й пылью  и  грязью,  Вулгхаш  тем  не  менее  держался  как  подобает
властелину.
   - Я наложил мой облик  на  одного  из  предателей,  которого  зарубил,  -
продолжал каган. - Кроме того, я переодел его в мою одежду.  Сам  же  принял
его облик и вынес наружу тело убитого. Авшар слишком самоуверен. В  тот  час
он не глядел дальше внешней оболочки.
   Каган говорил совершенно спокойно, но Скавр представлял себе ту отчаянную
спешку, в которой тот действовал,  не  имея  даже  уверенности  в  том,  что
подручные  колдуна  не  обрушатся  на  него  прежде,  чем  заклинания  будут
завершены.
   Однако и Вулгхаш смотрел на римлян с не меньшим изумлением:
   - А как же вам удалось спастись? Я  же  своими  глазами  видел,  как  вас
схватил Авшар. Он схватил вас по-настоящему. Вы не владеете никакой  магией,
не считая меча, а меч был утрачен в бою.
   Марк  прятал  галльский  меч  за  спину.  Глаза  Вулгхаша  покраснели  от
усталости, кагану было очень трудно вглядываться в темноту  тоннеля.  Трибун
ответил:
   - - Здесь не было никакой магии. - Он рассказал обо всем, что сделал  для
них Табари.
   - Благодарность - куда более сильная магия, чем та, которая известна мне,
- хмыкнул каган. - Похоже, ты сильнее заколдовал Табари, нежели это  удалось
сделать мне, коли он служит теперь Авшару.
   Вероятно, Табари повезло, что Вулгхаш не мог сейчас до него добраться.
   С присущей ему практичностью Гай Филипп осведомился у кагана:
   - Почему же ты не сбежал, пока носил маску другого человека?
   - Я сделал бы это, но Авшар (чтоб его любимый Скотос сожрал живьем) решил
повысить меня  в  звании  за  убийство  "Вулгхаша"  и  наградил  меня  этими
тряпками. - Каган похлопал себя по грязной одежде. -  Это  означало,  что  я
ступил в отряд его бандитов и не мог  свободно  передвигаться.  Кроме  того,
внешний облик, который я принял, держался довольно слабо. У меня  просто  не
было времени для более серьезного заклинания. Оно могло разрушиться в  любое
мгновение. И это убило бы меня, если бы произошло во дворце, где меня  могли
увидеть все рабы и прислужники Авшара. Поэтому при первой же  возможности  я
скрылся через один из потайных ходов в лабиринте. - Вулгхаш махнул рукой.  -
Здесь я, по крайней мере, в безопасности. Я знаю  этот  лабиринт  как  никто
другой. Такие подземелья можно изучить, только пройдя их пешком. Здесь очень
много скрытых чарами ловушек, и раскусить их непросто даже опытному колдуну.
Некоторые были  созданы  еще  во  времена  макуранских  королей,  другие  же
установил я сам - на черный день. Оседлав  змею,  внимательно  следи  за  ее
зубами. И если знать, что искать, то  можно  отыскать  спрятанные  в  стенах
цистерны с питьевой водой и макуранский хлеб - крепкий,  как  камень.  Такой
хлеб может долго сохраняться, не плесневея. Не слишком лакомое блюдо, но оно
помогает поддерживать жизнь.
   Римляне переглянулись. В их флягах оставалось не больше двух-трех глотков
воды. Сколько раз они уже упустили возможность наполнить их водой?
   Гай Филипп заговорил охрипшим от злости голосом:
   - Ну хорошо, ты спасся из лап Авшара. Но в этих крысиных норах  наверняка
есть выходы. Почему же ты не воспользовался одним из них?
   Вулгхаша ответил не без гордости:
   - Потому что я намерен отобрать у колдуна  то,  что  принадлежит  мне  по
праву. Да, я знаю, что  Авшар  веками  извивался  от  ненависти,  как  змея,
брошенная в уксус. Но ведь и я не трясущийся от страха раб. Я  хочу  застать
Авшара врасплох и сразиться с ним.
