Гарри ТЕРТЛДАВ
   ВИДЕССКИЙ ЦИКЛ

   САГА О КРИСПЕ I: "ВОЗВЫШЕНИЕ КРИСПА"
   САГА О КРИСПЕ II: "КРИСП ВИДЕССКИЙ"
   САГА О КРИСПЕ III "ИМРЕРАТОР КРИСП"

   ХРОНИКИ ПРОПАВШЕГО ЛЕГИОНА I "ПРОПАВШИЙ ЛЕГИОН"
   ХРОНИКИ ПРОПАВШЕГО ЛЕГИОНА II "ИМПЕРАТОР ДЛЯ ЛЕГИОНА"
   ХРОНИКИ ПРОПАВШЕГО ЛЕГИОНА III  ЛЕГИОН ВИДЕССА
   ХРОНИКИ ПРОПАВШЕГО ЛЕГИОНА IV   МЕЧИ ЛЕГИОНА

   СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА I "ПОХИЩЕННЫЙ ТРОН"



   Гарри ТЕРТЛДАВ
   САГА О КРИСПЕ I: "ВОЗВЫШЕНИЕ КРИСПА"

ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Ребекке (которая приехала к главе пятой) и ее бабушкам, Гертруде и Нэнси,
посвящается

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

   Действие первых двух книг "Саги о Криспе" - "Возвышение Криспа" и  "Крисп
Видесский" - происходит в той же вселенной,  что  и  действие  четырех  книг
видесского цикла: "Потерянный  легион",  "Император  для  легиона",  "Легион
Видесса" и "Мечи легиона".
   События, описанные в "Саге о Криспе", произошли  лет  на  пятьсот  раньше
событий, изложенных в видесском цикле. Поэтому  карта,  предваряющая  текст,
отличается от той, что была  помещена  в  книгах  видесского  цикла.  То  же
относится и к обычаям, которые появляются здесь: нации, даже вымышленные, не
стоят на месте целых пять столетий.

