Поэтому  меши  остановились  на  ортодоксальной
ветви учения Фоса. А Видесс был слишком далеко, чтобы представлять угрозу.
   Судя по гримасе, которую скорчил Скилицез, ему  нелегко  было  переварить
все эти доводы.  Однако  Гуделин,  до  этого  мгновения  сохранявший  полное
спокойствие, заявил:
   - Мне нравится твоя мысль. Она  многое  объясняет.  В  частности,  почему
хатриши и намдалени до сих пор привязаны к своим глупым ересям...
   - А ведь и верно! - воскликнул Горгид. - Об этом я почему-то не  подумал.
Что ж, хорошая теория тем и хороша, что объясняет сразу много фактов.  -  Он
призадумался, а потом махнул рукой, показывая на  пестрые  отряды  союзников
аршаумов. - Эрзерум сам по себе - богатейшая кладовая разнообразных случаев.
   - Красиво болтаешь, - сказал Ариг. - Лично я просто рад тому,  что  горцы
едины в ненависти к Йезду.
   - Ты совершенно прав, - согласился Скилицез.
   Йезды предавали огню и мечу не только Васпуракан и Видесс. Почти  столько
же мародеров пробивалось на север, в  эрзерумские  долины.  Поэтому  местные
жители, обычно не жаловавшие чужаков, с радостью приветствовали любых врагов
Йезда. Это было единственным, что помогало Аригу командовать  столь  пестрым
сборищем.  Месть   общему   врагу   казалась   слишком   заманчивой,   чтобы
размениваться на мелкие усобицы.
   Аршаум подозвал к себе гонца:
   - Пусть подойдет... как его? Хамрез из Какули. Послушаем, что  он  скажет
об этих всадниках, которые уже готовы вспороть нам брюхо.
   Отряды армии аршаумов все еще двигались вниз по течению. Сквозь  поднятую
лошадьми пыль сверкали наконечники копий.
   Племя Хамреза обитало всего в двух днях пути отсюда к северу.  Вождь  был
худощавым человеком мрачного вида с огромными,  могучими  ручищами.  На  нем
красовались бронзовый шлем с кольчужной сеткой, закрывающей лицо  и  шею,  и
длинная, до колен, куртка из плотной кожи с нашитыми костяными  пластинками.
Хамрез поклонялся Четырем Пророкам Макурана. Несколько строк из  их  Писания
были вытатуированы у него на лбу.
   Ариг спросил Хамреза о местных воинах. Мрачное лицо вождя вытянулось,  он
нахмурил лоб, и одна из строк татуировки почти исчезла в морщинах.
   - Они из Братства. Так они зовутся здесь. Не трусы,  должен  признать.  Я
видел их в бою. А соседи их называют... -  Он  произнес  какое-то  слово  на
своем гортанном языке и присовокупил к нему грязный жест.
   Ариг с ухмылкой повторил:
   - Ублажители злого  духа.  Я  слыхивал  подобное  выражение.  А  что  оно
означает?
   -  Что  означает,  то  и  означает,  -  ответил   Хамрез.   Он   выглядел
оскорбленным. - Я не говорю на их языке. Скоро сам все узнаешь,  -  заключил
он таинственно и ускакал.
   Ариг переглянулся со своими старейшинами.  Те  один  за  другим  пожимали
плечами.
   - Можешь спросить еще кого-нибудь, - предложил Гуделин.
   - Зачем терять время? Я скоро сам их увижу, - ответил аршаум.  И  повысив
голос, окликнул солдата:
   - Нарба, поедешь с нами! Чем дальше на юг, тем чаще  мы  будем  встречать
людей, говорящих по-васпуракански.
   Подняв на копье белый щит, всадники поскакали  к  реке.  Горцы  проводили
парламентеров насмешливыми свистками, шипеньем и улюлюканьем.
