м снимок другого мужчины, погибшего в аварии, так она его не
опознала. На вопрос служащего она твердо заявила:  "Нет,  в  первый  раз
вижу".
   Аня горько охнула:
   - Признала она его великолепно, сама мне об этом сообщила.
   Я удивилась еще больше:
   - Но отчего же там промолчала? Согласись, это странно!
   Аня принялась вертеть поднятую с пола ложечку.
   - Конечно, о мертвых плохо не говорят, но...  жадная  Раиса  была  до
крайности, снега у нее зимой не выпросишь. Хотя и осуждать ее  за  такое
поведение никак нельзя, она одна деньги в  дом  приносила,  Витька  свои
пропивал. Все дело в монете.
   - Ты о чем?
   Аня наклонилась ко мне:
   - Кошелек ей показали, в нем пять сотен лежало, "зеленью". Вот  Раиса
и рассудила: откуда у Витьки такие огромадные деньги?
   - Может, заработал, - предположила я.
   - Где бы это? - скорчилась Аня. -  Как  ни  крути,  неоткуда  их  ему
взять! На заводе копейки платят. Витька, правда, на  дороге  бомбил,  но
подумай: кто ж столько отвалит? Нет, не его это бабки.
   - А чьи?
   - Павлухины.
   - Ну ты и сказала, - засмеялась я, - только что  объяснила,  в  какое
отребье превратился парень! У такого точно в кармане полтыщи долларов на
мелкие расходы не могло быть.
   - Павлик воровал, - нехотя выдавила из себя Аня, - Витька  хоть  пил,
да чужого никогда не брал. А Павел машины на стоянке у метро вскрывал  и
тырил все, что плохо лежит, ну, магнитолу или зонтик,  перчатки...  Мало
ли кто чего на сиденье оставит. Потом прямо на улице за копейки  отдавал
и за пузырем летел. Один раз его поймали и в милицию  отволокли.  Только
не посадили, Ксюша в ногах у всех валялась,  у  ментов  и  потерпевшего,
последние сережки из ушей вытащила. Вот ее  они  и  пожалели,  отпустили
Павла, только, думается, он своего занятия  не  бросил,  отсюда  и  пять
сотен.
   - Но они лежали в кошельке у Вити.
   - Нет, Павлика портмоне было.
   - Но Рая сказала...
   - Обманула. Витька свои бабки по карманам рассовывал,  а  Павлуха  по
старой привычке кошелек имел, он его, наверное, брату отдал, или,  когда
в аварию попали, ихние вещи перемешались. Вот Раиса и  не  сказала,  кто
второй потерпевший. Я ее укорила, а она обозлилась: "Мне бабки нужны  на
похороны, а еще Павлик нам задолжал. Приходил сюда каждый день, ел, пил,
ничего не приносил. Мои баксы!" Я покачала головой:
   - Недостойное поведение.
   - Угу, - кивнула Аня, - правда, она потом сама сообразила, что так уж
нельзя, больно некрасиво. Я ее уговорила Ксюше позвонить,  еле  уломала.
Ну не хочешь деньги отдавать, ладно, смолчи, хоть и гадко,  но  разве  ж
можно допустить,  чтоб  Павлика  как  собаку  зарыли?  Не  помянуть,  не
отпеть...
   - И она признала твою правоту?
   Аня кивнула:
   - Да, звякнула Ксюше и нелюбезно  так  буркнула:  "Твой  урод  подбил
моего мужа пьяным за руль сесть, теперь оба в морге, а все из-за Павла".
Во как она его терпеть не могла! Страшное дело!
   - У тебя есть телефон Ксюши?
   - Откуда? А зачем он тебе?
   - Ну... надо.
   - Тогда ступай к Райке в квартиру, там Лариска  на  поминки  готовит,
надо же Каретниковых проводить. На  столике  у  телефона  книжка  лежит,
черная такая, растрепанная.
   Я побежала назад и, не встретив  никакого  сопротивления  со  стороны
Ларисы,   обнаружила   распадающийся   блокнот.   На   первой   странице
неустоявшимся почерком человека,  редко  берущего  в  руки  стило,  было
написано: "Павлуха". Рядом виднелись кособокие цифры.