   Марк и Гай Филипп снова обменялись взглядами.
   - Вы не верите мне, - сказал каган. - Даже не  имея  никакой  надежды  на
победу, я все равно останусь здесь, выжидая удобного момента.  -  Его  голос
слегка смягчился. - На кого же еще,  как  не  на  меня,  может  рассчитывать
Атосса?
   Римляне взглянули на него ошеломленно. Вулгхаш заметил этот немой взгляд.
   - Что вам известно о ней? Говорите!
   Он поднял меч, как бы намереваясь вырвать ответ силой.
   - Боюсь,  она  уже  мертва,  -  ответил  Скавр  и  рассказал  о  внезапно
оборвавшемся женском крике, который услышал к тронном зале.
   Вулгхаш снова поднял саблю. Прежде  чем  трибун  успел  закрыться  мечом,
каган разрезал себе обе щеки  в  знак  скорби,  по  степному  обычаю.  Кровь
потекла по его бороде, густыми каплями упала в  пыль.  Оттолкнув  в  сторону
римлян, каган побежал по тоннелю в обратном направлении. Теперь  он  уже  не
скрывал своих следов; в этот миг ему было наплевать на магию. Сабля в руке -
вот единственное, что имело сейчас значение.
   - Авшар! - закричал он громовым голосом. - Я иду за тобой, негодяй!
   Почти утратив рассудок от печали и гнева, Вулгхаш непременно  погибнет  в
неравном  бою  с  князем-колдуном.  Гай  Филипп  понял  этой  воспользовался
единственным доводом, способным остановить кагана.
   - Ну да, беги, напади на него и умри. После этого ты  с  чистой  совестью
сможешь повстречать свою жену в мире ином. Скажешь ей, что хотел  отомстить,
но вместо этого по глупости погиб сам, причем совершенно бессмысленно.
   Насмешка старшего центуриона сработала там, где ничего не добился бы Марк
со своими рассудительными увещеваниями. Вулгхаш  пружинисто  повернулся.  Он
был почти ровесником Гаю Филиппу, но возраст не  сделал  его  менее  опасным
воином.
   - После вашего бегства поднялась  суматоха,  а  я  хочу  захватить  паука
врасплох!  -  Вулгхаш  почти  выплюнул  эти  слова   ветерану.   Однако   то
обстоятельство, что каган вообще начал спорить, говорило о том,  что  доводы
Гая Филиппа подействовали.
   - Это кто кого захватит  врасплох?  -  осведомился  старший  центурион  с
презрительной усмешкой. - Я так  полагаю,  шлюхин  сын  находится  в  десяти
тоннелях позади нас, а его подручные наступают нам на пятки после того,  как
обошли яму кольями.
   Это дошло даже до  Вулгхаша,  хотя  он  отозвался  вовсе  на  те  доводы,
которыми Гай Филипп пытался переубедить его.
   - Вы прошли сюда через пропасть с кольями? - требовательно спросил каган,
и в его тоне послышалось сомнение. - Но как? Ведь у вас нет магии! Это самая
смертельная ловушка из всех, что расставлены в тоннелях.
   - У нас  есть  это,  -  напомнил  ему  Скавр,  похлопав  по  мечу.  -  Он
предостерег нас прежде, чем мы подошли  слишком  близко  к  опасному  месту.
Точно так же, как он показал нам и твои следы, - добавил римлянин.
   У Вулгхаша дрогнул подбородок.