Глава 1

   Грохот копыт. Резкие гортанные крики.
   Крисп приоткрыл один глаз. Было еще темно - по-видимому,  середина  ночи.
Он потряс головой. Ему не нравился шум, пробудивший его ото сна.  Он  закрыл
глаз и снова свернулся калачиком между матерью и отцом на соломенном тюфяке,
где спала вся семья, включая маленькую сестренку Криспа.
   Но как только он решил постараться заснуть, проснулись родители.
   Крисп почувствовал, как напряглись  их  тела  по  обе  стороны  от  него.
Сестренка Евдокия спала беспробудным сном. "Везет же некоторым",  -  подумал
Крисп, хотя никогда раньше не считал сестру особенно везучей. Во-первых,  ей
исполнилось всего три года - вдвое меньше, чем ему, - а во-вторых, она  была
девчонка .
   Крики сменились воплями. Криспу удалось разобрать слова:
   "Кубраты! Кубраты в деревне!"
   - Фос, помоги нам! - ахнула  мать,  и  возглас  ее  был  почти  таким  же
пронзительным, как вопли ужаса, доносившиеся из тьмы.
   - Благой бог помогает тем, кто  сам  себе  помогает,  -  отозвался  отец,
вскочив на ноги.
   Это наконец разбудило Евдокию. Она заплакала.
   - Успокой ее, Таце! - рявкнул отец.
   Мать прижала Евдокию к себе, тихонько запела колыбельную.
   "Интересно, - подумал Крисп, - если бы я заплакал, меня бы тоже взяли  на
руки?" Вряд ли. Скорее отец шлепнул бы его по попке или по щеке.  Как  любой
деревенский мальчишка, живший неподалеку  от  Имброса,  Крисп,  конечно  же,
знал, кто такие кубраты: дикари с северных гор.
   - Мы будем с ними сражаться, пап? - спросил он. Не  далее  как  вчера  он
убил деревянным мечом десяток воображаемых грабителей.
   Но отец покачал головой.
   - Сражаться - дело солдатское. Кубраты, будь они неладны, все  до  одного
отличные солдаты. А мы - нет. Мы и глазом моргнуть не успеем, как  нас  всех
перебьют. Это тебе не игра, сынок.
   - Но что же нам делать,  Фостий?  -  спросила  мать,  готовая,  казалось,
расплакаться вместе с Евдокией. Это потрясло Криспа больше, чем весь уличный
шум. Что может быть страшнее испуга в голосе матери?
   Ответ пришел через минуту: испуг в голосе отца.
   - Бежать, - угрюмо отозвался Фостий,  -  пока  нас  не  утащили  двуногие
волки. Поэтому я и строился ближе к лесу; поэтому и дверь у нас,  в  отличие
от соседей, выходит туда: чтобы можно было бежать, если нагрянут кубраты.
   Мать нагнулась и тут же выпрямилась.
   - Ребенка я взяла.
   - Я не ребенок! - возмущенно заявила Евдокия и опять захныкала.
   Никто не обратил на нее внимания. Отец так сильно сжал плечо Криспа,  что
тот почувствовал кожей отцовскую ладонь, точно  и  не  было  на  нем  тонкой
ночной рубашки.
   - Сможешь быстро-быстро добежать до деревьев, сынок, и  спрятаться,  пока
плохие люди не уйдут?
   - Да, отец. - Теперь это снова стало похоже на игру.  Сколько  раз  Крисп
играл в лесу - не сосчитаешь!
   - Тогда беги!
   Фостий отворил дверь. Крисп припустил со всех ног. За  ним  бежала  мать,
прижимая к себе Евдокию. Отец был замыкающим. Крисп  знал,  что  отец  умеет
бегать быстрее, но сейчас он не  пытался  их  обогнать.  Он  прикрывал  свою
семью, держась между ней и деревней.
   Молотя босыми пятками по земле, Крисп бросил взгляд через плечо.
   Столько лошадей и  факелов  он  в  жизни  не  видел.  На  лошадях  сидели
незнакомые люди - те самые страшные кубраты, надо  полагать.  Он  заметил  и
толпу деревенских жителей. Всадники с каждой  секундой  сгоняли  все  больше
народу.
   - Не оглядывайся, сынок! Беги! - крикнул отец.
   Крисп побежал еще быстрее. Спасительные деревья были уже недалеко. Но тут
раздался новый крик, и лошади зацокали копытами. Звук погони  приближался  с
жуткой скоростью.
   Захлебываясь воздухом, Крисп подумал: это нечестно, что кони умеют бегать
так быстро.
   - Стойте, стрелять будем! - раздался голос за спиной. Крисп, привыкший  к
гнусавому говору родной деревни, еле разобрал слова,  произнесенные  хотя  и
по-видесски, но с незнакомым акцентом.
   - Беги! - снова крикнул отец.
