Филипп  спросил
трибуна:
   - Не хочешь взглянуть на их дурацкое шествие?
   - Почему бы и нет? По крайней мере, поглядим для начала, с чем именно нам
предстоит иметь дело, - отозвался трибун.
   - Если только нас не прихлопнут раньше, - мрачно заметил Гай  Филипп,  но
со вздохом последовал за трибуном.
   Они выбрались на улицу и вскоре заблудились, но шум и яркий свет  факелов
не позволил им потеряться в Аморионе. Сегодня любой мог без труда  выйти  на
главную торговую магистраль.
   Вскоре римляне опять столкнулись с продавцом засахаренных  фиг.  Лоточник
деловито пробивался в густой толпе. Его поднос почти опустел.
   Заметив римлян, он виновато развел руками:
   - Ну вот, теперь  я  потерял  свое  отличное  место,  откуда  можно  было
смотреть на процессию.
   - Спасибо. Ты уже сделал для нас одно доброе дело, - ответил Марк.
   Втроем они кое-как протолкались вперед. Многие  поглядывали  на  наглецов
мрачновато, но Скавр был на полголовы выше любого в толпе, да и  Гай  Филипп
не выглядел человеком, с которым стоило связываться.
   Они попали в первые ряды как раз вовремя. При виде отряда  телохранителей
Земарка  толпа  разразилась  радостными  криками.  На  взгляд  Марка,  воины
фанатика выглядели недисциплинированными, недостаточно обученными и  слишком
пестро вооруженными. Им удавалось отбивать атаки йездов, опираясь больше  на
"священную ярость", чем на  воинскую  выучку,  но  на  параде  они  явно  не
блистали.
   Не слишком впечатлили трибуна и хоры, распевающие гимны Фосу  и  Земарку.
Даже немузыкальное ухо Скавра страдало  от  махрового  дилетантизма  певцов.
Кроме  того,  большинство  песнопений  исполнялось  на   архаическом   языке
видессианской литургии, которого Скавр почти не понимал.
   - Разве они не великолепны! - восторженно воскликнул  Лейкод.  -  Смотри,
вон там, в третьем ряду, -  мой  двоюродный  брат  Стасий.  Он  сапожник.  -
Уличный разносчик замахал руками и закричал:
   - Эй, Стасий!
   Марк искренне сказал:
   - Я никогда еще не слышал ничего подобного.
   - Я тоже, - поддержал его Гай Филипп. И добавил:
   - Зато не раз слышал кое-что куда получше. - Последнюю фразу он  произнес
по-латыни.
   Новый гимн исполнялся в  сопровождении  аккомпанемента  дудок,  рожков  и
барабанов. Этот шум был просто ужасен.
   Хор сменился небольшим конным отрядом юношей - сыновей богатейших граждан
Амориона.  Гривы  гарцующих  коней  были   тщательно   расчесаны,   украшены
разноцветными лентами, золотыми и серебряными нитями.
   В толпе поднялся оглушительный крик  -  следом  за  отрядом  протащили  с
десяток полуобнаженных людей, закованных в цепи. Пленники  шли,  спотыкаясь,
подгоняемые уколами копий.
   - Проклятые Фосом васпуры! - завизжал Лейкод. - Это из-за ваших грехов  и
вашей подлой ереси Фос допустил йездам напасть на нас!
   Из толпы в пленников швыряли  комьями  глины,  кусками  навоза,  гнильем.
Трясясь от ненависти, Лейкод запустил в них последними фигами.
   Переступив с ноги на ногу,  Гай  Филипп  грязно  выругался  по-латыни.  У
несчастных не было ни единого шанса на спасение. Любое неосторожное движение
- и озверевшая толпа растерзает васпуракан на части.
   Вопли ярости сменились приветственными кликами:
   - Земарк! Земарк! Его святейшество! Защитник! Истинная Вера!
