Сделай милость, заткнись.
   - Ты мне? - поразилась жена.
   - Кому же еще? - сообщил муж, быстро-быстро поедая мясо. - Уж чья  бы
корова мычала по поводу готовки, но не твоя. Жуткую блевотину варганишь.
Как вспомню твой супчик из чечевицы,  прямо  дергаться  начинаю.  Слышь,
сделай еще коктейльчик!
   - Не вопрос, - ответил Ленинид и сунул Федору полный стакан.
   Мужчина лихо опрокинул емкость, потом навалил  на  тарелку  ?Оливье?,
?Докторскую? колбасу, жареную картошку,  шпроты,  сыр,  яйца  с  красной
икрой и начал быстро-быстро уничтожать пищу, приговаривая:
   - Господи, ну как вкусно!
   - Федя, - прошептала Анна, - ты ешь животные белки!
   - Жиры тоже, - парировал муженек, -  хватит,  надоело,  что  я  тебе,
кролик или козел?
   - Не козел, -  быстро  ответил  Ленинид,  который  после  многолетних
отсидок очень нервно реагирует, если кто-нибудь сравнивает  его  с  этим
милым животным.
   - Я уйду! - взвизгнула Анна.
   - Ишь, напугала, - заржал муж, - да чем  дальше,  тем  лучше!  Только
забери с собой весь геркулес, меня от него блевать тянет!
   Неожиданно Анна заплакала.
   - Ладно тебе, - погладил ее по голове папенька,  -  ясное  дело,  все
мужики сволочи, хочешь как лучше сделать, а получается вон чего. Накось,
глотни коктейльчик, только залпом, лучше валерьяновки помогает.
   Анна неожиданно послушалась. Ее сине-бледные щеки порозовели.
   - Молодец, - одобрил папенька, - теперь повтори.
   Федор стукнул кулаком по столу.
   - Ну, Семен, угодил, неси контракт, сразу подпишу.
   - Фе-Фе-Федя... - отчего-то заикалась Анна, - ..н-н-не на-до.
   - Пошла на...! - рявкнул муж. - Хватит, конец твоему  идиотизму.  Кто
деньги в дом приносит, а? Вот и молчи,....
   Я с раскрытым ртом наблюдала за восстанием рабов. Что приключилось  с
парнем? Какая муха его  тяпнула?  Обрадованный,  Семен  сунул  Рыльскому
ручку и бумаги. Мужчина накорябал свою подпись, уронил голову на стол  и
захрапел.  Я  перевела  глаза  на  Анну,  та  тоже   дремала,   упершись
подбородком в грудь.
   - Что с ними? - ошарашенно поинтересовался Сеня.
   - Дозу не рассчитал, - покачал головой Ленинид, - не  сообразил,  что
слабые совсем, одно слово - вегетарианцы!
   -  Дозу  чего?  -  спросила  Томочка.  Ленинид  хихикнул   и   потряс
бутылочкой ?Святого источника?.
   - Смешал ?Гжелку? с минералочкой, вишь, как здорово получилось.  Живо
на  человека  похож  стал,  поужинал  нормально,  бабу  свою  кретинскую
отметелил!
   - Ты налил им водки! - закричала я. - Ужасно!
   - Почему? - удивился Ленинид. - Все пьют и рады, этим тоже полезно. И
Сеньке хорошо!
   Семен согласно кивнул и, очень довольный, понес бумаги в кабинет.
   - Что же нам теперь с ними делать? - тихо спросила Томочка.
   - Швырните на пол матрасы, а этих сверху, к утру проспятся, - голосом
знатока сообщил Ленинид.

Глава 26

   Утром Федор, охая, выполз на кухню, увидал меня возле мойки  с  горой
грязной посуды и спросил:
   - Господи, что со мной вчера было? Я пожала плечами:
   - Может, аллергия на морковку?
   - Ем ее все время, и ничего.
   - Накопилась! Организм сопротивляется вегетарианству.
   - Боже, моя голова, умираю. Я протянула ему бутылку.
