муськи к дню
рождения. А этот из крокодиловой кожи. Черт побери!  Это  же
бумажник  Лены Федуловой! Кошелечек валялся у нее в спальне,
я   вертела  его  в  руках  и  машинально  сунула  в  карман
толстовки. Ой, как нехорошо, надеюсь, там немного денег.
      Сев на диван, я открыла элегантную вещицу. Так, триста
долларов,  две  тысячи  рублей,  куча  монет  в  специальном
отделении  на  "молнии", чек из магазина  "Свет",  рекламная
листовка химчистки, куча дисконтных карт, а это что?
      Я  вытащила  из одного отделения небольшую фотографию,
сделанную "Полароидом".
      Смеющаяся Леночка в синей кожаной курточке обнимает за
плечи  худенькую  даму  в  розовом пальто  с  воротником  из
"шанхайского   барса".  Женщины  выглядели   счастливыми   и
совершенно беззаботными. Но мой взгляд был прикован не к  их
радостным,   безмятежным  лицам.  Рядом  с  Леночкой,   чуть
поодаль,  но  все  же  вместе, стоял красивый  светловолосый
парень с картинно-правильным лицом манекена. Мне никогда  не
нравились  писаные  красавцы, и  среди  моих  приятелей  нет
мужчин, способных демонстрировать костюмы... Но этого  парня
я узнала мгновенно.
      Неожиданно  мои  руки оледенели, а спина  вспотела.  Я
внимательно вгляделась в ярмарочно-яркую фотографию.
       Монте-Кристо!   Парень,  который  требовал   у   меня
полмиллиона  долларов, подонок, укравший Кристину,  негодяй,
сволочь, мразь и ублюдок! Значит, Лена его все же знала!
     Сшибая на пути стулья, я схватилась за телефон.
     - Да, - пропела Барсукова.
     - Алка, позови Павла.
      -  Кого? - удивилась приятельница. - Не понимаю, о чем
ты, извини, я работаю.
      Я  вздохнула:  когда  Барсукова находится  в  процессе
ваяния  очередной  порции розовых соплей, обращаться  с  ней
следует, как с умственно отсталым младенцем.
      - Аллочка, пойди в ту комнату, где жил Лешка, и позови
к телефону мужчину.
     - Какого?
     - Любого, которого там найдешь.
       -   Сейчас,   -   охотно  согласилась   неконфликтная
писательница.
      Послышался шорох, потом стук, затем какие-то  странные
звуки.
     - Алло, - сказал парень.
     - Павел...
     - Извините, я Миша.
     - Кто?!
     - Михаил.
     - Какой?
     - Пряжников.
     - А где Павел? - изумилась я. - И откуда взялись вы?
       -  Приехал  сегодня  из  Питера,  в  восемь  утра,  -
ошарашенно ответил мужик.
     - Зачем?
     - В командировку, я всегда у Алки останавливаюсь.
      Да уж, у Барсуковой не дом, а гостиница, но куда делся
Павел?
     - Кроме вас, кто еще есть в квартире?
     - Алла.
     - А еще?
     - Женя и Аня.
     - Позовите кого-нибудь из них.
     - Да, - пропищала Анька.
     - Слышь, Анюта, вчера я к вам привела дядьку, Павла.
      -  Это  про  которого  никому рассказывать  нельзя?  -
проорала девчонка.
     - Именно. А теперь ответь, где он?
     - Так ушел.
     - Куда?
     - Не знаю.
     - Когда?
      -  Утром, - затараторила Аня, - в жуткую рань.  Только
шесть  пробило.  Я  пописать пошла, а он куртку  в  прихожей
надевает.
     - Ничего не сказал?
     - Сказал.
     - Что? Говори быстрей, - разозлилась я.
     - Ну, прощайте, спасибо за гостеприимство.
     - И все?
     - А что еще надо?
      Я  шмякнула трубку. Действительно, что еще! В  доме  у
Барсуковой  все психи. Пришел, ушел, лег спать,  поел...  Да
Алка  и  не  заметила присутствия Павла, ее  вообще  ничего,
кроме  ее  дурацких книжек, не волнует, а  дети  привыкли  к
череде бесконечных гостей. Значит, ушел, смылся...
      В  полной  тоске я взяла с письменного  стола  лупу  и
принялась разглядывать снимок. Он был сделан на улице  перед
входом  в  какое-то  заведение, за спиной  женщин  виднелись
буквы  -  большая С, потом ничего не видно за головой  Лены,
затем  ОН, небольшой промежуток, слог МИ, физиономия дамы  и
конец слова ИКО. Так, с.., он - это явно салон, а Ми...ико -
его название. Маленькая, но все же зацепочка.