   Сейчас в толпе не нашлось бы ни одного человека,  который  посмел  бы  не
выкрикивать эти слова во все горло.
   Впереди жреца шли  зонтоносцы.  Разноцветные  зонтики  символизировали  в
Видессе власть - точно так же, как  в  Риме  -  связки  прутьев  и  топорики
ликторов.
   Сосчитав шелковые зонты, Марк присвистнул.  Четырнадцать!  Даже  Туризину
Гавру полагалось только двенадцать.
   Земарк шествовал по улице спокойно и прямо, сохраняя на лице  равнодушное
выражение. Ни клики  приветствий,  ни  великолепная  процессия  зонтоносцев,
казалось, не могли задеть его возвышенную  душу.  Мрачное  изможденное  лицо
жреца покрывали шрамы. Он заметно прихрамывал.
   И хромота, и шрамы достались Земарку от огромного пса, бежавшего рядом  с
ним  на  длинной  цепи.  Собаку  звали  Васпуром  -  по  имени  легендарного
прародителя   васпуракан.   В   свое   время   Гагик   Багратони   преподнес
насмешнику-жрецу хороший урок - и пса, и его  фанатичного  хозяина  накхарар
засунул в один мешок. Марк, бывший в тот день гостем Багратони, убедил  того
выпустить жреца на волю.  Тогда  Скавр  опасался,  что  мученическая  смерть
превратит Земарка в "святого" и вызовет  гонения  на  васпуракан.  Но  живой
Земарк оказался куда опаснее мертвого... Сейчас трибун готов был грызть себе
локти, вспоминая, как уговаривал Багратони оставить фанатика в живых.
   Проходя вместе с Земарком мимо римлян, пес Васпур вдруг приостановился  и
зарычал. Шерсть на загривке животного  поднялась  дыбом.  Трибун  похолодел.
Прошло уже почти три года... Неужели пес вспомнил? Неужели он  не  забыл  их
запаха? Васпур видел римлян лишь несколько  минут...  А  Земарк?  Узнает  ли
Земарк римлян, если увидит их снова? Скавр внезапно пожалел о своем  высоком
росте и соломенных волосах. Хотел бы он сейчас не так выделяться в толпе...
   Но пес прошел мимо. Следом за собакой ушел и Земарк.
   Трибун вздохнул с облегчением. Земарк  и  прежде  был  очень  опасен.  Но
сейчас трибун ощущал заключенное в нем сверхъестественное  могущество.  Будь
Марк собакой, у  него,  как  у  Васпура,  сейчас  вздыбилась  бы  шерсть  на
загривке. Вряд ли одна только светская власть придавала изуродованному  лицу
жреца такое страшное выражение. Что-то темное,  дьявольское,  нечеловеческое
кипело в душе Земарка. И  эта  тьма  питалась  ненавистью,  как  живительным
соком.
   С криками: "Фос да благословит Земарка!" толпа смыкалась позади  жреца  и
следовала за ним по направлению к  центральной  площади  Амориона.  Бушующее
людское море повлекло за собой  Скавра  и  Гая  Филиппа.  Повсюду  толкались
локтями, пробиваясь вперед.
   Пленников-васпуракан копьями выгнали на середину площади. Отвязав  их  от
общей цепи, каждого приковали к столбам, вбитым в землю. Некоторые  пленники
пытались  вырваться,  дергали  руками,  но  большинство  стояли  неподвижно.
Закончив свою работу, стражники поспешно отошли  в  сторону,  как  бы  боясь
замараться.
   Земарк, хромая, подошел к васпураканам.  Пес  рычал,  ощеривая  блестящие
клыки.
   -  Боги  милостивые,  неужели  он  собирается  травить  их   собакой?   -
пробормотал Гай Филипп. - Что же они такого совершили?
