полненную "тару", я встала за бидоном и начала пихать его перед собой. Один шаг, другой, третий, потом тропинка пошла под откос. Я налегла посильней на ручку и тут же поняла: совершена трагическая ошибка. Вилка Тараканова когда-то хорошо училась в школе, правда, сейчас почти все знания, вбитые в мою голову Леонидом Абрамовичем, учителем физики, испарились без следа, но я способна припомнить кое-что про силу тащения, нет, тягания или волочения... Ой, мама!
     Бидон понесся вниз, набирая безумную скорость.
     Я попыталась остановить взбесившуюся тележку. Куда там! Отчаянно вращаясь, колеса скакали по кочкам. Глупо было рассчитывать на силу своих рук, господь обделил меня бицепсами и трицепсами. Выпустить из судорожно сжатых пальцев ручку я никак не могла. Конечно, так я сразу избавлюсь от баклажки, но в ту же секунду со всего размаха шлепнусь о землю и разобьюсь. Оставалось последнее средство - притормозить ногами. Выпрямив спину, я постаралась воткнуть пятки в землю. На секунду скорость уменьшилась. Я обрадовалась безмерно и удвоила усилия.
     Бидон подпрыгнул, рванулся вниз, я полетела за ним, ощущая, как ступни вспахивают рыхлую, сухую почву. Ветер свистел в ушах, пыль забивалась в глаза и нос, скрипела на зубах, а я моталась на конце ручки, словно старая тряпка на швабре. Сбоку опять мелькнула черная тень. Бах! Бидон проделал еще одну дыру в заборе, смял очередную порцию непонятных растений и со всего размаха врезался в стену избы. Я шлепнулась там же, где и вчера, но на сей раз оказалась не под баклажкой, а над ней. Бум! На мою голову обвалился с подоконника радиоприемник. Полнейшая тишина, воцарившаяся вокруг, была прервана звуком мотора. Мимо дачи на большой скорости промчался грузовик. Я попыталась встать. Ну надо же, до каких мелочей иногда повторяется ситуация. Опять я чуть не угодила под машину!
     - "Не испытывай любовь!" - заорал вдруг транзистор, "оживая" после падения.
     Я сползла с баклажки, встряхнулась, осторожно пошевелила конечностями, потрясла головой и пришла в восторг. Скачки с бидоном опять закончились вполне благополучно.
     - "Не так легко меня с земли убрать, - голосило радио, лежа в траве, - я утром оживу и вновь приду к тебе!"
     Я подняла серебристый приемник, сдула с него пыль и, поставив бедолагу на подоконник, вздохнула:
     - Ты прав, дорогой, нас с тобой так просто не убить.
     - "Забудь про все, займись любовью, - надрывался певец, - уйди от всех забот!"
     - Ну уж это не получится, - воскликнула я и поволокла баклажку к крыльцу, - кое о чем даже и мечтать не приходится!
     Следующие три часа я посвятила поиску того, кто мог бы мне сообщить фамилию, отчество и место работы Федора. Сначала сбегала на пепелище, увидела там Мишу, занимавшегося мародерством, и велела ему:
     - Коли приметишь машину погорельца, запомни ее номер и сообщи мне. А я за это дам тебе сто рублей.
     - Пятьсот, - не растерялся Миша.
     - Двести, - возмутилась я.
     Сошлись мы с ним на трехстах, я побежала было в деревню и наткнулась на Томочку с Никитой, вышагивающих по дорожке. Подруга несла красный бидон, Никитос тащил пакет.
     - Вилка, - удивилась Тамара, - ты что здесь делаешь? Ой, кажется, пожар случился! Ну и ну! Как гарью пахнет! Надо же, как мы крепко спали, ничего не слышали, не иначе, отравились кислородом!
     - А вы куда? - поинтересовалась я.
     - В Немировку, - улыбнулась Тома, - ты же вчера нам молоко пообещала, а не принесла. Я подождала часов до шести и сама в деревню подалась. Нашла избу, где ты все оставила, сырники потом сделала. Вот сегодня опять свеженькое куплю. Почему у тебя такой вид?
     - Какой? - попыталась улыбнуться я.
     - Ужасный.
     - Все нормально, - я мгновенно принялась фантазировать, - просто пишу новый детектив, из сельской жизни. Деревню знаю плохо, вот и брожу тут, осматриваюсь.
     - Ага, - кивнула Томуся, - понятно. Тогда мы пошли.