   - Сильная магия, - сказал он. - Она привлекает Авшара, как  яркий  факел,
пылающий в темноте. Без вашего  меча  он  был  бы  слеп,  как  новорожденный
котенок. - Каган оскалился на Гая  Филиппа.  -  В  твоих  словах  есть  доля
правды, будь  ты  проклят.  Авшар  рядом,  у  него  наготове  могущественные
заклинания и солдаты. Сейчас нет никакой надежды  победить  его.  Нам  лучше
спастись бегством. Эти слова душат меня, когда я  их  произношу!  -  Вулгхаш
повернулся к Марку. - Но какой смысл  в  бегстве,  если  ты  освещаешь  путь
охотникам, идущим по твоим следам? Оставь свой меч здесь.
   - Нет, - сказал трибун. - Когда Авшар  схватил  меня,  он  побоялся  даже
дотронуться до меча. Я не брошу самое лучшее оружие, какое у меня когда-либо
было в жизни. Я не допущу, чтобы колдун развлекался с ним.
   - Будь проклят тот черный день, когда я встретил вас! - странным  голосом
проговорил Вулгхаш. - Если бы я только знал, кто вы такие, то никогда бы  не
назвал вас своими друзьями!
   - Хватит молоть чепуху! - рявкнул Гай Филипп. - Если бы  ты  не  встретил
нас, ты  был  бы  сейчас  мертвецом,  а  Авшар  управлял  бы  твоим  вонючим
царством-государством.
   - Чей-то колючий язык явно нуждается в том, чтобы его укоротить...
   Шум и крики преследователей донеслись до беглецов.
   - Похоже, солдаты  колдуна  все-таки  перешли  пропасть,  -  сказал  Марк
Вулгхашу. - Ты рассуждаешь как Авшар; возможно,  ты  и  думаешь  как  он,  и
надеешься выкупить свою жизнь ценой наших жизней.
   - Клянусь всеми существующими богами,  я  никогда  не  заключу  сделки  с
Авшаром и его подручными, покуда жизнь теплится в моем теле...
   Каган на миг задумался, опустив саблю, и вдруг сделал несколько  быстрых,
замысловатых и почти неуловимых движений руками.  При  этом  он  пробормотал
заклинание на  архаическом  видессианском  диалекте,  который  употреблял  и
Авшар.
   - Твоя магия не сможет коснуться меня и моего меча, - напомнил ему Скавр.
   - Знаю, - отозвался Вулгхаш. - Но я  могу  окутать  тебя  и  меч  пеленой
заклинаний, чтобы колдун не смог ничего разглядеть. Магия не коснется  тебя,
понимаешь? Случись это, она утратила бы свою силу. Мои чары собьют колдуна с
толку и помогут нам замести следы. Итак, друзья  мои,  -  Вулгхаш  вложил  в
последние слова обвиняющую интонацию, - идемте.  Вы  доказали,  что  бегство
является наиболее мудрым решением.
   Все трое побежали по тоннелю.

Глава десятая

   - Вот он, Машиз, во всей своей красе! Смотрит на нас,  а  мы,  проклятие,
ничего не можем с ним сделать! - мрачно проговорил Виридовикс. Он напряженно
вглядывался в вечернюю темноту, окружавшую  столицу  Йезда.  Армия  аршаумов
расположилась на склонах горных отрогов Дилбата.
   - Что ж, одна яростная атака -  и  город  наш!  О  чем  тут  говорить!  -
звенящим голосом отозвался  Пикридий  Гуделин.  Некогда  белоснежная  туника
дипломата стала грязно-серой, плечо забинтовано.
   Кислый смех донесся с той стороны, где  собрались  остатки  видессианских
солдат Агафия Псоя, члены посольства и друзья посланников.
   Ариг оставался верен своей дружбе с  Видессом,  но  большинство  аршаумов
полагало, что их втянули в неудачный военный поход во имя  интересов  чуждой
им Империи.  Вид  Машиза,  находившегося  так  близко  и  остающегося  столь
недосягаемым, только усиливал горечь  и  раздражение.  Облака  едкого  дыма,
поднимавшиеся над вершиной гранитной пирамиды в западной  части  города,  не
могли скрыть огромного количества юрт. И с  каждым  днем  их  становилось  в
городе все больше и больше - к Машизу подходили  все  новые  отряды  йездов.