   Слава богу, к моменту, когда я оказалась  на  улице,  дождь  внезапно
прекратился. Сев  в  "Жигули",  я  вытащила  телефон,  и  тут  мобильник
внезапно зазвенел. Я глянула на определитель. Ни у кого из моих знакомых
нет такого номера, но ответить все равно надо, хотя это явная ошибка.
   - Евлампия Андреевна? - спросил безукоризненно вежливый голос.
   - Да, слушаю.
   - У вас есть родственник по имени Юрий Волков?
   - Нет.
   - Спасибо, - ответил мужчина и отсоединился.
   Я покрутила в руках телефон. Совершенно непонятный звонок! Есть ли  у
меня близкий  человек  Юра  Волков!  Кто  и  почему  интересовался  этим
вопросом?
   Отжав сцепление, я тихонько тронулась с места  и  тут  же  нажала  на
тормоз. Господи, Юра Волков! Это ведь наш гость с сухой елкой! Неужели с
ним что-то случилось?
   Я нажала повтор номера.
   - Психиатрическая клиника. Слушаю.
   Я, не сказав  ни  слова,  отсоединилась.  Беда  с  этими  телефонами,
электроника, сама набирая номер,  ошиблась.  Ладно,  человек  аккуратнее
автомата, ну-ка...
   - Психиатрическая клиника. Слушаю.
   - Э... простите, наверное, я не туда попала.
   - Ничего, - вежливо ответила, похоже, пожилая женщина.
   - Ваш телефон девять четыре девять... - для порядка  поинтересовалась
я.
   - Да, - неожиданно ответили на том конце провода.
   - Понимаете, кто-то сейчас мне звонил, - объяснила я.
   - У нас местная подстанция, -  выслушав  меня,  ответила  женщина,  -
шесть корпусов, из любого кабинета могли набрать ваш телефон, все  равно
определится номер общей АТС.
   - И что же мне делать? Похоже, у Юры Волкова неприятности.
   - Минуту, Волков... Волков... Да, есть такой, доставлен  из  приемной
Академии имени  Топильского,  предположительно  реактивный  психоз.  Вам
следует обратиться во  второе  отделение  к  доктору  Василькову  Андрею
Олеговичу. Наш адрес...
   В состоянии крайней возбужденности  я  полетела  на  улицу  Кравцова.
Интересно, какая неприятность ожидает меня в клинике?
   Мою "шестерку" тормознули у огромных вычурно ажурных ворот. В  разные
стороны от них тянулся высокий гладкий кирпичный забор,  поверху  бежала
колючая проволока.
   - Вы куда? - проявил бдительность секьюрити у шлагбаума.
   - К доктору Василькову, во второе отделение.
   - На территории нахождение постороннего транспорта запрещено.
   Спорить было бессмысленно. Бросив  "Жигули"  у  забора,  среди  толпы
"железных  коней",  я  побежала  по  дорожкам  необъятного  парка.  Тучи
разошлись, лужи непостижимым образом высохли,  и  на  прогулку  выползли
тихие люди, одетые кто в застиранные серо-синие байковые халаты, а кто в
красивые спортивные костюмы.
   Второй  корпус  по  непонятной   причине   оказался   последним,   он
располагался в самом углу  необъятного  лесного  массива.  Не  успела  я
подняться  на  крыльцо,  как  дверь,  довольно  сильно   стукнув   меня,
распахнулась и из нее выскочил мужчина  лет  шестидесяти  с  коробкой  в
руках. Увидав, что я схватилась за плечо, он стал извиняться:
   - Простите, я не хотел!
   - Я сама виновата.
   - Ей-богу, мне неудобно.
   - Ничего, до свадьбы заживет.
   - Может, вас куда подвезти?
   - Спасибо, я только пришла, да и сама за рулем.
   - Не держите на меня зла, - не успокаивался дядька,  -  ну,  мастера,
ежик, блин! Ваше!
   На  всякий  случай  я  прижалась  к  стене.  Незнакомец  был  одет  в
нормальный костюм, не в спортивный, и не  в  халат.  Значит,  он  пришел
навещать родственников. Между прочим, безумие - семейная напасть, ну при
чем тут ежики?
   Очевидно, на моем лице отразились все эти мысли, потому что чрезмерно
вежливый мужик поднял у коробки крышку:
   - Гляди!
   - Ой, ежик! Живой!
   - Все из-за него!
