огаланда,  а  зло  Скотоса  казалось  неизмеримо
далеким. Но имперцы были грешны и падали все ниже  и  ниже,  и  Скотос  стал
набирать силу, дабы показать мощь своей  власти  над  вами.  Именно  поэтому
варвары оторвали от вас Хатриш и Татагуш. Это Скотос  привел  из  необъятных
степей диких хаморов. Это Скотос отнял у вас силу, дабы вы не могли отразить
их натиска. И вот, по грехам вашим, сила Скотоса  росла,  и  вот  стала  она
слишком могущественна, и ощутили вы ее дыхание на своем  лице.  Ныне  Скотос
близко! Кто уверен теперь, что Фос победит в конце концов и на  закате  всех
времен?
   Теперь Стипий был уже не багровым, а белым, как стена.
   - Весовщик! - воскликнул он.
   Толпа недобро загудела. Для видессиан ересь весовщиков - вера хатришей  в
равновесие сил Добра и Зла - была еще хуже,  чем  та,  которую  исповедовали
намдалени.
   - Вовсе нет. Позволь закончить, - спокойно возразил Герунгус. - Ни  тебя,
ни меня не будет здесь, когда разразится последняя великая битва между Фосом
и Скотосом. Откуда же нам, слабым и грешным, заранее знать ее исход?  Но  мы
должны жить так, словно мы твердо уверены в  грядущей  окончательной  победе
Добра. Иначе нам уготован вечный лед Скотоса. Не знаю, как ты, а я честно  и
с гордостью делаю свою ставку. Я ставлю душу на победу Добра.
   Он резко повернулся и огляделся по сторонам, словно бросая вызов толпе.
   Марк тоже стал приглядываться к людям. К своему удивлению, он  обнаружил,
что видессиане притихли. Это было непривычно. Герунгус  выражался  не  столь
цветисто, как Стипий, но его ораторские приемы были достаточно эффектны.
   Трибун заметил Неврат. Ее густые черные волосы копной  падали  на  плечи.
Когда глаза трибуна и молодой васпураканки  встретились,  ока  улыбнулась  и
сделала легкое движение,  как  бы  указывая  на  возбужденную  толпу,  затем
показала на себя и Скавра и кивнула. Он кивнул  в  ответ.  Марк  отлично  ее
понял. Уроженка горного Васпуракана, Неврат имела свое представление о  вере
Фоса. А римлянин вообще стоял вне этой  религии.  Они  были  чужими  в  этой
толпе, и это их объединяло.
   Стипий между тем пыхтел и пускал пузыри, как выброшенный на берег кит.
   - Очень красиво! - выдохнул он наконец, собравшись  с  силами  для  новой
атаки. - Недостойно Фоса бросать кубики в игре со Скотосом на всю Вселенную!
Или, по-твоему, они только и делают, что трясут стаканчик и  смотрят,  какие
номера выпали - две  единицы  "Солнца"  мира  и  порядка  или  две  шестерки
"демонов" голода, смерти и разорения? Азартная игра  внесла  бы  смятение  в
сердце  Фоса.  Такого  случиться  не  может.  Нет,  мой  друг,  -  продолжал
жрец-целитель, - не все так просто. Ведь и Скотосу не нужна  игра  в  кости,
дабы достичь своих гнусных целей и ввести людей  в  ересь,  отвлекая  их  от
истины. Каждый твой грех отмечают на своих дьявольских счетах демоны темного
бога. О, они записывают все:  существо  греха,  время  его  совершения,  его
тяжесть.  Они  станут  свидетелями  всех  наших  проступков.  Только  полное
сердечное покаяние и истинная  вера  в  Фоса  могут  снять  клеймо  грязи  с
отмеченного Скотосом человека. Только так можно припасть к вратам рая  Фоса.
Каждое богохульство, каждое святотатство, совершенное тобой, - это еще  один
шаг к вечному льду!
   Волнение Стипия было, безусловно, искренним, хотя логика его хромала.
   Жрец-целитель и его противник из Намдалена продолжали яростно спорить, но
трибун перестал следить за ходом их дискуссии. Ему  вдруг  в  голову  пришла
одна забавная  мысль.  Если  заменить  несколько  слов,  то  образ  демонов,
подсчитывающих  грехи  на  счетах,  легко  превращается  в  образ  налоговых
чиновников. Марк не думал, чтобы совпадение было чисто случайным. Интересно,
задумываются ли над этим видессиане? Трибун усмехнулся.
