,  меч  выпал  из
обессилевших пальцев. Воздух с хрипом вырывался из горла. Грек споткнулся  и
опустился на колени, тряся  головой.  Он  пытался  прогнать  головокружение,
сосредоточиться... однако ему с трудом удавалось даже дышать.
   Чары были рассчитаны  на  то,  чтобы  убить  его.  Возможно,  привычка  к
дисциплине духа и искусство целителя позволили Горгиду собрать волю  и  хотя
бы частично выдержать магическую атаку.
   В руке колдуна блеснул кинжал. Йезд наклонился над поверженным  Горгидом,
желая добить врага. Жестокая улыбка  появилась  на  худом,  обтянутом  кожей
лице. Горгид успел услышать хруст и подумал, что кинжал вонзился в его тело.
Однако колдун вдруг покачнулся и приглушенно застонал  от  боли.  Заклинание
тотчас же отпустило грека. Горгид бросился на  врага.  Но  кто-то  невидимый
оказался быстрее. Послышался свист меча. Иезд покачнулся еще раз и  упал  на
битые кирпичи. Он дернулся раз-другой и застыл навеки.
   - А, ты дурак! - сказал Ракио, вытирая окровавленный меч о плащ  колдуна.
Затем схватил грека за плечи и резко встряхнул. - Ты правда такой? Не шутка?
Ты не понимаешь опасность? Ты мог умереть. Только потому, что  решил  -  без
помощи, в одиночку. Так не лезут в пасть к волку.
   - Я не подумал об этом. Ведь я еще новичок в военном  деле,  -  признался
Горгид. Он обнял Ракио и коснулся его щеки. - Я рад, что ты оказался  рядом.
Благодаря тебе мне не пришлось платить за свою ошибку слишком дорого.
   - Сделай так же для меня, - сказал ирмидо. - Сумеешь?
   - Надеюсь, - ответил Горгид,  понимая,  что  это  не  совсем  тот  ответ,
которого ждал Ракио.
   Неподалеку они услышали крики аршаумов и бросились к ним на помощь.
   Меньше  половины  йездов  сумело  спастись  бегством.  Они   так   хорошо
спрятались в руинах, что аршаумы не сумели их найти. Остальные были убиты. В
живых оставили лишь двоих, чтобы допросить. Люди Арига захватили три  дюжины
лошадей. Аршаумы потеряли семерых убитыми и десять человек ранеными.
   - Твои мысли были правильными, -  сказал  Каратон  Горгиду.  Этой  фразой
исчерпывалась способность Каратона извиняться перед чужеземцами.
   Каратон лежал на животе, пока грек скреплял фибулами резаную рану на  его
бедре. Рана была довольно глубокой, но, к счастью, сухожилия остались  целы.
Там не было яда, и поэтому не требовалось искусство целителя.
   Кочевник  даже  глазом  не  моргнул,  пока  игла  протыкала  кожу,  и  не
вздрогнул, когда врач облил рану дезинфицирующим  составом  из  ярь-медянки,
смолы, дегтя, уксуса и жидкого масла.
   - Лучше бы ты оставил этого колдуна в живых, - как ни  в  чем  не  бывало
продолжал говорить  Каратон.  Можно  подумать,  он  сидел  у  костра  и  вел
неторопливую беседу. - Он мог  бы  поведать  куда  больше,  чем  эти  дурни,
которых мы схватили.
   Высокомерный и вспыльчивый Каратон не слишком пришелся по  душе  Горгиду,
однако сейчас грек не мог не восхищаться его мужеством.
   Уже ночью  Горгид  бурно  делился  впечатлениями  с  Виридовиксом.  Кельт
отчаянно зевал, но Горгид был слишком возбужден, чтобы сразу заснуть.
   Крестьянин, которому Ариг поначалу хотел отрезать уши, был осыпан золотом
и с почетом препровожден до дома. А Горгид вс„  обсуждал  события  минувшего
вечера.