   - Что? - удивилась я. Мужчина закрыл коробку.
   - Шофер я, на "Скорой" работаю. Недавно был вызов на одну дачу, у них
сразу две бабки вроде как заболели. Ну мы с доктором прибыли,
   Василий Петрович сразу диагноз поставил:  шизофрения.  У  обеих,  две
сестры они. Надо было спецперевозку вызвать, да  родственники  уж  очень
просили, и старухи тихие, не буянят,  не  орут,  просто  ночью  по  дому
шастают и на спящих родственников воду льют, пожар им везде чудится.
   Пока  доктор  беседовал  с  нормальными   членами   семьи,   водитель
отправился побродить по участку, нашел ежика и обрадовался. У него  есть
пятилетняя внучка, то-то она в восторг придет.
   Колючий клубок закатили в коробку, старушек посадили в  "Скорую",  до
больницы домчались  мгновенно,  радуясь  приятной  сумме,  врученной  им
благодарными родственниками безумных.
   Пока врач вел переговоры в приемном отделении,  шофер  открыл  капот,
порылся в моторе, а затем решил посмотреть, как там ежик, и не  нашел  в
салоне коробку. Тихо ругаясь, водитель пошел в корпус, очевидно, одна из
старух по непонятной причине прихватила коробочку. Хотя  чего  ждать  от
психов.
   Контейнер для ежа шофер увидел сразу,  он  стоял  на  полу,  в  углу,
пустой. Ни врача, ни медсестры в помещении не было, и  шофер,  встав  на
колени, начал заглядывать  под  кушетку,  прикрытую  не  слишком  чистой
простыней. Вот за  этим  занятием  его  и  застала  необъятных  размеров
бабища.
   - Ты чего тута делаешь? - с подозрением поинтересовалась она.
   - Ежика ищу, - совершенно честно ответил не ожидавший ничего  плохого
водитель.
   - Каво? - напряглась баба.
   - Ну ежа, колючего такого, удрал он от меня.
   - Ага, ну, ну, - кивнула санитарка и быстро выскочила за дверь.
   Шофер спокойно продолжил поиски. И тут ворвались два огромных  парня,
мигом скрутили несчастного и сунули в  какое-то  помещение  без  окон  и
дверей, размером чуть побольше спичечного коробка. Обалдевший от  такого
поворота событий водитель начал кидаться на дверь, колотить  в  нее,  но
безрезультатно.  Выпустили  его  лишь  через  час,  благодаря   доктору,
который, увидав, что "кучера" нет, начал усиленно искать его.
   - Прикинь, - пыхтел шофер, - они меня за психа приняли, а я ежа потом
под столом нашел! Ну не идиоты ли, а?
   - Ты идешь, наконец? - донеслось из стоящей  неподалеку  "Скорой".  -
Кучу времени из-за тебя потеряли! Ну с каждым треплешься!
   Мужчина покачал головой и двинулся к машине, видно было, что он очень
недоволен. Я потянула на себя тяжелую дверь  и  очутилась  в  просторной
комнате с зарешеченными окнами.
   - Посещение больных только по  выходным,  -  не  поднимая  головы,  -
буркнула женщина в белом халате, писавшая что-то в толстой  тетрадке,  -
вход с противоположной стороны корпуса, бахилы у охраны.
   - Мне нужен доктор Васильков Андрей Олегович.
   - По коридору третий кабинет, - не  отрываясь  от  писанины,  заявила
докторица.
   Я пошла в указанном направлении и за дверью с табличкой 3  обнаружила
парня лет двадцати пяти, который ради солидности  отрастил  себе  жидкую
бороденку. Честно говоря, он добился противоположного эффекта. Отчего-то
чахлая растительность на щеках сделала его еще моложе.
   - Вы ко мне? - сурово сдвинув брови, осведомился вчерашний студент. -
Подождите минуту, я сейчас занят!
   С самым серьезным видом он встал и начал перебирать стоящие на полках
папки. Я  молча  ждала,  пока  недавний  ребенок  перестанет  изображать
профессора. Катюша со смехом рассказывала мне, что почти все  выпускники
медицинских вузов  проходят  стадию,  которую  можно  назвать  "комплекс
молодого врача". Оказавшись в больнице и понимая, что ничего  не  знает,
свежеиспеченный  доктор  начинает  усиленно  изображать  из  себя  доку.