   Однако по команде хозяина пес уселся рядом и замолчал. В  этот  миг  лицо
Земарка утратило человеческое выражение. Жрец сам превратился в  плотоядного
зверя. Вытянув длинный палец в сторону васпуракан, Земарк словно собрал  всю
свою злую волю в узкий пучок. Толпа затихла. Дрожь пробежала по телу  жреца.
Скавр почти воочию видел, как чудовищная сила, клубившаяся в  душе  Земарка,
вдруг протянула к пленникам сфокусированный луч. Марк понял,  на  что  похож
этот отвратительный обряд. Он напоминал работу жреца-целителя. Однако Земарк
вызвал в себе эту  мощь  вовсе  не  ради  того,  чтобы  спасти  человеческую
жизнь...
   - Да будет проклята вовеки и стерта с лица земли подлая раса  васпуракан!
- прокричал он. Пронзительный голос обжигал, как кислота. - Лживые!  Подлые!
Безумные! Вы умножили зло в тысячу раз! Вы  злобные  упрямцы!  Вы  уродливые
рассадники грязной ереси! Да будьте вы прокляты, прокляты, прокляты!
   Каждый выкрик Земарк сопровождал яростным взмахом руки. Толпа  кровожадно
выла. Прикованные к столбам люди извивались и корчились, словно их  хлестали
бичами. Двое или трое закричали от боли, но их крик потонул в реве толпы.
   - Да будут прокляты порождения Скотоса! - провизжал Земарк.
   Пленники обвисли на цепях, кусая губы в нестерпимой муке.
   - Да будет проклят каждый их обряд и каждая молитва! Да будут прокляты их
слова, полные ненависти  к  Фосу!  Да  будут  прокляты  их  ядовитые  языки,
изрыгающие лишь святотатство!
   По густым бородам васпуракан текла кровь.
   - Да будут прокляты эти дикие псы! Да будут прокляты эти отродья  змей  и
скорпионов! Я проклинаю вас всех и посылаю вас на смерть!
   Собрав все свои силы, он еще раз ткнул в сторону пленных острым  пальцем.
Глаза умирающих наполнились ужасом и стали вылезать  из  орбит.  Васпуракане
бились, как выброшенные на сушу рыбы, а затем, один за другим, замирали.
   Лишь тогда торжествующий Земарк подошел к ним и, глядя на трупы  горящими
глазами, стал пинать их ногами.
   Возбужденная религиозным фанатизмом толпа радостно завопила:
   - Да хранит Фос Защитника Правоверных!  Да  постигнет  злая  участь  всех
еретиков! Да побеждает Истинная Вера всегда и во всем!
   Одна женщина выкрикнула приветствие, обращаемое обычно к Императору:
   - Ты победитель еси, Земарк!
   Жрец никак не показал, что воздаваемые ему шумные почести как-то  тронули
его. Прихрамывая, он в сопровождении пса направился к своей  резиденции.  На
миг фанатик-жрец обратился к толпе,  устремив  на  нее  суровый  неподвижный
взгляд.
   - Смотрите! - крикнул он резко. - Да не погрязнет никто из вас  в  ереси!
Следите, чтобы она не заразила ваших друзей и соседей!
   В   ответ   на   свирепое   предостережение   толпа   вновь   разразилась
приветственными воплями, словно Земарк только что  благословил  собравшихся.
Толпа расходилась, довольная увиденным.
   Когда римляне возвращались в свое жалкое жилище, Гай Филипп  обратился  к
Марку:
   - Ты уверен, что хочешь вступить с ним в схватку?
   - Откровенно говоря, нет.
   Сила колдовства Земарка потрясла даже трибуна. Несколько шагов он  прошел
в полном молчании. Наконец Марк сказал:
   - Однако выбора у меня нет. По-твоему, мне следует убить его из-за угла?
   - Я бы так и поступил, - тут же ответил  Гай  Филипп.  -  Если  бы  знал,
конечно, что меня не схватят после  этого  на  месте.  Или,  что  еще  более
вероятно, до этого. Во всяком случае, я рад, что в твоем плане мне  отведена
незначительная роль.