Походные костры пылали, как мириады звезд.
   Даже если бы армия аршаумов находилась сейчас в наилучшей форме, она  все
равно растворилась бы в этом безбрежном море врагов. Разобщенные, как  любые
кочевники аршаумы могли быть сметены  одним  прямым  ударом.  Горгид  только
удивлялся, почему этого удара до сих пор не последовало.
   После того как языки колдовского пламени и лобовые атаки раздробили армию
аршаумов, йезды, казалось, утратили всякий интерес к своим врагам.  Разъезды
йездов только следили за  тем,  чтобы  отряды  союзников  Империи  стояли  в
стороне от Машиза. За  этим  исключением  аршаумов,  казалось,  попросту  не
замечали.  Йезды  даже  не  препятствовали   отдельным   небольшим   отрядам
соединяться друг с другом, хотя пересеченная местность не позволяла аршаумам
собраться в кулак и образовать по-настоящему боеспособную армию.
   - Кто идет?! - нервно вскрикнул Превалий, сын Хараваша.
   Нервы у всех были напряжены. Дошло до  того,  что  имперские  солдаты  из
Присты начали с подозрением относиться к аршаумам.
   Затем в голосе Превалия послышалось облегчение:
   - А, это ты...
   Это был Ариг. Прислонившись к большому  валуну,  он  переводил  взгляд  с
Гуделина на Виридовикса, с Горгида на Агафия  Псоя.  Потом  с  силой  ударил
кулаком по колену.
   - Я не собираюсь прозябать в этих горах мелким  разбойником!  Мне  не  по
душе считать себя героем, когда удастся выкрасть пяток овец или девку.
   - Что же ты намерен делать?  -  поинтересовался  Псой.  Этот  видессианин
обладал римской прямолинейностью и не имел  обыкновения  кружить  вокруг  да
около.
   - Не знаю, будь оно все проклято! -  ответил  Ариг,  гневно  взглянув  на
дрожащее море костров, разлитое по ночной столице Иезда.
   Скилицез последовал глазами за его взором:
   - Если обойти их стороной, то можно будет сразиться с ними,  соединившись
с войсками Империи.
   - Нет, - уверенно произнес Ариг. - Я не отступлю от Машиза,  пока  еще  в
состоянии нанести врагам удар. Дух отца вечно будет преследовать меня,  если
я не отомщу за его смерть.
   Знакомый с обычаем степей, видессианин  кивнул  в  знак  согласия.  Затем
Скилицез попытался зайти с другой стороны:
   - Но ты вовсе не должен отказываться  от  мести!  Прими  помощь  Империи.
Увеличь свою армию новыми союзниками, как  сделал  в  Эрзеруме.  Это  только
ободрит твоих воинов.
   - Возможно. Но только я делать этого не стану.  Не  сравнивай  Империю  и
Эрзерум. В Эрзеруме я был хозяином положения. С Туризином мне придется стать
попрошайкой.
   В разговор вмешался Горгид:
   - Гавр такой же враг йездов, как и ты. Попросив  у  него  помощи,  ты  не
предашь своей мести.
   - Нет, - повторил Ариг. - Туризин -  правитель  большого  государства.  У
меня с нам разные заботы. У него могут появиться свои  причины  заключить  с
Иездом мир. Что,  если  намдалени  снова  вцепятся  ему  в  горло,  как  это
случилось в прошлом году? Сейчас я слишком слаб, чтобы идти на  такой  риск.
Видессиане свяжут меня договорами по рукам и ногам, лишат свободы  действий.
Если бы у меня было хоть что-нибудь, что я мог бы предложить Гавру... Тогда,
возможно, все было бы иначе. Но сейчас... - Ариг вздохнул. - Я знаю, что все
вы  желаете  мне  добра.  Но  сделаться  командиром  имперских  наемников  -
незавидная участь. Это немногим лучше, чем стать вожаком  шайки  грабителей.
