ь; ни Видесс, ни Иезд никогда не  будут  повелевать  нашей  пустыней.
Возможно, когда-нибудь они уничтожат друг друга.  И  тогда  Нифуд  и  другие
племена свободных людей войдут в их земли!
   - Может быть, - вежливо  согласишься  Марк,  но  про  себя  подумал,  что
пустынные кочевники, несмотря на свою чванливую манеру держаться, оставались
такими же варварами, как хаморы или аршаумы. И все же не  следует  забывать,
что хаморы некогда завоевали чуть ли не треть Видесса...
   Вождь Нифуда и Ариг обменялись клятвами; Шенута поклялся солнцем, луной и
песком пустыни. Скавр решил было, что на  этом  церемония  закончилась,  но,
когда Ариг поворачивал лошадь к оазису, Шенута сказал:
   - Когда нагонишь Тамаспа, скажи ему, что я все еще думаю, что в кости  он
жульничает.
   - Тамасп сейчас в Машизе, собирает  товар  для  следующего  похода,  надо
полагать, - отозвался  Гай  Филипп.  -  Он  говорил  нам,  что  на  это  ему
потребуется не меньше месяца.
   Шенута пожал плечами.
   - Он поил своих животных у оазиса Фадак к югу отсюда. Это было всего лишь
позавчера.
   Марк не знал такого оазиса.
   Житель пустыни между тем продолжал:
   - Он сказал, что намерен снова  повернуть  на  север,  как  только  уйдет
дальше к востоку. Ваши лошади выглядят свежими  и  не  обременены  товарами.
Думаю, скоро вы нагоните его. Не забудьте же передать ему мои слова!
   Он снова поклонился Аригу, кивнул своим всадникам и поскакал назад.
   - Интересно, что заставило  Тамаспа  рвануть  из  Машиза  так  быстро?  -
задумчиво заговорил Гай Филипп. - Это совсем не похоже на него.
   - Ты хотел бы остаться в городе, который только  что  захватил  Авшар?  -
спросил его Марк.
   Ветеран что-то прикинул в уме и быстро ответил:
   - Ни за что на свете.

***

   От Коатифа  аршаумы  шли  с  усиленными  патрулями  -  тот  случай,  если
кочевники Нифуда решат отнестись к своей клятве легкомысленно. Несколько  из
них действительно довольно долго следовали за Аригом - как  и  аршаумы,  они
продолжали следить за новыми союзниками. И все же Шенута доказал, что держит
слово.
   Марк и Гай Филипп постепенно привыкали к седлу и держались  все  более  и
более уверенно, хотя им пришлось претерпеть те же неудобства, через  которые
за год до того прошли в степи  Виридовикс  и  Горгид.  На  каждой  остановке
старший центурион растирал  гудящие  от  боли  бедра.  Когда  аршаумы  стали
посмеиваться над ним, он зарычал:
   - Вас бы - да на усиленный марш в легион! Поглядел бы я на вас тогда. Там
бы вы быстро оставили свои подлые ухмылочки.
   После того как Скавр вывел отряд к следующему  оазису,  он  почувствовал,
как уверенность возвращается к нему. А когда  они  наткнулись  на  брошенный
лагерь и следы, ведущие на восток, радостное возбуждение охватило римлянина.
   - Тамасп, вне всякого сомнения! - воскликнул он, обнаружив лоскут желтого
полотна, зацепившийся за колючий кустарник.
   Отверстия, оставшиеся в земле  в  тех  местах,  куда  были  вбиты  колья,
позволяли определить размер шатра. Ариг не скрывал удивления; размеры  шатра
поразили даже его.
   - Совсем неплохо для кочевого торговца. Его шатер больше,  чем  несколько
юрт вместе взятых.
   Виридовикс бросил на Марка хитрый взгляд:
   - По-моему, все идет совсем недурно.  Как  только  мы  повстречаем  этого
купца, нам больше не придется зависеть  от  милости  этих  оболтусов-римлян,
которые показывают нам дорогу и путают все подряд неизвестно почему.
   Вот тебе и уверенность в себе, подумал трибун. Но вслух сказал:
   - Для меня это будет большим облегчением, знаешь ли.
   К удивлению Марка, кельт гневно воскликнул:
   - Грек уже обкормил  меня  под  самую  завязку  своими  дурацкими  вялыми
ответами!
   С этими словами он ушел. В угрюмом настроении Виридовикс  оставался  весь
вечер.
   Порой ветер пустыни заносил следы  каравана,  но  аршаумы  тем  не  менее
упорно держались одного  направления.  И  по  мере  того  как  они  нагоняли
Тамаспа, следы остановились все более четкими.
