стал бы им ничего приказывать, даже если бы смог заставить их
повиноваться. Хотя по крови мы из одного народа, мне мало до них  дела.  Мне
они нужны лишь как воины - и то нечасто.  Ты  сам  видел,  кто  поддерживает
меня. Макуранцы! Цивилизованные люди! Кочевники порождают  усобицы  и  войны
везде, где появляются. Они грабят, убивают мирных жителей, уничтожают  поля,
наносят ущерб торговле, опустошают города и мою казну.  Когда  некоторые  из
клановых вождей откочевали в Империю, я с радостью  помог  им  и  послал  им
вслед еще больше кочевников. И пес с ними, скажу я вам.  Если  бы  они  ушли
все, это облегчило бы мое правление.
   Марку внезапно подумалось о том, как римляне завоевали Грецию. Захватчики
переняли от эллинов их высокое искусство, великолепную  литературу,  обычаи,
философию. В этом отношении Вулгхаш был подобен  римлянам.  Его  собственный
народ, йезды,  принадлежал  к  варварским  племенам,  но  сам  каган  быстро
перенимал  более  высокую  культуру  древней   макуранской   цивилизации   с
фанатизмом новообращенного.
   У Вулгхаша имелась еще одна причина неприязненно относиться к народу,  из
которого он вышел. Его пальцы сжались в кулак. Гневно расхаживая взад-вперед
по циновкам, в ночное время служившим ему постелью, каган проговорил:
   - Йезды  предпочли  видеть  своим  господином  Авшара,  а  не  меня.  Они
следовали за ним, как бараны! Они боготворили его!
   Мысль об этом все еще жжет кагана, подумал Скавр.
   - Дело не только  в  магии.  Авшар  и  йезды  не  уступят  друг  другу  в
кровожадности. Поскольку вы служите Гавру, то передайте ему: пусть делает  с
кочевниками на своей земле что пожелает. Мне они  не  нужны!  -  После  этой
вспышки стало ясно, что больше дискутировать особенно не о чем.
   - Мы доставим  твои  слова  Его  Величеству  Императору,  -  обещал  Марк
официальным тоном. - И доложим ему о твоей решительности в этом вопросе.
   -  Если  поглядеть  на  вещи  твоими  глазами,  то  и   винить-то   тебя,
оказывается, не в чем, - добавил Гай Филипп.
   Вулгхаш хлопнул его по плечу в знак благодарности.
   - Я сказал Гавру прямо в лицо, что ты - честный человек.
   - Это меня не остановит, если через три дня потребуется тебя зарубить,  -
твердо сказал ветеран. - Как и твои макуранцы, я  хорошо  знаю,  на  чьей  я
стороне.
   - Пусть будет так, - кивнул каган.

***

   - Он  отказался  приказать  кочевникам  покинуть  Видесс?  -  переспросил
Туризин.
   - Да, - ответил Скавр. - Он делает  вид,  что  знать  их  не  знает.  Мне
кажется, он ненавидит их даже больше, чем ты. И по справедливости, - добавил
Марк.
   При этих словах Император возвел глаза к небу.
   Марк продолжал:
   - Я не вижу, что он может с ними сделать. Явлак  и  другие  вожди  кланов
подчиняются только сами себе и живут  по  своим  законом.  Приказы  Вулгхаша
нужны им не больше чем твои.  Я  думаю,  у  него  действительно  нет  власти
заставить их подчиниться,
   - Знаю, - спокойно  произнес  Гавр.  Если  он  и  был  разгневан  отказом
Вулгхаша выполнить его требование, то хорошо  скрывал  свои  чувства.  Но  в
действительности он был очень доволен, точно хитрая лисица, которой  удалась
какая-то уловка. - Мне нужно было, чтобы он своими устами  отрекся  от  этих
людей.
   Марк легонько дернул себя за ухо, не совсем понимая,  что  имеет  в  виду
Император. Гай Филипп еле заметно пожал плечами.
   - Да так, пустяки, - сказал Туризин. - Зайди ко мне завтра утром,  прежде
чем отправишься к кагану и  вновь  начнешь  с  ним  торговаться.  Мне  нужно
переговорить еще кое с кем.