   - Это дело обошлось бы куда меньшей кровью, ребята, если бы вы взяли меня
с  собой,  -  прервал  наконец  излияния  грека  Виридовикс.  Обычно  он   с
удовольствием слушал  друга,  но  сейчас  его  веки  наливались  свинцом  от
усталости.
   - Не сомневаюсь. Ты просто раздавил  бы  холм  в  лепешку  своей  тяжелой
задницей, - ядовито отозвался Горгид. - Я думал, ты уже изжил  свои  детские
кровожадные восторги.
   - Изжил, - согласился кельт. - А ты, как я погляжу, продолжаешь  кичиться
своим непревзойденным умом и считать окружающих дураками. Говоришь, ты сразу
заподозрил на холме магию? Так почему же, умник-разумник, ты не взял с собой
меня и мой меч? Магия друидов сразу разрушила  бы  чары,  а  твой  Толаи  не
тратил бы драгоценное время на вызывание духов!
   - Чума! Как я не подумал об этом!
   Ничто не могло так  вывести  из  себя  Горгида,  как  мысль  о  том,  что
Виридовикс оказался сообразительнее его. Упустить такой простой  выход!..  А
Виридовикс сидел напротив грека и расчесывал пальцами свои великолепные  усы
с таким самодовольным видом, что Горгиду яростно захотелось его убить.
   - Да не расстраивайся ты так, - усмехнулся кельт. - В конце концов, ты же
победил всех врагов. А главное - сам вернулся живым и невредимым.
   Виридовикс положил на плечо грека свою широкую ладонь. Горгид хотел  было
сердито сбросить ее, но тут ему в голову пришла куда более удачная мысль.
   - Ты прав, Виридовикс. На этот раз я действительно сглупил, - сказал грек
покаянно.
   На лице Виридовикса появилось выражение  такого  глубокого  и  искреннего
замешательства, что Горгид почувствовал себя вполне удовлетворенным.

***

   Отряд йездов пробился  сквозь  кавалерийский  заслон  аршаумов  и  осыпал
стрелами эрзерумцев, после чего отступил так быстро,  что  тяжеловооруженные
горцы не успели  броситься  в  погоню.  Более  легкие  и  подвижные  аршаумы
преследовали йездов, промчавшись по полям, засеянным ячменем. Горгид  видел,
как один из всадников рухнул с седла, приминая колосья. Через несколько дней
местные крестьяне обнаружат этот труп и, вероятно, сочтут его весьма  жалкой
компенсацией за вытоптанные поля. А следом за  уничтоженным  урожаем  придет
голод...
   Когда  последний  из  нападавших  йездов  был  убит  или  успел   бежать,
преследователи  вернулись  назад.  Несколько  аршаумов  захватили  вражеских
лошадей; другие хвастались новыми мечами, сапогами и поясами.
   Однако эта удача  не  порадовала  Виридовикса.  Он  тревожно  прищелкивал
языком, качал головой:
   - Чем больше мы углубляемся в Страну Тысячи Городов, тем  больше  наглеют
эти ублюдки-йезды. Последние два дня  -  сплошной  бой.  И  всякий  раз  они
стремятся прежде всего нанести удар по эрзерумцам.
   - Кстати, такая тактика приносит им неплохие плоды. - Мрачное  настроение
заставило Пикридия Гуделина выразиться откровенно и прямо.
   Горцы действительно были сыты  по  горло  этим  походом.  Многие  заявили
Аригу, что с них достаточно. С аршаумами  остались  всего  сотня  воинов  из
разных кланов да  отряд  Грашвила.  Грашвил  не  считал  возможным  нарушить
клятву,  которую  дал  в  замке  Гуниб.  Для  него  оставаться  с  аршаумами
превратилось в дело чести. Но потери и дезертирство делали свое дело, и ряды
эрзерумцев таяли с каждым днем.