   Но всадники уже молнией пронеслись по обе стороны от Криспа  так  близко,
что его  обдуло  теплым  ветерком  от  коней,  а  в  нос  ему  ударил  запах
разгоряченных животных, - и развернулись, отрезав его и родителей от леса.
   Все еще считая происходящее игрой, Крисп  тоже  развернулся,  чтобы  дать
деру в какую-нибудь другую сторону. И тут увидел еще пару всадников, которые
гнались за его отцом. Один держал в руке факел, чтобы не  упустить  беглеца.
Это дало возможность Криспу разглядеть преследователей - их  меховые  шапки,
косматые бороды под стать шапкам, кожаные доспехи, кривые сабли  на  бедрах,
то, как они сидят на лошадях,  словно  влитые.  Застывшее  во  времени,  это
мгновение осталось в памяти Криспа на всю жизнь.
   Второй всадник, без факела, держал в руках лук. А из лука торчала  стрела
- стрела, нацеленная на отца Криспа. Вот тогда-то события перестали быть для
мальчика игрой. Он знал, что такое лук, и знал, что с ним  нужно  обращаться
осторожно. Если эти дикари не знают, кто-то должен их научить.
   Крисп подошел прямо к кубратам.
   - Сейчас  же  опустите  стрелу!  -  сказал  он.  -  Не  то  еще  пораните
кого-нибудь!
   Оба кубрата уставились на него. Лучник запрокинул голову и  расхохотался.
"Этот дикарь и впрямь похож  на  волка",  -  с  дрожью  подумал  Крисп.  Ему
хотелось, чтобы голос его был таким же глубоким и низким, как у отца,  а  не
мальчишески писклявым.
   Тогда всадники не стали бы смеяться.
   Кубрат запросто мог пристрелить его, но эта мысль пришла Криспу в  голову
лишь годы спустя. Однако всадник, не прекращая смеяться,  опустил  стрелу  и
отдал Криспу честь каким-то замысловатым манером.
   - Как прикажете, юный хаган, как прикажете.
   И снова хихикнул, утирая пот со лба. Потом кубрат устремил свой  взор  на
Криспова отца, поспешившего мальчику на помощь:
   - Ну что, крестьянин, обойдемся без стрельбы?
   - Обойдемся, - с горечью сказал отец Криспа. - Вы нас  поймали,  чего  уж
там.
   Вместе с родителями и Евдокией Крисп медленно шагал  обратно  в  деревню.
Семью сопровождала пара всадников; остальные двое ускакали вперед,  помогать
своим товарищам кубратам в их делах.
   Нехороших делах, как начал подозревать Крисп.
   Он вспомнил странное слово, которое произнес наездник с луком.
   - Папа, что такое "хаган"?
   - Так кубраты называют своего вождя. Будь он видессианин,  он  назвал  бы
тебя "Автократором".
   - То есть императором? Вот дурак-то! - Несмотря на то что  привычный  мир
разваливался на части, Крисп обнаружил, что еще способен смеяться.
   - Конечно, сынок, - мрачно отозвался отец. А потом,  помолчав,  продолжил
уже другим тоном, развеселившись от собственной шутки:
   -  Хотя,  говорят,  в  моих  жилах  течет  васпураканская  кровь,  а  все
васпуракане зовут себя "принцами". Ты, сынок, небось, и не  знал,  что  твой
отец - принц?
   - Перестань, Фостий! - одернула его мать.  -  Жрец  говорит,  эта  ерунда
насчет принцев - ересь, и больше ничего. Не забивай мальчику голову.
   - Ересь или нет - это, конечно, жрецу виднее, - согласился отец. - А  вот
по поводу "ерунды" спорить не стану. Разве  кто-нибудь  когда-нибудь  слыхал
про голодных принцев?
   Мать Криспа фыркнула, однако ничего не сказала. Они уже вошли в  деревню,
где их могли услышать соседи. А разговоры о ереси опасная штука.
   - Что они собираются с нами делать?
   Вопрос касался темы более безопасной, хотя ответа на него покуда тоже  не
было. Крестьяне стояли под прицелом кубратских стрел и ждали.
   Вскоре прискакали еще всадники, которые гнали перед собой уже не людей, а
домашний скот.
   - Скотина  пойдет  с  нами,  отец?  -  спросил  Крисп,  удивленный  такой
заботливостью кубратов.
   - С нами - да, но не для нас, - коротко ответил отец.
   Кубраты начали что-то выкрикивать, кто по-видесски, а кто  на  варварском
наречии. Крестьяне  переглядывались,  пытаясь  понять,  чего  хотят  от  них
кочевники. Потом, увидев, в каком направлении двинулись коровы и овцы,  люди
побрели за ними на север.