   Похоже, Туризин в хорошем настроении, подумал Марк. Римлянин поклонился и
вышел. Туризин уже кричал своему слуге:
   - Гликий! Живо сюда, черт бы тебя побрал! Приведи  Марзофла  и  Арига.  -
Небольшая пауза. - Нет, ленивый олух, понятия не имею, где  они.  Немедленно
найди их, иначе тебе придется искать другую работу.

***

   Часовой-макуранец плюнул под ноги  Скавру,  когда  трибун  и  Гай  Филипп
подошли к лагерю Вулгхаша. Трибун подумал, что сейчас на них  нападут.  Марк
уже собирался бросить большой белый щит парламентера и потянуться за мечом.
   - Я этого ожидал, - сказал Гай Филипп. Он также встал в  боевую  позицию.
Скавр кивнул.
   Но часовой, разрядив свою злость, надменно  повернулся  к  ним  спиной  и
пошел вперед, показывая римлянам дорогу к  шатру  кагана.  На  сей  раз  они
направились прямо  к  шатру.  Солдаты  Вулгхаша  потрясали  кулаками,  когда
римляне проходили мимо. Кто-то бросил в них кусок навоза, который ударился в
поднятый щит Гая Филиппа, запачкав белую краску.
   Вулгхаш стоял у входа в палатку, разговаривая со своими  телохранителями.
Один из них указал пальцем на римлян.  Каган  издал  глухой  горловой  звук,
дернул подбородком, указывая на заляпанный навозом щит Гая Филиппа.
   - Подходящий символ для нарушенного мира! - прорычал он.
   - Насколько известно Туризину, мир еще сохраняется, - ответил Марк. - Или
на тебя совершено нападение?
   - По крайней мере, избавь меня от протестов невинного ягненка, -  фыркнул
Вулгхаш. - Скорее я поверю в то,  что  шлюха  осталась  девственницей!  Тебе
известно так же хорошо, как мне, что сделал Гавр в эту ночь. Он послал своих
видессианских головорезов и этих отчаянных  дикарей  из  Шаумкиила  избивать
йездов - тех, что остались в разбросанных лагерях. Несколько сотен  погибли,
никак не меньше.
   - Я повторяю свой вопрос: атаковали ли тебя и твоих воинов здесь?
   Монотонный голос Скавра заставил кагана резко поднять голову и  взглянуть
на него повнимательней.
   - Нет. - Голос Вулгхаша внезапно стал очень настороженным.
   - Тогда я повторю еще раз, что мир между тобой и Императором не  нарушен.
Ты же сам сказал нам вчера, что йезды тебе совершенно не нужны, что они тебе
не подчиняются и что тебе наплевать на них. В  таком  случае  Туризин  имеет
полное право поступать с ними так, как ему заблагорассудится. Или ты все  же
отвечаешь за них... в тех редких случаях, когда тебе выгодно?
   Вулгхаш побагровел.
   - Я говорил, - сказал он, отчеканивая каждое слово, - о  йездах,  которые
уже находятся в Видессе.
   - Так дело не пойдет, - вмешался Гай Филипп. - Именно ты вчера жаловался,
что эти псы лизали сапоги Авшара вместо того, чтобы лизать твои.  А  сегодня
ты желаешь заполучить их назад. Хорошо. Я так понимаю, йезды не были  частью
нашего договора. Что касается  вот  этого,  -  он  бегло  покосился  на  щит
парламентера, - то твой солдат бросил в него куском навоза.
   Марк перебил Гая Филиппа:
   - Туризин мог атаковать ночью вместо йездов тебя, но он этого не  сделал.
Он не собирается уничтожать твою армию и тебя...
   - ...потому что это будет ему слишком дорого стоить!
   - Вполне возможно. Но тебе это будет стоить куда дороже.  Туризин  сейчас
сильнее.  И  так  как  он  сильнее,  он  собирается  прогнать  тебя  отсюда.
Предупреждаю, он более чем серьезен. Если послезавтра он не увидит,  как  ты
покидаешь земли Видесса, он бросит на тебя все, что  у  него  осталось,  всю
свою армию. Кроме того, к нам идут свежие войска из Гарсавры.
   Последнее было чистейшим блефом, но Туризин подготовил  для  него  почву,
прошлой ночью соорудив и запалив сотни костров.