      Я взяла справочник "Желтые страницы" и принялась его с
упоением  читать.  Удача пришла ко мне  на  274-й  странице.
Салон  "Митико"!  Улица  Пряникова, девятнадцать.  Все  виды
парикмахерских работ плюс сауна, кафе и массаж!
     В очередной раз радуясь, что человек изобрел телефон, я
набрала номер салона.
      -  Салон  "Митико", - пропел бесполый  то  ли  высокий
мужской,   то  ли  низкий  женский  голос.  -   Слушаю   вас
внимательно.
      -  Дорогуша,  -  капризно пробормотала  я,  -  Танечка
сегодня когда свободна?
     - Вам Татьяну, какую?
     - Не понимаю, дружочек.
     - Орлову или Баркову?
      -  Ну ангел мой, не думаете ли вы, что я на самом деле
знаю фамилии ваших служащих? - кривлялась я.
       -   Извините,   она  мастер  или  маникюрша?   Небось
отполировать когти стоит дешевле, чем постричься. К тому  же
соседка Катьки Гвоздиной вдохновенно создала на моей  голове
мелированное безобразие, ухитрившись состричь прядки  поч-1И
под корень, так что теперь их остается только побрить!
     - Маникюрша.
     - В четыре часа вас устроит?
      -  Прекрасно,  детка, ровно в шестнадцать  я  прибуду.
Кстати,  я  у  вас никогда не пользовалась ни  массажем,  ни
сауной, ни солярием.
      -  Милости просим, - оживился невидимый собеседник,  -
ждем, у нас лучшие специалисты, есть мануальный терапевт...
     Я хихикнула, вспоминая Валечку, и прощебетала:
     - А как цены? Радуют?
     - Все для вас!
     - Ну а сколько стоит массаж?
     - Сто долларов час.
      - Да, - протянула я, - ничего, это мне по карману, но,
раз массажист такой дешевый, отчего на маникюр жуткие цены?
     - Разве тридцать долларов много?
     - Ну, по сравнению с массажем, впрочем, ладно, просто я
очень, очень не люблю бросать заработанные денежки на ветер,
вы меня понимаете?
     - Конечно, конечно, ждем в 16.00.
     - Ждите, - милостиво разрешила я. - Приду.
     - Ваша фамилия, пожалуйста.
     - Зачем?
     - Записать вас.
     - Лучших клиентов следует знать в лицо!
      -  Обязательно узнаю, как только придете,  -  пообещал
администратор или администраторша.

                          Глава 25

      Всю  дорогу я гадала, мужчина или женщина  отвечает  в
"Митико"  на  звонки. Но увиденное существо не развеяло  мое
недоумение.  От  пояса вниз оно выглядело  по-мужски:  узкие
бедра  были  упакованы  в  обтягивающие  кожаные  штаны,  на
ширинке  которых всеми цветами радуги переливались пуговицы,
сделанные  то ли из хрусталя, то ли из стекла.  Насколько  я
понимаю,  ни одной женщине не придет в голову притягивать  к
себе  взгляды  таким образом, скорее уж  она  обтянет  грудь
тесной  кофточкой.  Чем гордимся, то и  подчеркиваем.  Да  и
ботинки, казалось, принадлежат представителю сильного пола -
огромные,   тупорылые,  на  невероятной  подошве,   толщиной
примерно  сантиметров десять. Зато от  пояса  вверх  "нечто"
походило  на  женщину: яркий бирюзовый  свитер  с  люрексом,
длинные, волнистые каштановые волосы, собранные в кокетливый
хвостик.  Ярко  накрашенные глаза и крохотная  бриллиантовая
точка в одном ухе.
      Усевшись  за  столик,  я  вытянула  перед  улыбающейся
Rанечкой руки. Маникюрша глянула на мои ногти, но, даже если
и  подумала что-то нехорошее, вслух с самой милой  гримаской
произнесла:
     - Ну и какой маникюр будем делать?
     - Он бывает разный?
      -  Конечно.  Французский, классический,  нагелпирсинг,
татунагел...
      Ага,  "нагел" по-немецки ногти. Значит, вденут колечко
или  разукрасят ноготь татуировкой. Но это, пожалуй, не  для
меня...  И  вообще,  опытная Танюша,  окинув  посетительницу
оценивающим взглядом, тут же, естественно, поняла, что я  не
являюсь  завсегдатаем модных салонов и бутиков,  поэтому  не
стану ничего из себя изображать.
      -  Понимаете,  - тихо сказала я, - вообще-то  я  редко
занимаюсь собой!
