изобразить активную деятельность. Господи, ну и положение!
     Внезапно глаза начали наливаться слезами. Какая я несчастная, попала в жуткую ситуацию. Наобещала ребенку с три короба, он и поверил. А еще на меня обиделся Олег, уехал и не звонит, намертво забыл про жену. Горячая капля шлепнулась мне на руку, и в тот же момент я обозлилась на себя.
     Хватит нюниться, Вилка. Из каждого безвыходного положения обязательно найдется выход, а то и два.

Глава 10

     Ночь я, как это ни странно, проспала, словно кирпич, безо всяких снов и кошмаров. Проснулась около десяти, выпила кофе, включила телевизор и увлеклась фильмом, рассказывающим о жизни аборигенов Австралии.
     Следовало позвонить Сю и договориться с противной девчонкой о встрече, но сейчас с ней соединяться бесполезно. Тусовщица небось крепко спит. У тех, кто весело проводит время на вечеринках и в клубах, день сдвигается к вечеру. Самая жизнь у них начинается в тот час, когда нормальные люди ложатся спать. Потаращившись бесцельно в экран, я сняла трубку и позвонила в "Желтуху" по номеру, который редакция опубликовала на последней странице.
     - Отдел новостей, - рявкнул мужской голос.
     - У меня есть информация, эксклюзивная, прямо для вас!
     - Говорите.
     - Певица Майя скоро стартует в эфире.
     - Это кто такая?
     - Майя? Очень талантливая девушка, вот увидите, она всех забьет.
     - Когда забьет, тогда и звони, а пока неинтересно.
     - Эй, подождите, у меня есть фото!
     - Ну и какое? - с явной скукой поинтересовался сотрудник "Желтухи".
     - Э... Майя в обществе с певцом Антоном Локовым!
     - Голая?
     - Кто?
     - Девка, не Антон же. Хотя за голого Локова я тебе такие бабки отсыплю!
     - Нет, они одеты, но оба с гитарами. - Я принялась самоотверженно врать.
     - Ладно, - смилостивился журналист, - тащи фотку, поглядим, если и впрямь Антон снят, можем в новости впихнуть.
     Я побежала в ванную умывать вспотевшее от волнения лицо. Как назло, вспомнился старый анекдот про бедного сапожника, у которого подрастала страшная, как грех, дочка, косая, горбатая, хромая. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, папенька сказал чаду:
     - Кошечка, выходи замуж за Ротшильда, уж очень он богатый, станешь как сыр в масле кататься.
     Бедная девочка сопротивлялась, сколько могла, напоминая отцу, что она кривобока, редкозуба, да еще и плешива в придачу. Но папаша в конце концов вынудил ее согласиться выйти замуж за магната.
     Страшно довольный папенька вышел на улицу и вздохнул.
     - Уф! Уломал дочурку, теперь надо уговорить Ротшильда.
     Аналогичный случай произошел и со мной. "Желтуха" готова печатать снимки. Осталось убедить Антона Локова сняться вместе с Майей.
     Обуреваемая тяжелыми мыслями, я вновь схватилась за телефон и услышала сонное:
     - Ну, кто там?
     - Можно Сю?
     - Чего надо?
     - Это вы?
     - Нет, блин, мой призрак. Который час?
     - Полдень.
     - О-о-о! С ума сойти! Ну кому пришло в голову в такую рань меня беспокоить? Офигела, да? - стонала девица. - Ты вообще кто?
     - Я из журнала "Светская хроника".
     Голос Сю потеплел:
     - А-а-а. Слушаю.
     - Мы учредили премию "Светские львы"!
     - Уже есть такая, - перебила меня Сю, - неужели не знаете? Мне ее в прошлом году давали.
     Я растерялась на секунду, но потом моментально выкрутилась из щекотливого положения:
     - Вы меня плохо расслышали.
     - Намекаете, что я старею? - мигом окрысилась Сю.
     - Ну что вы! Просто, наверное, я неточно выразилась. Мы не учреждали премию "Светские львы", потому как она уже существует. Мы провели конкурс "Яркие личности", вы у нас победили в номинации "Красота года".
     - Стебно, - оживилась Сю, - люблю премии.
     А где ее вручать будут?
     - Пока мы еще не определились, наверное, в Кремлевском дворце...
     - Отстойное место, - заявила Сю, - конюшня!
     - Ну, может, и не там, - затараторила я, - предполагается шикарная церемония вроде "Золотого граммофона", призы, подарки, концерт.
