бо -  как
больная лишаем.
   Согласитесь, первое намного лучше.
   Уж не знаю, как чувствуют себя несчастные девушки, вынужденные всегда
и везде появляться с  покрытой  головой,  может,  они  и  не  испытывают
никакого дискомфорта, но мне было не очень  удобно.  Отчего-то  заломило
уши, потом стала нестерпимо чесаться макушка. Впрочем, было  и  хорошее:
ни  один  человек  не  обратил  на  меня  ни  малейшего  внимания,  и  я
преспокойно добралась до дома несчастной Виктории Евгеньевны.
   Вспомнив  о  назойливо  любопытной  соседке,  я  вытащила   подушечку
"Орбит", пару секунд старательно пожевала ее, а потом залепила "глазок",
на двери слишком интересующейся всем вокруг бабы.
   Дверь квартиры  Виктории  украшала  белая  полоска  с  круглым  синим
оттиском. Все правильно, милиция опечатала помещение. Но  лично  у  меня
эта, очевидно,  необходимая  процедура  вызывает  некоторое  недоумение.
Неужели представители  властей  всерьез  думают,  что  бумажка  способна
остановить того, кто решит войти внутрь?
   Вытащив пилочку для ногтей, я осторожно отклеила  один  кусок  ленты.
Уходя назад, прилажу его на прежнее место, и все дела.
   В квартире было тихо и душно. Почему-то мне стало  страшно.  Стараясь
не дрожать, я дошла  до  спальни  бедной  Виктории  Евгеньевны  и  сразу
увидела телефон. Кто-то,  очевидно,  милиционер,  производивший  осмотр,
аккуратно положил трубку на базу. Я нажала  на  нужную  кнопочку.  Мигом
выскочили цифры - 499... Обрадованная  донельзя,  я  привела  телефон  в
исходное положение, осторожно выскользнула  из  квартиры,  поплевала  на
бумажку с печатью, прикрепила ее к косяку и ушла. Теперь осталась  сущая
ерунда: узнать, кому принадлежит номер. А вот это проще простого!
   Чувствуя огромный  прилив  сил,  я  вытащила  мобильный.  Вот  выручу
Настену Чердынцеву из смертельно опасной ситуации и выставлю ей счет  за
переговоры.
   - Компания "Риян", слушаю вас, Жанна, - раздался милый голос.
   На секунду я растерялась. Значит,  это  не  квартира,  а  учреждение?
Значит,   заготовленная   мною   речь   тут   не    годится,    придется
переориентироваться на ходу.
   - Добрый день, хочу подъехать к вам, но не знаю адрес.
   - Улица Рыжкина, дом двенадцать, - моментально ответила женщина.
   Я сунула мобильный в сумочку.  Улица  Рыжкина  расположена  в  районе
Курского вокзала, и добираться  мне  до  нее,  учитывая,  что  никак  не
миновать Садовое кольцо, предстоит часа полтора, не меньше.
   Если вы хотите узнать, как выглядит ад, садитесь за руль и  выезжайте
на Садовое кольцо. Действительно, много  лет  назад,  когда  это  шоссе,
опоясывающее город, только построилось, его  украшали  яблони  и  вишни,
стоявшие вдоль дороги.
   Но очень быстро деревья стали чахнуть, а потом их вырубили для  того,
чтобы расширить вечно перегруженную магистраль. Сады исчезли, а название
осталось. Есть у нас еще Бульварное кольцо,  вот  тому  повезло  больше,
скверы находятся на старом месте, в них стоят лавочки и растут  еще  те,
прежние деревья, не тополя, посаженные по приказу Никиты Хрущева.
   Вообще столице очень не повезло с деревьями.
