- повторила фармацевт.
   - Рассказ пишу, детективный, для сюжета требуется.
   - Нет, еще влетит мне, - протянула девушка. Тут в аптеку вошли  сразу
три человека, и мне пришлось уйти несолоно хлебавши.

Глава 17

   Сунув Тамаре салфетки, я побежала к Ане Корсаковой.
   Увидев меня на пороге, соседка решительно сказала:
   - Вот что, скажи Тамарке: я гинеколог! Не акушер!
   - Это не одно и то же?
   - Нет, конечно. А в  детях  разбирается  педиатр!  Что  у  вас  опять
случилось? Между прочим, Томуська ко мне сегодня восемь  раз  прибегала.
Надоело, ей-богу! Выходной, между прочим, только в ванну  залезу,  снова
здорово, Тамарка звонит.
   - Послушай, если накормить тещу тамокаргеном, она умрет от  инсульта?
- прервала я ее стоны.
   - Нет, вы обе сумасшедшие, - попятилась Аня, -  ты  температуру  себе
мерила?
   - Я совершенно здорова, -  заверила  я  ее,  -  быстро  отвечай,  что
случится с тещей, если угостить ее от души тамокаргеном?
   - С чьей тещей?
   - Какая разница, с твоей!
   - У меня ее нет!
   - Боже, - закатила я глаза, - с моей!
   - Да ну, - протянула Анька, - у тебя ее тоже нет, тещи у мужиков.
   - Ладно, - сдалась я, - если накормить девушку, молодую, лет двадцати
четырех, этим препаратом, она умрет от инсульта?
   - Никак не пойму, чего ты хочешь, - отрезала Аня,  -  если  решили  с
Тамаркой не давать мне ни  минуты  отдыха,  то  смею  напомнить,  что  я
работаю в больнице, устаю, словно курица...
   - Почему курица? - изумилась я. - Всегда считала,  что  тяжелей  всех
приходится лошадям.
   - А ты попробуй каждый день по два  яйца  откладывать,  -  парировала
Аня, - как гинеколог, предполагаю, что это трудно и  утомительно.  Зачем
тебе тамокарген?
   - Пишу детективный рассказ, хочу убить героиню.
   - Ой, как интересно! - взвизгнула Анька. - Дашь почитать?
   - Обязательно. Так что про тамокарген?
   - Я гинеколог.
   - А в справочнике можешь посмотреть?
   - Сейчас в Машковского залезу, - пообещала Анька.
   Я пошла вместе с ней в комнату. Соседка полистала толстый двухтомник.
   -  Наверное,  загнется  твоя   героиня.   Вульгарно   говоря,   тромб
образуется, а уж куда он попадет, одному богу известно. Если в мозг,  то
инсульт гарантирован.
   - Почему же такое опасное лекарство спокойно продается?
   -  Оно  нормальное,  -  дернула  плечом  Аня,  -  этак   большинством
препаратов можно человека на тот свет отправить, даже  ацетилсалициловой
кислотой.
   - Аспирином? Ну уж нет!
   - Элементарно. Дать побольше дозу больному с язвой желудка, и  пишите
письма.
   - Да ну?
   - Точно. Знаешь, Гиппократ говорил; ?В ложке лекарство, в чашке яд?.
   Я вернулась  домой,  прошмыгнула  мимо  гостиной,  откуда  доносились
возбужденные голоса, вошла в кабинет к  Семену  и  открыла  дискету.  По
экрану побежали строчки. Что объединяют эти истории болезни? Только  то,
что эти несчастные Левитина, Рассказов  и  Рамазанова  застраховались  в
?Верико??
   Я медленно щелкала мышкой, строчки спокойно уползали вверх.  Анализы,
обследования, заключения специалистов. Разные больницы, врачи,  в  конце
концов, совершенно непохожие диагнозы. Но эти люди попали к Шурику через
Жору Радько и скончались. Простое  совпадение?  Может  быть,  и  так,  а
может, иначе. Допустим, некое лицо, назовем его X, является  посредником
между алчным Жоркой и жадными  родственниками,  которые  хотят  получить
деньги. Радько страхует жертвы,  но  поступает  хитро,  сам  не  берется
оформлять документы, боится,  подсовывает  обреченных  наивному  Шурику.