   Виридовикс озадаченно подергал себя за рыжий ус:
   - Странно эти эрзерумцы относятся к ребятам из Братства! Можно  подумать,
они - отъявленные бандиты. Однако поглядеть на их выправку  и  вооружение  -
похоже, они стоят половины нашей армии.
   Воины, ожидавшие на противоположном  берегу  небольшой  горной  речки,  и
вправду выглядели дисциплинированными.  Они  сидели  на  хороших  конях,  их
доспехи - шлемы с плюмажем, кольчуги, плотные  кожаные  куртки  и  бронзовые
поножи - выглядели весьма внушительно. Вооружены они были копьями и луками.
   Разведчики-аршаумы,  не  желая,  чтобы  из-за   какой-нибудь   оплошности
случайно был развязан военный конфликт  с  горцами,  держались  от  реки  на
почтительном расстоянии.
   Несколько эрзерумцев из Братства наложили  стрелы  на  тетивы  и  выехали
вперед, приблизившись к берегу реки.
   Завидев отряд аршаумов, высланный на  переговоры  чернобородый  гигант  в
оранжевой  куртке  кивнул  молодому  воину  в  такой  же  оранжевой  куртке,
стоявшему рядом, и тот поднес к губам  костяной  рог.  Прозвучало  несколько
звонких сигналов. Всадники замерли в ожидании.
   Виридовикс внимательно оглядел их строй.
   - Смотрите-ка! Они тут все будто разбиты попарно,  и  каждая  пара  носит
свой цвет.
   В правоте Виридовикса нетрудно  было  убедиться.  Достаточно  было  бегло
оглядеть ряды воинов Братства, чтобы увидеть напарников, одетых  в  зеленое,
фиолетовое, красное, коричневое, синее.
   - Странно, - молвил Гуделин. Чужие, не сходные с  видессианскими,  обычаи
всегда вызывали у него неприязнь. - Любопытно. Что бы все это значило?
   Краска бросилась в лицо Горгида. Сперва его окатило волной жара, затем по
спине прошла ледяная дрожь. Внезапно он понял смысл слов Хамреза.
   До этого времени жизнь грека протекала если и не слишком  счастливо,  то,
во всяком случае, без излишних осложнений. Если догадка верна, то скоро  они
получат ее подтверждение.
   Впрочем, у Горгида было не слишком много времени  для  раздумий.  Тряхнув
головой, чернобородый великан в оранжевой куртке пришпорил лошадь и двинулся
к берегу. Река оказалась совсем неглубокой - коню по брюхо. Не колеблясь  ни
мгновения, его товарищ с рогом у пояса последовал за  ним.  Тревожные  крики
пронеслись вдоль строя воинов, но великан успокоил их взмахом руки.
   Рослый горец на крупной лошади буквально  навис  над  щуплым  Аригом.  Но
аршаум, чувствуя за спиной  сильную  армию,  выдержал  пронзительный  взгляд
эрзерумца с царственной надменностью. Наконец горец одобрительно  хмыкнул  и
проговорил что-то на своем языке. Ариг покачал головой.
   - Видесс? - спросил аршаум.
   - Нет, - ответил чернобородый; похоже, это  было  единственное  известное
ему слово на языке Империи. Он попытался заговорить на васпураканском. Нарба
Кайс перевел:
   - Все как обычно: он хочет знать, кто мы такие и что, во имя Зла,  делаем
здесь.
   - В таком случае они, должно быть, поклоняются Четырем Пророкам? - сказал
Скилицез, узнав типичное выражение приверженцев этой веры.
   - Во имя Зла и есть! Тут он попал в точку. Во имя Авшара, если выражаться
точнее, - сказал Виридовикс.
   Ариг начал рассказывать. Когда  он  произнес  "Йезд",  оба  воина  злобно
заворчали. Младший потянулся за шипастой булавой, висящей у него  на  поясе.