   Коренные москвичи хорошо помнят, что  раньше  Тверскую,  называвшуюся
улицей Горького, украшали  толстые,  раскидистые  липы  и  клены.  Корни
деревьев были накрыты ажурными железными решетками. А во  дворах  буйным
пламенем  желтели  ,   золотые   шары,   то   ли   кустарники,   то   ли
цветы-переростки. Множество посадок было и  на  других  улицах.  Как  ни
странно, но в  начале  60-х  годов  столица  выглядела,  как  тот  самый
город-сад, о котором мечтал поэт  Владимир  Маяковский.  Вырубить  липы,
клены и ясени приказал Никита Хрущев.  Он  считал,  что  деревья  мешают
пешеходам  и  строителям,  в  авральном  порядке  возводящим  из  блоков
малопригодное для жизни, тесное жилье.
   При возведении Черемушек, названных  так  из-за  буйно  растущей  там
черемухи, полностью  пришлось  извести  посадки,  давшие  имя  кварталу,
исчезли и  золотые  шары,  пусть  не  слишком  красивые,  зато  исправно
цветущие в условиях мегаполиса.
   Впрочем, через какое-то  время  Никита  Хрущев  спохватился  и  велел
заново сажать деревья.
   И вот тогда-то в  Москве  появились  тополя.  Липы  растут  медленно,
тополь вымахивает за считанные месяцы, только по этой причине он и  стал
главным деревом столицы. И только когда тополя стройными рядами вошли  в
наши дворы, стал понятен размер  бедствия:  каждый  раз  в  начале  лета
похожий на снег пух усеивает тротуары. Городская казна  терпит  огромные
убытки,  приходится  оплачивать  бюллетени  аллергикам,  еще  начинаются
пожары, потому что белый пух очень  легко  вспыхивает  от  непогашенного
окурка.
   Чтобы избежать этих неприятностей, тополя  приходится  подрезать,  на
что тратятся безумные деньги, сейчас их вообще начали выкорчевывать.
   Поэтому, когда в газетах периодически начинается дискуссия на тему, а
не пора ли уничтожить все бульвары, так как  они  мешают  движению,  мне
делается грустно. Ладно, пустим под топор и эти вековые посадки, но ведь
через десять лет опомнимся и начнем сажать нечто  невообразимое.  Может,
оставить все как есть? А то ведь гляньте на Садовое кольцо, его же давно
пора переименовать в бензиновое.
   Увертываясь от грузовиков и задыхаясь от пыли, я доползла до  нужного
места. На дворе  праздничные  дни,  но,  похоже,  основная  масса  людей
работает, по шоссе плотными рядами едут "Газели", цементовозы, грузовики
с панелями.
   Поправив платочек, я дошла до красивого  пятиэтажного  здания,  вошла
внутрь и сразу налетела на будку с надписью "Предъявите пропуск".
   Пожилой охранник улыбнулся:
   - Проходите.
   - Но у меня нету пропуска.
   - В первый раз?
   - Да.
   - Ступайте в регистратуру, там выдадут.
   Я сделала несколько шагов и поняла: "Риян" - гигантская  поликлиника,
очевидно, очень дорогая, если судить по интерьеру. В муниципальных вы не
встретите ковров, кожаной мебели и приветливо улыбающегося персонала.
   Осторожно ступая по идеально чистому полу, я  подошла  к  стойке,  за
которой сидело несколько очаровательных девушек.
   - Вы к кому хотите попасть? - улыбнулась одна.
   - Я пришла первый раз.
   - Замечательно! Желаете купить абонемент или разовое посещение?
   Я замялась:
   - Видите ли.., э.., у меня небольшая  проблема  со  здоровьем,  сущая
ерунда, но хочется получить консультацию.
   - Правильно, - кивнула девушка, -  болезнь  легче  предупредить,  чем
лечить, сейчас и в России стали это понимать. Так в чем у вас проблема?
   У нас работают все специалисты.
   - Э.., э.., я хочу к врачу, к которому ходит моя подруга,  она  очень
им довольна!
   - Нет проблем, скажите фамилию.
   - Не знаю!