     - Суперски!
     - Но нам надо представить лауреатов, взять, у них интервью. Можно к вам сейчас приехать?
     Послышался сочный зевок.
     - Ща, погоди, - велела Сю.
     Некоторое время она шуршала бумажками, потом сообщила:
     - Все равно я больше не усну. Через полчаса будь у меня.
     - Адрес подскажите.
     - Самой знать надо, звезде звонишь, а не тете Моте, - буркнула Сю, но потом смилостивилась:
     - Пиши.
     Услыхав название улицы, я быстро сказала:
     - Мне к вам за тридцать минут никак не успеть, можно через час?
     - Ну ты и нахалка! - взвизгнула Сю. - Давай-ка определимся, кому интервью надо, а? Уж не мне, это точно. Имей в виду, я человек занятой, у меня дел полно. Вон сегодня надо еще в салон заехать, маникюр сделать, макияж, потом на день рождения к Ляльке катить. Между прочим, я платье купить не успела! Да уж, не отдохнуть мне сегодня, сплошные заботы. Не приедешь через полчаса - пеняй на себя!
     На крейсерской скорости я вылетела из квартиры и рысью поскакала к метро. Ситуация на улицах Москвы сейчас такова, что под землей быстрее доедешь до цели. Но машину все равно пришлось брать, потому что дом Сю располагался в Крылатском и добираться до него, выскочив из метро, пришлось бы либо на автобусе, либо на маршрутке.
     Еле дыша, я прислонилась к двери квартиры Сю и нажала на звонок. Как я ни старалась, а потратила на дорогу пятьдесят минут, поверьте, это подвиг, только мерзкая девчонка его не оценит, похоже, она уже ушла. С той стороны створки не раздавалось ни малейшего шороха.
     В полном отчаянии я хотела уже вытащить мобильный, чтобы узнать, в каком салоне тусовщица полирует ногти, но тут послышался недовольный голос:
     - Кого гоблины принесли?
     Я оглянулась, вокруг было пусто.
     - Ну и чего, - возмущалась невидимая девушка, - сначала в квартиру лезли, а теперь притаились, уроды!
     Тут только до меня дошло: Сю дома, она сейчас пытается вести со мной беседу, звук идет из крохотной коробочки, висящей на стене.
     - Здравствуйте, я из журнала "Светская жизнь".
     Обитая деревянными панелями дверь распахнулась. Я в смущении опустила глаза. Сю не подумала накинуть на себя халат и стояла сейчас передо мной в чем мать родила, ну совсем голая, не считать же за одежду кукольные трусики и некое подобие размахайки без пуговиц длиной до подмышек.
     - Чего приперлась? - рявкнула Сю.
     - Простите, я опоздала!
     - Офигела?
     - Вы сами велели явиться через полчаса, но у меня не получилось, - принялась я оправдываться.
     - Я сказала: "Не раньше чем через три часа!"
     Я замерла с открытым ртом. Да, у меня не слишком хорошее зрение, в сумерках совсем плохо вижу, но слух в идеальном состоянии.
     - Во дебилка тупорылая, - покачала всклоченной головой Сю, - ладно, я сегодня добрая, убивать тебя не стану, прись в комнату и жди. Да не туда, там спальня! В гостиную ступай, чмо!
     Изо всех сил сдерживая гнев, я вошла в шикарный зал и села в вызывающе дорогое кресло из кожи молочно-бежевого цвета. Интерьер подавлял. Мне очень некомфортно в домах, где вместо уютных электрических ламп под старомодными абажурами бьют в глаза безжалостно яркие галогеновые трубки. Еще мне делается не по себе в помещении, заставленном мебелью, похожей на хирургическое оборудование. Вокруг меня сейчас все было из стали, хрома и каких-то блестящих материалов. Занавеска, сшитая, похоже, из фольги, была замотана за карниз. В левом углу виднелась барная стойка, на полу валялись непонятные куски ярко-синего цвета, а стену украшали странные картины: уродливая толстая женщина сидит на ишаке. Та же особа, только обнаженная, стоит посреди сжатого поля, держа в руке черепаху размером со стиральную машину.
     В центре комнаты расположился низкий стеклянный столик, а вокруг него разбросаны пуфики всех цветов радуги. Ни за какие сокровища мира мне не захотелось бы проживать здесь, но Сю, очевидно, чувствовала себя тут комфортно.
