мечах.
Йезды пытались пробиться сквозь ряды  своих  противников,  прежде  чем  весь
отряд Арига успел бы их окружить. Воины Арига  яростно  рубились,  не  давая
неприятелю возможности вырваться.
   К своему ужасу, трибун увидел, как первый же йезд уклонился от его  атаки
с такой легкостью, словно лошадь римлянина попросту стояла на месте.
   По счастью, бой стал ближним. Темп его замедлился. Еще один враг оказался
рядом со Скавром. Иезд сделал ложный выпад и рубанул его  саблей.  Марк  мог
считать себя счастливцем, сумев отразить удар. Скавру  пришлось  забыть  обо
всем; любая слабость в этом бою могла оказаться для него  роковой.  Ответный
удар трибуна чуть не отсек ухо его лошади. Увидев, что имеет дело с неумелым
наездником, йезд позволил себе усмехнуться в густую черную бороду. Однако  в
атаках йезда, было больше  ярости,  чем  опыта,  и  Скавр,  отбив  несколько
полукружных ударов,  почувствовал,  как  к  нему  возвращается  уверенность.
Постепенно усмешка сбежала с лица йезда. Неизвестно, чем бы закончился  этот
поединок. Водоворот боя разделил их.
   С легким уколом зависти трибун заметил, как ловко и уверенно  действовали
на конях Виридовикс и Горгид. Длинные руки кельта и его длинный  прямой  меч
делали его смертоносным противником. Горгид не был столь  удачлив  и  лих  в
бою, но тем не менее держался стойко. А старый рубака Гай Филипп  размахивал
саблей с таким видом, будто родился с этим оружием в руке. Хотел бы  Марк  с
такой легкостью приспосабливаться к любым условиям и обстоятельствам.
   Трибун вступил в отчаянную схватку с йездом, который оказался куда  более
опытным воином, чем его первый противник. Внезапно йезд резко отвернулся  от
Марка, чтобы защитить себя от  новой  опасности.  Но  было  слишком  поздно.
Тяжелое  зрзерумское  копье  с  легкостью  пронзило  маленький  кожаный  щит
кочевника и воткнулось в грудь всадника,  выбив  его  из  седла.  Со  времен
мятежа намдалени в западных провинциях Скавр не  видел  тяжелых  копейщиков.
Теперь трибун мог только пожелать, чтобы у Арига было побольше горцев.
   Те йезды, что сумели пробиться,  в  панике  бросились  бежать  на  запад.
Аршаумы не преследовали их  -  путь  армии  Арига  лежал  в  противоположном
направлении. Стычка стоила аршаумам и их союзникам примерно полтора  десятка
человек. Иезды потеряли убитыми в три раза больше. Несколько раненых  врагов
корчились и стонали на оставленном поле боя. Ариг склонился  над  йездом,  у
которого был распорот живот.  Кишки  раненого  вывалились  на  сухую  траву.
Умирающий стонал от боли. Ариг подозвал Скилицеза.
   - Скажи ему, что я подарю ему быструю смерть, если он скажет мне правду.
   Вождь аршаумов вытащил из ножен  кинжал;  глаза  йезда  жадно  впились  в
клинок. Услышав обещание Арига, он кивнул. Боль искажала лицо умирающего.
   - Спроси, куда Авшар собирается двинуть армию, которую сейчас собирает  в
Машизе.
   Скилицез повторил вопрос на языке хаморов.
   - Видесс, - просипел йезд, и слезы от муки, которой стоило ему это слово,
потекли по его щекам. Он добавил еще несколько слов.
   - Ты обещал убить его, - перевел Скилицез рассеянно. От новости,  которую
услышал, лицо имперца стало мрачным и суровым.
   Ариг перерезал йезду горло.
   - Я хотел  бы  наверняка  убедиться  в  этом,  -  сказал  каган  и  начал
расспрашивать еще одного  поверженного  врага,  но  йезд  умер  прежде,  чем
Скилицез закончил переводить. Третья попытка, однако, подтвердила  сообщение
первого кочевника.
   - Хорошо, - молвил Ариг. - Теперь мне легче. Я знаю, что  Авшар  меня  не
преследует.
   Аршаумы бросили убитых врагов там, где те погибли, но  тела  своих  людей
подобрали и поспешно выкопали для них могилы, как  только  нашли  достаточно
мягкую почву возле одного из ручьев.
   Толаи быстро проговаривал что-то, пока  кочевники  засыпали  землей  тела
своих товарищей.
   - Что он говорит? - спросил Марк Горгида.