     Две фигурки двинулись в сторону Немировки. На секунду меня охватило беспокойство. Очень не люблю обманывать подругу и делаю это только в самых крайних случаях. Тамара наивна, словно трехлетний ребенок, и я некомфортно чувствую себя, солгав ей.
     Но, с другой стороны, правду сейчас говорить нельзя.
     У Томы слабое здоровье, она начнет нервничать. Потом я не совсем соврала. Мне и впрямь предстоит написать новую книгу, а в голове пусто, как в холодильнике перед зарплатой. Детектив о деревне я еще никогда не писала, следовательно, вполне могу изучать жизнь пейзан.
     Успокоив таким образом бунтующую совесть, я вернулась к нашей избе, потопталась во дворе, потом решительно направилась к соседке Лене.
     Через два часа я поняла: в Пырловке, в маленьком местечке, где жители знают друг про друга всю подноготную, о Федоре мне никто ничего сообщить не может. Ни Лена, ни продавщица в магазине, ни кумущки, обсуждавшие на площади у лавки последние новости, ни почтальонша с огромной сумкой не знали даже его фамилию. Писем Федор не получал, в местный магазин не заглядывал, ни с кем не общался.
     Единственная, кто мог мне дать исчерпывающую информацию о нем, глава местной администрации, укатила на свадьбу к племяннице.
     - Теперь раньше чем через две недели не явится, - смеялись местные сплетницы, - пока на поезде до Перми докатит, пока нагуляется, потом обратно потащится...
     Так мне и не удалось ничего узнать, кроме того, что Федор врач. Причем специализацию парня не назвал никто, и оставалось лишь гадать, кто он: хирург, стоматолог или акушер-гинеколог. Сами понимаете, что номер больницы или поликлиники, где работал бирюк, также остался тайной за семью печатями.
     Не понимая, что делать дальше, я вернулась в избу, прошла в свою комнату и стала наводить порядок: убрала постель, взяла со стула висевшие на нем джинсы, кофту, водолазку, футболку, хотела повесить их в шкаф и обнаружила в самом низу "пирога" из шмоток чужую джинсовую курточку, ту самую, которую забыла отдать Миле. На первый взгляд она казалась старой, потертой и местами рваной. Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в одежде, скромные материальные средства не позволяют мне шляться по бутикам, поэтому ярлычок с надписью, выведенной золотыми буквами: "Морре", мне ни о чем не сказал. Но в нашей семье есть Кристина, страстная читательница всех мыслимых и немыслимых модных журналов.
     - Кристя, - крикнула я, но ответа не услышала.
     Пришлось идти к ней в спальню.
     - Эй, Кристина!
     - Боже! - застонала девочка. - Это ужасно! Раннее утро! Дайте поспать!
     - Уже почти полдень.
     - У меня уже каникулы - конец мая. Весь год в семь вскакиваю. Ну что тебе надо? - ныла Кристина, пытаясь натянуть одеяло на голову.
     Я сунула ей под нос куртку.
     - Скажи, шмотка фирменная?
     Кристина мгновенно села.
     - Bay! Где взяла такую?
     - Скажи, курточка дорогая?
     - Это же "Морре" <Фирмы "Морре" не существует. Во всяком случае, автор ничего не слышал об элитной одежде с ярлыком "Морре".>.
     - Ну и что?
     - Вилка, ты пещерный человек.
     - Допустим, просвети меня.
     Кристина вскочила, прошлепала босыми ногами к подоконнику, схватила известный глянцевый журнал и провозгласила:
     - Во! Они никогда туфту не печатают. Гляди, точь-в-точь такая курточка. Знаешь, сколько она стоит?
     - Именно это я и пытаюсь узнать.
     - Баксов семьсот.
     - Ты с ума сошла! Рваный кусок джинсы не самого нового вида? Семь сотен долларов?! Врешь!
     - Эх, Вилка, - по-взрослому горестно вздохнула Кристина, - есть люди, которых такая цена не останавливает, даже, наоборот, привлекает. Где ты ее взяла?
     - Одна знакомая забыла.
     - Кто?
     - Ну.., ты ее не знаешь.
     - Можно я померяю?
     Не дожидаясь моего разрешения, Кристина схватила рванину, нацепила на себя и завертелась перед потемневшим от старости зеркалом.
     - Ну классно! Полжизни за такую отдать можно. Девчонки от зависти умрут, когда меня в ней узреют.