   Марк только пожал плечами:
   - Видессиане - хитрый народ. А я собираюсь привести их  в  замешательство
очевидным. Что может быть лучше?
   - Особенно когда это очевидное - не правда, - сказал ветеран.
   Утро следующего дня обещало страшную жару, какая часто выдавалась в  этих
краях. Вода, которой Скавр умыл лицо и руки, была теплой, точно в бане.
   Марк почти не притронулся к  хлебцам,  купленным  на  завтрак  у  хозяина
постоялого двора. Зато Гай Филипп с  удовольствием  умял  обе  порции.  Марк
знал: если бы  их  роли  переменились  и  Марку  предстояло  бы  остаться  в
относительной безопасности, в то  время  как  Гаю  Филиппу  -  подвергнуться
смертельному риску, старший  центурион  все  равно  не  утратил  аппетита  и
невозмутимо позавтракал бы за двоих.
   Римляне пережидали  жару  в  тени  конюшни,  вызывая  любопытные  взгляды
конюхов и постояльцев, приходивших забрать лошадей.
   Едва стало чуть прохладнее, как Марк облачился в полный  римский  доспех:
медные поножи, пояс с медными бляхами, кольчугу, шлем с плюмажем из конского
волоса и, наконец, красный плащ трибуна. Он мгновенно вспотел.
   Гай Филипп в простой легкой тунике уселся на серого коня. Наклонившись  в
седле, старший центурион пожал руку Скавру:
   - Я буду наготове. Жду  в  назначенном  месте.  Хотя  это  не  слишком-то
поможет, если твой план сорвется. Пусть боги сегодня будут с  тобой,  чертов
ты дурень.
   Неплохая эпитафия, подумал Марк. "Здесь покоится чертов дурень, с которым
пребывают боги".
   Гай Филипп медленно двинулся прочь от постоялого двора.
   Шагая  по  улице  в  доспехе  под  палящим,  безжалостным  солнцем,  Марк
чувствовал себя омаром, которого  варят  в  панцире.  Пока  он  добрался  до
центральной улицы Амориона, за ним увязалась целая  стайка  ребятишек.  Дети
давно привыкли к солдатам, но такого великолепия еще никогда не видели.
   Марк раздавал направо и налево медные монеты. Он хотел  привлечь  к  себе
как можно больше внимания.
   - А что, - спросил трибун, - Земарк будет сегодня проповедовать?
   Некоторые мальчишки вздрогнули при одном только упоминании  этого  имени.
Другие глядели на трибуна пустыми, ничего не  выражающими  глазами.  Похоже,
Земарк правил в своем городе с помощью страха.
   Наконец один из мальчишек улыбнулся:
   - Да, господин. Защитник каждый день разговаривает со  своими  людьми  на
площади.
   - Спасибо, малыш. - Скавр дал ему еще одну монетку.
   - Это тебе спасибо, господин. Ты собираешься послушать его?  Я  вижу,  ты
приехал издалека! Может быть, ты проделал этот путь только ради того,  чтобы
увидеть его?  Правда,  он  удивительный?  Ты  видел  когда-нибудь  подобного
человека?
   - Нет, сынок, не видел, -  честно  сказал  римлянин.  -  Я  действительно
приехал издалека для того, чтобы увидеть  его.  Может  быть,  я  даже  сумею
поговорить с ним.
   Трупы васпуракан все еще лежали на площади. Боль исказила их  лица,  тела
застыли в мучительной агонии. Однако это зрелище ничуть не повредило  бойкой
торговле панегириса. Вокруг мертвецов кипела купля-продажа.
   Двое купцов, торгующих коврами, установили  лавки  друг  против  друга  и
принялись  нахваливать  свой  товар,  одновременно   высмеивая   конкурента.