***

   Для Криспа  дорога  в  Кубрат  оказалась  увлекательнейшим  приключением.
Топать пешком весь день напролет было не труднее, чем выполнять повседневную
работу, которой он занимался бы, не напади  на  их  деревню  всадники,  зато
каждый день приносил с собой что-то новое. Крисп даже  не  представлял  себе
раньше, насколько огромен мир.
   О том, что их гнали насильно, он в общем-то не думал. Кормили  его  здесь
гораздо лучше, чем дома; кубраты, которым он бросил вызов в ту первую  ночь,
решили приручить его и приносили ему куски жареной  говядины  или  баранины.
Вскоре игру подхватили и другие кочевники, так что "юный хаган" порой был не
в силах съесть все, что ему давали.
   По настоянию отца  Крисп  никогда  не  отказывался.  А  если  кубраты  не
требовали, чтобы он ел непременно у них на глазах,  остатки  перепадали  его
близким. Непомерный аппетит Криспа обеспечил ему репутацию бездонной  бочки,
и паек его от этого только увеличивался.
   В конце третьего дня пути на север всадники,  напавшие  на  его  деревню,
встретились с другими бандами, которые тоже переправляли пленников и  трофеи
в Кубрат. Для Криспа это оказалось  полной  неожиданностью.  Он  никогда  не
задумывался о мире, лежавшем за  пределами  родных  полей.  Теперь  до  него
дошло, что захват его семьи был чем-то большим, чем случайный набег.
   - Откуда все эти люди, пап? - спросил он,  глядя,  как  еще  одна  группа
оборванных и понурых крестьян вливается в общий поток.
   Отец пожал плечами, и Евдокия хихикнула - она путешествовала у Фостия  на
плечах.
   - Кто знает? - ответил отец. - Еще одна несчастная  деревня,  которой  не
повезло, как и нам.
   "Не повезло". Крисп переварил услышанное и нашел его странным.
   Он наслаждался жизнью. Спать под открытым небом  -  не  такое  уж  тяжкое
испытание для шестилетнего пацана, да еще летом. Но отец явно  не  испытывал
симпатии к кубратам и наверняка убежал бы от них, если б мог.  Это  побудило
Криспа задать еще один вопрос, который раньше не приходил ему в голову:
   - А зачем они угоняют крестьян в Кубрат?
   - Вот, видишь его? -  Отец  подождал,  пока  всадник  проскачет  мимо,  и
показал пальцем ему в спину. - Скажи мне, что ты видишь?
   - Человека на коне с большой мохнатой бородой.
   - У коней не бывает бороды, - сказала Евдокия. - Ну и дурачок ты, Крисп!
   - Цыц! - одернул ее отец. - Все верно, сынок - человек на  коне.  Кубраты
почти не слезают со своих лошадей. Они путешествуют верхом, воюют  верхом  и
пасут стада тоже верхом. Но  крестьянскую  работу,  не  слезая  с  коня,  не
сделаешь.
   - Так они и не хотят быть крестьянами, - заметил Крисп.
   - Верно, не хотят, - согласился отец. - И все-таки  крестьяне  им  нужны,
хотят они того или нет. Крестьяне всем  нужны.  Стада  не  могут  обеспечить
человеку всю пищу, которая ему нужна, и уж  тем  более  не  могут  накормить
лошадей. Поэтому кубраты приходят в Видесс и угоняют людей вроде нас.
   - Может, все еще не так плохо, Фостий, - сказала Таце. -  Они  не  смогут
отнять у нас больше, чем императорские сборщики податей.
   - Почему это не  смогут?  -  возразил  отец.  -  Фос,  владыка  благой  и
премудрый, знает, как я не люблю сборщиков, но год на год не  приходится,  и
они всегда оставляют нам что-то, чтобы не сдохнуть с  голоду.  Они  обдирают
нас - но не сдирают с нас шкуру. Если бы кубраты поступали так же, Таце,  им
не приходилось бы то и дело охотиться за крестьянами. Им хватило  бы  одного
раза.
   Ночью  среди  пленников  начались  волнения.  Очевидно,  многие  из   них
разделяли мнение отца Криспа и поэтому попытались бежать  от  кубратов.  Шум
поднялся несусветный, громче, чем в  ту  ночь,  когда  кочевники  напали  на