Потом за дело  принимается  X.  Кормит  бедолаг  некими  препаратами,  и
готово, раз - и  их  нет!  Никаких  подозрений  у  врачей  не  возникло.
Рассказов сердечник со стажем, Левитина давно мучилась  щитовидкой,  вот
только с Рамазановой промашка вышла. Ну с чего бы  молодой  девчонке  от
инсульта погибать?
   С другой стороны, никто не удивился. Так кто давал  людям  смертельно
опасные дозы препаратов?  Навряд  ли  в  медицинских  картах  это  будет
указано. Насколько я знаю, отравить больного  в  палате  легче  легкого.
Нужно  только  вступить  в  сговор  с  медсестрой.  Девчонки  влетают  в
помещение около семи утра, засовывают  вам  под  мышку  мокрые  холодные
градусники,  ставят  на  тумбочки   пластмассовые   лоточки   с   горкой
разноцветных таблеток и буркают:
   - Принимать три раза в день.
   Что за лекарства, зачем их вам выписали,  от  молодых  особ  добиться
невозможно.  На  все  вопросы  средний  медицинский  персонал   отвечает
одинаково:
   - Спросите  у  доктора,  он  объяснит.  Но  большинство  больных,  не
сомневаясь, покорно глотают таблетки, если им дадут лишние пилюли, они и
не заметят.
   Я продолжала изучать истории  болезней.  Нет,  вряд  ли  Х  доверился
медсестрам. Это очень  опасно,  а  вдруг  они  испугаются  и  побегут  в
милицию? Скорей всего Х сам раздавал лекарства. Но как? Может,  приходил
под видом приятеля и советовал принять некое  запатентованное  средство,
этакую панацею от всех  болезней?  Значит,  у  Левитиной,  Рассказова  и
Рамазановой был общий друг.
   Я выключила компьютер. Да,  дело  обстояло  именно  так.  Теперь  все
звенья цепи сложились вместе. Х  находит  клиентов,  Жорка  обеспечивает
страховку, потом они делят денежки. Но Радько небось  остался  недоволен
своей долей, вот и решил шантажировать подельника. Переснял  на  дискету
истории болезней. Ясно, почему он нес информацию в потайном  кармане.  А
бомжи небось вовсе не хотели его грабить,  их  наняли,  чтобы  отнять  у
мужика дискету.
   Я вновь включила компьютер. Чем же хранящаяся на  дискете  информация
была опасна? Здесь есть упоминание о X. И  где?  Два  с  лишним  часа  я
гоняла  перед  глазами  строчки,  пока  не  наткнулась   на   интересное
сообщение. В истории  болезни  Левитиной  было  записано:  ?Консультация
психиатра В.К.  Лазаренко?.  Но  та  же  строчка  была  у  Рассказова  и
Рамазановой. Получалось, что трое  людей,  лежащих  в  разных  клиниках,
обратились  к  одному  специалисту.  Это  оказалось  единственным,   что
связывало документы больных.  А  может,  они  все-таки  были  знакомы  и
поэтому воспользовались услугами одного психиатра?
   Я встала и потянулась, от долгого сидения заломило спину. Мне следует
найти этого В.К. Лазаренко, пока он не добрался до Жоры  и  не  отправил
мужика на тот свет. Представляю, какой убойный материал я  напишу  после
окончания расследования. Да Сеня меня мигом сделает начальником  отдела.
Может, я наконец нащупала свой путь в журналистике? Расследование  ведет
репортер! Эффектно и красиво.
   Из кухни послышался громкий смех, я пошла на  звук,  есть  захотелось
ужасно, за весь день во рту, кроме кофе, ничего не было.