   - Глотни, сразу полегчает.
   - Что это?
   - Пиво.
   - Нет!!!
   Я усмехнулась:
   - Анна спит, она не узнает, пей, не бойся, сейчас пройдет.
   Федор,  опасливо  поглядывая  на   дверь,   заглотил   ?Клинское?   и
воскликнул:
   - Как рукой сняло!
   - Теперь поешь. Яичницу с колбаской будешь?
   - Нет!!!
   - Слушай, сделай милость, объясни, чем ты питаешься с утра?
   Мужчина почесал затылок.
   - Ну, разным.
   - А именно?
   - Салат из ростков пшеницы, соевый сыр, соевое молоко.
   - Ты такой убежденный вегетарианец?
   - Не знаю.
   Я сунула ему под нос тарелку.
   - Ешь давай. Хочешь мой совет?
   - Ну? - пробормотал Федор, поглощая жареные яйца. - Какой?
   - Ты Анну лупить не пробовал?
   - Чем? - оторопел Федя.
   - А всем, что  под  руку  попадется.  Очень  помогает!  Через  неделю
забудет о вегетарианстве.
   - Бить женщину отвратительно!
   Я взяла у него пустую тарелку и сообщила:
   - Тогда это последний раз в твоей жизни,  когда  ты  сумел  нормально
поесть. Она тебе вчерашнее не забудет, вижу два пути  развития  событий:
либо начнешь бабу бить, либо она тебя со свету сживет.
   Федя, ничего не ответив, вывалил на стол из  портфеля  кучу  бумаг  и
начал перебирать их, приговаривая:
   - Странно, однако, куда подевался...
   - Если ты ищешь договор, то Сеня унес, потому  что  ты  подписал  его
вчера.
   Рыльский молча сгреб листки и сунул в кейс.
   - Эй, конверт забыл.
   - Выброси, он не нужен.
   - Там счет.
   - Ну да, за мобильный, я уже оплатил, это лишние квитанции.  ?Билайн?
всегда вместо двух четыре штуки присылает.
   - Погоди, - удивилась я, - что за счета, извини за любопытство.
   Федя мрачно пустился в объяснения:
   - У меня мобильный телефон. У ?Билайн? такая система: говоришь  целый
месяц, потом получаешь бумагу и  оплачиваешь,  обычное  дело,  что  тебя
удивило?
   - Понимаешь,  я  купила  вчера  мобильный,  только  к  нему  положена
карточка.
   - А, Би+! Ты просто проплачиваешь время разговоров вперед, и  никаких
счетов, у меня другой тариф.
   - Почему? Этот такой удобный, без абонентской платы.
   Федор покачал головой:
   - Номер ?кривой?.
   - Какой?
   - Ну, следует набрать сначала 8, потом, дождавшись гудка, 902 или 903
и только потом нужный номер. Это не всегда удобно. И потом,  я  все-таки
владелец  издательства,  состоятельный  человек,  а   телефон,   как   у
школьника! Знаешь, партнеры подумают, что дела плохо идут, раз я  прямой
федеральный номер оплатить не в силах.
   - Значит, - пробормотала я, - если я набираю просто номер, то попадаю
на мобильный, который подключен к дорогому тарифу? Без карточки?
   - Точно, это всем известно.
   Ага, кроме меня, которой не приходило в голову узнать правила  оплаты
сотовых. Кстати, у Олега Би+, а у Сени, понятно теперь,  дорогой  номер,
прямой, без восьмерки.
   - Счета куда приходят?
   Федя удивленно вскинул брови.
   - Как договоришься. Кому-то на дом, кому-то на работу.
   - А если я обману? Сообщу служебные  координаты,  навру  и  не  стану
оплачивать квитанции? Федя рассмеялся:
   - Телефон-то отключат! Сиди с молчащей трубкой.  Ладно,  пойду  Аньку
будить.