деревню.
   - Дурачье, - сказал Фостий. - Теперь нам всем придется туго.
   Он оказался прав. Кубраты начали поднимать полонян до зари и  гнали  весь
день, делая лишь короткую остановку на обед. После скудной еды  людей  снова
заставляли прибавить шагу,  устраивая  привал  только  тогда,  когда  дорога
терялась в кромешной тьме. А на северном горизонте, с каждым днем все ближе,
вздымались вершины Заистрийских гор.
   Очередной привал кубраты устроили возле небольшой речушки.
   - Скинь-ка рубаху и искупайся, - велела Криспу мать.
   Он снял рубашку - единственную, что у него была, - но в воду ему лезть не
хотелось. Уж очень она казалась холодной.
   - А почему ты сама не хочешь помыться, мам? - спросил он.  -  Ты  грязнее
меня.
   Хоть мама и  выглядела  замарашкой,  он-то  знал,  что  под  слоем  грязи
скрывается одна из первых красавиц деревни.
   - Сейчас мне лучше побыть чумазой, - мельком глянув в  сторону  кубратов,
сказала мать и провела запачканной ладонью по лицу.
   - Но...
   Увесистый отцовский шлепок по голой попке послал Криспа прямиком в  воду.
Она и правда была холодной, но задница по-прежнему горела, когда он вылез на
берег. Отец кивнул ему  с  каким-то  странным  выражением,  точно  взрослому
мужчине:
   - Ну, будешь в следующий раз спорить с  матерью,  когда  она  велит  тебе
что-то сделать?
   - Не буду, пап, - ответил Крисп.
   - Верю, - рассмеялся отец. - По крайней мере  до  тех  пор,  пока  мягкое
место не остынет. Ладно, посмеялись и будет. Держи рубаху.
   Отец  разделся  сам,  шагнул  в  воду  и  вылез  через  несколько  минут,
отряхиваясь, разбрызгивая капли и приглаживая ладонями мокрые волосы.
   Крисп, глядя, как он одевается, осторожно поинтересовался:
   - Пап, а это считается "спорить", если я спрошу, почему мы с тобой  можем
помыться, а мама - нет?
   В первое мгновение ему показалось, что  сейчас  он  заработает  еще  одну
плюху. Но отец, подумав, проговорил:
   - Хм-м... Пожалуй, не считается. Скажем так: какими бы чистыми мы с тобой
ни были, кубраты вряд ли сочтут нас хорошенькими.
   Понимаешь?
   - Да, - ответил Крисп, хотя и подумал про себя, что отец широкоплечий,  с
аккуратной черной бородкой, мохнатыми бровями и темными глазами, посаженными
так глубоко, что в них далеко не всегда  удавалось  разглядеть  смешинку,  -
красивый и статный мужчина. Но он не мог не признать,  что  "хорошенький"  -
это нечто другое.
   - Вот и ладно. А кубраты - воры, и ты  это  знаешь.  Фос  свидетель,  они
украли всех нас и наших животных! И если  один  из  них  увидит  маму  такой
хорошенькой, какой она может быть...Мать при  этих  словах  улыбнулась  отцу
Криспа, но не проронила ни слова. - ...он захочет забрать ее себе. А  мы  же
этого не хотим, верно?
   - Нет, не хотим. - Глаза у Криспа  округлились:  какие  же,  оказывается,
умные у него родители! - Я знаю! Я понял! Это  просто  фокус  -  как  тогда,
когда колдун на представлении сделал Гемисту зеленые волосы!
   - Ну, что-то вроде того, - согласился отец.  -  Но  там  волшебство  было
настоящее. Волосы у Гемиста и вправду были зелеными, пока колдун  не  вернул
им обычный цвет. А у нас это больше похоже на игру, как на празднике Зимнего
солнцеворота, когда женщины  и  мужчины  меняются  одеждой.  Разве,  надевая
платье, я превращаюсь в твою маму?
   - Нет, конечно! - хихикнул Крисп.
   И все же на празднике игра была только игрой; там люди не  пытались  друг
друга обмануть. А здесь мамина красота оставалась, хотя  Таце  старалась  ее
скрыть, чтобы никто не заметил. И если сокрытие чего-то столь очевидного  не
волшебство - как, интересно, еще это можно назвать?