     - Это зря, - ответила Танюша, вытаскивая пилочки.
     - Работаю учительницей, все недосуг.
      -  Зачем же вы к нам пришли? Тут жутко дорого! У  меня
мама  в  школе работает, знаю, какая у вас зарплата. Давайте
сделаем так. Скажите на выходе Саше...
     - Кому?
      - Ну Сашеньке, администратору, что у вас на руке дикая
аллергия, и я посоветовала прийти через неделю...
     - И что?
      - А я вам дам телефончик своей подружки, она в обычной
парикмахерской  сидит  и  за  сто  рублей  вам  такие  ногти
сделает!
     - Прямо как вы?
     - Даже лучше, - усмехнулась Таня, - здесь цену задирают
из-за того, что все клиенты богатенькие, такие ни за что  не
пойдут туда, где простые люди обслуживаются. И что вас  сюда
привело?
     Я достала из сумочки фотографию и показала Танюше.
     - - Мать одного из учеников посоветовала, вот она.
     Таня посмотрела на снимок.
      -  А,  я ее знаю, она раз в две недели ходит к  Светке
голову поправлять.
     - Маникюр не делает?
      -  У  Наталии  Львовны обслуживается, - сухо  ответила
Таня.
     - Вот рядом с Леной женщина, ее вы тоже видели?
       Девушка   поморгала  круглыми,  совершенно   совиными
глазами:
     - Вроде встречала где-то. А вам зачем? Я вздохнула:
     - Эта дама предложила мне заниматься частным образом со
своими  детьми,  посулила  большие деньги,  целых  пятьдесят
долларов за час, а я, дура старая, потеряла ее визитку,  вот
только фото и есть. Честно говоря, я надеялась, что она ваша
постоянная клиентка...
     Танюша спрятала инструменты.
      - Полсотни баксов отличный заработок, моей маме больше
ста рублей за урок никто не платит! Я вздохнула:
      -  Вот  поэтому и я приехала сюда, а маникюр так,  для
отвода глаз.
      - Где же я ее видела? - бормотала Таня. - Определенно,
я знаю эту тетку... Вот что, посидите.
      Схватив  снимок,  она  исчезла  за  матовой  дверью  с
табличкой,  на  которой золотом горели  слова:  "Только  для
обслуживающего персонала".
       От  скуки  я  принялась  разглядывать  зал.  Огромное
помещение  с  множеством  окон было слишком  ярко  освещено.
Парикмахерши,  все  как  на  подбор  молоденькие  девочки  с
невероятными,  экстремальными  стрижками,  двигались  вокруг
клиенток,  словно  танцуя. Инструменты у  них  крепились  на
поясе,  в  специальных ячейках. Впрочем, посетительниц  было
немного,  я насчитала только трех. Из угла доносились  звуки
тихой   музыки,  пахло  хорошими  сигаретами  и  французской
парфюмерией.
      Дверца  хлопнула, вернулась Танюша. Ни  слова  мне  не
говоря,  она  подошла  к тощенькой черноволосой  девчонке  с
бритым  затылком и показала ей фото. Мастерица сдула со  лба
несуразно длинную челку и замахала руками.
      -  Точно, - воскликнула маникюрша, - то-то она мне все
время знакомой казалась!
      Быстрым  шагом Танечка подошла к столику, вернула  мне
снимок и сообщила:
     - Это не клиентка, а врач.
     - Врач? - удивилась я.
      -  Ну да, - кивнула Танюша, - причем очень хороший, из
санэпидемстанции. Нас приходит проверять. Но, надо  сказать,
Мартина   Андреевна   очень  квалифицированный   специалист.
Посоветовала  нам  какие-то таблетки пить  для  профилактики
гриппа, не поверите, все кругом в соплях путались, а мы  как
майские розы.
     - Телефон ее можно узнать?
     - Элементарно, - засмеялась Танечка.
      Когда  она  минут  через пять, вернувшись,  сунул  мне
бумажку, я с чувством произнесла:
     - Спасибо, огромное спасибо.
      -  Не  за что, может, и моей маме когда-нибудь повезет
такого богатого клиента найти.
      -  Сомневаюсь,  однако,  - пробормотала  я,  засовывая
бумажку в сумку. - Небось она соврала мне, ну откуда у врача
такие деньжищи?
     Танюша вздохнула:
     - Не переживайте, у Мартины Андреевны баксов как у меня
волос.
     - Да? - недоверчиво переспросила я.
      -  Ну посудите сами, - зашептала Танюша, - врач-то она
не  обычный,  а санитарный... Небось не только в  наш  салон
приходит.
     - И что?