   - Слушай сам... Ох, прости! Я осел. Ты ведь не знаешь языка  аршаумов.  -
Врач потер слипающиеся глаза. - Я  так  устал...  -  пробормотал  он.  После
стычки грек исцелил  троих  тяжелораненых  кочевников  своим  искусством.  С
видимым усилием Горгид встряхнулся. -  Толаи  молится,  чтобы  духи  врагов,
убитых в бою, служили этим воинам в ином мире.
   Неожиданная мысль пришла в голову Скавра.
   - Толаи - сильный чародей?
   -  Более  сильный,  чем  я  предполагал  поначалу.  Но  почему  тебя  это
интересует?
   Не называя имени Вулгхаша, трибун рассказал, как его  галльский  меч  был
частично скрыт от чар Авшара. Горгид наклонил голову в знак того, что уловил
мысль трибуна.
   - Да, Виридовикса проклятый колдун преследовал  по  всей  степи  и  нашел
именно по мечу. Если Толаи сумеет наложить такие же чары на  оружие  кельта,
это поможет замести наши следы. - Пристальный  взгляд  Горгида  стал  просто
пронзительным. - Не слишком ли сильное колдовство для случайного  стражника,
который попался тебе на пути?
   Лицо Марка запылало от смущения; ему  уже  давно  следовало  понять,  что
невозможно утаить что-либо от умного и проницательного грека.
   - Полагаю, сейчас уже не имеет большого значения, кем был этот чародей на
самом деле, - ответил трибун и рассказал обо всем Горгиду.
   Врача внезапно одолел приступ лютого кашля. С трудом  придя  в  себя,  он
сказал:
   - Разумеется, это к лучшему, что ты не назвал его  настоящего  имени  при
Ариге. Каган увидел бы в Вулгхаше лишь повелителя Йезда, то есть врага. Вряд
ли Ариг пощадил бы его только ради твоего спасения. Наш  вождь-аршаум  любит
тебя, но не настолько, чтобы отказаться от мести.
   - Тогда он ничем не отличается от своего противника, - заметил  Скавр.  -
Да и Туризин - тоже. - Марк криво усмехнулся. - Порой я ворчал на порядки  в
Римской республике, но, поглядев на царей и императоров вблизи,  я  надеюсь,
что республика будет существовать вечно.
   В тот же день вечером  Толаи  внимательно  осмотрел  меч  трибуна,  потом
подверг такому же осмотру меч Виридовикса.
   - Я вижу результат, - сказал  наконец  шаман,  -  но  не  знаю,  как  его
добились. Я попытаюсь сделать так же, но по-своему.
   Толаи быстро облачился в одежду шалмана, украшенную бахромой, надел маску
демона и начал  бить  в  барабан,  призывая  на  помощь  духов.  Скавр  даже
подскочил от неожиданности, когда неизвестно откуда донесся  громкий  голос;
трибун еще не сталкивался с такого рода колдовством.
   Барабан стучал все громче и чаще, призывая демона все  настоятельнее.  Но
магия, заключенная в галльском мече, должно быть, восприняла это  колдовство
как враждебное, потому  что  символы  друидов  внезапно  загорелись  золотым
огнем. Дух взвыл. Толаи покачнулся и крикнул что-то  суровым,  повелительным
тоном. Ему ответил только удаляющийся презрительный смех.
   Дрожащими  руками  шалман  приподнял  оскаленную  деревянную  маску.  Его
широкое, скуластое лицо так побледнело, что белизна пробивалась даже  сквозь
загар смуглой кожи. Он быстро заговорил с Горгидом. В голосе Толаи слышались
огорчение и досада. Грек перевел:
   - Он говорит, что может только похвалить того  чародея,  который  наложил
скрывающие чары на твой меч, Скавр. Шаман сделал все, что мог, но его  магия
недостаточно сильна.
   Трибун с трудом скрыл свое разочарование.
   - Во всяком случае, стоило хотя бы попробовать. Хуже уже не будет,  и  мы
ничего не потеряли.
   - Если не считать бедняга духа, пожалуй, - сухо отозвался  Виридовикс.  -
Он взвыл, как пес, которому прищемили хвост.
   Позднее Горгид заметил в разговоре со Скавром:
   - Я не думаю, что Толаи просто потерпел неудачу. Однажды  он  побил  двух
колдунов одновременно. Вулгхаш, должно быть, очень  могущественный  чародей,
если смог наложить заклятие на твой меч.
   - Не на сам меч, а скорее вокруг, это будет ближе  к  истине,  -  ответил
трибун. - Даже Авшар не осмелился бы наложить заклинание, которое  коснулось
бы самого меча.