***

   Та же мысль пришла ему в голову на следующий  день,  когда  дикари  вновь
погнали пленников в Кубрат. Перед ними приветливо открылось два прохода,  но
кочевники не выбрали ни один из них.
   Вместо  этого  они  завернули  крестьян  на  лесную  тропу,  упиравшуюся,
казалось, прямо в гору.
   Но на самом деле тропа бежала не в гору, а в  узкое  ущелье,  скрытое  от
глаз  деревьями  и  горным  отрогом.  Небо  над  головой  было   по-прежнему
безоблачно синим, однако в ущелье лежали густые тени, словно  уже  наступили
сумерки. Где-то в тумане громко ухали совы, полагая, что их время пришло.
   Зажатые в этом тесном извилистом  ущелье  с  отвесными  стенами,  люди  с
животными двигались очень медленно. Когда наступил настоящий вечер,  путники
одолели только часть горного перевала.
   - Хороший трюк, - проворчал Криспов отец, устраиваясь на ночлег.  -  Даже
если  императорские  солдаты  погонятся  за  нами,  горстка   людей   сможет
удерживать их здесь целую вечность.
   - Солдаты? - изумился Крисп. Ему и в голову не приходило,  что  видесские
войска могут отправиться  в  погоню  за  кубратами.  Неужели  мы  так  нужны
империи, что солдаты будут нас отбивать?
   Отец невесело усмехнулся:
   - Я знаю, что ты видел солдат всего один раз  -  пару  лет  назад,  когда
урожай был  настолько  плох,  что  сборщики,  опасаясь  бунта,  явились  под
прикрытием лучников. Но все-таки они могут попытаться нас отбить.  Крестьяне
необходимы Видессу не меньше, чем Кубрату. Крестьяне всем нужны, сынок;  без
них мир бы помер с голоду.
   Крисп пропустил отцовские слова мимо ушей. "Солдаты", - тихо повторил  он
опять. Выходит, он настолько важен для Автократора, что  тот  может  послать
войска, чтобы вернуть его назад! То есть получается - ну, почти  получается,
- что солдат пошлют в поход из-за него . А значит, он, Крисп, все равно  что
сам Автократор! Ну, или почти все равно. В любом случае,  засыпать  с  такой
мыслью было приятно.
   Проснувшись с утра, Крисп сразу почуял что-то неладное. Он вертел головой
во все стороны, пытаясь понять, что случилось. И наконец уперся  взглядом  в
дальнюю горную гряду, слегка позолоченную солнцем.
   - Не с той стороны! - выпалил он. - Смотрите: солнце всходит на западе!
   - Фос милосердный,  а  парнишка-то  прав!  -  отозвался  сапожник  Цикал,
стоявший рядом, и быстро начертил на груди круг солнечный знак благого бога.
Народ кругом загомонил; Крисп уловил в голосах нотки страха.
   - Прекратите! - гаркнул его отец так громко, что шум моментально утих.  В
наступившей тишине Фостий продолжил:
   - Что, по-вашему, более вероятно: что мир перевернулся вверх  ногами  или
что ущелье сделало петлю, и поэтому мы не можем понять,  где  запад,  а  где
восток?
   Крисп стоял дурак-дураком. Судя по выражениям лиц, остальные  чувствовали
себя не лучше.
   - Твой сын первый поднял переполох, - недовольно пробурчал Цикал.
   - Да, конечно. Ну и что с того? Кто больше дурак - глупый  мальчишка  или
взрослый мужик, принимающий его всерьез?
   Кто-то засмеялся. Цикал покраснел, сжимая кулаки. Отец Криспа невозмутимо
стоял на месте и ждал. Покачивая головой, что-то бормоча себе под нос, Цикал
повернулся и пошел прочь. Вслед ему засмеялись еще двое или трое чел