   - А завтра будет еще хуже, -  сказал  Скилицез.  -  Йезды  теперь  знают,
сколько нас и как мы действуем. Они знают, какие  из  их  городов  мы  можем
взять штурмом, а какие для нас  недоступны.  К  их  гарнизонам  каждый  день
подходят свежие подкрепления, а  летучие  отряды,  которые  грызут  нас  все
время, получают поддержку из городов.
   Вывод,  который  следовал  из  этих  рассуждений,  вовсе  не   понравился
Виридовиксу:
   - Стало быть, они сожрут нас по  кусочкам.  И  очень  скоро.  У  нас  нет
резервов.
   - У нас были бы резервы, - сказал Гуделин,  -  если  бы  не  несчастливое
стечение обстоятельств. По злой случайности погиб  Аргун,  а  затем  аршаумы
перегрызлись между собой - и вот мы лишились почти половины армии.  Если  бы
не эта неудача...
   - Когда-то я служил под командой Нефона Комнина, -  задумчиво  проговорил
Скилицез. - Знаешь, как он говаривал? Если бы все "если" были  засахаренными
орешками, в мире не осталось бы голодных. - Его взгляд задержался на толстом
животе Гуделина. - Может, он имел в виду тебя?
   Возможно, Скилицезу не стоило напоминать сейчас бюрократу  об  их  давней
политической распре.
   - Возможно, - кратко отвечал Гуделин. - Не сомневаюсь, что сейчас  Комнин
нашел в своей философии подлинное утешение.
   После этой реплики повисла  мертвая  тишина.  Слова  чиновника  ошеломили
всех.  Они  казались  почти  кощунственными:  Комнин  погиб   от   страшного
колдовства Авшара в битве при Марагхе.  Гуделин  понял,  что  зашел  слишком
далеко, и покраснел. Он торопливо сменил тему:
   - Кто знает, может, нам лучше будет обойтись вообще без  эрзерумцев,  раз
они при малейшей трудности бегут домой.
   В словах Гуделина была доля правды, но после неудачного  выпада  в  адрес
Нефона Комнина он не мог рассчитывать на поддержку своих товарищей.
   - Это несправедливо!  -  сказал  Горгид,  раздраженный  еще  и  тем,  что
чиновник оскорбляет соотечественников  Ракио.  -  С  самого  начала  они  не
скрывали, что воюют за себя, а не за нас. Кроме того, мы видели,  что  йезды
относятся к ним с "особым вниманием".
   - Просто йезды хотят, чтобы горцы поскорее  бросили  нас.  -  Гуделин  не
собирался сдаваться. - Но когда эрзерумцы отступают, они бегут к себе домой,
а нам остается лишь расплачиваться за их  бегство.  Не  слишком  ли  горькой
подчас оказывается эта расплата? Попробуй отрицать, если можешь!
   Никто не сумел возразить Гуделину. Однако вскоре слова  Горгида  получили
страшное подтверждение. На дороге йезды выставили колья, на которые насадили
тела нескольких эрзерумцев, взятых в плен во  время  одного  из  набегов.  У
йездов  было  достаточно  времени  для  пыток,  и  они  применили  всю  свою
дьявольскую изобретательность, замучив пленников  до  смерти.  Одному  горцу
облили маслом бороду и подожгли.
   Ариг, не проронив ни слова, похоронил погибших. Если йезды  хотели  таким
образом запугать аршаумов, то просчитались. Страшное зрелище лишь ожесточило
сердца кочевников Шаумкиила. В холодной ярости они окружили человек двадцать
разведчиков-йездов и погнали их прямо на ощетинившийся копьями отряд горцев.
Враги  погибли  до  единого.  Это  зрелище  доставило   эрзерумцам   мрачное
удовлетворение.
   Но на следующий день йезды атаковали  снова.  Окованные  железом  тяжелые
ворота одного из самых больших городов  -  Дар-Шаракина  -  распахнулись,  и
отряд  йездов  вырвался  из  него,  чтобы  наброситься  на  аршаумов.   Двое
разведчиков,  издалека  наблюдавших  за  армией  Арига,   присоединились   к
нападавшим.