   Количество  гостей  в  нашей  квартире  возрастало  в  геометрической
прогрессии. На столе, посередине, стояли  блюдо  с  оладьями,  картонные
коробочки,  наполненные  покупным  салатом,  лежала  доска,  на  которой
розовела недавно порезанная  докторская  колбаса,  и  венчала  натюрморт
коробка с тортом. Я  окинула  взглядом  присутствующих,  так,  Тамара  с
Никиткой на руках,  Кристина  в  новой  ярко-зеленой  блузке,  Лелька  и
Наташка, натянувшие  на  себя  красивые  сарафаны,  Ленинид,  незнакомый
дядька, лысый в мятой рубашке, и Света  с  Тусей.  Маменьки  вымылись  и
приоделись в Тамарины платья. Выглядели они вполне прилично, их  портили
только выкрашенные в дурацкий цвет волосы.
   - О, доча, - обрадовался Ленинид, - давай по пивку!
   - Я не пью и тебе не советую.
   Папенька сморщился так, словно хлебнул уксуса.
   - Ну ладно тебе, не порть людям праздник.
   - А что, у нас Новый год? - обозлилась я. Если честно, то я очень  не
люблю, когда в доме остаются ночевать посторонние. Ну не комфортно  мне,
если в комнатах спят, пусть даже близкие, друзья. Нужно всем  улыбаться,
сидеть за столом, изображая радость, а  ночью  не  пошлепаешь  в  туалет
просто в сорочке, придется искать халат, а он,  как  назло,  окажется  в
пятнах. И вообще, больше всего на свете я  люблю  тихие  вечера  поздней
осенью, когда на улице льет  вовсю  дождь.  Большинство  моих  приятелей
терпеть не могут такую погоду и массово впадают в депрессию, ноя: ?Когда
же придет лето?? Я же ложусь на  диван,  закутавшись  в  плед,  и  читаю
книги, вслушиваясь в шум дождя за окном. А главное, что никто не  придет
в гости, не выдернет меня из уютного гнездышка и не заставит пить чай  с
гадким бисквитно-кремовым кошмаром!  Терпеть  не  могу  сладкое,  пустые
разговоры и светские улыбки.
   - Эй, Вилка, - позвала Леля, - чего насупилась? Давай тортик  положу,
очень вкусный, Николай принес.
   Не успела я сказать злобно: ?Нет, лучше селедочки с хлебом?, - как на
стоящую передо мной  тарелку  шмякнулся  бело-розовый  кусок  с  зеленым
цветочком.
   - Кто такой Николай? - прошипела я. - Познакомьте с этим тортоносцем.
   - Так он перед тобой, - захихикал Ленинид,  -  любуйся  на  здоровье,
Коля  Пименов,  краснодеревщик,  мы  вместе  работаем.   Давай,   Колян,
опрокидывай пивко!
   Мужик молча осушил стакан и закусил оладушкой. Меня  замутило,  не  в
силах больше сдерживать рвущуюся из души ненависть ко всему человечеству
я поинтересовалась:
   - Что вас привело в наши пенаты?
   - Пираты? - растерянно переспросил Коля, беря другую оладью.
   - Будет тебе, Вилка,  из  себя  самую  умную  корчить,  -  засмеялась
Наташка. - Туся ему брюки шьет. У нее ловко выходит!
   - Света лучше делает, - влезла Кристя,  -  без  выкройки,  вжик  -  и
готово!
   - Зато у Туськи строчка ровней и карманы обработаны, - повысила голос
Наташка.
   - Не ругайтесь, - заявила Леля, - обе шикарно шьют.
   Маменьки сидели с довольным видом, изображая, будто не слышат похвал.
   - Наливай, Колян, - велел Ленинид.
   - Еще я гофре могу, - сообщила Туся.
   - Говна пирога, - заявила Света, - плиссе модней.
   - Гофре самый писк.
   - Плиссе еще пищее.
   - Гофре!
   - Плиссе.
   - А-а-а-а! - завопил Никита.
   - Лучше гофре, - перекрыла его Туся.