   Он ушел, я осталась стоять на кухне,  уставившись  на  большой  белый
конверт с  синими  буквами  ?Билайн?.  Значит,  у  таинственной  Валерии
Константиновны номер прямой, и он не отключен.  Внезапно  мне  в  голову
пришла очень простая мысль. Недоумевая,  отчего  не  додумалась  до  нее
раньше, я  быстренько  набрала  номерок  Лазаренко,  но  вместо  бодрого
голоска  дамы  услышала  фразу,  произнесенную  ?металлическим?   тоном:
?Аппарат абонента отключен от действия сети?.
   Сначала я приуныла, но потом возликовала.  Все,  что  ни  происходит,
делается к лучшему.
   Ровно через полчаса, разузнав телефон справочной ?Билайн?, я налетела
на оператора.
   - Девушка, у меня отключился мобильный.
   - Номер, пожалуйста.
   Я продиктовала цифры, послышалась заунывная  мелодия,  потом  тот  же
безукоризненно вежливый голос ответил:
   - Вы не оплатили счет.
   - Мне его не приносили!
   - Как это? - удивилась девушка. - Такое просто невозможно!
   - Ой, понимаете, - я принялась вдохновенно врать, -  переехала  месяц
тому назад на новую квартиру, вас,  естественно,  предупредила,  только,
очевидно, сотрудник  телефонной  компании  забыл  внести  исправления  в
компьютер.
   - Это невозможно.
   - И тем не менее произошло. У меня там что стоит, улица Красные Поля,
дом 102, кв. 17?
   - Да.
   - Вот видите, а теперь у меня совсем другое местожительство.
   - Извините, - тут же отреагировала девушка.  -  Думается,  вам  лучше
подъехать в офис и написать заявление, мы по телефону  такие  вещи,  как
перемена адреса, не оформляем.
   - Но я уже приезжала один раз, - кривлялась я изо всех сил, -  и  вот
что вышло.
   - Компания приносит свои извинения, виновные будут наказаны.
   - А телефон включите?
   - Только после оплаты счета, буквально через пять минут.
   Я повесила трубку и кинулась к шкафу.  Ага,  Валерия  Константиновна,
ты, конечно, хитрая лиса, но я умнее, выследила тебя.
   Если вам  когда-нибудь  предложат  жилье  на  улице  с  революционным
названием Красные Поля,  ни  за  что  не  соглашайтесь!  Если  риэлтеры,
перебивая  друг  друга,  начнут  петь   на   разные   голоса   о   новом
благоустроенном районе с чистым, горным воздухом, не верьте  ни  единому
слову. Я прокляла все на свете, пока нашла  эту  улицу,  от  метро  сюда
ходила только одна маршрутка, под завязку забитая пассажирами, а еще  на
ней горит гигантский факел, производящий на  неподготовленного  человека
совершенно  инфернальное  впечатление.  Об  экологии  по   соседству   с
нефтеперерабатывающим   заводом   лучше   помолчим.   Улица    оказалась
длинной-предлинной и практически без жилых домов. По бокам шоссе, где  с
гулом проносились машины, стояли какие-то покосившиеся хибарки,  гаражи,
сараи.  Тут  и  там  высились  помойки,  потом  ноги  вынесли   меня   к
автомобильному кладбищу. Двое мужиков  неопределенного  возраста  лазали
между проржавелыми железками.
   - Эй, - крикнула я, - где тут дом 102, подскажите!
   - А.., его знает, - вполне миролюбиво ответил дядька.
   - Ступай за  казармы,  где  ОМОН  расквартирован,  -  охотно  пояснил
второй, - тама бараки стоят, это один из них, похоже!
   Я покорно пошлепала в глубь квартала по  узенькой  тропке,  вихляющей
между горами битого кирпича. Наконец дорожка сбежала  с  горки  вниз,  и
перед глазами открылась площадка, на которой впритык друг к другу стояли
четыре дощатых сарайчика, длинные, нелепые, с тесно натыканными окнами.