   Ариг решил основные силы своей армии бросить на Дар-Шаракин. Если бы  ему
удалось ворваться в ворота, пока они открыты, он захватил бы город.
   Но командир гарнизона понял это тоже  и  успел  захлопнуть  ворота  перед
носом у аршаумов. Почти весь гарнизон оказался под стенами, однако город был
спасен. Аршаумы в замешательстве кружили вокруг Дар-Шаракина. Они оторвались
от горцев, и теперь эрзерумцы остались без прикрытия.
   Отряд Грашвила  остановил  атаку  йездов  почти  мгновенно.  Привыкшие  к
стычкам с каморами на краю степи, ветераны крепости Гуниб ждали, пока  йезды
не приблизятся на достаточно малое  расстояние,  чтобы  нанести  им  сильный
удар. Десятки легковооруженных конников-йездов были выбиты из седел длинными
копьями эрзерумцев, остальные изо всех сил  погнали  лошадей  назад,  спасая
свою жизнь.
   На правом крыле события развивались иначе.  Здесь  остались  разрозненные
группы горцев, которые не ушли домой вместе со своими  отрядами.  У  них  не
было даже единого командира. Каждая  маленькая  группа,  объединенная  узами
родства или дружбы, воевала как ей вздумается. Не имея возможности  провести
единую атаку, они вели бой, как кочевники, - беспорядочно, часто отступая  и
снова бросаясь вперед. Однако йезды владели этой тактикой куда лучше.
   - Держись рядом, - сказал Ракио Горгиду, когда засвистели первые стрелы.
   Ирмидо опустил копье и пришпорил  коня.  Он  галопом  помчался  к  йезду,
который  снова  натягивал  лук.  Кочевнику  не  составило   большого   труда
ускользнуть от тяжелого, неповоротливого Ракио. Однако ухмылка на лице йезда
сменилась гримасой злобы, когда он завидел скачущего позади  горца  Горгида.
Грек сидел на такой же подвижной степной лошадке,  что  и  йезд.  Едва  враг
успел схватиться за саблю, как Горгид выбросил вперед руку с мечом. Йезд еле
избежал  мгновенной  смерти,  отпрянув  назад.  Но  еще  один  "сирота"   из
Клятвенного Братства пронзил йезда копьем.
   Все оставшиеся с Аригом ирмидо - около пятнадцати человек  -  действовали
единым отрядом. Даже сейчас другие эрзерумцы не желали иметь с  ними  ничего
общего.
   Они зарубили еще нескольких  йездов;  двое  ирмидо  были  ранены  -  один
стрелой в плечо, другой саблей по ноге. Этому  повезло  меньше  остальных  -
йезд полоснул саблей по его лошади.  Взбесившееся  от  боли  животное  диким
галопом понеслось прочь, к счастью - в  сторону  отряда  Грашвила.  Один  из
солдат арьергарда выехал вперед и схватил за узду беснующуюся лошадь,  после
чего отвел раненого ирмидо под прикрытие своего отряда.
   - Хорошо сделано! - сказал Ракио. -  Эти  парни  из  Гуниба  -  неплохие.
Хорошо бьются. Другие горцы дали бы йездам захватить ирмидо в плен.
   Аршаумы уже неслись от  стен  Дар-Шаракина  на  помощь  своим  союзникам.
Йезды, видя, что численное преимущество скоро будет  утрачено,  сражались  с
удвоенным мужеством, чтобы успеть  нанести  врагу  как  можно  больше  урона
прежде, чем придется отступить.
   Основная тяжесть их последней бешеной атаки  пришлась  на  отряд  ирмидо.
Прочие эрзерумцы действительно не слишком торопились к ним на выручку.