   Солнце палило у аршаумов за  спиной,  когда  они  наконец  поравнялись  с
караваном.  Там  уже  подготовились  к  обороне.   Лучники   притаились   за
наваленными впопыхах тюками с товаром и телегами. Купцы сновали взад-вперед.
В гуле голосов Марк различал  такой  знакомый  ему  рев  Тамаспа,  отдающего
последние распоряжения.
   Трибун обратился к Аригу:
   - Позволь нам поговорить с ним.
   - Да, пожалуй, лучше это сделать вам. Не думаю,  что  он  станет  слушать
меня. - Ариг позволил  себе  сухо  усмехнуться.  Его  узкие  раскосые  глаза
метнули взгляд в сторону каравана, оценивая действия Тамаспа. -  Похоже,  он
знает, что ему делать. Что ж, давай, попробуй успокоить его.
   Пикридий Гуделин неожиданно предложил:
   - Если вы не против, я буду сопровождать вас. Возможно я смогу  быть  вам
полезным.
   - Только не  одной  из  длинных  речей,  -  сказал  Горгид  встревоженно,
вспомнив пышные цветы ораторского искусства,  которыми  бюрократ  блистал  в
степи. - Из всего, что  я  слышал  о  Тамаспе,  не  думаю,  чтобы  он  ценил
риторику.
   Гуделин фыркнул:
   - Позволь мне напомнить, что  я  и  сам  знаю,  кто  я  такой.  Там,  где
составляется завещание, присутствует нотариус.
   Его товарищи были вынуждены согласиться. Ариг пожал плечами.
   - Как тебе будет угодно.
   Трибун, старший центурион и  имперский  чиновник  двинулись  вперед.  Они
приблизились к каравану на такое расстояние,  что  были  теперь  в  пределах
досягаемости лучников. Но никто не пустил стрелы.
   Скавр крикнул:
   - Тамасп! Камицез!
   Гай Филипп эхом вторил ему, выкрикнув имя командира, од началом  которого
служил:
   - Музафар!
   - А-а, это опять вы? - заорал в  ответ  разъяренный  Тамасп.  -  Еще  шаг
вперед, и вы оба станете пищей для гиен. Я уже говорил вам, как мы поступаем
со шпионами.
   - Мы не шпионы, - ответил трибун. - Ты будешь слушать нас или нет?
   Впервые за время переговоров вступил Гуделин:
   - Ты не останешься внакладе.
   Эти слова удивили Марка; у аршаумов не было ничего, кроме лошадей, одежды
и оружия. Но в голосе чиновника звучала непоколебимая уверенность.
   Скавр услышал громкий голос Камицеза. Неплохо  зная  характер  невысокого
угрюмого видессианина, Марк предположил,  что  тот  уговаривает  Тамаспа  не
вступать в переговоры с предателями. Но большое количество солдат за  спиной
Марка имело свою, куда более сильную логику,  а  Тамасп,  несмотря  на  свой
грозный вид, был человеком очень практичным.
   Он согласился - правда, очень неохотно и ворчливо.
   - Ну ладно, слушаю вас. Можете подойти ближе.
   Бывшие товарищи по оружию встретили римлян ледяным презрением и яростными
взглядами, когда те вступили в укрепленный лагерь каравана. Тамасп  быстрыми
шагами вышел вперед. На нем была гигантская кольчуга,  в  которой  могли  бы
поместиться одновременно и Скавр, и Гай Филипп. Купец натягивал ее на  ходу.
Украшенный острым шпилем макуранский шлем  кривовато  сидел  на  его  бритой
голове. В  нескольких  шагах  от  него  ступал  Камицез,  не  снимая  рук  с
метательных ножей, заткнутых  за  пояс.  Караванщик  сложил  руки  на  своей
широкой груди.
   - Я думал, вы уже в Видессе, - обвиняющим тоном произнес он.  -  Или  это
вс„ ваши "дела"?
   - А мы думали, что ты все еще в Машизе, - парировал Марк.  -  Или  ты  не
смог выдержать свидания с Авшаром?
   Он надеялся, что его догадка была правильной. Когда Тамасп  отвел  глаза,
Марк понял, что именно так все и случилось.
   - Мы тоже не смогли, - заключил Марк и сдернул тунику.  Увидев  на  груди
трибуна длинный шрам, Тамасп поджал губы. Несколько солдат, что были  дружны
с римлянами, выругались на десятках разных языков.
   Но первой заботой Тамаспа, как и всегда, была забота о его караване.