   Вулгхаш прикусил губу, внимательно глядя на Гая Филиппа. Но лицо старшего
центуриона  оставалось  невозмутимым.  Да,  каган  слегка  ошибся,  оценивая
непогрешимую  честность  старого  римлянина.  В  обычной  жизни  Гай  Филипп
действительно всегда говорил то, что думал,  но  даже  табун  из  пятидесяти
лошадей не смог бы вытоптать из него военную хитрость.
   Трибун сказал:
   - Я искренне хотел бы,  чтобы  мы  были  друзьями.  И  как  друг,  должен
сказать: сейчас тебе лучше всего уйти. Тебе не одолеть здесь Туризина. Кроме
того, ты должен восстановить свою власть в Йезде.
   - Не думаю, что мы когда-нибудь станем друзьями. От  нашего  желания  тут
ничего не зависит, - твердо проговорил каган. - А, будь все проклято! Боюсь,
ты прав. Однако я еще не покончил свои счеты  с  Видессом.  Защищай  Видесс,
если хочешь, но Империя стара, потрепана и обессилена. Один  хороший  толчок
и...
   - Я уже слыхивал такие речи от намдалени, но мы пережили их.
   Скавр снова  вспомнил  об  авантюристе  Драксе,  о  горячем,  вспыльчивом
Сотэрике. Мысль о  брате  Хелвис  принесла  и  горькую  память  о  ней.  Она
презирала Марка за то, что он включал в понятие "мы" Империю и видессиан. Но
Скавр был уверен в правильности своего выбора.
   Однако Вулгхаш был не из тех, кто сдается без боя.
   - Империя падет - если не на моем веку, то в правление моего сына.
   - Кобин! Как он? - спросил Марк, вспомнив его  имя  -  каган  упоминал  о
своем сыне во дворце, в Машизе.
   - Жив и в полном здравии, как я слышал, - ворчливо отозвался Вулгхаш.  Но
глаза его сузились, и левая бровь едва заметно поднялась. Трибун понял,  что
задел чувствительную струнку в душе кагана, и знал - это ему в плюс.  Улыбка
Вулгхаша была мрачноватой.
   - Наемные убийцы, которых подослал Авшар, плохо проделали свою работу. Он
нашел не самых лучших головорезов. Вероятно,  Авшар  считал,  что  Кобин  не
стоит большого беспокойства.
   - Я рад, что он просчитался.
   - Я тоже, - заметил каган. - Мой сын - славный парень.
   - Все это очень мило, но из болтовни не вырастет ячмень, -  вмешался  Гай
Филипп, возвращая собеседников к основной теме разговора. - Так  как  насчет
отступления?
   Вулгхаш хмыкнул. Прямота ветерана пришлась ему  по  душе,  и  он  ответил
сразу же:
   - Будь у меня выбор, я бы сразился с Туризином. Но сейчас право  выбирать
принадлежит не мне. Поэтому... я отступлю. - Он  сплюнул,  точно  эти  слова
отдавали во рту горечью.
   Скавр не мог сдержать тихий вздох облегчения.
   - Император поклялся, что не  станет  досаждать  тебе  рейдами,  если  ты
отступишь без боя.
   - Очень  мило  с  его  стороны,  -  пробормотал  Вулгхаш.  Неожиданно  он
посмотрел на римлян так, будто видит их впервые и удивляется: это, мол,  кто
еще такие? - Вы добились своего? -  неприветливо  и  отчужденно  осведомился
каган. - В таком случае убирайтесь.
   По пути в имперский лагерь Гай Филипп мрачно сказал:
   - Не знаю, как тебе, но мне  осточертело  слушать,  как  он  говорит  мне
"убирайся". Пусть кто-нибудь еще попробует меня послать - быстро узнает, что
такое бегать далеко и надолго.
   - Тебе никогда не стать дипломатом, - сказал Марк.
   - Чему я очень рад.
   Тем  же  вечером,  выслушав  подробный  доклад  римлян  о  переговорах  с
Вулгхашем, Пикридий Гуделин не согласился с мнением трибуна.