Крепости, запиравшие ущелья и проходы  в  горах,  -  Гуниб  и  другие  -  не
допускали в Эрзерум кочевников.  Единственные  степняки,  проникавшие  сюда,
были бандами йездов с юга. Поначалу горцы решили, что Ариг из их числа,  но,
узнав от Нарбы Кайса о своей ошибке, засмеялись.
   - Мы просим пропустить нас через горы и снабдить провиантом и фуражом,  -
сказал Ариг. - В моем отряде есть теперь и эрзерумцы. Мы не  грабим  местных
жителей. Полные мешки добычи мы набьем южнее - в Машизе!
   Чернобородый резко обернулся, оглядел армию Арига,  отметил  в  ее  рядах
горцев.
   - Мне плевать на них! - громко сказал он и тут же признал:
   - Хотя они служат доказательством правоты твоих слов.
   Но Ариг видел, о чем тот думает: жадный блеск в глазах  выдавал  мечты  о
добыче, которую горец хотел бы захватить в долине. Затем  чернобородый  взял
себя в руки, словно очнулся от сладкого сна.
   - Вы назвали себя. Теперь мой черед. Меня зовут Килеу, вождь  Клятвенного
Братства ирмидо. А это Атрокло, мой... - Он произнес какое-то слово на своем
языке.
   Атрокло, судя по юному лицу и коротенькой курчавой бородке, было не более
двадцати лет. Услышав свое  имя,  он  улыбнулся  вождю.  Горгид  знал  такие
улыбки. Он оставил их в своей маленькой провинциальной Элладе, когда  поехал
искать счастья в Рим - казалось, вечность назад. Нет, отныне жизнь  его  уже
не будет такой, как прежде.
   Килеу засмеялся в бороду. У него было суровое, но открытое лицо - хорошее
лицо для вождя.
   - Так вы решили врезать йездам? Мне это нравится!
   В разговор вмешался Атрокло. У него оказался звонкий, высокий  голос.  Он
что-то спросил вождя. Тот махнул рукой, как бы позволяя ему говорить.
   Атрокло произнес на ломаном васпураканском:
   - Колдун - ты говорил. Он прошел здесь. Я так думаю.
   Все взгляды, как магнитом, притянулись к молодому воину.  Атрокло  слегка
покраснел,  смущенный  всеобщим  вниманием.  Впрочем,  румянец   был   почти
незаметен на смуглой коже.
   - Четыре дня назад. В поле черный  жеребец.  Мертвый.  Не  знали,  почему
мертвый. Хорошая лошадь когда-то - я думаю. Использовали больше смерти... до
смерти! Никогда нет животное так  изможденное!  Как  скелет  с  кожей.  Одно
копыто без подковы - стерто до крови. Я подумал: так жестоко замучить лошадь
в смерть! Я думаю теперь: отчаяние или магия. Никто не  хочет  даже  тронуть
эту мертвую лошадь. Следующий день - князь Аболо обнаружить: два лучших коня
исчезнуть. Кто был вор? Нет знания.
   - Авшар! - воскликнули друзья Арига в один голос.
   - Четыре дня назад, - горько проговорил вождь аршаумов. - Мы потеряли еще
два дня. Авшар постоянно опережает нас. Эти эрзерумцы тяжкой обузой висят  у
нас на шее и замедляют наше передвижение.
   Килеу не  сводил  с  аршаума  пристального  взгляда.  Жесты  очень  много
говорили внимательному наблюдателю, даже если он не  понимал  языка.  Кратко
переговорив с Атрокло, вождь ирмидо вновь вернулся к васпураканскому языку.
   - Я начинаю верить вам, - сказал он, взглянув Аригу прямо в  лицо.  -  Мы
тоже пострадали от шакалов Юга! Так случалось не один  раз.  Ответь  мне  на
один вопрос. Ты не откажешься принять к себе Клятвенное  Братство?  Полагаю,
наши прекрасные соседи, - добавил вождь, и  в  его  густом  басе  прозвучала
ирония, - уж как-нибудь стерпят наше присутствие.