   - Ну и что с того, что у нас есть причина ненавидеть  одного  и  того  же
человека? Какое это имеет отношение к тем ворам, что стоят вон  там?  -  При
этих словах Тамасп ткнул своим большим пальцем в сторону  аршаумов,  стоящих
смутной, но угрожающей массой в сгущавшихся сумерках.
   - Это долгая история, - сказал Гай Филипп. - Помнишь, почему ты решил  не
идти через Страну Тысячи Городов?
   - Какое-то нашествие  варваров  или...  -  Караванщик  быстро  сопоставил
факты. - Так это были они? Только не говори мне, что вы связаны с ними.
   - Не совсем так.
   Марк кратко рассказал об их встрече с Аригом, заключив:
   - Ты направляешься в Видесс, мы - тоже. Тебе известны все кратчайшие пути
в Империю и самые удобные дороги на восток. Стань  нашим  проводником,  и  у
тебя будет самая лучшая, самая большая охрана для твоего каравана. Иезды  не
осмелятся даже подойти к тебе.
   - А если я не соглашусь... - начал было Тамасп, но голос  его  оборвался.
Ответ был очевиден. Караванщик сорвал со своей бритой головы шлем и изо всех
сил пнул его сапогом. Зазвенев, шлем покатился по песку. - Можно подумать, у
меня есть выбор! Возможно, вы, ублюдки, завтра ограбите меня до нитки, но, с
другой стороны, вы наверняка ограбите меня, если я откажусь.  Чума  на  вас,
чужеземцы! Мой старый дедушка всегда говорил: сломя голову  беги  от  всего,
что пахнет политикой. И вот ты явился - и я уже по уши в грязи.
   - Не всякая политика плоха и опасна, - сказал Гуделин. - Да и кроме того,
ты не пожалеешь о том, что помог нам.
   В аршаумской одежде из кожи и  замши,  с  плохо  подстриженной  бородкой,
отросшими и не слишком  чистыми  волосами,  чиновник  выглядел  недостаточно
впечатляющей фигурой для окружающих.
   Тамасп проворчал:
   -  Кто  ты  такой,  маленький  человечек,   чтобы   бросаться   подобными
обещаниями?
   Выпрямившись, чиновник надменно объявил:
   - Глупец! Ты имеешь честь обращаться  к  Пикридию  Гуделину,  министру  и
полномочному Послу Его Императорского Величества Туризина Гавра, Автократора
Видессиан.
   До Тамаспа даже не дошло, что он имеет полное  право  усомниться  в  этих
словах. Однако купец был не тем  человеком,  которого  можно  было  поразить
чем-то надолго.
   - Тогда с чего бы это такая честь, а?
   - Дай мне лист пергамента, перо и чернила. И еще сургуч для печати.
   По распоряжению караванщика один из его солдат  принес  все  необходимое.
Чиновник набросал несколько коротких строк.
   - Есть ли у тебя под рукой огонек? - спросил он.
   - Что бы я без него делал?
   Несколько слуг Тамаспа  всегда  носили  в  походе  бронзовые  клетушки  с
горящими углями. Один  из  солдат  бросил  на  землю  несколько  угольков  и
придвинул их к поленьям, лежащим стопкой у палатки.  Когда  занялось  пламя,
Гуделин расплавил кусочек красного воска и уронил несколько капель на нижнюю
часть пергамента. Затем прижал печаткой своего перстня мягкий воск и передал
документ Тамаспу:
   Караванщик наклонился. Его губы зашевелились, он  стал  читать.  Внезапно
сердитое выражение, не покидавшее его лицо с того момента, как римляне вошли
в лагерь, сменялось усмешкой. Он повернулся к своим людям и громко крикнул:
   - Освобождение от имперских  налогов  и  таможенных  пошлин  и  сборов  в
течение трех лет!
   Купцы и солдаты разразились радостными криками. Тамасп обхватил  Гуделина
обеими руками и сжал его в своих медвежьих объятиях, после чего расцеловал в
обе щеки.
   - Малыш, считай, что мы договорились!
   - Как трогательно, - пробормотал чиновник, поспешно высвобождаясь.
   Пока Марк махал рукой аршаумам в знак того, что договор заключен,  Тамасп
ткнул Гуделина в ребра локтем. Чиновник вскрикнул. Караванщик хитро сказал:
   - А знаешь, скорее всего, я смог бы избежать уплаты  пошлин  и  без  этой
бумаги. Даже  ваши  трижды  проклятые  имперцы  не  могут  находиться  везде
одновременно.
   - В таком случае, - сухо проговорил Гуделин, удержав руку Тамаспа, - мне,
может быть,  лучше  забрать  документ?  Наказание  за  контрабанду  суровое:
конфискация товаров и клеймение всех преступников, замешанных в уклонении от
уплаты пошлин.