   - Но как же так? - растерялась регистраторша.
   - У меня есть телефон  врача,  можно  узнать,  в  каком  кабинете  он
работает?
   Девушка покосилась на большой лист, исписанный номерами,  и,  подавив
легкий вздох, по-прежнему любезно ответила:
   - Думаю, да, хотя это займет некоторое время, но,  если  вы  назовете
мне номер и сядете в кресло, я с  удовольствием  разрешу  проблему.  Вот
бумага и ручка.
   Я нацарапала на листочке цифры. Девица взяла клочок и воскликнула:
   - А добавочный?
   - Что?
   -  Вы  написали  общий   номер   нашего   коммутатора,   -   пояснила
регистраторша, - вот, видите, там сидят Люся и Нина? Звонок поступает  к
ним, клиент сообщает еще внутренний номер и попадает к врачу.
   - Но моя подруга ничего мне не говорила, - растерянно пробормотала я,
- она просто набирала номер и беседовала.
   - Это невозможно, - покачала  головой  девушка,  -  хотя..,  если  ее
трубка  имеет  тональный  набор,  то  очень  просто:  ваша  приятельница
попадала на  коммутатор,  а  потом  сама,  перейдя  в  тональный  режим,
соединялась с кабинетом.  Так  многие  делают,  тональный  набор  широко
используется на предприятиях.
   - И по тому номеру, который лежит перед вами, нельзя узнать, к какому
врачу обращались? - Я цеплялась за последнюю надежду.
   - Нет.
   - Вообще никак?
   - Абсолютно.
   Мне стало нестерпимо  обидно.  Господи,  я  бегаю  по  заколдованному
кругу, тычусь во все двери лбом, расшибаю его, падаю, и снова вперед,  и
снова безрезультатно!
   Очевидно, на моем лице отразилось самое  настоящее  отчаяние,  потому
что девушка неожиданно сказала:
   - Знаете, я все-таки попытаюсь вам помочь.
   Если вы скажете мне фамилию своей подруги, я  выведу  ее  карточку  и
увижу, к кому она обращалась. Вообще говоря, это делать не положено,  но
нет правил без исключений.
   На ее губах заиграла довольная улыбка человека, сумевшего найти выход
из непростой ситуации. Интересно,  как  она  отреагирует,  если  услышит
сейчас от меня: "Фамилии и имени близкой подруги я не знаю, но она носит
черные кроссовки с красными вставками и желтыми шнурками.
   Не помните, в какой кабинет ходила дама в этой обуви?"
   Да, боюсь, меня сразу отправят к психиатру!
   - Спасибо, - пробормотала я,  -  моей  знакомой  не  понравится,  что
кто-то влезал в ее  историю  болезни.  Лучше  я  позвоню  ей.  Можно,  я
присяду?
   - Конечно, конечно, в холле очень удобно.
   Я сделала пару шагов и опустилась на кожаный диван. Отчаянно чесалась
голова и болели уши. Но хуже всего было состояние  тупой  безнадежности.
Даже я, безудержная оптимистка, твердо уверенная в том, что  никогда  не
следует сдаваться, ощущала себя мышью, тонущей в банке с вареньем.  Все,
двери захлопнуты, окна заклеены  -  куда  деваться  с  подводной  лодки?
Прости, Настена, ты-то  спасла  меня  от  крупных  неприятностей,  а  я,
похоже, не сумею тебе помочь!
   Задыхаясь от отчаянья, я боролась со слезами.
   В это мгновение на диван присели две  дамы,  обмотанные  жемчугами  и
золотыми цепями.
   - Люсенька!
   - Леночка!
   Чмок, чмок.
   - Ты что пришла, уж не заболела ли? - заботливо спросила Люсенька.
   -  О  господи,  -  вздохнула  Леночка,  -   я   заехала   в   аптеку,
успокоительные купить, нервы совсем никуда стали.