   Я дошла до первого  из  домиков,  увидела  на  лавочке  скособоченную
бабульку и, думая, что она глухая, заорала:
   - Здравствуйте, подскажите, это дом 102 по улице Красные Поля?
   Старушка подскочила. Потом торопливо перекрестилась и сказала:
   - Что же ты такая громкая, унучка! Можно ли старого человека  пугать?
Не ровен час паралик разобьет, кому я такедова нужная буду?
   - Простите, - сбавила я тон,  -  у  меня  бабушка  глухая,  вот  я  и
привыкла орать.
   - И слышу отлично, и вижу без очков, - бодро заявила старушка, -  вот
только ноги подвели, каждая сама по себе шагает, цирк, да и только. Пока
их в кучу сгребу и до булочной допруся,  цельный  день  пробегет.  Ищешь
кого али из простого любопытства интересуешься?
   - Мне нужна квартира семнадцать.
   - Э, милая, - покачала головой бабка, явно скучавшая в одиночестве, -
нетуть здесь квартир.
   - Как это? - удивилась я, ткнув пальцем  в  сторону  бараков.  -  Вон
занавески висят, горшки с цветами стоят, значит, живут тут люди.
   - Не живут, а мучаются, - пояснила бабуся, -  здеся  не  квартиры,  а
комнаты. Ванна с сортиром одна на  всех.  Только  душ  давно  поломатый,
народ в баню ходит, бачок, почитай, кажный день  чинют,  текет,  зараза.
Вон, видишь будку?  Тудысь  и  носимся.  Сейчас  ищо  ничего,  тепло,  а
зимой-то студено. Пока  оденешься,  пока  дочапаешь,  колотун  продерет,
чисто курица замороженная делаешься! Вона, вишь, красивые занавесочки  в
беленькую клеточку?
   Я кивнула.
   - Водорезовы тама проживают. Знаешь, чего у них есть?
   - Нет.
   - А сортир такой переносной, прямо за  ширмочкой  стоит,  в  комнате.
Оно, конечна, последнее дело, там, где жрешь, до  ветру  ходить,  только
делать чего? Трое дитев у их.
   Я  удрученно  молчала.  Какой  ужас!  Вот,  оказывается,  как   живут
некоторые люди! А я еще смею ныть, находясь в огромной квартире. Лягу на
диван, закрою дверь в свою спальню и злюсь  на  непрошеных  гостей!  Вот
ведь отвратительное поведение! Нет, сегодня же встречу всех с  радостным
лицом!
   Бабулька тем временем по-стариковски  неторопливо  высказывала  вслух
свои соображения:
   -  На  кухне  тута  вечно  лай  стоит,  конфорки  де-лют,  никак   не
договорятся. Одни Водорезовы ум-ныя... Плитку себе поставили  да  чайник
электрической. Готовят в комнате, ровнехонько около Прасковьи Ивановны.
   - Около кого? - совсем растерялась я.
   - Возле параши, - мелко  захихикала  старуха,  -  никак,  не  знаешь,
отчего ее так кличут? Оттого,  что  полное  имя  этому  месту  Прасковья
Ивановна.
   И она снова разразилась отрывистым смешком, похожим на кашель.
   - Вишь, как существуем, а ты болтаешь: квартиры!
   - А в семнадцатой комнате, кто живет? Старуха  сложила  губы  куриной
попкой.
   - Клавка, сильно гордая,  с  нами  не  дружит,  велит  себя  Клавдией
Васильевной звать, гонористая больно. Хотя с чего ей  гордиться?  Живет,
как и мы, в отстойном болоте, чисто лягушка канализационная.
   - Она дома?
   - Где ж ей быть? Уж не в Париже, небось телик глядит, самое время, ей
унук новый аппарат подарил, - с завистью протянула информаторша, - ох  и
хороший!
   - Кто? Внук или телевизор?
   - Оба хороши, - вздохнула старуха, - что Генка, что  агрегат!  Раньше
такой противный парень был, хулиган и  безобразник,  а  теперь  к  бабке
кажный месяц бегает с подарками. То торт припрет, то конфет,  надысь  ей
халат купил, затем те-лик...