   - Вы добились определенных успехов. Думаю, вам  есть,  чем  гордиться,  -
сказал он Марку. - Для новичков и  дилетантов  в  дипломатии  вы  справились
почти  блестяще.  Туризин,  конечно,  недоволен.  Наш  воинственный  владыка
лишился превосходной  возможности  устроить  Вулгхашу  бойню.  Блистательный
наследник Царя Царей недоволен тоже, ибо вынужден отступить  и  вернуться  в
Йезд. И в конце концов, что такое дипломатия... -  Гуделин  выдержал  паузу,
дабы завершить парадоксальный афоризм с большим эффектом:
   - ...как не искусство оставлять всех неудовлетворенными?

***

   Вулгхаш  угрюмо  отступил  на  запад.  Гавр  послал   ему   вслед   отряд
видессианских конников, желая убедиться в том, что  йезды  и  в  самом  деле
отступают. Император действовал так, как в свое время Шенута, когда  аршаумы
проходили по его территории.
   Через несколько дней, когда наконец стало ясно, что каган не лукавит. Гай
Филипп ошеломил Марка, попросив у него разрешения  отлучиться  ненадолго  из
легиона. Сколько Марк знал старшего  центуриона,  это  была  первая  просьба
такого рода.
   - Ну конечно, о чем разговор, - тут же сказал ему Марк. -  Ты  не  будешь
возражать, если я спрошу у тебя о причине отлучки?
   Ветеран, обычно такой прямолинейный, на этот раз выглядел растерянно.  Он
явно не собирался ничего выкладывать.
   - Да я тут подумываю одолжить лошадку у хатришей и  немного  прогуляться.
Посмотрю достопримечательности, так сказать.
   - Достопримечательности? - Марк ошарашенно  уставился  на  своего  друга.
Скавр не мог бы  представить  себе  человека,  менее  подходящего  для  роли
праздного и любопытного зеваки, чем Гай Филипп. - Но что интересного, во имя
всех богов, можно увидеть в этой голой степи?
   - Ну... например, места, где мы уже побывали раньше, - уклончиво  ответил
старший центурион. Он переминался с ноги на  ногу,  как  маленький  мальчик,
которому приспичило в туалет. - Я мог бы побывать, к примеру, в Аптосе...
   - Да что ты потерял в этой дыре... - начал было Марк и  тут  же  прикусил
язык. Известное дело - что. А вдова Форкия? Если Гай Филипп в  конце  концов
решился ухаживать за Нерсе Форкайной, это его личное дело.
   Трибун сказал ему только одно:
   - Береги себя. По дорогам еще бродит немало йездов.
   - Беглецов я не боюсь, но по этим землям прошла армия Авшара  -  вот  что
меня беспокоит.
   Ветеран выступил в путь через два часа, неловко сидя в седле одолженной у
Пакимера лошади, однако стараясь выглядеть уверенно - как во  всем,  что  он
делал.
   - Поехал за своей милой, а? - заметил Виридовикс, наблюдая  за  тем,  как
римлянин едет мимо могильщиков, занятых своим грустным делом.
   - Да. Хотя я сомневаюсь, чтобы он признался в этом даже себе самому.
   Вместо того чтобы посмеяться над центурионом, Виридовикс тяжело вздохнул:
   - Надеюсь, он найдет ее живой и невредимой и привезет  сюда.  Даже  такой
старый чурбан заслужил немного счастья.
   Горгид проговорил по-гречески, и Марк перевел его слова Виридовиксу:
   - "Никого не зови счастливым прежде его смерти".
   Грек добавил не без яда:
   - То, что предмет чьего-то обожания находится рядом, еще  не  гарантирует
счастья, смею тебя заверить.
   Трибун и кельт сделали вид, что не расслышали. После битвы Ракио заехал в
лагерь легионеров лишь на несколько минут - забрать свои пожитки,  оружие  и
доспехи. Ирмидо ушел со своим новым другом-намдалени, не сказав Горгиду даже
слова на прощание.
   - А, нечего тут стоять с унылым видом  и  жалеть  меня,  -  резко  бросил
Горпц. - Я ведь с самого начала знал, что он пустой человек.  Впрочем,  надо
отдать ему должное, он  другим  и  не  прикидывался.  "Верность  -  это  для
женщин..." Моя гордость не пострадала, чего не скажешь о сердце, но это-то я
как раз переживу. Лучше уж так, чем  терзаться  долгой  печалью  по  верной,
невозвратно погибшей любви...