   - Почему бы и нет? Один эрзерумец задержит нас с тем же  успехом,  как  и
тысяча. А воины у  тебя  в  отряде,  кажется,  неплохие.  Хамрез  из  Какули
говорил, будто вы отнюдь не робки в бою.
   - Помимо иного прочего, - добавил Атрокло и рассмеялся.
   - Вот вам еще один довод, - сказал Скилицез, обращаясь к Килеу, - аршаумы
превосходят вас численностью в три раза.
   - Что есть, то есть, - признал Килеу, разводя руками. -  Выбора  у  меня,
похоже, нет. Вас не в три, а в десять раз  больше,  чем  нас.  Нам  вряд  ли
удалось бы задержать  вас,  не  пропустив  через  наши  земли.  -  Его  лицо
помрачнело. - Что ж! Я прыгну на спину белого леопарда, схвачу его за уши  и
стану молиться Четырем, чтобы добрые боги отвели беду от моего стада.
   Атрокло снова затрубил в рог. Горгид видел, как на виске юноши пульсирует
жилка. На этот раз прозвучал совершенно другой сигнал  -  вероятно,  мирный.
Клятвенное Братство перестроилось в походную колонну.
   - Если ты предашь нас, клянусь: тебе придется ответить за это!  -  сказал
Килеу Аригу. - Передай это Хамрезу и его дружкам. Пусть их больше, чем  нас,
- я заставлю его заплатить.
   - Нет, - отозвался Ариг, - если они предадут тебя, то я сам спрошу с  них
за это.
   - Хорошо сказано, вождь! - воскликнул  Килеу,  когда  Нарба  перевел  ему
слова аршаума. - Слушай. Нынче ночью я приглашаю тебя к себе на пир. Приходи
со своими друзьями.  Пригласи  от  моего  имени  также  эрзерумцев,  которые
следуют за твоей армией. - В голосе вождя послышались веселые нотки. - Скажи
им: в моем  замке  будут  развлечения  на  любой  вкус,  не  только  на  наш
собственный.
   - Я приду на пир, но сяду не в замке, а за его стенами, - ответил Ариг.
   Ему не нужны были предостерегающие взгляды Скилицеза, чтобы насторожиться
при виде невысокого, но очень прочного замка, на который показывал ему вождь
ирмидо.
   Атрокло проговорил что-то гневным тоном, но Килеу оборвал его.
   - Не осуждаю тебя за осторожность, - сказал Килеу Аригу. - Лио  -  доброе
укрепление. Я мог бы отсиживаться здесь десять  лет,  задумай  я  что-нибудь
подлое. Что ж! Ты прав. Пусть пир развернется под стенами  на  закате.  Твои
людям лучше  разбить  лагерь  прямо  здесь,  у  воды.  Это  создаст  должное
расстояние между мной и тобой.
   Килеу выдержал паузу, пристально наблюдая за Аригом. По реакции кочевника
горец пытался оценить искренность всех  высказанных  прежде  слов.  Но  Ариг
сказал кратко:
   - Итак, прощай до заката.
   Он отвернул лошадь, оставив Килеу размышлять над этим лаконичным ответом.
   Ариг  передал  приглашение  ирмидо  другим  эрзерумцам.  Хамрез,  который
относился к  Братству  хоть  и  неприязненно,  но  с  уважением,  согласился
провести с ними ночь. Грашвил также ответил согласием, добавив, что не знает
об ирмидо ничего - ни хорошего, ни дурного.
   Другие вожди решительно сказали "нет"; на их  лицах  появилось  выражение
ужаса и отвращения. Один из них, Эроми из племени редах, ушел сам и забрал с
собой  сотню  своих  воинов,  едва  заслышал  о  том,  что   ирмидо   решили
присоединиться к армии аршаумов.
   - Попутного ветра в спину, - сказал Скилицез. - Обойдемся и без  них.  Мы
приобретем больше, чем потеряем, если эти воры уберутся отсюда.