   Поднимаясь по  лестнице  губернаторского  дворца  -  большого  здания  из
красного кирпича с беломраморными колоннами, - Скавр  закашлялся:  в  городе
еще что-то горело,  и  едкий  дым  жег  горло.  Тяжеловооруженные  легионеры
неподвижно стояли на рыночной площади. Римляне патрулировали  главные  улицы
города. Скавр не собирался допустить, чтобы мятеж вспыхнул снова.

***

   Если бы только что подавленный бунт начался несколько  дней  назад,  Марк
мог бы тешить себя иллюзией, будто причиной его послужил бурный  религиозный
диспут. Но сейчас...  Марк  всерьез  подозревал,  что  главными  зачинщиками
мятежа были богатые купцы и местная знать. Именно эти  люди  и  ожидали  его
сейчас у губернатора. На их золото  Скавр  и  собирался  выкупить  у  йездов
Дракса  и  его  соплеменников.  Расчет  мятежников  был  очень  прост.  Если
гарсавранам удастся выгнать римлян из города, то это спасет от посягательств
толстую мошну наиболее состоятельных местных жителей. Не говоря уже  о  том,
что многие из них с самого начала поддерживали намдалени. Словом,  Марк  был
рад тому, что идет на эту встречу вместе со своими офицерами.
   Все римляне были вооружены и одеты  в  доспехи;  короткие  красные  плащи
развевались, кольчуги начищены до блеска. Все  это  должно  было  произвести
надлежащее впечатление. За Марком следовал буккинатор, державший свою трубу,
как меч.
   Скавр снова и снова  перебирал  в  памяти  заготовленные  заранее  слова.
Подготовить речь ему помог Стипий. Правда, по своему обыкновению, жрец  весь
изворчался. Марк довольно сносно изъяснялся по-видессиански. Но что  неплохо
для обычной беседы, никуда не годится для официальной  речи.  Церемониальный
язык отличался от простого разговорного, как день от ночи.  Оба  Гавра  -  и
старший, и младший - порой уклонялись от этой традиции  и  обходились  своей
солдатской прямотой. Но Гавры - другое дело; все знали, что при  случае  они
могут прибегнуть и к высокому слогу.  Если  бы  трибун  заговорил  сейчас  с
надменными и коварными имперцами таким же простым языком,  это,  несомненно,
охарактеризовало бы командира  римлян  как  неотесанного  варвара.  А  Скавр
должен был выступить представителем  имперского  правительства  и  с  самого
начала не допустить, чтобы ему прилепили личину вымогателя.
   Измучив Скавра, Стипий продолжал зудеть, что речь чересчур проста. Однако
она достигла того  предела  замысловатости  и  вычурности,  дальше  которого
терпение римлянина лопалось.
   Гаю  Филиппу  довелось   выслушать   "черновое"   выступление.   Закончив
репетицию, Скавр спросил своего старшего офицера:
   - Ну, что сказал бы об этом Цицерон?
   - Кто, этот толстый пердун? Кому  какое  дело?  Один  Цезарь  стоил  пяти
цицеронов. Цезарь говорил то, что думал. Вот уж  Цезарь  бы  плюнул  ему  на
тогу.
   - Вряд ли я стал бы винить его за это. Я чувствую себя  просто  Ортайясом
Сфранцезом.
   - Ну, это не настолько же плохо!.. - быстро сказал
   Гай Филипп.
   Оба рассмеялись. Ортайяс никогда не  произносил  одно  слово,  если  была
возможность сказать десять. При этом восемь из десяти как бы тонули в тумане
неопределенности.
   Скавр пропустил  буккинатора  вперед:  трубач  должен  был  возвестить  о
прибытии римлян. Офицеры, гремя сапогами, двинулись по длинному  коридору  и
вошли в приемный зал.
   Марк быстро оглядел представителей  местной  знати.  Их  собралось  около
двадцати человек. Они оживленно переговаривались,  обмахиваясь  опахалами  в
попытке спастись от духоты. Резкая нота трубы оборвала их беседу.  Некоторые
даже подскочили от неожиданности. Они разом повернулись  и  вытянули  шеи  в
сторону входной двери.
   Не глядя по сторонам, Скавр прошел к высокому  губернаторскому  креслу  и
уселся, положив руки на стол, богато украшенный резьбой.
   В последние годы это кресло  сменило  немало  хозяев.  Один-два  законных
губернатора, Ономагул, Дракс, возможно, Метрикий Зигабен... И вот  теперь  -
Скавр. Но пусть уж лучше Скавр, чем Явлак, подумал трибун.
   Офицеры встали у него за спиной: Гай Филипп, Юний Блез, Секст  Муниций...