   -  Случилась  неприятность?  -  с  жарким  любопытством   воскликнула
Люсенька. - Только не говори, что Андрей опять пошел налево!
   - Хуже!
   - Да ну?! И что же?
   - Мы переехали в новый дом, - простонала Леночка, - Андрюшке  страшно
захотелось. Понимаешь, мой муж,  хоть  и  неуправляемый  бабник,  но,  в
отличие от твоего образцово-показательного семьянина, умеет зарабатывать
деньги, вот и приспичило ему перебраться в элитное жилье.
   - Мы тоже не нищие, - быстро парировала Люсенька.
   - Конечно! -  тут  же  согласилась  Леночка.  -  Ты  у  нас  железная
бизнес-вумен, а я так, за мужниной спиной сижу.
   - И где вы теперь проживать станете?
   - В доме под названием "Зеленый  бор",  вернее,  это  целый  комплекс
зданий. Ты и представить себе не можешь, до  чего  утомительное  дело  -
покупать мебель.
   Слова "Зеленый бор" поразили меня как стрела, и я  перестала  слушать
беседу двух заклятых подружек. "Зеленый  бор"!  Именно  в  этом  массиве
обещали подарить квартиру  парикмахеру  Диме,  причем  даже  назвали  ее
номер: 666 - число зверя.
   Костик успел сообщить мне,  что  Дима  ездил  смотреть  жилплощадь  и
пришел в полный восторг. И вроде бы он имел дело с ее владельцем...
   Я вскочила на ноги. Не стоит предаваться унынию.  Очевидно,  владелец
супердорогого жилья знает, что должен был сделать Дима, дабы  заполучить
элитную квартиру.

Глава 24

   Оказавшись в своей машине, я решила успокоиться и временно  развязать
платок. Надеюсь,  никто  не  станет  заглядывать  в  автомобиль.  Вы  не
поверите, но  сбритые  утром  волосы  уже  чуть-чуть  отросли  и  начали
противно колоться.
   Я откинулась на спинку сиденья  и  положила  руки  на  руль.  Значит,
Степан тут ни  при  чем.  Костик  объяснил,  что  конфликт  был  улажен.
Родители Кости тоже не участвовали в этом деле. Знаете, почему я  пришла
к  такому  выводу?  Ладно,  согласна,  Зина,  желавшая  иметь  достойную
невестку, могла пуститься во все  тяжкие,  дабы  избавиться  от  Марины.
Допустим, она приказала "убрать"
   Диму, небось знала о  сексуальных  пристрастиях  сына.  Понятно,  что
шулерство как способ заработка  ей  тоже  не  нравилось,  следовательно,
кончина Андрея, Виктории Евгеньевны и попытка убить Анджелу  могли  быть
на ее совести. Могли быть... Но Зина тут ни при чем.
   Вижу ваши недоуменные лица. Однако все очень просто. Несчастных людей
убивали одинаковым способом: душили при помощи то ли  проволоки,  то  ли
суперпрочного шнурка. Только Андрея, похоже, застрелили из  пистолета  с
глушителем. Я не поняла, что с  ним  случилось.  Душить  парня  в  метро
киллер,  наверное,  побоялся,  слишком  много  вокруг  народа,   а   вот
выстрелить пара пустяков. А Костю убили, как  всех,  действовала  та  же
рука. Очень сомневаюсь, что Зинаида могла отдать приказ  об  уничтожении
единственного сына, все-таки она мать. И потом, зачем  тогда  отправлять
на тот свет кучу народа? Просто убрала бы Костю, и дело с концом!
   Я согласна, пока парень оставался жив, Зинаиду можно было подозревать
в убийствах. Но смерть Кости полностью хоронит эту версию.
   Режиссер дьявольского спектакля не Зина!