     Я не разделяла восторгов девочки, на мой взгляд, дорогая одежда должна иметь соответствующий вид, а в этой куртенке могут в метро не пустить, дежурная у автоматов запросто посчитает вас бомжихой.
     Кристя сунула руку в нагрудный карман, вытащила небольшую плоскую, похоже, золотую коробочку, открыла ее и присвистнула:
     - Да уж! Некоторые люди очень себя любят.
     Я уставилась на пачечку ярких карточек, которые перебирала девочка.
     - Что там?
     Кристина надула губы:
     - Дисконт-карты на скидку. Ну и ну!
     - Эка невидаль, - усмехнулась я, - у нас таких полно.
     Кристя скривилась:
     - Ага! Супермаркеты всякие и подобная лабуда!
     Ты сюда глянь! А у этой Людмилы! Вообще! "Ферре", "Дольче Габанна", "Прада"! И все виповские, суперсказка. Самые дорогие магазины. Карточки у нее в золотой коробочке хранятся, во, проба, а сверху два бриллиантика, небольших, но все равно приятно. Слушай, Вилка, эта Людмила жена олигарха? Или, может, продюсер в шоу-бизнесе?
     - Откуда ты знаешь имя владелицы? - изумилась я.
     Кристя ткнула мне под нос серебряную карточку.
     - Так они именные. Это только нам в "Рамсторе" куски гнутой пластмассы суют, а в элитных бутиках обязательно фамилию выбивают, чтобы никто другой скидкой не воспользовался. Во, смотри.
     Ярко-синий ноготь Кристины, украшенный блестящими стразами, ткнулся в надпись: "Людмила Мирская".
     - Впрочем, - продолжала как ни в чем не бывало девочка, - продавщицы в подобных лавках своих дорогих в прямом и переносном смысле клиентов в лицо знают.
     - Откуда ты столько информации про эксклюзивные магазины раздобыла? - машинально удивилась я, забирая у нее коробочку с карточками.
     - Модные журналы регулярно читаю, - ответила Кристя и, вздыхая, принялась стаскивать с себя курточку.

Глава 10

     Вернувшись к себе в спальню, я еще раз перебрала разноцветные карточки. На всех было одно и то же имя: "Людмила Мирская". Внезапно мне в голову пришла замечательная идея. Людмила сокращенно звучит как Мила. Следовательно, фамилия пленницы Мирская. Теперь по крайней мере понятно, отчего Федор столь агрессивно пытался склонить девушку к браку: "невеста" богата, скорей всего, ее содержат родители. Миле с виду немного лет, вряд ли она заработала такие деньги собственным трудом. Хотя всякое в жизни случается. Мила очень хорошо знает Федора, если я сейчас отыщу ее, то как минимум узнаю анкетные данные "жениха", послежу за ним...
     Я взяла одну из карточек, нашла напечатанный на ней номер телефона и приступила к делу.
     - Фирма "Морре", - прожурчал тихий голосок, - у телефона Светлана, чем могу вам помочь?
     - Добрый день, вас беспокоит секретарь Людмилы Мирской.
     - Очень, очень рады, - мигом повеселела Светлана, - ждем не дождемся Людмилу Сергеевну, пришла новая коллекция, специально отправили вам буклет, надеюсь, вы получили его?
     Я возликовала. Вот здорово, задача упрощается.
     - Собственно говоря, поэтому я и звоню вам.
     Людмила Сергеевна хочет иметь буклет.
     - Его вам отправили.
     - Как? Но мы ничего не получили!
     - Ужасно! Такого не быть может.
     - Может, может, - подлила я масла в огонь.
     - Катастрофа! - испугалась Светлана. - Надеюсь, Людмила Сергеевна не подумала, что "Морре" про нее забыла?
     - Ну...
     - Почта отвратительно работает, - оправдывалась девушка.
     - В общем я согласна с вами, но давайте на всякий случай проверим адрес, по которому ушел буклет, вдруг перепутали улицу.
     - Не может этого быть, мы не раз уже отсылали Людмиле Сергеевне...
     - Знаю, - каменным тоном прервала я служащую, - и все же повторите адрес.
     - Да, да, конечно, - чуть не заплакала Светлана и стала диктовать координаты Людмилы Мирской.