   На стенах замка Лио все еще стояли воины, но надо рвом с водой  опустился
подвесной мост. С внешней стороны рва  уже  устанавливали  столы  и  скамьи.
Суетились воины и слуги. Внутри крепости  дымились  костры  -  там  жарилось
мясо. Свежий ветерок доносил запах готовящихся блюд.
   Ноздри  Виридовикса  непроизвольно  расширялись,   улавливая   заманчивые
ароматы, и кельт с довольной ухмылкой поглаживал себя по животу. Но приятные
ожидания не мешали ему внимательно рассматривать ирмидо, пока  он  вместе  с
остальными гостями во главе  с  Аригом  ехал  мимо  пшеничных  полей.  Кельт
остался весьма доволен увиденным.
   - Если бы они замышляли  недоброе,  -  сказал  он,  привязывая  лошадь  к
дереву, - они не стали бы смешивать нас со  своими  людьми.  Останься  мы  в
одном отряде, лучники со  стен  легко  перестреляли  бы  нас.  Это  нетрудно
сделать даже при таком бледном свете. А  сейчас,  вздумай  они  осыпать  нас
стрелами, им пришлось бы наделать дырок в головах своих  вождей.  Думаю,  за
это их никто бы не поблагодарил.
   -  Точно,  -  заметил  Горгид.  Грек  снял  пылинку  со  своей   расшитой
орнаментами туники, от души надеясь, что жирное пятно  на  штанах  останется
незамеченным. В этот вечер Горгид облачился в видессианскую  одежду;  меньше
всего ему хотелось, чтобы ирмидо приняли его за степняка.
   Килеу  и  Атрокло  одновременно  поднялись  со   скамьи   и   поклонились
приблизившимся аршаумам, показывая им, где они могут сесть.
   Виридовикса засунули между толстым ирмидо, который был на  несколько  лет
старше кельта, и худощавым - тот был чуть моложе его. Один  немного  говорил
на хаморском языке; другой не понимал ни слова. Со  сдержанным  любопытством
воины Братства поглядывали на необычного гостя. Однако, обнаружив,  что  тот
совершенно не понимает их языка, вернулись  к  своему  основному  занятию  -
выпивке.
   Виридовикс поднял оловянную кружку, чтобы служанка  наполнила  ее  вином.
Когда девушка отошла, покачивая бедрами,  Виридовикс  невольно  проводил  ее
глазами.
   После смерти Сейрем кельт дал себе клятву не прикасаться  к  женщинам  до
конца своей жизни. Легко было соблюдать эту  клятву,  пока  он  находился  в
армии аршаумов. Но время неуклонно залечивало душевные раны, а  тело  начало
выдвигать свои требования. И оказавшись в горах, он провел ночь  в  стогу  с
девушкой из племени меши. Конечно, одна ночь со служанкой не могла послужить
заменой глубокому чувству, которое кельт испытывал к Сейрем.
   На пиру за столом с мужчинами не сидело ни одной женщины. Не  было  видно
ни  жен,  ни  сестер  вождей.  Видимо,  эрзерумцы  придерживались   каких-то
макуранских  обычаев.  Привыкший  к  более   свободным   нравам   степняков,
Виридовикс скучал. Одним только своим присутствием  женщины  оживляли  любое
пиршество.
   От Горгида также не укрылось  отсутствие  женщин,  но  грек  сделал  свои
выводы. Слева и справа от него  сидели  ирмидо;  один  сосед  Горгида  носил
черную куртку, прошитую серебром, другой  -  одежду  фиолетового  и  желтого
цвета. Ни один из соседей грека не говорил ни по-видессиански, ни  на  языке
аршаумов. Горгид вздохнул. Похоже, ему предстоял долгий скучный вечер.
   Служанка, подававшая блюда Горгиду, послала ему  приглашающую  улыбку.  В
ответ он сделал каменное лицо. Девушка отвернулась с недовольным видом.