   Горгид отбивался сразу  от  нескольких  йездов.  Стрелы,  как  злые  осы,
пролетали мимо. Грек заметил, что его  левая  штанина  порвана  и  мокра  от
крови. Мелькнула глупая мысль: чья это кровь - чужая или его собственная?
   Сквозь шум боя Горгид услышал вдруг громкий  боевой  клич  Виридовикса  и
закричал ему в ответ, размахивая шапкой. Дикий вопль кельта раздался  снова,
на этот раз еще  ближе.  Затем  Горгиду  показалось,  что  он  слышит  голос
Скилицеза. Что касается Гуделина, то чиновник был куда  более  шумным  до  и
после боя, а во время сражения помалкивал.
   Ракио вскрикнул и резко хлопнул  руками  перед  лицом.  Маленький  сокол,
впившийся когтями в его запястье, пискнул и улетел к своему хозяину-йезду. В
этот момент еще один йезд подъехал на коне и ударил Ракио булавой  за  ухом.
Ирмидо упал с седла.
   Горгид пришпорил лошадь и вырвался  вперед  вместе  с  двумя  воинами  из
Клятвенного Братства. Те изо всех сил отбивались от наседающих врагов, чтобы
успеть на помощь к  Ракио.  Но  раненый  был  отделен  от  них  пятьюдесятью
метрами, и между ирмидо и Ракио находились йезды.
   Хотя Горгид успел заколоть двоих прежде, чем они сумели хотя бы взмахнуть
саблей, между ним и его другом оставалось еще слишком много врагов.  Горгиду
было бы не одолеть их, даже владей он силой полубога  и  зачарованным  мечом
Виридовикса. И все же он пытался прорвался.
   С мукой он увидел, как йезд наклонился с седла и сорвал с Ракио кольчугу.
Ирмидо пошевелился, пытаясь подняться. Йезд  схватился  было  за  саблю,  но
увидел, что противник его слаб и беспомощен.  Тогда  йезд  подозвал  к  себе
второго. Вдвоем они быстро скрутили руки Ракио и бросили его поперек  седла.
Затем пересели на свежих коней и умчались со своим пленником на запад.
   Едва только иезды завидели приближение аршаумов,  как  отступление  стало
лавинообразным. Горгид помчался было за йездами, но погоня была почти тотчас
прервана: стрела разорвала горло его лошади. Животное задохнулось  от  крика
боли и рухнуло на колосья. Обученный приемам падения с  лошади,  грек  успел
высвободить ноги из стремян. У него захватило дух, когда он ударился  спиной
о землю, - это было истоптанное копытами пшеничное  поле.  К  счастью,  грек
отделался ушибами.
   Виридовикс видел это. Спеша на помощь Горгиду, он так жестоко терзал свою
лошадь шпорами, что она попыталась сбросить  седока.  Но  Виридовикс  только
нагнулся, прижимаясь к гриве. Минул уже год с тех пор, как кельт появился  в
степи, и этот год не прошел для него даром: Виридовикс приобрел большой опыт
в обращении с лошадьми.
   - Быстрее, старая кляча! - заревел он громовым  голосом,  хлопнув  лошадь
ладонью по крупу. Он увидел, что она поджимает уши, и хлопнул  ее  еще  раз,
сильнее, прежде чем она успела попятиться.  Лошадь  подчинилась.  -  Скорее,
скорее, ты, позор Эпоны! - кричал кельт, слыша голос Горгида.
   Лошадка отчаянно бросилась вперед,  словно  могущество  галльской  богини
придало ей сил. Кельт позвал Горгида по имени и выругался, когда  никто  ему
не ответил.
   - Я зарублю этого красавчика собственной рукой, если  чертов  грек  из-за
него сломал себе шею или попал в ловушку. Этот  костроправ  -  сущий  лопух,
когда доходит до боя, - пропыхтел Виридовикс. На самом  деле  кельт  дал  бы
отхлестать себя плетьми, лишь бы Горгид не слышал этих слов.
