озгласил он. Все выпили. Петроний  остался
стоять. - И  за  успехи  искусного  и  удачливого  дипломата,  высокородного
Яковизия!  -  Все  выпили  опять,  на  сей  раз  сопроводив  тост   вежливым
рукоплесканием.
   Раскрасневшись от удовольствия, польщенный тем, что за  него  пьют  сразу
после тоста за императора, Яковизий тоже встал:
   - За его императорское высочество Севастократора Петрония!
   Петроний поклонился и, когда пирующие снова выпили, поймал взгляд  одного
из кубратских посланников.
   - За долгое и мирное правление великого хагана Маломира и за ваши  личные
успехи, Глеб!
   Глеб встал и поднял свой кубок.
   - Я тоже пью за здоровье вашего Автократора, - проговорил он по-видесски,
хотя и медленно, но ясно и с правильным произношением.
   - А у этого  варвара  неплохие  манеры,  -  удивленно  заметил  Яковизий,
обращаясь к Криспу. Судя по восхищенному  шепоту,  облетевшему  зал,  многие
были удивлены не меньше.
   Глеб продолжал стоять.
   - Поскольку его императорское высочество  Севастократор  Петроний  только
теперь соизволил почтить своим вниманием моего господина хагана  Маломира  и
меня... - Зал девятнадцати лож внезапно притих; у Криспа мелькнула мысль:  а
стоило ли так обижать послов только ради того, чтобы порадовать Яковизия?  -
...Я предлагаю тост, дабы напомнить Севастократору о мощи Кубрата. Поэтому я
пью за силу моего товарища, славного и свирепого  Бешева,  победившего  всех
видессиан, с которыми ему приходилось бороться.
   Глеб выпил, а за ним и остальные кубраты. Большинство  имперских  жителей
держали поднятые кубки неподвижно.
   - Он зашел слишком далеко! - Яковизий и не пытался говорить потише.  -  Я
знаю, что кубраты самонадеянны и хвастливы, но это  переходит  все  границы.
Он...
   Крисп махнул на него рукой. Славный и свирепый Бешев начал вставать из-за
стола. Когда он выпрямился, Крисп оценивающе взглянул на него.  Кубрат,  без
сомнения, был невероятно силен, но вот насколько ловок? Судя по тому, как он
двигался, не очень-то.
   Если он на самом деле так медлителен, как кажется, подумал  Крисп,  плохо
верится, чтобы он не проиграл ни одного боя.
   Бешев высоко поднял свой кубок. По-видесски он говорил  с  гораздо  более
явственным акцентом, чем Глеб, но вполне понятно.
   - Я пью за душу храброго Стилиана, чью шею я сломал в поединке, и за души
прочих видессиан, которых убью в будущих схватках.
   Он выпил кубок до дна. Глеб с довольной усмешкой выпил тоже.
   Петроний смотрел на кубратов с каменным лицом. В зале  раздались  гневные
выкрики. Но ни один из них, как отметил Крисп, не  прозвучал  поблизости  от
Бешева. Даже Яковизий не осмеливался оскорбить кубрата в лицо.
   Крисп повернулся к хозяину:
   - Позвольте мне вызвать его!
   - А? Что? - Яковизий нахмурился. Когда до  него  дошло,  он  взглянул  на
Бешева, потом опять на Криспа и медленно  покачал  головой.  -  Нет,  Крисп.
Предложение смелое, но нет. Этот варвар, возможно, и увалень, но  дело  свое
знает. Я не хочу терять тебя ни за что ни про что. - Он положил руку  Криспу
на плечо.
   Крисп стряхнул ее.
   - Вы не потеряете меня ни за что ни про что, - сказал  он,  разозлясь  на
Яковизия не меньше, чем на высокомерного кубрата. -  И  я  тоже  знаю,  чего
стою. А если сомневаетесь, вспомните, как я уделал Барса с Мелетием  полтора
года назад. Меня в деревне учил борьбе ветеран имперской армии.