   Она помолчала и бесхитростно добавила:
   - А мои меня бросили. Растила,  их  растила,  и  усе,  живу  на  одну
пенсию, с хлеба на квас, вон оно как случается. Зять мине  не  любит,  а
невестка за дуру держит, смерти моей дожидается. А ты к Клавке по какому
вопросу?
   - Из собеса я.
   - Ну ступай, ступай, только смотри, назовешь ненароком бабой  Клавой,
она тебя взашей вытолкает. Клавдией Васильевной величай, да не ори,  как
на меня. Она слышит здорово, чисто кошка.
   Поблагодарив бабульку за предупреждение, я дошла до двери и двинулась
вперед  по  темному   коридору.   Жильцы   самозабвенно   экономили   на
электричестве. На  длиннющий  коридор  приходилось  всего  три  лампочки
мощностью в двадцать пять ватт. Одна висела у входа, вторая качалась  на
длинном шнуре возле кухни, третья  оказалась  в  самом  конце,  рядом  с
нужной мне дверью.
   Оттуда доносилось всхлипывание.
   - Милый, прости, дорогой, не уходи, не покидай меня.
   Я заколебалась. Эх, забыла спросить у словоохотливой бабульки, с  кем
живет  Клавдия  Васильевна?  Похоже,  в  комнате  полно  людей.  Но  тут
бархатный мужской голос гневно произнес:
   - Прекрати, Мария Терезия!
   - Алехандро! Не бросай меня!
   Я ухмыльнулась, все ясно - Клавдия Васильевна убивает свободное время
за просмотром очередного сериала. Я постучала в ободранную филенку.
   - Открыто, - раздалось из комнаты, - прятать нечего.
   Я шагнула внутрь. На кресле  с  вязанием  в  руках  сидела  сухопарая
абсолютно седая старуха.
   - Вы ко мне? - поинтересовалась она, откладывая недовязанный носок.
   Очевидно, у престарелой дамы со  зрением  полный  порядок,  если  она
способна ковырять тонюсенькими спицами крохотные петельки.
   - Клавдия Васильевна?
   - Она самая, - вежливо, но весьма холодно ответила хозяйка, - слушаю!
   - Телефонная компания  ?Билайн?  беспокоит,  я  старший  оператор  по
расчетам.
   - Да? А ко мне зачем?
   - На ваш адрес поступают квитанции на оплату телефона  722-57-67.  Вы
задержали  оплату,  ваш  аппарат  отключен.   Вот,   явилась   выяснить,
намереваетесь ли рассчитываться?
   Клавдия  Васильевна  окинула  меня  мрачным  взглядом  и   равнодушно
обронила:
   - Оглянитесь вокруг, наш барак не телефонизирован, висел сто лет тому
назад автомат у входной двери, так жильцы сломали. Местное общество пьет
безостановочно. Ошибка вышла.
   - Телефон мобильный, переносной.
   Клавдия Васильевна встала. Я  удивилась,  старуха  была  ростом  выше
метра семидесяти. К старости  люди,  как  правило,  ?усыхают?,  делаются
меньше. Если она сейчас такая, то в юности небось играла в баскетбол.
   - О чем вы говорите, - спокойно заметила Клавдия Васильевна, - я живу
на считанные гроши, копейки на смерть откладываю.  Сотовые  телефоны  не
для бедных людей, напутала ваша компания.
   - Но в карточке указан ваш адрес!
   - Случаются ошибки.
   - Раньше-то счета оплачивались!
   - Это не ко мне.
   - Вроде у вас внук есть, может, это его телефончик?
   - Внук есть, - равнодушно пояснила хозяйка, -  только  мы  с  ним  не
общаемся. Сейчас молодежь не очень рвется за  стариками  ухаживать.  Сын
моей покойной дочери тут не появляется. За сим до свидания.
   - Но во дворе сказали, что он сюда часто заглядывает!