Вядессиан в отряде римлян представлял Ситта Зонар. Многие взгляды привлек  к
себе Гагик  Багратони  -  внушительный,  могучий,  в  полном  вооружении,  в
васпураканскнх доспехах. Лаон Пакимер поглядывал по сторонам с таким  видом,
будто увидел нечто забавное.
   Наконец Марк поднялся, обвел глазами собравшихся. Гарсавране ответили ему
молчаливыми взглядами. На  некоторых,  как  и  надеялся  Марк,  демонстрация
произвела соответствующее  впечатление.  Другие  же  глядели  с  откровенной
скукой. Несколько человек были  настроены  явно  враждебно.  Что  ж,  совсем
неплохо. Смешанная компания. Ничуть не хуже той, с которой он сталкивался  в
городском  совете  Медиолана.  (Кажется,  минула  вечность,  так  давно  это
было!..)
   Марк глубоко вздохнул. На мгновение его  охватил  ужас,  когда  он  вдруг
понял, что забыл начало речи. Но вот он заговорил и сразу успокоился:
   - Многоуважаемые владетели! Я призвал вас сегодня на совет и потому прошу
чрезвычайно внимательно выслушать все то, что будет вам сообщено. Коварством
и  предательством  еретики-намдалеки  подчинили  себе   западные   земли   -
неотъемлемую часть Империи Видесс. Их барон Дракс собирал с вас дань. Он жег
и грабил ваши деревни, он наложил руку на  ваш  прекрасный  город  во  время
своего подлого мятежа. Он высасывал соки из  крестьян,  он  пытал  и  убивал
невинных людей. И посему странно мне видеть, как вы  столь  легко  позволили
ему обмануть себя. Он ввел вас в заблуждение. Он хотел,  чтобы  вы  оплатили
ему деньгами то, что уже было оплачено вами -  кровью!  Намдалени  причинили
вам немалый ущерб. Какие  же  "блага"  может  принести  вам  мятеж  -  какие
"блага", кроме убийств, грабежей и пожаров?
   Марк едва сдержал смех, когда случайно взглянул на  толстяка  -  это  был
богатый виноторговец, - выпучившего глаза от изумления. Бедняга  никогда  не
слыхивал, чтобы  чужеземец  был  в  состоянии  выговорить  что-нибудь  более
связное, нежели "налей мне еще одну кружечку". Трибун ощутил подъем.
   - Теперь же напасть усугубилась. Те, кто помогал намдалени,  подверг  вас
вторичному разорению. Подумайте! При этом они сохранили свою собственность в
целости и невредимости.
   Эта фраза была рассчитана на то, чтобы посеять в рядах гарсавран взаимную
подозрительность.
   - Одновременно с тем они  продолжают  выпрашивать  защиты  у  Империи,  а
ответственность за свои действия стремятся переложить на невиновных. Ну  так
что? Какая вам выгода, многоуважаемые владетели, позволять тем, кто  зажирел
под крылом мятежника, наживаться за ваш счет? Так, с благословения  Фоса,  -
продолжал Марк фразой, которую присоветовал ему  Стипий  и  до  которой  сам
трибун вряд ли бы додумался, - этот  подлый  предатель-намдалени  попался  в
руки наших смертельных врагов. Мы избавлены от его зла, но где уверенность в
том, что он не выскользнет, как  дым  из  печи?  Где  гарантии,  что  он  не
вырвется и не обратит на нас свои коварные помыслы? Ныне же те, кто  схватил
его, назначили за него цену.
   Увидев, что Скавр подошел к главному, гарсавранские богатеи напряглись.
   - Если бы Его Императорское Величество Автократор не был  занят  военными
действиями столь далеко  отсюда,  если  бы  грязный  варвар  Явлак  дал  мне
отсрочку, я непременно поспешил бы в столицу и собрал  там  необходимую  для
выкупа сумму. Но вы сами видите - это невыполнимо. Всех необходимых для этой
цели денег у меня сейчас нет. Поэтому выход лишь один: каждый из вас  должен
пожертвовать некоторым количеством ваших - я  надеюсь,  немалых  -  средств,
исходя из индивидуальных возможностей каждого. Иначе йезды, ожидая  выплаты,
расклюют ваши земли, точно грифы. Ситуация именно  такова,  объявляю  о  сем
официально и со всей ответственностью.  Взятые  сейчас  государством  взаймы
деньги будут возвращены вам Императором.
   Он сел.
   Гарсавране явно не желали расставаться со своим золотом. Впрочем, этого и
следовало ожидать.
   Толстый виноторговец выразил общее мнение одной фразой:
   - Что?.. Вернет нам наши деньги? Спроси стригаля, возвращает ли он  овцам
назад их шерсть.