   На несколько мгновений все трое погрузились в свои думы. Горгид вспоминал
Квинта Глабрио, Виридовикс - свою Сейрем, а Марк думал о Хелвис.
   Именно мысль о том, что он может потерять вторую любовь так  же  страшно,
как потерял первую, сдержала первый порыв Марка  -  побежать  к  Туризину  и
потребовать, чтобы тот выполнил условие их сделки. Раны, полученные в битве,
уже заживали. Но когда Скавр  случайно  коснулся  другой  раны  -  той,  что
нанесла ему Хелвис, - душа заныла так, словно все  случилось  только  вчера.
Марк понял, что смертельно боится пережить новую утрату.
   И что теперь делать? Зарыться куда-нибудь поглубже в песок,  под  камень?
Закрыться раковиной, как улитка? Так  и  просидеть,  съежившись,  из  одного
только опасения вымокнуть под новым дождем?
   Ответ на этот вопрос пришел  из  глубины  его  души  -  тихий,  но  очень
твердый.
   Нет.

***

   Телохранители-халогаи, стоявшие у шатра Императора, уже привыкли к  тому,
что трибун то и дело испрашивает аудиенции у их повелителя. Они отсалютовали
Марку, ударив сжатыми кулаками по груди. Один из них нырнул в  шатер,  чтобы
узнать, как долго придется ждать Скавру.
   - Скоро ты увидишь Его Величество, - обещал он, появляясь снова.
   Но в действительности прошло почти полчаса. Марк поболтал за это время  с
халогаями,  рассказал  им  пару-другую  историй,  выслушал  в  ответ  еще  с
десяток... Напряженное ожидание стянуло желудок, как скверный обед.
   Гликий высунул голову из шатра и огляделся, моргая от  яркого  солнечного
света. Увидев наконец римлянина, он произнес:
   - Автократор желает видеть тебя сейчас.
   Скавр двинулся вперед на ватных ногах. Туризин поднял  голову.  Он  сидел
над грудой пергаментов - ненавистная для Гавра работа. Теперь,  когда  враги
Видесса были усмирены (по крайней мере, на время), Туризину  пришлось  снова
вернуться к административным и финансовым делам.
   Император сдвинул стопку документов на край  стола  и  вздохнул  с  явным
облегчением.
   - Ну, что тебе нужно? - спросил он ровным тоном.
   - Вероятно... - начал было Марк и ужаснулся сам себе.
   Первое же  слово  прозвучало  нервным  кашлем,  сухим  и  коротким.  Марк
собрался с духом и попытался снова начать разговор:
   - Вероятно, будет лучше, если мы поговорим, как говорится, под розой.
   Гавр нахмурился.  Трибун  покраснел,  сообразив,  что  буквально  перевел
незнакомое видессианину латинское выражение. Он разъяснил смысл этих слов.
   - Под розой, говоришь? Мне зто, пожалуй, нравится, - произнес  Император.
Он отослал Гликия и снова повернулся к Скавру; на  этот  раз  выражение  его
лица было выжидательным. - Итак? - быстро сказал он, скрестив руки на груди.
   Даже в простой  льняной  тунике  и  широких  шерстяных  штанах  Император
излучал властность. Он сидел  на  троне  Видесса  уже  три  года  и  многому
научился за это время. Марк ощущал его силу, хотя на республиканца-римлянина
она давила и вполовину не так тяжко, как на любого видессианина.
   Скавр глубоко вздохнул и вдруг, словно желая одолеть свою  неуверенность,
сломя голову бросился вперед:
   - Мы договаривались в Видессе о том, что  после  уничтожения  Земарка  ты
будешь считать меня женихом своей племянницы  -  если,  конечно,  Алипия  не
против.
   - Разве у нас был такой договор? - лениво переспросил  Туризин,  скрестив
пальцы и щурясь. - Насколько я помню, при этом  разговоре  не  было  никаких
свидетелей.
   - Ты хорошо знаешь, что сделка была заключена! - выкрикнул трибун. Он был
сбит с толку и почти не владел собой. Вот уж чего он не ожидал  от  Гавра  -
так это того, что тот вздумает отказаться от собственных слов. - Фос  слышал
твои слова, если их не слышал никто другой.
   - Ты не многого добьешься у меня, упоминая имя Доб