   А кто? Что предложили совершить Диме, чтобы  он  получил  квартиру  в
"Зеленом бору"? Уж вряд ли от него хотели чего-то простого, типа  похода
к метро за батоном свежего хлеба! Согласитесь, просто так  квартиру  вам
не предложат! Значит,  нужно  ехать  в  "Зеленый  бор",  произвести  там
разведку боем!
   Ход моих мыслей прервал телефонный звонок.
   - Арина, радость наша, - запел в ухо Федор, - знаешь, я чувствую себя
совершенным негодяем.
   - С какой стати? - удивилась я.
   - Не могу забыть твоих прекрасных  глаз,  полных  слез,  -  абсолютно
серьезно заявил Федор, - просто вижу, как ты уходишь, плача, с букетом!
   Знай я его чуть меньше, непременно поверила бы, но  легче  растрогать
людоеда, чем пиар-директора издательства "Марко". Подчиненные зовут Федю
Гоблином, есть у  него,  впрочем,  еще  одна  кличка  -  Покемон.  Федор
настоящий профессионал, умножающий доходы своего издательства.
   Вместо сердца у него калькулятор, на котором он подсчитывает прибыль.
С милой улыбкой Федяша способен произнести такое,  что  вы  потом  будет
долго ломать голову, пытаясь сообразить: это дурная  шутка  или  мрачная
действительность?
   Я очень хорошо помню, как после выхода моей первой книги Федор  велел
мне явиться на ее презентацию в один из крупных московских магазинов. Я,
непривычная к тусовкам, еле-еле выдержала три часа, а потом,  свалившись
в машину, с чувством произнесла:
   - Все. Смерть пришла за Ариной Виоловой, никаких сил нету.
   Федор, сидевший на переднем сиденье, повернулся ко мне и заявил:
   - Ну нет, сейчас умирать тебе никак нельзя.
   - Почему? - кокетливо прищурилась я,  ожидая  услышать  нечто  вроде:
"Арина, ты нам нужна".
   Но Федор сказал:
   - Понимаешь, дуся, издательство вложило в твою раскрутку энную сумму,
а какой спрос с мертвой овцы? И  потом,  тебя  пока  плохо  знают,  твоя
кончина не произведет нужного эффекта.
   Вот напишешь двадцать пять книг - и помирай спокойно.
   Слова его прозвучали мрачно, но я решила все же завершить разговор на
веселой ноте:
   - Только двадцать пять? Вон у Смоляковой уже сорок детективов, и  она
живехонька-здоровехонька, дай бог ей долгих лет!
   Федор сурово глянул на меня:
   - Милада Сергеевна клепает дюдики квадратно-гнездовым  способом,  она
абсолютный уникум, такого автора нет больше не только  у  нас,  но  и  в
других издательствах. Феерическая работоспособность, она еще триста штук
книг сляпает. А от тебя, ленивая ты наша, никто больше двадцати не ждет.
На третьем десятке и помирать Можешь.
   Знаешь, какую я тогда из твоей кончины  пиаракцию  сделаю?  А  сейчас
народ и не заметит ухода из жизни некоей Арины  Виоловой.  Береги  себя,
дорогуша, открытый проект должен принести "Марко" хоть немного тугриков.
   Я растерялась, не  зная,  как  реагировать  на  его  слова.  А  Федор
преспокойно стал смотреть в окно, и у меня сложилось впечатление, что он
не шутит. Поэтому поверить в то, что он перестал  есть,  пить  и  спать,
увидев на моей щеке слезинку, я никак не могу.
   - Я существо нежное, - пел Федор, -  и,  может,  тебе  это  покажется
странным,  очень  благодарное.  Поэтому,  лапа,  бери  ноги  в  руки   и
быстренько дуй в книжный магазин на улице Ведомского, знаешь его небось!
Такой огромный, у метро.
   - Зачем?
   - Сюрприз, мой пупсик, только оденься прилично.
   - И когда мне надо там быть?
   - Через час!
   - Но я не успею смотаться домой, чтобы переодеться, на мне  джинсы  и
футболка!