   Клавдия Васильевна уставилась на меня  ярко-голубыми,  совершенно  не
выцветшими от возраста глазами.
   - Во дворе-е... - протянула она, - ..вот и беседуйте с  ними,  может,
еще чего новенького узнаете. Уходите.
   - Но...
   - Уходите.
   - Вы...
   - Убирайтесь.
   - Счет...
   Клавдия Васильевна подошла к окну, распахнула его и крикнула:
   - Михаил, поди сюда.
   Спустя мгновение  в  комнату  вошел  парень  в  грязных,  испачканных
машинным маслом джинсах. Вытирая руки куском ветоши, он спросил:
   - Что случилось, Клавдея Васильна?
   - Вот, - ткнула в меня пальцем старуха, - пришла  с  улицы,  никак  в
толк не возьму, чего хочет. Про какие-то квитанции бормочет.  Мои  счета
все оплачены вовремя, что  газ,  что  свет,  что  коммунальные.  Говорю:
уходите, не слушает.
   Юноша сунул тряпку в карман грязной рубашки и хмуро поинтересовался:
   - За каким лядом к старому человеку приматываетеся? Ведено  вам  было
прочь идти, так ступайте, пока не наподдавал.
   - Пришлось уйти из барака, чувствуя спиной недоброжелательный  взгляд
двух пар глаз.
   На улице неожиданно резко  похолодало,  потом  пошел  дождь.  Крупные
капли били меня по плечам  и  спине,  затем  ледяная  вода  полилась  за
шиворот. Да уж, давно замечено, великолепная теплая майская погода мигом
сменяется  отвратительным  ненастьем.  Тысячи  людей  мечтают   провести
выходные на даче, вскапывая грядки и радуясь первой  травке,  но  тут  -
бац! - небо затягивают свинцовые тучи и валит ливень, а иногда и снег.
   Дрожа от холода, я побежала к  метро.  Зонтик,  естественно,  остался
дома, и никакой куртки  с  собой  нет.  С  утра-то  градусник  показывал
двадцать пять тепла, а над столицей простиралось голубое небо.
   По  улице  потоком  неслись  машины,  но  ни   одна   не   собиралась
останавливаться, чтобы подвезти меня.  Впрочем,  если  бы  я  сидела  за
рулем, то тоже бы не  захотела  подобрать  тетку,  похожую  на  бомжиху,
стоящую между двумя мусорными кучами. Делать  нечего,  пришлось  идти  в
сторону метро пешком. Ноги в насквозь заледеневших туфлях превратились в
бесчувственные поленья, спина онемела.  Сначала  меня  колотила  крупная
дрожь, потом пришло отупение: и так уже  промокла  до  нитки,  так  чего
дергаться?
   На платформе я оказалась около  шести  вечера,  грязная,  похожая  на
шахтера, только что поднявшегося из забоя после двенадцатичасовой смены.
В вагоне стояла плотная толпа, но вокруг меня мигом образовалось  пустое
пространство, а одна дама довольно громко сказала своему спутнику:
   - В подземке становится невыносимо, попрошайки, калеки, бомжи...
   Домой я вошла в полвосьмого, помылась в ванной  и  легла  в  кровать.
Олега, естественно, не было, Томуся возится с Никитой, Света с  Тусей  о
чем-то громко спорят на кухне...
   - Эй, Вилка, - донеслось от порога.
   Я с трудом разомкнула каменно-тяжелые веки.
   - Что?
   В комнате стояла Света.
   - Ой, - пробормотала первая маменька, - какая ты красная, морда прямо
кирпичная! Температуру надо померить! Погоди-ка.
   Я упала на подушку, чувствуя, что кровать медленно  вращается.  Потом
под мышку ткнулось что-то холодное, и раздался голос Тамары:
   - 38,5, разведи колдрекс.
   Дальнейшее помню плохо. Вроде меня поили горячим напитком непонятного
вкуса, затем натягивали на  ноги  шерстяные  носки.  Откуда-то  появился
хмурый Олег, возник Ленинид со стак