Оружейник нажимал ногой на педаль отчаянно  скрипевшего  точильного  колеса,
налаживая нож для толстого покупателя. Пышнотелая  матрона  вертелась  перед
большим бронзовым зеркалом, который держал перед ней продавец  косметики.  С
явной  неохотой  дама  отложила  зеркало,  после  чего  торг   начался   уже
по-настоящему.
   Продавцы вина, орехов, жареных  куропаток,  эля,  фруктового  сока,  фиг,
булочек, посыпанных корицей, сотен других  лакомств  -  все  они  бродили  в
толпе, выкликая свои товары.
   На площади выступали силачи, державшие на голове большие камни,  бродячие
музыканты, акробаты. Один эквилибрист ходил на руках, а оловянную кружку для
подаяний привязал к ноге. Здесь можно было увидеть дрессировщика с говорящей
вороной и пляшущими собаками, кукольников и множество других людей,  которых
всегда в изобилии  на  ярмарках.  Этому  шумному,  разгульному  празднеству,
казалось, вовсе не было дела до аскетической проповеди Земарка.
   Бродили здесь и дамы  легкого  поведения,  привлеченные  обилием  богатых
купцов и горожан. Марк заметил Гая Филиппа - старший центурион  беседовал  с
высокой привлекательной черноволосой женщиной. У нее  было  немного  жесткое
лицо. Возможно, она напомнила Гаю Филиппу Нерсе, подумал трибун. Женщина  на
миг стянула платье на левое плечо, показывая  центуриону  свою  грудь.  Марк
засмеялся.
   Как и говорил мальчишка, Земарк уже  вышел  на  площадь  и  сейчас  стоял
окруженный большой  толпой  слушателей.  Слева  и  справа  от  жреца  стояли
телохранители. Пес Васпур сидел у ног своего хозяина.
   Земарк поднялся на небольшое возвышение, нечто вроде переносной  кафедры.
Он что-то выкрикивал, взмахивая кулаками - видимо, желая придать своим речам
больше убедительности. Скавру не требовалось слышать первую часть его  речи.
И без того было ясно, о чем говорит фанатик.
   - Они - порождение Скотоса! - выкрикивал Земарк. - Их цель  -  загрязнить
чистую веру Фоса дьявольской ересью! Лишь после  уничтожения  этих  извергов
истинная вера восторжествует во веки веков! Другая наша цель  -  уничтожение
еретиков, засевших  в  столице.  Увы!  Снисходительность  и  попустительство
властей предержащих привели к тому, что эта зараза расползается по  Видессу.
Подлые души еретиков будут вечно гнить подо льдом у Скотоса!
   Аморионцы восторженно внимали своему духовному наставнику.
   - Смерть  еретикам!  -  раздавалось  в  толпе.  -  Да  одолеет  лицемеров
проклятье Земарка! Да  здравствует  мудрость  Защитника  Истинной  Веры!  Да
здравствует Земарк, гроза васпуров!
   Запахнувшись в красный плащ, Марк стал  пробиваться  к  Земарку.  Высокая
фигура трибуна выглядела очень впечатляюще. Люди оборачивались,  когда  Марк
отталкивал их, с явным желанием обругать нахала, однако тотчас же  бормотали
слова извинения и расступались.
   Вскоре Скавр уже стоял достаточно близко,  чтобы  видеть,  как  на  горле
Земарка пульсируют жилы. На лбу у него вздулась  синяя  вена.  Распалившись,
жрец продолжал изрыгать проклятия на своих будущих жертв.
   - Анафема на тех, кто вышел  из  Васпуракана!  Анафема  на  самый  корень
нечистого учения! - вопил он. -  Да  провалятся  они  во  тьму  Скотоса,  да
попадут в рабство к своему грязному повелителю, да насытится он их нечистыми
душами!
   В этот момент Марк шагнул в сторону жреца и как можно громче произнес:
   - Какая глупость!