   Тамасп сделал быстрое движение, и пергамент мгновенно исчез.
   - Нет, нет, в этом нет необходимости. Я же сказал, что договор заключен!
   Остальные члены видессианского посольства, Ариг и несколько  его  старших
командиров подъехали поближе, чтобы обменяться  приветствиями  и  дружескими
рукопожатиями с караванщиком и его помощниками.
   Тамаспа  откровенно  тревожило  присутствие   такого   количества   новых
союзников в непосредственной близости от его товаров. Однако у него  хватило
ума послать несколько бурдюков кочевникам -  достаточно,  чтобы  развеселить
их, но маловато для того, чтоб начался пьяный дебош.
   Скавр в течение долгого времени не пил  ничего,  кроме  воды,  и  поэтому
особенно наслаждался вином. Он осушил  уже  половину  второй  кружки,  когда
вдруг воскликнул:
   - Чуть не забыл!
   Он подошел к Тамаспу, который одновременно  задавал  вопросы  Виридовиксу
(рыжие волосы кельта поразили купца) и отвечал Горгиду - грек  хотел  узнать
все о тех далеких землях, где побывал караванщик.
   Когда трибун передал ему слова Шенуты, Тамасп ухмыльнулся:
   - Ага, так он думает, что мои кубики фальшивые? Он ошибается.  Я  никогда
таких вещей не делаю, - объявил тучный купец. А затем подмигнул:
   - Странно, что у этой старой песчаной  акулы  еще  хватает  наглости  так
говорить. Это его кубики утяжелены... и не с той стороны, что надо!
   Громкий веселый хохот Тамаспа загремел в пустынной ночи.

Глава одиннадцатая

   - Это против всех существующих правил, - уже не  в  первый  раз  повторял
Евтихий Корик, губернатор Серреса.
   Да уж. Такое было для него и в  самом  деле  чересчур.  В  тихом,  сонном
Серресе никогда ничего подобного не происходило. Это был  крошечный  городок
на границе пустыни и центрального  плато  Видесса.  Даже  йезды  обошли  его
стороной; их вторжение в Империю  произошло  намного  севернее.  Катаклизмы,
сотрясавшие столицу, не коснулись Серреса. Такое  вполне  подходило  Евтихию
Корику, который видел смысл жизни в праве спокойно дремать вместе  со  своим
городком.
   Обиженно  и  сердито  уставился  губернатор  на  грубых   незнакомцев   с
обветренными лицами, которые заполонили тесное помещение.
   - Такого нет в нашем законодательстве, - упрямо твердил  он.  -  Согласно
этому документу, подателю сего дозволяется слишком многое, а  я  не  уверен,
что наделен достаточной властью, дабы подтвердить подобные притязания  своей
подписью.
   - Ты, заплесневелый идиот! - заорал Тамасп. - Всем насрать, подпишешь  ты
его или нет. Тебе нужно сделать  только  одно:  подчиниться  этому  приказу.
Иначе можешь возвращаться домой и покрываться там пылью.
   - В сию грубоватую форму наш милый караванщик вложил истинную суть  дела.
Вся власть в данном вопросе исходит от меня, - мягко вмешался Гуделин. Одной
этой фразой он привел  губернатора  в  еще  большее  замешательство,  нежели
Тамасп. Гуделин был похож на настоящего варвара, но изъяснялся при этом  как
высокое должностное лицо.
   - Я, со своей стороны, также подтверждаю сказанное, - добавил Марк.
   Трибун раздражал Корика не меньше, чем Гуделин. Его речь и внешний  облик
явно выдавали в нем чужеземца. При этом  он  назвался  эпаптэсом.  Если  это
правда, то диковинный чужеземец являлся не только  старшим  офицером,  но  и
чиновником управления финансов Империи. Кроме того, Марк  был  осведомлен  о
том, что происходит в столице, гораздо лучше, чем Корик.
   - Дай нам припасы и свежих лошадей. Мы идем к Туризину  Гавру,  -  сказал
Ариг.
   При обычных обстоятельствах каган  перепугал  бы  Корика  до  полусмерти.
Однако сейчас Ариг просто развлекался. Он даже не  соизволил  показать,  что
представляет собой нечто большее, нежели  обычного  варвара,  глазеющего  на
имперского чиновника.
   - Автократора сейчас нет в Видессе, - важно сказал Корик. -  Как  же  это
вышло, что столь важные, якобы  высокие  официальные  персоны,  как  вы,  не
информированы об этом обстоятельстве?