   - Самое здоровское жатка! - переорала всех Наташка.
   - Эй, запевай, - приказал Ленинид, - давай, Колян, со мной. ?Издалека
долго течет река Волга..."
   - А-а-а-а...
   - Плиссе шикарней!
   - А-а-а-а...
   - ?Течет река Волга, а мне семнадцать лет..."
   - А-а-а-а...
   - Весь город только жатку носит.
   - ?Ты скажи, скажи, красавица моя...? Я  почувствовала  себя,  словно
гость на пиру в сумасшедшем доме, и молча принялась ковырять кусок торта
чайной ложечкой. Есть его я не собиралась, но Олег говорит, что в минуты
напряжения или огорчения у меня начинается ?пальцевый  невроз?.  Начинаю
вертеть столовые приборы, крутить пояс от платья, перебирать  содержимое
сумочки.
   Может, научиться вязать? А что, здорово получится, все кругом орут, а
я, совершенно спокойная, вдохновенно  ваяю  свитера  и  шапочки...  Одна
беда, любое рукоделие раздражает меня еще больше, чем незваные гости.
   Обалдев от крика, я не утерпела и пнула Ленинида  под  столом  ногой.
Папенька замер с раскрытым ртом, потом завел:
   - Ну, Вилка...
   Но я быстро сказала:
   - Иди ко мне в спальню.
   - Зачем?
   - У дивана подлокотник отвалился, надо на место поставить!
   Среди массы отрицательных качеств у папеньки  есть  одно  несомненное
достоинство. Он  никогда  не  отказывается  помочь,  если  речь  идет  о
домашних делах. Починить табуретку, переклеить обои, начистить картошку,
даже вымыть окна, туг на Ленинида  можно  положиться,  и  он  не  станет
ныть: ?Можно завтра сделаю?"
   Нет, встанет и пойдет за инструментами. Вот и сейчас  папаша  покорно
вылез из-за стола и потопал  в  мою  комнату.  Вне  себя  от  злости,  я
поспешила за ним.
   - Так все в порядке, - удивился Ленинид, оглядывая диван.
   - Слушай, - зашипела я, - мне это надоело!
   - Что, - удивился папенька, - диван?
   - Нет! - рявкнула  я.  -  Сначала  заявляется  одна  маменька,  потом
другая, и мы не можем понять, кто настоящая. А все ты! Затем вваливаются
Наташка с Лелькой  и  устраивают  пошивочную  мастерскую!  Как  тебе  не
стыдно!
   - Ну при чем тут я? - попытался слабо сопротивляться Ленинид.
   - Чьи бабы, а?
   - Лелька Юркина!
   - Ладно, а остальные?
   - У тебя всегда я виноватый,  -  горестно  вздохнул  папенька,  -  не
любишь ты меня!
   - Слышала сто раз про злую и плохую Вилку! Что  ты  сегодня  устроил?
Какой такой праздник? Между прочим, в доме маленький ребенок! Тамара еле
на ногах держится, устала до обморока.
   - Она с нами сидела...
   - Томуська никогда ничего никому не скажет!!! А все из-за тебя!
   - Может, я и подводную лодку ?Курск? утопил? - огрызнулся папашка.
   - Забирай этого Колю, хватай Наташку, и уходите!
   - Эх, доча, - рассмеялся Ленинид, - глупая ты! Светку  с  Туськой  не
выгнала?
   - Нет, - я сбавила тон.
   - Пожалела, значит, - резюмировал папенька, - теперича они от тебя  -
никуда, даже если и догадаемся, кто из них настоящая, вторая в  ?тетках?
жить останется!
   - Обязательно догадаемся, - пообещала я. - Вот только  Олег  с  Юркой
вернутся, сразу их данные через компьютер прогонят и найдут правду.
   - Так-то оно так, - хмыкнул папенька, - только никого вы не выгоните!
Олег, конечно, сердитый, но с бабами ругаться не  станет,  знаю  я  его.