   Вокруг все стихло. Послышалось несколько изумленных  восклицаний.  Земарк
уже раскрыл было рот, готовый разразиться новой громовой тирадой. Но  вместо
анафемы еретикам он глупо  замолчал  и  уставился  на  трибуна.  Прошло  уже
несколько лет с тех пор, когда кто-то в последний раз осмеливался  возражать
ему. Наконец жрец махнул своим стражам:
   - Убить этого святотатствующего негодяя!
   Солдаты шагнули вперед.
   - А, посылаешь псов, чтобы они выполнили за тебя твою работу,  мясник!  -
ухмыльнулся римлянин. - А сам ты слишком глуп, чтобы перерезать мне  глотку?
Помнишь, как тебя отделали, когда ты выпендривался в доме у Багратони? Да ты
просто подлый убийца, жалкий трус, ничтожный  слабак  и  фальшивый  святоша!
Твой пес заклеймил твою харю шрамами - носи же это клеймо, ты заслужил его!
   Несколько человек, стоявших рядом со Скавром, отшатнулись от него, словно
боясь заразиться проказой.
   Пес зарычал. Охранники  нацелили  на  святотатца  копья.  Трибун  положил
ладонь на рукоять меча и, прищурившись, уставился на Земарка.
   Жрец, уверенный в  своем  могуществе,  мановением  руки  приказал  воинам
остановиться. Те повиновались.
   - Что ж, несчастный безумец. Пусть будет так, как ты хочешь.  Сила  Фоса,
заключенная во мне, поражает всех неверных  и  еретиков!  Желаешь,  чтобы  я
доказал это еще раз - на тебе? Изволь!
   Глаза Земарка алчно засверкали. Он уже  предвкушал  расправу.  Сейчас  он
напоминал Скавру старого орла, готового броситься на бегущего внизу зайца.
   Внезапно во взгляде жреца-фанатика мелькнуло удивление.  В  этот  миг  на
изуродованном шрамами лице появилось человеческое выражение.
   - Я знаю тебя, - резко  бросил  он.  -  Ты  один  из  тех  варваров,  что
предпочитают дружбу еретиков-васпуракан общению со светочами истинной веры.
   - Разумеется, мне куда больше по душе общество васпуракан,  нежели  твое.
Они - настоящие мужчины, воины, а не искалеченные ядовитые фанатики, которым
уже не под силу ни убить мужчину в честном  бою,  ни  оттрахать  хорошенькую
шлюху! - с оскорбительным злорадством ответил Марк.
   Толпа изумленно ахнула. Земарк вздрогнул, будто ужаленный.
   - Они - настоящие мужчины? - Жрец устремил  палец  на  трупы  васпуракан,
пораженных  насмерть  злым  чародейством.  -  Вот  они  лежат  перед  тобой,
застигнутые смертью! Справедливость Фоса покарала их.
   - Вранье. Любой  злой  колдун  может  сделать  то  же  самое.  И  ему  не
обязательно скрываться под голубым плащом  жреца.  -  Трибун  усмехнулся.  -
Справедливость Фоса? Какая чушь! Ты - жалкая пародия  на  жреца,  Земарк,  и
только твоя невероятная жестокость делает тебя  опасным.  Ну  давай,  давай!
Демонстрируй силу и справедливость Фоса! Ты говоришь, в тебе живет священный
пламень божества? Вперед, Земарк! Уничтожь меня! Порази меня насмерть  силой
Фоса, если сумеешь!
   - Просить меня об этом излишне, - яростным шепотом проговорил  Земарк.  -
Ты получишь по заслугам.
   Жрец не сдвинулся с места, но, казалось, стал  выше  ростом.  Марк  почти
ощущал, как его враг собирает в себе энергию, чтобы  направить  ее  на  свою
жертву. Взор Земарка пылал; глаза, казалось, исторгали  два  пучка  пламени.
Все тело фанатика содрогалось. Энергия ненависти почти  зримо  собиралась  в
мощное копье, которому предстояло поразить святотатца насмерть.
   Вот