     Знаете, сколько времени я провела, ожидая не обремененную особым воспитанием девицу? Два часа! Надо было встать и уйти с гордо поднятой головой, но совершить подобный поступок я никак не могла.
     В конце концов Сю появилась в гостиной, одетая, относительно причесанная, в серьгах, кольцах и при макияже. Она принесла с собой одну чашечку кофе, плюхнулась в соседнее кресло, единственный нормальный предмет мебели в этой комнате, интерьер которой проектировал дизайнер-шизофреник, и спросила:
     - Ну, о чем трепаться станем?
     Я, доведенная до крайней точки, на минуту вышла из роли подобострастной бедной журналистки, явившейся к светской богатой львице, и рявкнула:
     - О тебе!
     - Ясное дело, что не о тебе, - мгновенно отбила мяч Сю, - кому ты нужна!
     Еле сдерживая бешенство, я попыталась мило улыбнуться.
     - Наши читательницы хотели бы узнать марку вашей косметики.
     Сю отхлебнула кофе.
     - Нашла дуру. Я тебе ща скажу, а это им реклама. Ты на фирму позвонишь и бабки срубишь. За такую информацию платят. Я лицо известное, пример для простых людей.
     - Похоже, вы особо не нуждаетесь.
     - Угадала.
     - И все равно не хотите бесплатно открыть косметичку?
     Сю заржала, потом встала, взяла сумку, валявшуюся на стойке, вытащила кожаный мешочек и высыпала его содержимое на стеклянный столик.
     Засверкали золотые цилиндрики и коробочки, заблистали бриллианты.
     - Дура ты, - почти ласково сказала Сю, - дитя коммуналки, роза помойки. Ну и где знак фирмы видишь?
     - Нету его.
     - И не найдешь. Это эксклюзив. Макс специально для меня заказывал. Косметика обычная, а оформление супер.
     - Здесь, похоже, нет губной помады, - тихо сказала я, - вы ею не пользуетесь?
     - Да, с...л кто-то, - с досадой воскликнула Сю, - кругом вороватый народ, убогие, бедные люди. Но я париться не стала. Мне эта серия надоела, все равно выбрасывать.
     Я молча достала из своей сумочки золотой футляр.
     - Это не она?
     - Супер, - подскочила Сю, - а-а-а! Это ты ее сперла! Думаешь лавэ срубить с меня? Ну тут облом получился. Ни хрена тебе не дам.
     Я улыбнулась:
     - Мне деньги не нужны.
     - Да? - скривилась Сю. - А что же тогда?
     - Собственно говоря, ничего, просто я хотела убедиться, что губная помада твоя. - Я решила особо не церемониться с Сю.
     Похоже, девочка подлая, она совершенно распускается, услышав вежливые слова. Если же нагрубить ей, мигом прикусит язык.
     - С какой стати ты мне тыкаешь? - изумилась Сю.
     - Скоро тебе еще и руки за спиной свяжут, - мило улыбаясь, пообещала я.
     Глаза Сю вывалились из орбит, какое-то мгновение она ошарашенно смотрела на "журналистку", потом рявкнула:
     - Пошла вон!
     Но я поглубже уселась в кресле и, вспомнив Федора, заявила:
     - Спокойно, цыпа! Ты помнишь, где посеяла помаду?
     - Нет, - неожиданно вполне мирно ответила Сю.
     - В принципе, это ожидаемый ответ, - кивнула я.
     - Ты не журналистка! - подскочила Сю.
     - Доперло, - усмехнулась я.
     - Чего тебе надо? - привычно перешла на грубость Сю, но мне уже стало понятно, каким образом надо разговаривать с девицей.
     - Ща узнаешь, - пообещала я, - теперь следующий вопрос: откуда у меня эта помада?
     Сю повертела пальцем у виска.
     - Тебя в психушку сдать нужно! С...а, а теперь хрен знает что гонишь, ваще, я давно таких наглых не видела!
     - Слушай, киса, - сказала я, - прибамбасик обнаружился в моей косметичке, а та лежала в сумочке, которую я оставила возле трупа Романа Волкова, в концертном зале, в укромном местечке, за занавеской...
     Лицо Сю посерело, глаза запали.
     - Ты офигела. - Тусовщица попыталась справиться с собой, но я уже поняла, что почти до смерти напугала ее, и принялась давить на больное место.