Нет, получается, что ваша карма жить теперь с обеими.
   - Где ты таких слов понабрался, про карму? - разъярилась я.
   - Вечно отец у тебя в дураках ходит, - оскорбился папенька,  -  между
прочим, читать умею, газеты покупаю! И придумал,  как  тебя  от  мамашек
избавить!
   - Ну, говори, - заинтересовалась я.
   - Замуж выдать, - выпалил Ленинид, - сбагрить в чужие руки. Отсюда  и
Колька. Он вдовый, жена  померла,  детей  нет,  зато  имеется  квартира,
?Жигули? и дача. Чем не жених? Ремесло знает, а пьет,  как  все,  раз  в
неделю, по субботам, больше ни-ни. Да из-за такого положительного мужика
бабы  передерутся!  Видишь,  как  я  о  тебе  забочусь!  Я  ему   Светку
предназначил. А для Туськи поискать надо.
   - Почему Коля должен достаться Свете? - только и сумела спросить я.
   - Так она  первая  тут  появилась,  раздача  мужей  в  порядке  живой
очереди, - хихикнул Ленинид, - ну я пойду, а?  Небось  Колька  заскучал.
Ты, это, не ругайся, он тут ночевать останется.  Сама  понимаешь,  туда,
сюда, авось и склеится. Сейчас потерпишь, потом от всех избавишься.
   Стуча тапками о голые пятки, он ушел. Я шлепнулась на кровать и  тупо
уставилась в потолок. Из кухни доносилось пение, взрывы хохота  и  вопль
Никиты.
   "Ладно, - вяло подумала  я,  -  посмотрим,  авось  и  правда  удастся
избавиться от теток!?

Глава 18

   Утром я поехала в больницу, где умерла Катя Рамазанова. Самая обычная
клиника для не слишком обеспеченных людей.  Палаты  тут  были  на  шесть
человек, туалет и душ в конце коридора, а медицинский  персонал  казался
неприступным и суровым. Отыскав нужное отделение, я  робко  заглянула  в
ординаторскую.
   - Простите, можно поговорить с Савоськиным?
   - Игорь Анатольевич на обходе,  -  не  поворачивая  головы,  ответила
женщина в светло-зеленом халате.
   - А когда он вернется?
   - Не знаю, ждите.
   Я опустилась на стул у двери. Дама обернулась и резко сказала:
   - Тут нельзя находиться, это помещение для врачей.
   - Но мне нужен Савоськин, вы же сами велели подождать!
   - Не здесь.
   - А где?
   - В коридоре.
   Пришлось выметаться вон и стоять у обшарпанной стены. В ординаторскую
то и дело входили люди. Я  ловила  каждого  мужчину  за  рукав  и  робко
спрашивала:
   - Простите, вы Савоськин?
   - Нет, - бросали дядьки  и  убегали.  Помаячив  безрезультатно  перед
дверью около получаса, я пошла на пост и спросила сестер:
   - Подскажите, где Игорь Анатольевич?
   - В перевязочной, - сказала одна.
   - В процедурной, - ответила другая.
   - На рентген пошел, - сообщила третья. Я растерялась.
   - Их много, Игорей Анатольевичей?
   - Почему? - пожала плечами самая старшая. - Один, Савоськин,  да  вот
он, кстати, по коридору идет.
   Я побежала за лысым парнем и схватила его за халат.
   - Вы Савоськин?
   - Вроде.
   - Здравствуйте, вот пришла поговорить.
   - Слушаю.
   - Прямо тут?
   - У меня кабинета нет, выкладывайте, в чем дело.
   - Вы лечили Рамазанову Екатерину? Игорь Анатольевич нахмурился.
   - Кого?
   - Катю Рамазанову, неужели не помните?
   - У меня десятки больных.
   Я дала доктору распечатку истории болезни.
   - А-а-а, - протянул тот, глядя на листы, - и что? Вы ей кто?
   - Никто.
   - В чем тогда дело?