      -  Господи!  Ну, к примеру, вот в этой комнате  десять
кресел для клиентов, а по санитарным нормам положено восемь.
Значит,   либо  еще  один  зал  надо  открывать,  либо   два
посадочных  места убрать. Опять же, в сауне нет специального
покрытия, у педикюрши подается не горячая вода, а теплая,  у
девчонок  слишком яркие лампы, а у Надьки Сомовой  бородавки
-   пальцах,  заразная, между прочим, штука!  Устранить  все
неполадки  просто невозможно. Надо будет закрываться,  и  то
всего  не переделаешь. А Мартина глаза на это закрывает,  ну
ее  поэтому тут бесплатно стригут, красят, делают массаж  и,
естественно, вручают конвертик. Понятно теперь?
     - Более чем, - обрадованно сообщила я и поехала домой.
       Пожалуй,  не  стоит  больше  шляться  по  городу.  На
санэпидемстанции  давным-давно  закончился   рабочий   день,
доберусь до милейшей Мартины Андреевны завтра.

                             ***

      По  странному  стечению обстоятельств дома  никого  не
оказалось. Тихо радуясь несказанной удаче, я приняла  ванну,
спокойно поужинала и легла в кровать.
      Когда  глаза уже закрылись, в голове молнией мелькнула
мысль:  а  ведь  некоторые женщины так живут  всегда,  тихо,
заботясь только о себе. Мне же с восемнадцати лет приходится
тащить на своих плечах груз материальных забот. Жизнь твердо
вдолбила  в  мои мозги правило: сама не сделаешь,  никто  не
поможет.  И отчего только дамы, не имеющие семьи,  чувствуют
себя  ущербными?  Я  бы расчудесным образом  жила  одна,  но
судьба выкинула иную фишку. Мысли стали путаться, и я  мирно
заснула, свернувшись клубочком под одеялом.
     - Вилка, немедленно вставай, - гаркнул кто-то над ухом.
      Я  подскочила  от  неожиданности, плохо  понимая,  что
происходит.  В  углу  спальни у зеркала  стоял  голый  Олег.
Освещенный слабым светом ночника, муж пробормотал:
     - Умираю.
      Так,  волноваться  нечего,  с  ним  опять  приключился
приступ радикулита.
      -  Сильно болит? - пробормотала я, нашаривая тапки.  -
Сейчас анальгин принесу, ложись спокойно.
       -   Не   приближайся  ко  мне,  -  прошипел   супруг,
предостерегающе вытягивая вперед руки, - ни в коем случае.
     - Почему?
     - У меня проказа!
     - Не городи чушь, - обозлилась я, зажгла верхний свет и
заорала от ужаса.
      Все  тело  Куприна покрывали непонятного происхождения
синеватые прыщи.
     - Что это?
     - Говорю же, проказа, - прошептал Олег.
     - Где ты ее взял?
      -  Неделю  назад бомжа допрашивал, -  так  же  шепотом
ответил муж, - такого страшного, лицо как у льва, складки на
лбу,  щеках,  язвы кругом... Свидетель убийства,  да  и  сам
преступник.
     - И что?
      -  Отправили его в следственный изолятор, а  оттуда  в
панике  доктор звонит, мало того, что у парня букет заразных
болячек, так еще он болен проказой. Уникальный случай,  один
на   миллион,  "лицо  льва",  оказывается,  первый   признак
болезни.
       Я  забилась  под  одеяло.  Проказа!  Жуткая  болезнь,
косившая  в Средние века население Европы почище чумы.  Одно
утешение,  от бубонной или легочной чумы умрешь мигом,  дней
через  пять после контакта с носителем вируса, а от  проказы
сразу не скончаешься, долгие годы проживешь, правда, в милом
местечке  под названием лепрозорий, как в тюрьме, без  права
выхода  во внешний мир. В древности больные проказой обязаны
были  предупреждать о своем появлении за десять  шагов,  для
этого у них имелся специальный колокольчик. Нынче лепра, так
называется  по-научному проказа, практически не встречается,
редкие  больные  находятся  на государственном  обеспечении.
Впрочем,  лечить  их,  как  и  в  прежние  века,  не  умеют.
Применяют, естественно, какие-то лекарства, но толку чуть.
      - Филя, - заорала я, чувствуя, как к горлу подкатывает
горячий ком, - Филя, сюда скорей!
      Послышался бодрый топот, и первой в спальню  ворвалась
Лерка.  За ней влетели Томуська, Сеня, Юра, Ленинид и  Дюшка
со  щенком  в зубах. Ну вот, пожалуйста, опять они  все  тут
ночуют. Лерка окинула взглядом голого Куприна и усмехнулась.