   Яковизий снова глянул на Бешева.
   - Этот варвар больше Барса с Мелетием,  вместе  взятых,  -  сказал  он  с
сомнением. - Ты уверен, что сможешь победить его?
   - Не уверен, конечно, но  рискнуть  можно.  Чего  вы  хотите:  чтобы  эту
пирушку  запомнили  как  ваш  триумф  или  как   победу   варвара,   который
расхвастался почем зря и не получил отпора?
   - Хм-м... - Яковизий,  задумавшись,  покрутил  навощенные  кончики  усов.
Потом внезапно решился и вскочил на ноги. - Ладно, я дам  тебе  шанс.  Пошли
поговорим с Петронием.
   Они подошли к Севастократору сзади, и тот резко повернулся в кресле.
   - В чем дело? - прорычал  он;  Глеб  с  Бешевом  изрядно  подпортили  ему
настроение.
   - У меня тут есть человек, который, если позволите, господин, вызовет  на
бой этого "славного"... - последнее слово Яковизий произнес  с  нескрываемым
презрением, - кубрата. Ибо его похвальба унижает видессиан; и унижение будет
еще сильнее, если он вернется в Кубрат небитым.
   - Верно. Кубраты о себе слишком высокого мнения, -  сказал  Петроний.  Он
окинул Криспа наметанным глазом воина. - Возможно, возможно,  -  пробормотал
он себе под нос и медленно встал.
   Подождал, пока станет тихо, потом поднял кубок над головой. -  Я  пью  за
отвагу храброго Криспа, который проучит Бешева за наглость!
   Тишина продлилась еще минуту, и  вдруг  Зал  девятнадцати  лож  взорвался
криками:
   - Крисп! Крисп! Ура Криспу! Убей варвара! Раздави  его!  Сделай  из  него
отбивную!
   Звук собственного имени, вырвавшийся из тысячи глоток, пробежал по  венам
Криспа подобно вину. Он чувствовал, что способен побить дюжину кубратов,  не
то что одного. И с вызовом посмотрел на Бешева.
   Взгляд, на который  он  наткнулся,  был  таким  пустым  и  холодным,  что
воодушевление Криспа тут же остыло. Для  кубрата  он  был  очередным  телом,
которое предстояло сломать.  Не  говоря  ни  слова,  кубрат  встал  и  начал
раздеваться.
   Крисп стянул рубаху через голову и  бросил  ее  в  сторону.  Снял  тонкую
нательную рубашку и остался в льняных  подштанниках  и  сандалиях.  Какая-то
женщина тихо вздохнула. Улыбнувшись, Крисп расстегнул сандалии.
   Но, взглянув на Бешева, улыбаться перестал. Кубрат был  ниже  ростом,  но
больше весом. И в нем не было ни жиринки;  эти  громадные,  твердые  мускулы
казались высеченными из камня.
   Пока Крисп с Бешевом раздевались, Петроний выкрикивал команды.
   Слуги суетливо отодвигали  столы,  освобождая  площадку  посередине  Зала
девятнадцати лож. Двое борцов направились к ней. Крисп наблюдал за  походкой
Бешева. Она по-прежнему  выглядела  медлительной.  "Дай-то  Фос!  -  подумал
Крисп. - Не то он враз свернет мне шею, как бедняге Стилиану".
   Крисп размялся, отгоняя непрошенную мысль. Страх может лишить его  победы
с таким же успехом, как сила противника. Сделав несколько  глубоких  вдохов,
Крисп сосредоточился на ощущении холодного скользкого мрамора под ступнями.
   Скользкого... Он повернулся к Петронию:
   - Ваше высочество, можно присыпать здесь пол песком? Не хочу, чтобы исход
боя зависел от того, кто из нас случайно поскользнется. - "Особенно если это
буду я", - подумал он.