   Марк отметил, что в этих словах имелась изрядная доля правды. Как  всякое
государство, Видесс куда охотнее брал, нежели отдавал.
   Но ответил виноторговцу так:
   - У меня есть кое-какое влияние в столице. Я не имею обыкновения забывать
о тех, кто мне помог однажды.
   Это они  поняли.  Отношения  "патрон  -  клиент"  были  в  Видессе  менее
распространены, чем в Риме, но они существовали.
   Однако собравшиеся в губернаторском дворце люди  обладали  и  властью,  и
богатством. Им не очень-то улыбалось попасть в зависимость от кого бы то  ни
было. И уж тем более - от чужеземца-наемника.
   Тогда заговорил Ситта Зонар:
   - У этого человека есть странная привычка выполнять обещания.
   Он рассказал о том, как легионеры сдержали намдалени,  не  пустив  их  на
холмы. И о том, как была  организована  партизанская  война  в  долинах  для
сопротивления захватчикам...
   - Это мало похоже на казнокрадство, - добавил Зонар.
   -  Нет  ничего  более  невозможного,  чем  обчистить  казну,   -   заявил
виноторговец и неприятно засмеялся.
   Но  его  сотоварищи  выслушали  повесть  Зонара  внимательно.  Зонар  был
видессианином. Они были склонны поверить ему скорее, чем трибуну.
   Один из местных землевладельцев, тощий, почти совершенно лысый, согбенный
от старости, с кряхтеньем поднялся на ноги, опираясь на посох. Старик гневно
уставил на Скавра высохший палец.
   - Так это ты научил наших крестьян заниматься грабежами!.. - завизжал он.
Кривой нос и легкий  белый  пух  на  голове  придавали  ему  почти  забавное
сходство  с  разъяренным  старым  грифом.  -  Два  моих  колодца  испорчены,
несколько стад похищено, моего управляющего выкрали и поставили  ему  клеймо
на лоб, как быку. Так вот кто обрушил на меня все эти беды!..
   Он даже выпрямился и потряс посохом.
   Из угла кто-то громко произнес:
   - Помолчи, Скептидий. Будь ты почестнее и помягче со  своими  крестьянами
хотя бы последние пятьдесят лет, тебе не пришлось бы сейчас плакаться.
   - Что?.. - Не расслышав ядовитой реплики, Скептидий  снова  накинулся  на
Скавра. - Вот что я тебе скажу, господин хороший:  да  я  лучше  снюхаюсь  с
намдалени, чем стану иметь дело с тобой, ты!.. Забери меня Скотос  под  лед,
если я так и не поступлю.  Не  желаю  иметь  никаких  дел  с  тобой  и  тебе
подобными!
   Он заковылял прочь. Двое или трое видессиан последовали за ним.
   - Постарайтесь отговорить его от столь опрометчивого шага, - сказал Марк.
- Чем большее число  кредиторов  разделят  между  собой  сумму,  тем  меньше
придется платить каждому.
   - А как ты поступишь, если мы откажемся? -  спросил  один  из  купцов.  -
Возьмешь наше золото силой? Ну?.. Что ты будешь делать?
   Трибун ждал этого вопроса.
   - Ничего, - быстро сказал он. - Коль скоро вы в  вашей  великой  мудрости
решитесь не помогать мне вообще, то я тоже вообще ничего не буду делать.
   Эти слова привели слушателей в полное замешательство.  Гарсавране  начали
недоуменно переговариваться, перебивая  друг  друга  и  как  будто  забыв  о
трибуне.
   - Он не заставит нас платить?
   - Не станет вымогать?
   - Вот это да! Что это за хитрость?
   - Да провались он под лед!..
   - Пусть платит варварам из своего кармана!
   Последняя фраза высказывалась особенно настойчиво.
   Только у толстого виноторговца хватило ума осведомиться у римлянина:
   - Что ты хочешь этим сказать - "я тоже вообще ничего не буду делать"?
   - Только одно. - Марк был воплощенная невинность. - Я уйду и  уведу  моих
солдат в Видесс, поскольку мои дела на Западе окончены.  Во  всяком  случае,
мне так кажется.
   Это заявление вызвало еще большее замешательство.
   - Но кто же в таком случае защитит нас от йездов? - выкрикнул кто-то.
   - Почему я? - резко спросил в ответ Марк.
   - Клянусь Фосом! - воскликнул один из видессиан. - Ты потратил достаточно
красивых слов, расписывая свою великую преданность Империи.
   За спиной Скавра усмехнулся Гай Филипп.