   - Вот тут указано, что к  Кате  вызывали  психиатра  В.К.  Лазаренко.
Можете сказать мне адрес этого специалиста или дать телефон?
   Игорь Анатольевич сунул мне листки назад.
   - Нет.
   - Как же так?
   - Очень просто, я с ним не знаком.
   - Но...
   - Его привела мать Рамазановой.
   - Зачем?
   - Послушайте, - ответил  Савоськин,  -  мне  некогда,  совершенно  не
понимаю, чем могу вам помочь!
   - Мне нужны координаты В.К. Лазаренко!
   - Я их не знаю.
   - Но он же приходил сюда.
   - И что?
   - В больницу может заявиться любой?
   - Если родственники приводят консультантов, я не возражаю.
   - Зачем Рамазановой понадобился психиатр, она была сумасшедшей?
   Савоськин поморщился и глянул на часы:
   - Мне пора.
   В полном отчаянии я топнула ногой:
   - Очень жаль, что  вы  не  хотите  разговаривать,  вас  ждут  большие
неприятности. Катю Рамазанову убили. Накормили тамокаргеном и довели  до
инсульта!
   Савоськин выпучил глаза, потом, не говоря ни слова, втолкнул  меня  в
крохотную комнатушку, где  с  трудом  уместились  письменный  стол,  два
стула, табурет, и резко спросил:
   - Что за  чушь  вы  несете?  Рамазанова  поступила  на  обследование,
жаловалась на головные боли и повышенное давление. Инсульт произошел уже
в больнице,  кстати,  именно  этот  факт  продлил  ей  жизнь.  Мы  сразу
подключили больную к аппаратам, целый месяц она балансировала  на  грани
жизни и смерти, но потом все же умерла. Молодой организм.
   - Наоборот, должна бы выжить. Савоськин вытащил сигареты.
   - Нет, как ни странно, старики справляются с мозговыми ударами  лучше
молодых, а самый опасный возраст тридцать пять - сорок пять лет.
   - И вам не показалось странным, что девушка  была  здорова,  а  потом
бац!
   - Был такой драматург Занусси, он говорил:
   "Жизнь - это болезнь со  смертельным  исходом,  передающаяся  половым
путем?. Кто  вы  такая  и  почему  интересуетесь  Рамазановой?  Если  из
милиции, то попрошу документы. Я вытащила удостоверение.
   - Пресса, - прочитал вслух Игорь Анатольевич. - Ну, знаете ли, с вами
я разговаривать не стану.
   - Почему?
   - Напишете хрен знает что, а мне отвечать. Я молча выдернула  из  его
бледных, чисто вымытых пальцев документ и тихо сказала:
   - Я работаю в ?Криминальном рассказе?, нами  получена  информация  об
ужасных делах, которые проворачивает одна компания. Люди  страхуют  свои
жизни, потом неожиданно умирают.  И  всех  их  незадолго  перед  смертью
посетил В.К. Лазаренко.
   - Ничего не знаю, - быстро ответил Савоськин, - лечили, как умели, но
случается всякое, мы не боги.
   - Может, вы заметили что подозрительное?
   - Совершенно нет. Если вопросов больше не имеете, то...
   - Хорошо, - я поднялась и подошла  к  двери,  -  все  равно  я  узнаю
правду, напишу статью и пойду в милицию. Но не  обессудьте,  если  стану
вас считать пособником убийц.
   - Что вы несете? - взвился Савоськин.
   - Прощайте.
   - Нет уж, стойте.
   - Зачем? Сами же сказали, что ничего не знаете.
   - Сядьте, - устало сказал Игорь  Анатольевич,  -  вашу  Рамазанову  я
отлично помню. Не надо считать  врачей  бесчувственными  монстрами,  но,
если пропускать все через себя, запросто с ума сойти можно. Поэтому я  и
стараюсь  абстрагироваться.  Катю  мне  жаль,  молодая,   красивая.   Но
пройдитесь сейчас по нашему отделению. Если двадцать лет тому назад  тут
лежали люди п