   Севастократор вопросительно глянул на  Бешева.  Тот  кивнул.  По  команде
Петрония четверо слуг поспешили из зала. Оба борца отступили  в  сторонку  и
подождали, пока слуги не вернулись с двумя большими кадками. Песок  высыпали
на пол и разровняли щетками.
   Когда они закончили, Крисп с Бешевом заняли свои места на противоположных
краях площадки. Бешев, глядя на  противника,  сжимал  и  разжимал  кулачищи.
Крисп  скрестил  руки  на  груди  и  тоже  уставился  на  кубрата,  стараясь
изобразить крайнее презрение.
   - Готовы? - громко спросил Петроний. И махнул рукой:
   - Начали!
   Борцы начали сближаться, низко пригнувшись и выставив руки  перед  собой.
Крисп попытался ударить Бешева  по  ноге.  Кубрат  отбил  удар.  Это  первое
прикосновение убедило Криспа, что Бешев и вправду так силен, как кажется.
   Они кружили, бросая быстрые взгляды то на ноги, то на руки противника, то
друг другу в глаза. Бешев бросился вперед. Борец он был искусный,  а  потому
ни малейшим движением не выдал своего намерения  заранее.  И  тем  не  менее
Крисп увернулся от его рук и сам зашел ему за спину. Схватил Бешева за  пояс
и попробовал повалить.
   Бешев, однако, был слишком приземист и тяжел, чтобы свалиться так просто.
Он схватил Криспа за руки и рывком упал на спину.
   Крисп крутанулся, и  Бешев,  вместо  того  чтобы  рухнуть  на  противника
сверху, шлепнулся рядом. Они сцепились,  потом  оторвались  друг  от  друга,
встали и сцепились снова.
   У Бешева была сверхъестественная способность выворачиваться из  захватов.
Каждый раз, когда Крисп надеялся, что  вот-вот  собьет  его  с  ног,  кубрат
умудрялся освободиться. Казалось, кожа его смазана  маслом,  хотя  на  ощупь
скользкой  она  не  была.  Крисп  потряс   головой,   сбитый   с   толку   и
разочарованный. Бешев, похоже, владел  такими  приемами,  о  которых  старый
Идалк и не слыхивал.
   К счастью, могучий кубрат тоже нашел в Криспе нелегкого  противника.  Они
стояли, тяжело дыша и сверля друг друга взглядами после  очередной  попытки,
когда Бешев каким-то образом вывернулся из захвата, даром что Крисп сжал его
запястье по всем правилам, а потом, через  мгновение,  чуть  было  не  вышиб
Криспу глаз.
   Во время этой краткой передышки до Криспа наконец дошло, какой шум  стоит
в зале. Борьба поглощала все его внимание, и он просто  ничего  не  замечал.
Теперь он услышал, как Яковизий  призывает  его  изувечить  Бешева;  услышал
подбадривающие  выкрики  Петрония;  услышал  множество  незнакомых  голосов,
болевших за него. Эти крики помогли ему собраться с духом и снова  наполнили
волей к победе.
   Бешева никто не подбадривал. Глеб с остальными кубратами  стоял  на  краю
площадки и наблюдал за своим борцом, но наблюдал молча.
   Лицо у Глеба было предельно сосредоточенным; ладони, которые он  выставил
перед грудью, двигались и тряслись, точно живя самостоятельной жизнью.
   Где-то, давно, Крисп уже видел такие дергающиеся ладони. Но углубляться в
воспоминания было некогда: Бешев обрушился на него  подобно  лавине.  Он  не
нуждался в ободряющих криках болельщиков.
   Крисп упал на бок; Бешев, тоже  свалившись,  схватил  его  за  лодыжку  и
потянул к себе.
   Он и правда был медлителен, но хватка у него была железной.
   Крисп саданул ему  под  ребра  свободной  ногой.  Бешев  крякнул,  однако
лодыжку не отпустил. А когда  Крисп  попытался  схватить  кубрата  за  руку,
ладони опять соскользнули.