   - А теперь, когда речь заходит о  защите  граждан  Империи,  ты  трусливо
удираешь?
   Знать и купцы одобрительно загудели.  Все,  кроме  виноторговца.  Толстяк
глядел на трибуна с неохотным одобрением. Человек острого  ума,  он  не  мог
отказать в уважении этому наемнику.
   - Да? Вы - граждане Империи?  Что-то  незаметно.  Если  вы  действительно
граждане, то и действовать должны соответственно, - сурово  ответил  Марк  и
хлопнул ладонью по столу. - Ваша драгоценная Империя  наливала  вас  жирком.
Она  хранила  ваше  процветание  дольше,  чем  вы  даже  можете  припомнить.
Сомневаюсь, чтобы у вас была причина жаловаться на это. И вот  пришла  беда,
потребовалась ваша помощь.  Что  же  вы  делаете?  Вы  пищите,  как  телята,
потерявшие свою мамашу. Клянусь вашим Фосом, друзья мои,  если  вы  сами  не
хотите пальцем шевельнуть,  почему  другие  должны  оказывать  вам  какое-то
содействие? Вот что я  скажу  вам.  Если  через  десять  дней  я  не  получу
необходимой суммы, пусть даже не будет доставать одного золотого, клянусь  -
я действительно уйду отсюда. И тогда вы сможете вести переговоры с  Явлаком,
как вам вздумается. Всего вам доброго. Желаю удачи.
   Он вышел из зала в сопровождении  своих  офицеров,  оставив  позади  себя
гробовую тишину.
   - Выпороть бы тебя за велеречивость, - заметил Гагик Багратони, когда они
вышли на улицу,  залитую  полуденным  солнцем.  -  Да,  они  довольно  долго
наливались жирком. Это ты правильно заметил. Думаю, они заплатят.
   - Не стоило мне унижать тебя, ввязывая в это  дело,  -  сказал  накхарару
Марк. - Васпуракан - пограничная страна. Вы  хорошо  знаете,  как  поступают
настоящие люди в трудную минуту. -  Скавр  вздохнул.  -  Если  я  восхищаюсь
Империей, которая сумела так долго охранять  безопасность  своих  подданных,
то, наверное, мне не стоит винить имперцев за то, что они так эгоистичны.  У
них никогда не было причин думать иначе...
   Уголком  глаза  Скавр  уловил  какое-то  странное  движение.   Он   резко
повернулся к Гаю Филиппу.
   - Во имя всех богов!.. Что ты делаешь?
   Старший центурион виновато поджал  губы.  Тонкое  острое  лезвие  кинжала
осталось в зазоре между мраморными блоками колонны у входа в здание.
   - Я давно собирался проверить, - сказал он сердито. - Ты, наверное, и сам
не раз слышал, как солдаты  говорили,  будто  эти  колонны  так  великолепно
созданы, что между блоками и ножа не просунешь? Я  всегда  считал,  что  это
вранье.
   Он вытащил из зазора кинжал. Марк воздел глаза к небу.
   - Твое счастье, что с нами нет Виридовикса. Если бы он тебя  увидел,  его
насмешкам не было бы конца. Колонны!.. Боги милосердные!..
   Всю дорогу назад, пока  они  шли  к  лагерю  легионеров,  Скавр  тихонько
усмехался себе под нос.
   На следующее  утро  пред  очи  трибуна  явилась  весьма  представительная
делегация гарсавран.  Доложили,  что  возникли  трудности.  Денег  может  не
хватить. Обман был таким наивным, что Марк едва не расхохотался им в лицо.
   - Идемте, друзья мои.
   Они направились в резиденцию губернатора. Бедные гарсавранские богатей не
знали,  конечно,  что  наемник-варвар  провел  всю   зиму   над   налоговыми
ведомостями столицы и излазил все ловушки имперской финансовой системы. Марк
распутал местные денежные бумаги с такой легкостью, будто это  было  детской
игрой. Через  полтора  часа  он  вышел  из  налогового  ведомства  и  вручил
горожанам свиток. Те не зря нервничали: вся сумма была обнаружена и  указана
вплоть до последней мелкой монетки. В глазах гарсавран появилось и так и  не
исчезло изумление. Они взяли документ и ушли.
   Через две недели после этого Скавр получил всю сумму целиком.

***

   В последние месяцы трибун, поглощенный кампанией против  намдалени,  мало
времени проводил с семьей. Он знал, конечно, что уделяет Хелвис недостаточно
внимания.  Но  иногда  ему  казалось,  что  она  ничего  не   имеет   против
одиночества. По кра