   - И это правильно, - вмешался Виридовикс. - Наши друиды обладают  большим
могуществом, чем какой-то паршивый, полудохлый колдун, потому  что  их  чары
исходят от истинных богов! Вот так-то.
   В его голосе слышалась абсолютная уверенность в  превосходстве  кельтских
жрецов над любыми другими.
   Гай Филипп презрительно фыркнул:
   - Если твои расчудесные "великие" друиды такие могущественные, то  почему
же Марк одолел одного из них в бою и  получил  этот  меч?  И  почему  магия,
заключенная друидами в этом оружии, перенесла нас  всех  сюда,  прихватив  с
нами и тебя? Заколдованный меч  должен  был  оставить  тебя  в  Галлии,  как
положено всякому порядочному магическому предмету.
   Виридовикс смерил старшего центуриона негодующим взглядом.
   - Проклятие, я совсем забыл, какой ты ядовитый жучок! -  Кельт  пошевелил
поленом тлеющие угли в костре. - Я думаю, что все мы попали сюда  не  просто
так, а из-за какого-нибудь предзнаменования или там предназначения.
   Кельт сказал это ради того, чтобы защитить  друидов,  но  Горгид  прервал
насмешливое фырканье Гая Филиппа.
   - Может быть, так оно и есть, - серьезно  заметил  грек.  -  Отшельник  в
руинах старого города тоже говорил об этом.
   - Какой отшельник? - спросил Марк.  Столько  всего  случилось  с  ним,  с
центурионом, с его друзьями в этой степи, что никто  из  них  не  успел  еще
толком разобраться во всех их приключениях.
   Горгид и Виридовикс стали наперебой рассказывать свою историю. Слушая их,
Скавр поглаживал щетину на подбородке. Встретившись с друзьями, Марк  первым
делом одолжил у Виридовикса бритву и сбрил  свою  бороду.  Трибун  продолжал
бриться, хотя эта процедура с прогорклым жиром оставляла желать лучшего.
   Когда рассказ был закончен. Гай Филипп заметил:
   - Похоже, еще один жрец слишком долго варился в собственном соку.  Он  не
сказал случайно, что это было за дурацкое предназначение?
   - На мой взгляд, люди  создают  предназначения,  а  не  предназначения  -
людей, - сказал Горгид и с вызовом спросил ветерана:
   - Ты нарочно задал мне нелегкий вопрос?
   Из горла Гая Филиппа вырвался невеселый смешок:
   - Я хочу убить Авшара.
   - Я тоже! - Виридовикс почти пропел  эти  слова.  Сейчас  он  снова  стал
похожим на того варвара, который уже почти исчез в нем. -  Я  тоже!  Я  хочу
прибить его голову над дверью моего дома.
   Марк подумал, что эту тему, в сущности, можно было бы и не обсуждать.  Не
говоря уж о том, сколько зла причинил им всем колдун, Авшар подвергал Видесс
смертельной опасности.  Одного  этого  достаточно,  чтобы  навсегда  сделать
Скавра врагом колдуну. Несмотря на все  недостатки  Империи,  Скавр  полюбил
свою новую родину; он знал, как редко такое случается.
   Неожиданно одна мысль пришла Марку в голову. Очень медленно он повернулся
к Виридовиксу и спросил:
   - Что бы ты сделал, чтобы одолеть его?
   - Колдуна? - Кельт не колебался ни секунды:
   - Нет такой цены, которой я не заплатил бы за это.
   - Надеюсь. Теперь слушай, что я придумал...

***

   Аршаумы остановились у развилки.  Ни  одна  из  дорог  на  восток  их  не
прельщала. Более северная вела  через  выжженную,  голую,  безлюдную  землю.
Южная же уводила в настоящую пустыню. Гай Филипп и  Марк  уговаривали  Арига
пойти южной.
   - Границы Видесса простираются дальше на юго-восток, - объяснял трибун. -
Идя южнее, ты скорее окажешься в Империи. К  тому  же  встретишь  по  дороге
меньше  йездов.  Они  предпочитают  оставлять  выжженную  землю   кочевникам
пустыни. В такой местности недостаточно воды для их стад.
   - А сами-то мы что будем пить в пути? - прямо спросил Ариг.
   - Вода там есть, если ты знаешь, где ее искать, - заявил Гай Филипп. -  А
Скавр и я знаем, как это делать. Этим путем мы  шли  на  запад  с  караваном
Тамаспа. Этот разбойник знает расположение  и  название  любой  лужи,  любой
скважины в этой местности. Мы со Скавром - не  зеленые  новички,  Ариг.  Всю
дорогу мы держали глаза широко раскрытыми.