     Пообещав успокоить хозяйку, я отсоединилась и стала разглядывать бумажку с адресом. Да уж, а еще некоторые люди, фанаты всяких звезд, не способны узнать, где обитает их кумир. Поверьте, это легче легкого. Ведь певец или артист не существует в безвоздушном пространстве. Он посещает парикмахерские, заглядывает в бутики, имеет сотовый телефон и автомобиль, является владельцем квартиры, ходит в фитнес-клуб. Представьте, на каком количестве всяких анкет и бумаг имеются его данные! Дело за малым, надо найти какого-нибудь нерадивого служащего, и заветный адресок вкупе с телефоном у вас в кармане.
     Засунув золотую коробочку в сумку, я стала одеваться. Что ж, первый шаг сделан вполне удачно, если дело и дальше так пойдет, к вечеру я найду Аню. Впрочем, может, попросить Милу самой связаться с Федором и сказать ему, что Аня тут ни при чем? Ну чем Мирская рискует, оказавшись на свободе? Небось ее родители наняли дочке охрану.

***

     Дом, где жила Людмила, подавлял своим величием. С трудом открыв огромную, очевидно, из цельного массива дуба дверь, я оказалась перед секьюрити.
     Один крепко сбитый молодой парень в черной форме сидел за письменным столом. Второй стоял у железной арки наподобие той, что имеются теперь во всех аэропортах мира. За спинами ребят простирался холл, нет, вестибюль, простите, музей. Пол был покрыт мрамором, стены завешаны картинами в дорогих бронзовых рамах, по углам торчали кадки с растениями, а к лифту тянулся нежно-бежевый ковер. Господи, они, наверное, тратят состояние на чистящие средства.
     Представляю, во что превращается слякотной осенью или весной покрытие цвета жидкого кофе с молоком.
     Бедная уборщица небось драит его после каждого посетителя.
     - Вы к кому? - поинтересовался один охранник.
     - К Людмиле Сергеевне Мирской.
     - Вас ждут?
     - Нет.
     - Тогда, простите, впустить вас не имеем права.
     Я вытащила из пакета куртку и потрясла ею перед парнями.
     - Понимаете, я работаю в магазине, Людмила Сергеевна у нас вот это забыла.
     - Оставьте, мы передадим.
     Я расстегнула сумочку.
     - Видите ли, Мирская еще потеряла золотую коробочку с именными карточками. Вещь дорогая, а ее содержимое, безусловно, очень нужно владелице.
     Охранник усмехнулся.
     - Оставьте у нас, мы не тронем, передадим ей в целости и сохранности.
     Я замялась.
     - Извините, если обидела. Просто.., э.., я не слишком-то много зарабатываю. Оклад невелик, чаевые, правда, порой перепадают, если клиенту угодить.
     - У меня жена в бутике работает, - буркнул второй, молчавший до сих пор парень, - я знаком с вашими порядками. Работенка похуже моей будет.
     - Это точно, - подхватила я, - вот, сама привезла курточку. Честно говоря, подумала, может, Людмила Сергеевна отблагодарит меня.
     Парни переглянулись.
     - Погоди-ка, - сказал первый и взял трубку.
     После короткого разговора он велел:
     - Клади сумку на стол, сама иди сквозь рамку.
     Петька, обхлопай ее.
     Пройдя благополучно процедуру обыска, я побежала к подъемнику.
     - Эй, - крикнул секьюрити, - лифтом пользоваться умеешь? Тебе на пятый.
     Очень хотелось ехидно ответить: "Знаете, в первый раз вижу такой механизм, кстати, что это у вас под потолком так ярко светит, прямо смотреть больно. Мыто у себя в хатке лучину жжем!" - но передумала, в конце концов, охранник не хотел поиздеваться надо мной, он просто проявил заботу. Потому я улыбнулась:
     "Спасибо", - и шагнула в просторную кабину.
     Дверь квартиры оказалась распахнутой, прямо у выхода из лифта стояла очень хорошенькая девушка, совсем молоденькая, одетая в бесформенное серое платье, напоминающее халат: большие карманы и никаких намеков на талию. Я решила, что хозяйка отправила горничную встретить незнакомую посетительницу, и улыбнулась прислуге:
     - Здравствуйте.
     Та тоже расцвела в улыбке, стала еще краше и спросила:
     - Вы к нам?
     - Да, мне нужна Людмила Сергеевна Мирская, - ответила я и приготовилась услышать в ответ: "Проходите, хозяйка ждет вас".
     Но горничная неожиданно для меня сказала:
     - Слушаю вас.
     - Позовите, пожалуйста, Людмилу Сергеевну, - повторила я, решив, что домработница то ли не расслышала меня, то ли недопоняла чего-то.