   Поскольку  освободиться  Криспу  не  удалось,  он   позволил   противнику
подтянуть  себя  поближе  и  двинул  ему  в  подбородок.  Голова  у   Бешева
запрокинулась. Хватка ослабла - всего на мгновение, но Криспу этого хватило,
чтобы вырваться.
   Задыхаясь, он с усилием встал на ноги. Бешев поднялся тоже.
   Очевидно, кубрат прикусил язык; из уголка рта на бороду  сбегала  струйка
крови. Он бросил  на  Криспа  злобный  взгляд.  Таким  же  взглядом  сверлил
видесского борца  и  Глеб,  стоя  прямо  за  спиной  Бешева.  Руки  у  Глеба
продолжали дергаться.
   Кто же еще так напряженно водил ладонями? Крисп,  переступив  с  ноги  на
ногу, вспомнил, как упруго вибрировали под ногами  шкуры  помоста  во  время
церемонии выкупа, ставшей поворотной точкой в его судьбе. На помосте  вместе
с ним были Яковизий, Пирр, Омуртаг - и энарей !
   Когда шаман проверял качество видесского  золота,  ладони  его  двигались
точно так же, как сейчас у  Глеба.  Стало  быть,  Глеб  занимается  каким-то
мелким колдовством? Крисп оскалился, обнажив в  свирепой  усмешке  зубы.  Он
готов был поспорить на все золото, подаренное Танилидой,  что  знает,  каким
именно! Неудивительно, что Бешев все время выскальзывает из захватов!
   Крисп нагнулся, схватил горсть песка, которым слуги  посыпали  пол,  и  с
криком бросился к Бешеву. Кубрат тоже  прыгнул  вперед,  но  Крисп  оказался
проворнее. Он обогнул Бешева и швырнул песок Глебу в лицо.
   Глеб взвизгнул и отпрянул, лихорадочно протирая кулаками глаза.
   - Простите. Я не нарочно, - усмехаясь, сказал Крисп и резко развернулся к
Бешеву.
   Удивление  и  смущение,  мелькнувшие  в  глазах  противника,  подтвердили
догадку Криспа. Затем глаза Бешева снова застыли.
   Даже без помощи колдовства он оставался огромным, искусным  и  невероятно
сильным. Борьба предстояла нелегкая.
   Они снова сцепились. У Криспа вырвался ликующий вопль. Теперь кожа Бешева
была просто кожей - скользкой от пота, да, но  не  сверхъестественно.  Когда
Крисп схватил его, кубрат уже не вырвался. И когда Крисп, согнув ногу, завел
ее за ногу Бешева и дернул, тот рухнул на пол.
   Но кубрат  все-таки  был  борцом.  Он  попробовал  крутануться  во  время
падения, как это сделал Крисп чуть раньше. Крисп прыгнул ему на спину. Бешев
приподнялся на своих могучих руках. Крисп подсек их. Бешев  распластался  на
песчаном полу.
   Он снова попытался встать. Крисп схватил прядь сальных  волос  и  стукнул
Бешева лицом по мрамору под песком. Бешев застонал и сделал еще одну попытку
подняться. Крисп опять саданул его об пол.
   - За Стилиана! - крикнул он. Бешев лежал недвижно.
   Крисп, пошатываясь от усталости, встал. Он скорее  ощущал  приветственные
вопли толпы, чем слышал их. Яковизий кинулся к нему и поцеловал,  наполовину
в щеку, наполовину в губы. Крисп даже не отшатнулся.
   Что-то ударило его по пятке. Он с изумлением обернулся - неужто Бешеву не
хватило? Крисп был уверен, что вырубил кубрата до полной отключки.  Бешев  и
впрямь лежал, не шелохнувшись.  А  под  ногами  у  Криспа  валялся  золотой.
Мгновение спустя еще один взметнул вверх фонтанчик песка.
   - Подними их, дурак! - прошипел Яковизий. - Их же тебе кидают!