   - Странный маршрут для каравана, - задумчиво проговорил вождь аршаумов. -
Тысяча Городов могли предложить Тамаспу  куда  более  богатую  и  прибыльную
торговлю.
   - В обычных условиях - да. Но ветер, принесший захватчиков, переворотил в
горах все вверх дном, - усмехнулся Марк. - Тамасп - старая лиса. Он-то  знал
обо всем. Полагаю, ветром, взбудоражившим Эрзерум, был ты.
   - Именно, - подтвердил Ариг, улыбнувшись. - Возможно,  духи  послали  нам
хорошее предзнаменование. Что ж, будь по-вашему.
   Ариг редко колебался подолгу и, один раз приняв решение, уже не уклонялся
от него. Он последовал по дороге, предложенной римлянами.
   В воздухе стоял удушливый запах  горячей  пыли.  Солнце  накаляло  желтый
песок так, что до него невозможно было дотронуться.
   Ракио смотрел сквозь прищуренные ресницы на выжженную плоскую землю.
   - Как же мне не хватает долин и рек и зеленых прохладных лугов! -  сказал
он жалобно. - Здесь, должно быть, очень печальное место для смерти.
   - Как будто имеет значение, где умирать, - отозвался Виридовикс.  -  Я  и
без того скоро подохну, не здесь, так в другом месте.
   С тех пор как он согласился на план Скавра, в его голосе зазвучало больше
покорности судьбе, чем мрачности. "Фей", - подумал Горгид; кельтское слово в
точности отражало состояние Виридовикса.
   Что  касается  трибуна,  то  он  изо  всех  сил  старался  не  думать   о
последствиях, к которым вполне могло привести исполнение  его  замысла.  То,
что Марк служил отряду проводником, немного помогло ему забыться.
   Он быстро обнаружил, что обещания, которые они с Гаем Филиппом  расточали
Аригу, было легче дать, чем выполнить. Местность выглядела совсем иначе, чем
по пути в Машиз, когда Марк силился запомнить приметы. Одной из причин  тому
был песок, подгоняемый быстрым ветром. Иногда под его покровом  исчезало  до
двухсот метров дороги. Хуже всего, однако, было то, что прежде Марк двигался
на запад. Теперь же, когда он шел в противоположном направлении и видел  все
с другой стороны, пейзаж стал вообще  неузнаваемым.  Только  пройдя  мимо  и
обернувшись, он мог до конца убедиться в том, что нашел именно то место.
   - Как,  оказывается,  бывает  полезно  оборачиваться  и  смотреть  назад.
Никогда бы не подумал, что это  может  так  пригодиться,  -  заметил  Скавр,
обращаясь к старшему центуриону после того, как им удалось  отыскать  первый
большой колодец.
   По просьбе римлян кочевники подводили лошадей к колодцу одну  за  другой,
не толпясь.
   - Если ты запачкаешь оазис, кочевники пустыни будут охотиться  за  тобой,
пока не убьют, - предупредил Скавр Арига.
   Аршаум все еще сомневался в его словах, пока Виридовикс не сказал ему:
   - Подумай о том, как осторожны ваши кланы в степи с огнем.
   -  Да,  теперь  понимаю,  -  согласился  Ариг,  сообразив,  в  чем  смысл
сравнения. - Здесь нет опасности зажечь пожар. Но загрязнить воду или вылить
ее по глупости - это может вызвать в пустыне настоящую войну.
   Тревожные крики часовых подняли аршаумов, едва забрезжил рассвет.  С  юга
приближался отряд кочевников пустыни.
   Большинство ехали на тонконогих легких лошадках, некоторые  восседали  на
верблюдах. Несколько аршаумских лошадей зафыркали и взвились на дыбы,  учуяв
незнакомый запах.
   - Нападут ли они на нас, не начав переговоров? - спросил Ариг.
   - Не думаю. Мы превосходим их численно в три раза, - ответил Скавр.
   Аршаумы уже садились в седла.
   - Никогда им, однако, не доверяй, - добавил Гай  Филипп.  -  Они  предают
друг друга просто ради развлечения; очень  часто  им  случается  ограбить  и
убить чужеземцев, если они видят, что те слабее. И еще  одна  вещь,  которой
тебе надо опасаться. Их луки не посылают стрел  так  далеко,  как  ваши,  но
наконечники бывают иногда отравленными.
   Ариг кивнул:
   - Я помню, что послы из их племен всегда грызлись в Видессе между собой.
   В эти дни Ариг показал себя настолько мудрым вождем, что Марк почти забыл
о тех временах, которые аршаум легкомысленно провел в столице Империи.