Что будет с  моим  кланом,  если  место  кагана  займет  Дизабул?  Я  должен
вернуться со своими людьми в Шаумкиил!
   Виридовикс поразился тому, как возмужал и вырос его друг. Всего  лишь  за
один год Ариг превратился из буйного  юноши,  который  кутил  в  Видессе,  в
умного, дальновидного вождя.
   - Он повзрослел и далеко обошел меня  в  этом,  -  удивленно  пробормотал
кельт, обращаясь к самому себе. - Я пошел бы на  край  света,  чтобы  только
отомстить, и будь я проклят, если бы стал при этом  думать  о  последствиях.
Каким смелым и мудрым правителем он  станет!  Он  всегда  сначала  думает  о
людях, а уже потом о самом себе.
   Горгиду Ариг напомнил величественного героя старинной  трагедии.  Сколько
же вождей эрзерумцев клялись вернуться из Йезда с победой! И  все  они  были
побеждены и отброшены в горы Эрзерума. Теперь же и  Эрзерум  остался  далеко
позади. В горах Дилбата Ариг оказался в ловушке,  как  загнанный  охотниками
кабан.
   - Что предрекают  духи  твоему  шаману?  -  спросил  Арига  Агафий  Псой.
Видессианский офицер достаточно долго прослужил на самом краю  степи,  чтобы
серьезно относиться к ясновидению энари кочевников. Скилицез хмуро посмотрел
на своего соотечественника. Глубоко верующий человек, он не слишком  терпимо
относился к языческим культам.
   - Толаи несколько раз вопрошал духов,  но  не  слишком  хорошо  понял  их
ответы. Мы чересчур приблизились к этому... -  Ариг  указал  на  едкий  дым,
поднимавшийся над пирамидой. Не было нужды продолжать;  Горгид  сразу  узнал
запах горящего мяса - однажды грек  помогал  выносить  трупы  из  сгоревшего
здания...
   - "Сама земля под нашими ногами полнится ловушками", так сказал Толаи,  -
добавил Ариг.
   - Языческие предрассудки. -  Скилицез  осуждающе  сдвинул  брови,  однако
вынужден был признать:
   - Вероятно, заявление шамана  можно  принять  в  качестве  метафоры.  Зло
действительно окружает Машиз со всех сторон.
   Скилицез  тоже  без  труда  понял,  чем  пахнет  в   столице   Иезда,   -
видессианская армия нередко применяла для своих катапульт горючие смеси.
   - Метафора? - Гуделин  иронически  приподнял  бровь.  -  Я  не  мог  даже
помыслить, чтобы столь грубый солдафон, как  ты,  Ланкин,  в  состоянии  был
определить в чьей-либо речи метафору.
   - В таком случае, кто из нас двоих сейчас явил невежество, Пикридий?
   Виридовикс нарисовал пальцем в воздухе значок,  как  бы  отмечая  удачное
попадание в цель:
   - Хороший удар, Скилицез!
   Булыжник,  на  который  опирался  Ариг,  внезапно  заскрежетал.  Песок  и
маленькие камешки посыпались аршауму под ноги. Вскрикнув,  Ариг  отскочил  в
сторону.
   - Это  еще  что  такое?  Неужели  даже  камни  в  этой  проклятой  стране
ополчились на нас?
   - Землетрясение! - тут  же  сказал  Ракио.  Горгид,  Скилицез  и  Гуделин
повторили его слова мгновением позже.
   Но земля под ногами оставалась  неподвижной.  Камни  осыпались  только  с
большой гранитной скалы. Сама эта скала задрожала, точно живая.
   - Мета... как ты там сказал? - торжествующе произнес  Ариг,  обращаясь  к
Скилицезу и хватаясь за саблю. - А мне так кажется, что  это  самая  обычная
ловушка. Нам останется только захлопнуть  ее.  Похоже,  наши  враги  выбрали
неудачное время для засады.