   Крисп начал  было  нагибаться,  но  остановился.  Разве  таким  он  хотел
остаться в памяти этих аристократов - бегающим за их монетами, как собачонка
за брошенной палкой? Он покачал головой и выпрямился.
   - Я сражался не за золото, а за Видесс, - сказал он.
   Толпа зашумела еще громче. И никто из присутствующих не догадался, почему
Крисп улыбается во весь  рот.  Без  щедрого  дара  Танилиды  он  не  мог  бы
позволить себе такой жест.
   Он стряхнул с себя налипший песок.
   - Пойду надену рубашку, - заявил он и побрел сквозь толпу.
   Мужчины и женщины пожимали ему руки, хлопали по плечам и по спине.  Потом
толпа снова повернулась  в  сторону  площадки,  насмехаясь  над  кубратскими
послами, которые потащили своего собрата с песчаного круга.
   Мир ненадолго исчез, когда Крисп натянул рубашку на голову. Как только он
снова обрел возможность видеть, то узрел Петрония, стоявшего прямо напротив.
Крисп начал было сгибаться в поклоне.
   Севастократор поднял руку.
   - Не надо формальностей, особенно после такой красивой победы,  -  сказал
он. - Надеюсь, ты не будешь против, если я тебя вознагражу, Крисп, тем более
что... - он лукаво сощурился, - награжу я тебя не золотом.
   - Как я могу отказаться? - промолвил Крисп. - Разве это не  будет...  как
бишь его?.. Оскорблением монарха?
   - Нет, поскольку я не Автократор, а  всего  лишь  его  слуга,  -  ответил
Петроний с выражением предельной искренности на лице. - Но  скажи  мне,  как
тебе  удалось  сразить  свирепого  кубрата,  который  победил  наших  лучших
борцов?
   - Ему, похоже, Глеб помогал.  -  Крисп  объяснил,  чем,  по  его  мнению,
занимался Глеб. - Вот я и решил: посмотрим, как  будет  бороться  Бешев  без
этих кубратских штучек, то есть без пассов,  и  с  ним  действительно  стало
легче управиться.
   Петроний нахмурился.
   - Во время переговоров Глеб тоже постоянно дергает руками. Как по-твоему,
он и меня старается околдовать?
   - Вам виднее, - ответил Крисп. -  Но  особого  вреда  не  будет,  если  в
следующий раз вы прихватите с собой собственного колдуна.
   - Вреда и правда не будет. Я последую твоему совету, - заявил Петроний. -
Клянусь владыкой благим и премудрым, порой я сам себе изумлялся,  соглашаясь
на какие-то предложения кубратов.
   Теперь мне все ясно, и теперь у меня есть две причины вознаградить  тебя,
ибо ты оказал мне сегодня целых две услуги.
   - Благодарю вас. - На сей раз Крисп все-таки поклонился в пояс.
   Когда он выпрямился, на лице его играла озорная  улыбка.  -  И  благодарю
вас.
   Петроний собрался было что-то сказать, потом передумал  и  смерил  Криспа
долгим оценивающим взглядом.
   - Так ты не только силач, но и остряк? Я это запомню.  -  Не  дав  Криспу
ответить, Севастократор отвернулся от него, крикнув слугам:
   - Вина! Всем вина, чтобы я не видел ни  единой  пустой  чаши!  Мы  должны
отпраздновать победу и поздравить победителя.
   За Криспа!
   Знатные видесские дамы и господа высоко подняли кубки:
   - За Криспа!

***

   Крисп водил скребницей в такт  тупому  стуку,  раздававшемуся  в  висках.
Теплая и терпкая духота конюшни  не  помогала  избавиться  от  похмелья,  но
сегодня Крисп ничего не имел против головной боли и тяжести в  желудке.  Они
напоминали ему, что, хотя он и вернулся  к  повседневной  работе,  вчерашний
вечер не был сном.
   Неподалеку Мавр, насвистывая,  работал  совком.  Крисп  тихо  рассмеялся.