   Кочевники тем временем выслали вперед  группу  людей.  Те  шли  медленно,
выставив напоказ руки.
   - Вы знаете о них больше, чем любой из нас, - обратился Ариг к  римлянам.
- Идемте.
   В сопровождении лучников-аршаумов они поехали  в  сторону  приближающихся
парламентеров. Кочевники пустыни и степняки с любопытством смотрели друг  на
друга.
   Вместо штанов и туник жители оазиса носили широкие одежды  из  белой  или
коричневой шерсти. Некоторые обматывали полосы мягкой ткани  вокруг  головы,
спасаясь от палящего солнца, другие защищали себя легкими шарфами из тонкого
полотна или шелка.  Большинство  из  них  были  худощавыми  людьми  с  очень
смуглыми, удлиненными, будто точеными лицами. Их  глубоко  посаженные  глаза
источали холод, подобно тому, как пустыня источала жар.  У  нескольких  были
навощенные усы, большинство же  отпускали  короткие  курчавые  бороды,  едва
покрывавшие подбородок.
   Они ожидали, что Ариг заговорит первым и тем самым  "потеряет  лицо".  Но
аршаум ошеломил их, резко спросив:
   - Вы говорите по-видессиански?
   Это немного сбило с них спесь.
   - Да, - произнес наконец один из них. У  него  была  курчавая  бородка  и
темное, как старая кожа, лицо. Должно быть, их вождь, предположил Марк.  Его
высокое положение подчеркивали  тяжелые  серебряные  браслеты  на  запястьях
обеих рук.
   - Меня зовут Шенута из Нифуда. Кто вы  такие,  чтобы  пользоваться  водой
Коатифа без нашего позволения? Что скажете в свое оправдание?
   Ариг назвал себя, а потом громко сказал:
   - Я нахожусь в состоянии войны с Йездом. Достаточное ли это оправдание?
   Это было умно. Шенута не смог  скрыть  удивления,  показавшегося  на  его
лице. Он быстро заговорил на своем гортанном языке. Несколько человек из его
отряда громко вскрикнули; один погрозил кулаком в сторону северо-запада, где
лежал Машиз.
   - Разумный ответ, - признал Шенута, и его лицо снова стало невозмутимым.
   Ариг начал развивать свое преимущество:
   - В Коатифе нам не нужно ничего, кроме нескольких глотков воды. Ты можешь
послать своих людей и убедиться в этом, если хочешь. В обмен на воду  я  дам
тебе подарок. - Он протянул вождю Нифуда свой запасной лук. - Видишь, спинка
лука укреплена рогом дикого барана, а тетива сплетена из сухожилий?  Стрелы,
выпущенные из этого лука, опередят  соперниц,  слетевших  с  другой  тетивы.
Сделай побольше таких луков и обрати их против йездов!
   - Ты один из самых странных людей, когда-либо виденных мною, но держишься
ты как истинный владыка, - сказал Дригу Шенута. -  Нет  ли  у  тебя  дочери,
которую я мог бы взять в жены, дабы скрепить нашу дружбу?
   - Прости - у меня нет дочери. Но даже если бы она у меня  и  была  -  моя
родина далеко на севере, и путь туда непрост. - В знак сожаления Ариг развел
руками.
   Шенута поклонился, сидя в седле.
   - Тогда уравняем намерения и свершения. Я позволяю  тебе  и  твоим  людям
пользоваться водой Коатифа. Прежде эту привилегию  делили  между  собой  три
караванщика: Сарипний-видессианин, который в обмен обучил меня своему языку;
Джандал,  мать  которого  родом  из  Нифуда;   и   Тамасп,   который   право
останавливаться во всех моих оазисах выиграл у меня в кости.
   - Очень похоже на него! - засмеялся Гай Филипп.
   В первый раз за все время разговора Шенута повернулся к римлянам.
   - Вы  знаете  Тамаспа?  Несколько  раз  я  видел  в  его  караване  таких
светловолосых людей, как ты. - Он кивнул на Скавра.
   - Это люди не моего народа, - ответил трибун. - Я и мой  друг  служили  в
его караване охранниками, когда он несколько месяцев назад шел на Машиз. Эта
дорога - самый короткий и быстрый путь в Видесс, поэтому мы рассказали о ней
нашему другу Аригу. Никто из нас не хочет причинить никакого  зла  тебе  или
твоим людям.
   - Хорошо сказано, - заметил Шенута. - Если бы мне пришлось выбирать между
Видессом и Иездом, думаю, я  выбрал  бы  Видесс.  Но  мне  не  нужно  ничего
выбират