     - Это я Людмила.
     - Вы? Мирская?
     - Именно, - кивнула девушка и слегка повернула голову.
     В тот же миг свет от люстры, освещавщей лестничную площадку, упал на ее правое ухо. В мочке заискрилась большая подвеска, так сверкают лишь натуральные бриллианты. Тут же с моих глаз словно спала пелена. И мне стало понятно, что в маленьких розовых ушках собеседницы висит целое состояние, не менее дорогое кольцо украшало ее правую руку, которой она сейчас осторожно поправляла волосы, постриженные умелым цирюльником. И не халат на ней вовсе, а какое-нибудь платье от модного кутюрье.
     Хоть и похожее на мешок из-под картошки, но стоит небось как хорошая машина.
     - Я Людмила Сергеевна, - представилась еще раз Мирская, - а вы кто?
     - Сейчас, вот, смотрите, это ваша куртка?
     Людмила озадаченно спросила:
     - Да, а как она к вам попала?
     - Внутри, в кармашке, лежали карточки, - невпопад ответила я.
     - Ой, - всплеснула руками Людмила, - я думала, что потеряла их навсегда. С другой стороны, нет, конечно, проблем, новые выдадут, но вот футлярчик!
     Его мне муж подарил. - Легкий румянец пробежал по лицу девушки. - Как здорово, что вы его нашли.
     Простите, сколько я должна? Этого хватит?
     Я глянула на стодолларовую бумажку, которую протягивала мне нежная ручка с наманикюренными пальчиками, и покачала головой:
     - Нет.
     Людмила вынула из кармана халата еще одну, того же достоинства купюру.
     - А теперь?
     - Спасибо, но дело не в деньгах.
     - Да? - изогнула брови девушка.
     - Разрешите представиться, писательница Арина Виолова.
     Внезапно Людмила засмеялась.
     - Очень рада.
     - Вы меня знаете?
     - Слышала фамилию, кажется, вы детективы пишете?
     - Да.
     - Увы, я не поклонница криминального чтива, но считаю, что на книжном рынке должны быть обязательно представлены все жанры. В конце концов, на каждый товар находится купец. Главное, правильно понять потенциал автора и верно рассчитать тиражи.
     В нашей стране сегодня нельзя выпустить роман "В поисках смысла жизни" в количестве трехсот тысяч экземпляров, а ваши произведения можно. Зря литераторы презирают тех, кто пишет книги для массового читателя. Ведь именно они, чьи книги расхватывают почитатели детективного жанра, зарабатывают деньги для тех, кто выходит тиражом в пятьсот экземпляров, - на одном дыхании выпалила Людмила.
     Я поразилась до глубины души.
     - Вы рассуждаете как профессионал.
     Лицо Мирской вновь озарила очаровательная улыбка.
     - Вы где выпускаетесь?
     - Мои книги печатает "Марко".
     - А мой супруг, Алексей Мирский, владеет издательством "Нодоб". Может, слышали о таком?
     - Естественно, насколько я знаю, "Марко" и "Нодоб" два колосса, конкурирующих друг с другом.
     Может, впустите меня в квартиру? Хотя я и ваяю криминальную литературу, но, по сути, являюсь миролюбивой, скромной женщиной, без оружия.
     Людмила всплеснула руками:
     - Простите. Входите, конечно. Наташа, подай чай в гостиную.
     Некоторое время мы с Людмилой болтали о том о сем, потом я спросила:
     - Скажите, Люда, каким образом ваша куртка оказалась на молодой женщине, которая тоже назвалась Людмилой? Вернее, она так представилась, но, насколько я понимаю:..
     - И где вы встретились с ней? - напряглась Люда.
     - Боюсь, не поверите.
     - А все же?
     - На чердаке дома Федора.
     - Кого? Очень прошу, если можно, объясните ситуацию, - попросила Людмила и налила мне новую порцию отлично заваренного чая. Она улыбалась, глаза ее казались безмятежно-спокойными, голос ровным, но тонкие пальцы плохо повиновались хозяйке.
     Руки у Людмилы тряслись, в какой-то момент она не справилась с ролью распорядительницы чайной церемонии. Коричневая струя из носика полилась прямо на красивую кружевную скатерть нежно-бежевого цвета.
     Я схватила бумажные салфетки и попыталась промокнуть лужицу.
     - Оставьте, - остановила меня Люда, - все равно скатерть пропала. Лучше опишите, как выгля