      -  Вам  никто не говорил, что ваша квартира похожа  на
психиатрическую  клинику, причем на  отделение  для  буйных,
такое, со стегаными стенками!
       Ну,   Парфенова,  погоди,  когда  в   следующий   раз
поругаешься  с  мужем и свекровью, я отправлю  тебя  жить  к
Барсуковой!   Но  сейчас,  ей-богу,  мне  недосуг   выяснять
отношения с бабой.
     - О господи, - закричала Тома, - что с тобой, Олежек?
      -  Говорит, проказа, - сообщила я. Лерка взвизгнула  и
вжалась в угол. Юрка всплеснул руками:
     - Бомж!
     - Ага, - кивнул Олег, - он самый.
       -   Спокойствие,  -  провозгласил  Филя,   -   только
спокойствие, был контакт?
     - Да.
     - Тесный?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ну обнимал носителя, целовал, вступал с ним в половые
отношения?
      -  Со  свидетелем убийства, - взревел муж, - с  жутким
бомжом?!! Юрка захихикал:
     - А чего, он всегда со всеми задерживаемыми сношается.
      -  Может, это сифилис, раз такие привычки, - прогудела
из угла Лерка и уставилась во все глаза на Олега.
      Мне  не понравился ее хищный взгляд, и я кинула  Олегу
пижамные брюки.
     - Оденься.
      - Давно это было? - вопрошал Филя. - Ну когда с бомжом
дело имели?
     - На той неделе, - ответил Олег.
      - Ну, - засмеялся ветеринар, - у проказы инкубационный
период  то  ли двадцать, то ли двадцать пять лет,  точно  не
помню. Маловероятно, что у тебя лепра, скорей чесотка. Ты  с
ним ручкался?
       -  Ага,  -  ответил  муж,  -  ручку  давал,  протокол
/.$/(ak" bl.
     Ветеринар задумчиво бормотал:
      -  Опять  же  не  похоже. Отчего по всему  телу,  нет,
ребята, надо врача звать.
      -  И  санобработку пригласить, - зудела  Лерка,  -  он
сегодня  на  кухню  входил, в ванную, туалетом  пользовался,
мне, например, совсем не хочется пятнами покрываться.
     - Заткнись, - велел Сеня.
      - Вот у нас на зоне мастырщик был, - завел Ленинид,  -
симулянт  то  есть.  Неохота ему работать,  сожрет  упаковку
анальгина разом, и готово, точь-в-точь такими прыщами  идет,
докторица каждый раз пугалась.
      -  Ну-ка, - спросил Филя, - что у тебя на тумбочке  за
лекарства?  Может,  и  впрямь  аллергия.  Быстрым  шагом  он
подошел к кровати.
      -  Так,  вольтарен, реопирин, метиндол,  диклофенак  в
свечах... Что пил?
      - Как прописали, - ответил Олег, - по две таблетки три
раза в день, правда, не получилось, я только вечером принял.
     - Какое?
     - Что какое?
     - Лекарство какое: вольтарен, реопирин или метиндол?
     - Все! - оповестил муж.
     Филя прикусил нижнюю губу, потом потряс коробочкой, где
лежали свечи с диклофенаком.
     - И это тоже съел? Одной не хватает!
     - Нет, - обозлился Олег, - я их в задницу себе засунул!
Конечно,   съел,   жутко  противно,  просто   отвратительно,
касторка  нектаром покажется, кто только для  больных  людей
такое  выпускает! Меня чуть не стошнило, до сих пор  во  рту
вкус жира!!!
      Я  зарылась  лицом  в подушку и затряслась  от  смеха.
Бедный,  бедный, никогда до сих пор ничем не болевший  майор
не знал, что следует делать со свечами.
      -  Вот  тут ты оказался не прав, - сдавленным  голосом
прошептал Филя, - во-первых, свечи не жрут, а, как  бы  тебе
ни  казалось странным, на самом деле засовывают  в  задницу,
принимают,  так  сказать, не орально, а анально.  Во-вторых,
метиндол, реопирин и вольтарен - это разные названия  одного
и  того  же  лекарства.  Ты просто слопал  огромную  дозу  и
получил соответствующую кожную реакцию.
      -  Но,  - начал заикаться Олег, - но все эти коробочки
лежали у кровати! Вилка! Это все ты виновата!
     Я выглянула из подушек:
      -  Доктор, между прочим, написал названия лекарств  на
бумаге.
      -  Наверное, - вмешалась Тома, - наверное,  он  просто
думал, если не будет одного, ты купишь другое!
      Я  растерянно смотрела на пятнистого мужа. А что, даже
красиво, словно леопард.
     - Н