   - И когда ты только приучишься выходить из дома в приличном  виде,  -
разозлился Федор, - ведь ты не шантрапа, литератор, три книги выпустила!
Прямо позор! Ладно, как поедешь?
   - Ну.., по кольцу, потом налево, вниз до Чисто кратного переулка...
   - Вот! Там есть магазин! Зайди и купи юбку с  кофтой  или  платье,  -
рявкнул Федор, - шевелись, котя, не спи!
   Я положила трубку в сумочку и заглянула в кошелек: две тысячи. Что ж,
вполне хорошая сумма, надеюсь, мне хватит на обновки.
   Оказавшись  в  Чисто  кратном  переулке,  я  лишний   раз   удивилась
осведомленности Федора: ну откуда  он  знает  о  наличии  тут  лавки  со
шмотьем?
   Да  еще  такой  отличной!  Вещи  хорошего  качества,  а  цены  просто
потрясающие: блузочка сто рублей, юбочка триста, а вон  там  симпатичные
брючки за двести пятьдесят. Меня удивило, почему у прилавка  не  змеится
очередь  из  покупателей.  Наверное,  народ  не  в  курсе,   какое   это
замечательное место. Так, приеду домой  и  обзвоню  всех  подруг,  пусть
завтра несутся сюда.
   Глядя, как я хватаю вешалки со шмотками, две продавщицы рассыпались в
улыбке, а третья забегала вокруг меня кругами, приговаривая:
   - Вот еще цветастенькую гляньте, освежает.
   - Давайте!
   - А голубенькую?
   - Хорошо.
   - Розовый пиджачок?
   - Пойдет.
   - Атласный топик?
   Я скосила глаза на ценник, всего пятьдесят рублей.  Сама  я  не  ношу
такие вещи, но прихвачу для Кристи, она будет в восторге.
   Чуть ли не с  поцелуями  меня  препроводили  к  примерочной  кабинке,
откуда как раз выплыла дама, и задернули занавеску.
   Я мигом влезла в голубенькую кофточку, бежевые брючки и  залюбовалась
собой. Чудо как хороша!
   - Как оплачивать будете? - послышался из  зала  голос  продавщицы.  -
Карточкой?
   -  Наличкой,  -  ответила  покупательница,  только  что  вышедшая  из
кабинки.
   - Рублями или долларами по курсу?
   - А у вас цены разве не в евро?
   - Нет, в американской валюте.
   Я похолодела. С ума сойти! Значит, кофточка стоит.., э.., больше трех
тысяч! А к брюкам вообще не  подступись.  Всех  моих  средств  с  грехом
пополам хватит лишь  на  кургузый,  короткий  топик,  на  который  пошло
материала меньше, чем на носовой платок!
   Чувствуя себя полной дурой, я надела свою одежду и вышла в зал.
   - Ничего не подошло? - спросила продавщица.
   - Нет, - ответила я, отступая к двери, - плохо сидит, толстит!
   - Ну вам нет причин волноваться, - попыталась уговорить меня девушка,
но я уже вылетела на улицу, коря себя за глупость.
   А Федор-то хорош! Или  он  считает,  что  двести  пятьдесят  долларов
вполне приемлемая цена для брюк?
   Чувствуя себя гаже некуда, я  стала  размышлять,  что  делать.  Время
отщелкивало минуты.
   В конце концов я приняла решение явиться в магазин в джинсах, пошла к
машине и вдруг увидела крохотную витрину с манекеном. На нем  красовался
очень симпатичный костюм нежно-зеленого цвета. Довольно длинный  блузон,
без воротника, с большими накладными карманами и широкие брюки.
   Единственное, что показалось мне неудобным в этом  наряде,  застежка.
Она почему-то располагалась сзади.
   Решив предпринять еще одну попытку, я вошла в маленький зал  и  сразу
спросила:
   - Цены в чем? В у.е.?
   - Нет, кон