     - Думаю, дело обстояло так. Сумочка моя, шлепнувшись на пол, раскрылась, содержимое вывалилось наружу, эксперт, работавший на месте преступления, все собрал и сложил, как ему показалось, на место. Мента можно понять, лежит гора косметики, паспорт, ключи, всякая лабуда, ясно, что она из торбы вылетела. И дядьке в голову не пришло, что губная помада из другой оперы. А ее потеряла ты. Стояла за другой занавеской, притаившись. Дождалась, пока Архип уйдет, и воткнула в Волкова нож. Здорово вышло, одна незадача, ты безделушку выронила! Но тебе повезло, ее посчитали моей. За что ты Романа на тот свет отправила?
     Чем продюсер тебе не угодил? Не захотел из легендарной тусовщицы "стар" делать?
     - Меня там не было, - по-детски жалобно заявила Сю. - Я пошла в туалет, хотела макияж поправить, полезла в косметичку, а помады нету!
     Кто-то ее спер!
     - Не ври. Вор унес бы все.
     - Не, честно. Пудра осталась, тушь тоже, а помада ау! Я сумочку на столик бросила и со знакомой трепалась. В принципе, любой мог ее стащить!
     Послушай, а ты кто?
     - Твое несчастье. Опупенко... - начала было я и осеклась. Остаток фразы, которую я собиралась произнести: "...Раиса Ивановна, которая носит теперь имя Минна, тебе хорошо знакома?", застрял в горле, потому что Сю вдруг стала краснеть. Яркая полоса поднялась по шее, захватила подбородок, щеки, лоб, затем, начав синеветь, спустилась вниз.
     Будь Сю лет сорок, я бы опрометью кинулась к телефону вызывать врача.
     - Что "Опупенко", - пробормотала, справившись с собой, девушка, - ты о чем? Странные намеки.
     Я молча положила на стол телефонную книжечку.
     - Твоя?
     - Ну, вроде бы да.
     - Твоя, твоя, там на первом листочке написан телефон вкупе с обещанием пойти в ресторан.
     - И что? Так многие делают, надеются назад получить потерянное.
     - В сущности, ничего. Но получается странная ситуация. Твоя губная помада валяется у трупа Волкова, которого, по словам певицы Минны, убил ножом Архип Сергеев. Причем на орудии преступления есть отпечатки его пальцев. Убийственная, прости за идиотский каламбур, улика. Да еще Минна сразу же сообщает, что опознала ножик, якобы она сама подарила его Архипу на день рождения. Классно вышло, да?
     Сю, не моргая, смотрела на меня.
     - Слушай, слушай, - кивнула я, - дальше еще интересней будет. Минна - большая любительница выпить, но спустя малое время после того, как она изобличила Архипа, пьяница утонула. Шла поверху оврага, поскользнулась, скатилась вниз, упала лицом в лужу, а встать не сумела, пьяной была. К сожалению, это достаточно частая ситуация. И знаешь, что странно?
     - Нет, - одними губами ответила Сю.
     Я погрозила ей пальцем:
     - Шалунишка и врунишка! Ты ведь плотно общалась с Минной, вернее, с Раисой Опупенко!
     - Вообще никак. Это кто? - Сю попыталась изобразить крайнее удивление.
     - Врать некрасиво, - укоризненно сказала я, - ты же крутишься в тусовке, отлично знакома со звездами шоу-бизнеса.
     - Минны среди них нет!
     - Да, она, так сказать, второй эшелон.
     Сю надулась:
     - Я вовсе не собираюсь знакомиться с каждой подпевкой и якшаться с любой подтанцовкой! Не мой это уровень. Минна, Мара, Сара, Лара... Таких пруд пруди, а я одна!
     - Ты не дослушала, цыпа, - укоризненно вздохнула я, - это плохая привычка - перебивать людей. С одной стороны, невоспитанно, но тебе, похоже, мама с папой не привили особых манер, с другой - вдруг что-то интересного не услышишь!
     Кстати, с помадой-то мы разобрались, она, можно сказать, на трупе лежала. А телефонная книжка-то у меня откуда, тебе не интересно?
     Сю снова стала краснеть, потом синеть. Подождав, пока хозяйка окончательно разнервничается, я, мило улыбнувшись, закончила:
     - Я нашла ее на квартире, которую снимала Минна. Вот, кстати, еще один очень странный момент. Все, с кем я беседовала о неудавшейся певичке, которую не слишком успешно продюсировал Волков, говорили, что на эстраду ее тащил муж, то ли властный чиновник, то ли просто богатый Буратино, который начал вкладывать в жену деньги и умер, не успев довести дело до конца. Но, понимаешь, Минна не имела собственной жилплощади, снимала халупу в ужасном месте, со старой мебелью, без хорошего ремонта. Плохо верится в то, что она или муж-бизнесмен обитали в подобных условиях. Так куда подевались апартаменты?