Более  низкое  занятие,  чем  сгребание  конского  навоза,  трудно  себе   и
представить.
   - Мавр! - позвал он.
   Совок перестал скрести по полу.
   - Что?
   - Почему такой лощеный молодой аристократ, как ты, не  гнушается  чисткой
конюшен? Я-то много навоза выгреб, здесь и в деревне, из-под коз, и коров, и
овец, и свиней, а только мне это никогда не нравилось.
   - Во льду я их видал, твоих коз, и коров, и овец, и свиней!
   Тут же лошади, - ответил Мавр, будто это все объясняло.
   А может, он и прав, подумал  Крисп.  Сам  Яковизий  порой  был  не  прочь
поработать до седьмого пота в стойлах, однако Крисп не мог представить его в
свинарнике. Он покачал  головой.  Для  любого  деревенского  жителя  скотина
оставалась скотиной. Разводить вокруг нее сантименты - такую роскошь  он  не
мог себе позволить.
   Эти  праздные  размышления  помогли  Криспу  скоротать   четверть   часа,
потребовавшиеся для того, чтобы  довести  кожу  кобылы  до  ровного  блеска.
Наконец, удовлетворенный, он погладил  ее  по  морде  и  пошел  к  соседнему
стойлу.
   Только он начал, как услышал чьи-то шаги.
   - Крисп! Мавр! - позвал Гомарий.
   - Что?  -  с  любопытством  отозвался  Крисп.  Дворецкий  Яковизия  редко
снисходил до конюшен.
   - Хозяин зовет вас обоих, прямо сейчас, - сказал Гомарий.
   Крисп посмотрел на Мавра. Оба они пожали плечами.
   - Работать мешает, - проворчал Мавр. - Надеюсь,  нам  дадут  пару  минут,
чтобы помыться и переодеться? - Он зажал нос пальцами. - А  то  вид  у  меня
непрезентабельный.
   - Прямо сейчас, - повторил Гомарий.
   - Ладно, - согласился Мавр, снова пожав плечами. - Ему же хуже.
   Крисп, следуя за Гомарием в дом, гадал, что случилось. Что-то из ряда вон
выходящее, очевидно. На увольнение не  похоже,  иначе  его  позвали  бы  без
Мавра. Разве что... А вдруг Яковизий прослышал про их роман с Танилидой  или
про ее видение? Но как он мог узнать об этом здесь, в городе  Видессе,  если
не знал в Опсикионе?
   Вместе с Яковизием их поджидал седовласый незнакомец.
   -  Вот  они,  Герул,  во  всей  своей...  -  Яковизий  сделал   паузу   и
демонстративно принюхался, - красе. - Он повернулся к  конюхам:  -  Герул  -
дворецкий его императорского высочества Севастократора Петрония.
   Крисп отвесил низкий поклон.
   - Высокочтимый господин, - пробормотал он.
   Мавр поклонился еще ниже.
   - Чем можем служить, высокочтимый господин?
   - Служить вы будете не мне, а Севастократору, - не  задумываясь,  ответил
Герул. Сметливый, живой, он излучал уверенность в себе, приличествующую,  по
мнению Криспа, домашней прислуге Петрония. -  Его  императорское  высочество
обещал тебе награду за вчерашнюю смелость, Крисп. Он решил взять тебя к себе
конюшим. А тебя, Мавр, Севастократор приглашает из уважения к твоей матери.
   Крисп с Мавром разинули рты, а Яковизий мрачно заметил:
   - Вы оба должны уяснить,  что  я  никому  не  позволил  бы  грабить  свои
конюшни, кроме Петрония. И даже от него я такого не ожидал.
   Но обижаться на Петрония - пустое дело; Севастократор всегда получает то,
что хочет. Поэтому идите и покажите  ему  и  его  домашним,  каких  умельцев
взрастили в моем доме.
   В этом весь Яковизий, подумал Крисп: даже попрощаться  не  может  толком,
без похвальбы и