   Но  несчастному  губернатору  недолго   пришлось   наслаждаться   кратким
замешательством незваных гостей.
   - Ну так где же он, ты, безмозглый кретин?! - рявкнул Гай Филипп, нависая
над столом Корика, словно собираясь вырвать у него ответ силой.
   Если Туризин отправился на восток,  выступив  против  намдалени,  то  все
надежды Арига рухнули...
   На этот раз, однако, Гуделин  не  собирался  задерживать  друзей  долгими
словопрениями. Он шагнул вперед, положив руку на рукоять меча, и  этот  жест
непроизвольно выдал, как изменился чиновник за минувший год.
   - То есть как это - "где"? В Аморионе, конечно, где же еще? - вырвалось у
Корика.
   - Это невозможно! - в один голос воскликнули Скавр, Гай Филипп и  Тамасп.
Купеческий караван ушел из Амориона  буквально  из-под  носа  наседающих  на
город йездов.
   - Да что вы говорите? - с презрением переспросил Корик. Он стал  ворошить
на своем столе свитки пергамента.
   Поскольку бюрократические дела в Серресе вершились так же медленно, как и
все остальное, пергаментов было совсем немного. Марк  узнал  солнечные  лучи
императорской печати на документе, когда губернатор наконец  нашел  то,  что
искал. Удерживая лист на расстоянии вытянутой руки, Евтихий Корик прочитал:
   "...таким образом, надлежит послать контингент численностью  в  треть  от
общих сил гарнизона Серреса. Этот отряд должен присоединиться к нашей  армии
в Аморионе. В  случае  невыполнения  приказа  никакие  оправдания  не  будут
приняты к рассмотрению". - Губернатор  победоносно  взглянул  на  неприятных
визитеров. - Повинуясь этому распоряжению, я и направил  в  Аморион,  к  Его
Императорскому Величеству, ровно треть от моего гарнизона,  то  есть  девять
солдат.
   - Великолепно, - сказал Гай Филипп. - Я уверен,  что  йезды  поблагодарят
тебя за своевременно присланную закуску.
   Корик с удивлением уставился на центуриона, по-прежнему не  понимая,  что
все это значит. Ветеран вздохнул и сдался.
   -  Это,  безусловно,  писал  Гавр.  Нельзя   не   узнать   его   ужасного
солдафонского стиля, - сказал Гуделин. - Никакой изысканности!
   Скилицез хмыкнул, но спорить  не  стал,  позволив  бюрократу  насладиться
своей насмешкой над военными.
   - Но что же Туризин делает в Аморионе? - настойчиво повторил Марк.
   Йезды, Земарк - кто угодно  мог  сейчас  контролировать  этот  город,  но
только не Империя. Похоже, именно этот вопрос послужил последней каплей  для
бедняги губернатора, осаждаемого со всех сторон.
   - Не знаю и знать не хочу!  Мне  наплевать  на  это!  -  завизжал  он.  -
Ступайте туда и узнайте все сами, а меня оставьте в покое!
   Под  влиянием  этой  неожиданной  вспышки  энергии   Корик   выхватил   у
ошеломленного  Тамаспа  документ  об  освобождении   каравана   от   пошлин,
стремительно написал свое имя большими неровными буквами, поставив  его  под
подписью Гуделина, и швырнул лист пергамента прямо в лицо караванщика.
   - А теперь убирайтесь, иначе я позову стражу и вас выгонят силой!
   Тамасп хлопнул себя ладонью по лбу.
   -  Стражу?  Всех  восемнадцать  человек,  которые  у  тебя  остались?   -
осведомился Марк самым вежливым тоном.
   Ариг громко рассмеялся:
   - Тащи их всех сюда! Мы сами их  выгоним  взашей,  кроме  тех  двух-трех,
которые уже, наверное, спрятались.
   Корик побагровел от бессильной ярости.  Скилицез  иронически  отсалютовал
ему. Губернатор продолжал выкрикивать проклятия вслед незваным гостям, когда
те выходили из его резиденции, но Марк все  же  успел  заметить  облегчение,
мелькнувшее на лице Корика.
   Серрес остался в двух днях  пути.  Вместо  того  чтобы  строить  дома  из
мягкого серого  камня,  которого  было  здесь  в  изобилии,  местные  жители
вырубали жилые дома и даже храмы Фоса прямо в скалах. Горгид записывал  свои
наблюдения каждый раз, как встречал на пути такую деревню или городок.
   "...Удивительно, что даже строители  подобных  домов  понимают,  что  эта
технология  весьма  необычна.  Поэтому  они  стараются   имитировать   более
п