   Товарищи аршаума также обнажили мечи.
   Заскрежетав, валун стал плавно отодвигаться.
   - Там внизу какая-то тропа, - сказал Ракио. Узкая темная щель под  камнем
уходила под землю. - У них тут, похоже, потайной ход!
   Виридовикс отпрянул. Кельт сразу  же  вспомнил  энари  Липоксая  в  шатре
Таргитая. Хаморский шаман разглядел в своих пророческих  видениях  пятьдесят
глаз, дверь в горах и два меча. Первая часть  предсказания  оказалась  такой
страшной, что кельт добросовестно постарался забыть о  том,  что  оно  имело
вторую и третью части.
   Отверстие у основания скалы  было  достаточно  широким,  чтобы  туда  мог
пройти взрослый человек.
   - Кто бы там ни скрывался, я разрублю этого мерзавца до пупа!  -  крикнул
Виридовикс. Высоко подняв меч и толкнув  по  дороге  Ракио,  он  бросился  к
скале. Но едва кельт приблизился к отодвигающемуся камню, символы друидов на
его клинке вспыхнули золотым огнем. - Осторожнее! - крикнул Виридовикс своим
друзьям. - Похоже, там Авшар или кто-то из его колдунов.
   Из недр подземелья донесся чей-то странно знакомый голос:
   -  Похоже,  я  свихнулся,  Скавр.  Мне  показалось,  что  там,   наверху,
разоряется этот дубина-варвар.
   Виридовикс едва не выронил  меч  на  землю.  Они  с  Горгидом  обменялись
ошеломленным взглядом. Затем кельт стал изо всех сил отодвигать камень. Грек
бросился к нему на помощь. Каменная "дверь" зашаталась и покатилась вниз  по
склону.
   Моргая  от  яркого   света   походных   костров,   двое   римлян   и   их
товарищ-кочевник кое-как  выбрались  из  тоннеля.  С  диким  криком  радости
Виридовикс широко раскрыл друзьям медвежьи объятия. Гай Филипп охотно  обнял
кельта, но Марк уклонился и поморщился.
   - Прости - я ранен, - пояснил он. Даже сейчас, усталый, покрытый грязью и
кровоподтеками,  с  ввалившимися  щеками,  Скавр  оставался   сдержанным   и
вежливым.
   - Да хранит меня Фос, если это не Скавр! - прошептал Гуделин.
   Насколько мог припомнить Горгид, это был первый  случай,  когда  чиновник
очертил знак солнца на груди.
   Грек  почти  не  слышал,  как  Ариг  кричит  своим  воинам,   что   люди,
выкарабкавшиеся из-под земли, противу всех ожиданий, оказались друзьями.  Не
требовалось быть врачом, чтобы заметить, что римляне еле живы  от  голода  и
лишений.
   - Как вы  здесь  оказались?  -  почти  выкрикнул  грек,  помогая  друзьям
устроиться возле одного из костров.
   Ни Скавр, ни Гай Филипп не противились его помощи.
   - Кайре, - устало проговорил трибун, обращаясь к греку.
   Горгид отвернулся, скрывая внезапно набежавшие слезы. В этом мире ни один
человек, кроме Марка, не мог бы сказать ему "привет"  по-гречески.  Это  так
похоже на Скавра!
   Марк взглянул на врача, потом перевел взгляд на Виридовикса, все  еще  не
веря, что видит их наяву.
   - Отсюда до степей - немалый путь, - выдавил он наконец.
   - От Видесса тоже неблизко, - заметил Горгид. Он был  слишком  ошеломлен,
чтобы вдаваться в подробности.
   - Неужели это действительно ты, шарлатан? - спросил Горгида Гай Филипп. -
Ты просто чудовище с этой бородищей.
   Голос Гая Филиппа звучал грубовато и язвительно, как всегда,  и  это  как
ничто другое помогло Горгиду поверить, что перед ним  действи