   Виридовикс едва разглядел  всадника-йезда,  бросившегося  ему  наперерез.
Этот человек был для кельта лишь препятствием на пути, не более.  Один  удар
галльского меча выбил саблю из руки кочевника, второй  разрубил  ему  правое
плечо. Не дав себе труда задержаться и  добить  врага,  Виридовикс  помчался
дальше.
   Хотя Горгид носил ту же одежду, что и  все  кочевники,  Виридовикс  легко
узнал его даже со спины по прямому римскому  мечу  и  по  опущенным  плечам.
Самоуверенные аршаумы никогда не позволяли себе такой осанки.
   - Не погиб ли тот, о ком я думаю, - проворчал кельт. - Позор мне,  что  я
плохо говорил об этом парне. Наверное, его тело уже стынет на земле.
   Но когда кельт спрыгнул с коня и начал утешать Горгида, как только  умел,
тот гневно заорал:
   - Он не мертв, ты, болван! Все куда хуже - он в плену!
   Обоим еще слишком памятны были искалеченные трупы  пленников,  насаженные
на колья.
   - Стало быть, нам осталось всего лишь  отбить  его  у  йездов?  -  сказал
кельт.
   - Как? - требовательно спросил Горгид, махнув рукой в сторону отступающих
йездов. Как обычно, кочевники уходили, рассыпаясь по полю. - Он  может  быть
сейчас где угодно. - Сжав кулаки, грек повернулся к  Виридовиксу.  Его  лицо
пылало. - И что это за разговоры насчет "нас"?  Какое  тебе  дело  до  моего
любовника?
   Он бросил последнее слово с отчаянным вызовом,  словно  желал  произнести
его первым, прежде чем оно сорвется с губ Виридовикса.
   Несколько секунд Виридовикс молчал.
   - Какое мне дело до Ракио? - заговорил он  наконец.  -  Во-первых,  я  не
отдал бы йездам даже дохлой собаки. Если твой хитрый греческий умишко всегда
ищет объяснений - вот тебе объяснение. Хочешь  второе?  Он  -  твой  друг  и
отважный парень. Он заслуживает лучшей участи. А третье... - кельт заговорил
совсем тихо. - Не думаю, что мне рассказали о тебе не  правду.  Кажется,  ты
собирался отправиться в Пардрайю один, чтобы вырвать меня из лап Варатеша.
   - Ты устыдил меня, - сказал Горгид, опуская голову.  Память  о  том,  что
сказал ирмидо, когда спас ему жизнь, болезненно отзывалась в душе грека.
   - Ну, коли я  пнул  разок-другой  такого  лопуха,  как  ты,  -  отозвался
Виридовикс, - и это дало нужный результат... Имей  в  виду:  лично  мне  это
доставило большое удовольствие.
   - Убирайся к воронам! - Горгид не сдержал  смешка.  -  Ты  просто  хитрая
лиса! Не сомневаюсь, у тебя уже готов план спасения Ракио.
   - Вот тут ты ошибся. Нет у меня никакого плана. А что до лисы, то это - к
тебе. Вот у кого в голове  уловок  больше,  чем  блох  на  собаке.  Лично  я
предпочитаю махать кулаками. Это менее изнурительно, чем всякие терзания  да
раздумья.
   - Врешь, - сказал Горгид. Однако кельту удалось вытащить грека из  пучины
отчаяния, и теперь острый ум Горгида работал четко, как и прежде.
   - Нужно увидеться с  Аригом  и  договориться  о  солдатах.  И  не  мешает
перемолвиться с Толаи. Что может быть лучше магии, когда хочешь  кого-нибудь
найти?

***

   К удивлению и ярости Горгида, Ариг наотрез отказал ему в помощи:
   - Какой из меня пастух, если потеряв одну овцу, я отправлю в зубы к волку
еще двадцать? Я должен думать о  целой  армии,  а  это  куда  важнее  одного
попавшего в плен человека. Твой горец может считать себя счастливчиком, е