     Может, их и не было? Равно как и мужа? Рассказать-то о себе можно что угодно, ври нагло, и люди поверят! Согласись, странная девушка была Опупенко!
     Услышав эту фамилию, Сю снова стала серой, я тут же сообразила, что осталось совсем чуть-чуть до того, как девица зарыдает и расскажет мне много интересного, а в том, что тусовщица замешана в деле об убийстве, я теперь совершенно не сомневалась. Вот сейчас Сю начнет плакать, раскроет рот, вот.., вот...
     Но девица молчала, в глубине ее глаз плескалось недоумение пополам со страхом, было видно, что Сю растерянна, напугана и деморализована.
     Чтобы окончательно сломить противника, я добавила:
     - Тебе лучше быть со мной откровенной, потому что я знаю все!
     Зрачки Сю превратились в огромные черные лужи, но она нашла в себе силы поинтересоваться:
     - Все - это что?
     На долю секунды я испытала растерянность, но потом моментально вспомнила Ленинида. Мой папенька, неоднократно мотавший срок уголовник, частенько пускается в воспоминания о своей бурной зэковской жизни. Не один раз он рассказывал мне, что часто обыгрывал других осужденных в карты.
     - Ничего на руках нет, а царем оказывался, - хвастался папашка, - а почему? Главное, доча, понт. Веди себя так, словно с тузами и джокерами сидишь, вот и выиграешь. Оно и в жизни крепко помогает. В кошельке два рубля? Задери нос и всем ври: денег не считано, владею миллионами.
     Почаще повторяй всем о своем богатстве, народ поверит, завидовать начнет, проверять никто не станет. Чего угодно про себя набреши - проглотят и не поморщатся.
     - Все - это что? - повторила Сю.
     - Все, Опупенко... - завела было я, - Опупенко...
     Но договорить не успела.

Глава 11

     Сю вскочила на ноги. Я, не ожидавшая от нее подобного поведения, тоже хотела встать, но тут события начали разворачиваться совсем не по моему сценарию. С быстротой молнии тусовщица кинулась к сумочке, не успела я и глазом моргнуть, как пальчики, украшенные многочисленными колечками, схватили ридикюльчик. Затем Сю бросилась из комнаты, я за ней. Девица вылетела в прихожую, распахнула дверь и шмыгнула на лестничную клетку. Естественно, я выскочила следом.
     - А ну отдай мою сумку!
     Сю скривилась:
     - Ща.
     - Верни немедленно!
     Дверь в квартиру Сю захлопнуло сквозняком.
     Я обрадовалась безмерно, ну теперь я просто отниму свое назад! Сю облокотилась спиной о створку, прикрывавшую вход в соседнюю квартиру.
     - Пшла вон, - сказала она мне.
     Я сделала шаг вперед. Сю прищурилась.
     - Ща вломлю! Мало не покажется!
     В голосе богатой, выросшей в полном благополучии, избалованной не стесненными в средствах "предками" девушки зазвучали интонации дитяти окраины, существа, шатающегося без присмотра в компании сомнительных личностей, девицы, бросившей школу в двенадцать лет и получившей уроки жизни в грязном подвале.
     Но меня было трудно удивить или испугать.
     Это сейчас я писательница Арина Виолова, но те, кто хорошо знаком со мной , помнят, каким было мое детство. Лет до восьми я постоянно дралась с мальчишками, совершенно не боясь боли, да и потом, будучи подростком, спокойно могла лягнуть, укусить или сильно оцарапать обидчика.
     Жизнь девочки без родителей, старших братьев и каких-либо родственников, как правило, очень опасна. Хорошо, если подобное дитя растет в интеллигентной среде, где люди в силу воспитания жалеют сироту и не позволяют своим отпрыскам обижать бедняжку. Но я-то жила в вечно пьяном дворе, его аборигены искренне полагали: если у Вилки Таракановой нет за спиной мужиков и крикливой мамаши, то девчонку можно безнаказанно возить носом об асфальт. Впрочем, моя мачеха Раиса вполне могла устроить феерический скандал обидчикам падчерицы. Раиса поколачивала меня в детстве, но другим не разрешала обижать, т