   Неожиданно один  из  ирмидо,  сидевший  напротив  Горгида,  заговорил  на
видессианском языке:
   - Можно мне говорить с тобой, для тренировки? Я был тогда юноша -  служил
два года в Империи, наемный солдат. Потом мой брат умер здесь. Я получил его
земли. Меня звать Ракио.
   - Рад познакомиться, - искренне ответил Горгид и назвал свое имя.
   Ракио было около тридцати лет. Он не отличался особенной красотой, и  все
же в  его  лице  чувствовалось  своеобразное  обаяние.  Когда  он  улыбался,
становилась заметной щербинка в переднем зубе.  Он  довольно  коротко  стриг
бороду, у него был крупный нос и густые, выдающиеся  вперед  брови.  Славный
парень, подумал Горгид.
   Однако, когда на столе появилась еда, грек на время  совершенно  забыл  о
своем собеседнике. Год в степи не прошел для него даром. Он давно  привык  к
баранине и козлятине - они были весьма недурны, особенно  с  луком  и  диким
чесноком. Даже мясо, поджаренное наспех на костре из кизяка, Горгид  находил
теперь вполне вкусным.
   Но горошек, шпинат, спаржа, над которой поднимался парок, были  роскошью,
а от нее он уже почти отвык.  После  плоских  жестких  лепешек  -  настоящий
мягкий хлеб, еще теплый, только что вынутый из печи! Это привело  Горгида  в
состояние, близкое к экстазу. Он слегка распустил пояс.
   - Просто великолепно!
   Ракио смотрел на него с улыбкой.
   - Однажды я ел с хаморами, - сказал ирмидо. - В  Империи.  Мне  понимать,
что ты чувствовать.
   Грек плеснул каплю вина на землю - в честь богов, и высоко поднял кружку.
   - За хорошую еду! - воскликнул он и осушил ее до дна.
   Смеясь, Ракио последовал его примеру. Точно так же  поступил  и  Гуделин,
сидевший неподалеку. Слух у толстого бюрократа был таким же обостренным, как
и вкус.
   Между столами бродил певец, аккомпанирующий себе на лютне. Неподалеку  от
певца  подбрасывал  в  воздух  дюжину  острых  ножей  ловкий  жонглер.  Ножи
сверкали, летая с невероятной быстротой. Кто-то бросил жонглеру  монету.  Он
подхватил ее на лету, не уронив ни одного ножа.
   Две девушки с факелами в руках танцевали между воткнутыми остриями  вверх
кинжалами.
   Когда служанка, разносившая вино, проходила мимо Виридовикса, тот  улучил
момент и обхватил ее за талию.  Девушка  улыбнулась  и  провела  пальцем  по
огненным усам кельта. Уже не  в  первый  раз  их  цвет  завораживал  женщин,
привыкших видеть только черные бороды и темные  кудри.  Виридовикс  легонько
куснул служанку за кончик пальца. Та засмеялась, прижавшись к нему теснее.
   Килеу  прогудел  что-то,  обращаясь  к  Виридовиксу.  Несколько   человек
одобрительно загалдели. Нарба Кайс перевел кельту:
   - Они просят тебя не забирать служанку, пока она не разольет  гостям  все
вино, что осталось у нее в кувшине.
   - Справедливое требование. - Виридовикс хлопнул девушку пониже  спины.  -
Давай побыстрее, милая.
   Не зная по-видессиански ни слова, она тем не менее легко поняла его.
   К этому времени Ариг уже растворился в ночи, прихватив с собой  грудастую
служанку. Исчезли и Грашвил, и Вартанг - каждый со своей случайной подругой.
   Килеу оглядывался по сторонам с довольным видом. Он не скрывал радости по
поводу того, что гостям пришлись по душе и пир, и развлечения  и  что  между
хозяевами и приглашенными установились добрые отношения.
   Но ни один ирмидо так и не встал из-за стола.
   Девушка-прислужница повертелась возле Горгида и  снова  ушла  ни  с  чем.
Недоуме