Опытный терапевт никогда не постесняется сообщить больному:
   - Что-то мне пока неясен ваш диагноз,  давайте  проконсультируемся  у
хирурга, или гастроэнтеролога, невропатолога, пульмонолога...
   Только  что  вылетевший  из  ординатуры  птенец  скорей  умрет,   чем
произнесет подобную фразу.
   - Сама была такой, - веселилась Катя,  -  нацепила  очки  с  простыми
стеклами, хотела старше казаться.
   Андрей Олегович попереставлял папки и наконец вымолвил:
   - Слушаю.
   - Я по поводу Юры Волкова...
   Психиатр кивнул:
   - Да, есть такой, поступил недавно...
   Без конца пощипывая клочкастую бороденку, он принялся  засыпать  меня
терминами, из которых я поняла лишь один - "состояние стойкого бреда".
   - Как он к вам попал? - перебила я  эскулапа.  Андрей  Олегович  взял
тоненькую тетрадочку.
   - Поступил вызов из Академии имени Топильского, они объяснили, что  к
ним пришел явно  ненормальный  человек  с  елкой!  В  мае!  Естественно,
сотрудники испугались! Он ходил по кабинетам, тыкал всем в глаза ветками
и просил какое-то  лекарство,  дабы  "вылечить  елочку".  Когда  у  него
попытались отнять высохшее дерево, Волков начал кричать:
   - Не трогайте, жуки простудятся! Волкова доставили к нам. В  приемном
покое он был  неадекватен,  елку  не  отдал,  потребовал  позвонить  его
родственникам, но по указанному им номеру...
   - Это я.
   - Кто? - осекся доктор.
   - Вы звонили Евлампии Андреевне?
   - Да.
   - Это я.
   Доктор прищурился:
   - Правда? Почему же тогда вы сказали, что не знаете Волкова?
   - Извините, я забыла про него.
   Врач нехорошим взглядом посмотрел на меня.
   - Простите, - пролепетала я, - а где елка?
   Андрей Олегович еще сильнее нахмурился:
   -  Волков  находился  в  стадии  возбуждения,  я  посчитал  возможным
разрешить ему взять дерево в палату.
   - Слава богу, - вырвалось у меня, - жуки целы!
   Андрей Олегович сделал вид, будто тянется к  календарю,  лежащему  на
столе, но я  увидела  рядом  с  длинным  органайзером  кнопку  и  быстро
воскликнула:
   - Стойте! Мы оба, и я, и Юра, совершенно нормальные.  На  елке  живут
короеды, которых следует убить, но до этого они должны  быть  совершенно
здоровы, главное, не простудить их.
   Брови доктора подскочили вверх. Я поняла,  что  не  сумела  правильно
обрисовать ситуацию, и предприняла еще одну попытку.
   - Елку привезли специально из Гнилых гор в  Академию  Тимирязева.  На
ней сидят паразиты, их надо извести. Но вот  беда,  если  они  упадут  с
дерева, то умрут. А как тогда их отравить? Вот  и  пришлось  Юре  елочку
сюда тащить. Честно говоря, мне его жаль, жучкам явно плохо, да еще  Ада
с Рамиком на них пописали, небось все давно перемерли. Выходит, Юра  зря
хвойное дерево через столько километров тащил, бедняга! Хорошо хоть Муля
ветки не сжевала. Впрочем, может, какое насекомое  и  выжило,  в  чем  я
лично сомневаюсь, экология в Москве никуда, бедным жучкам не  по  зубам.
Теперь вам понятно, в чем дело?
   Васильков медленно кивнул.
   - Слава богу, - обрадовалась я, - недоразумение исчерпано,  выпустите
Юру, мы домой поедем, и елочку верните, Волков просто расплачется,  если
ее лишится.
   Андрей Олегович засиял улыбкой:
   -  Конечно,  конечно,  только,  вы  сами  понимаете,  надо   оформить
необходимые бумаги. У вас паспорт с собой?
   - Нет.
   - Ах, какая жалость! Ну разве  можно  в  наше  время  по  Москве  без
документов разгуливать.
   Я поколебалась секунду и сообщила чистую правду.
   - У меня его нет.
   - Все люди, достигшие четырнадцати лет, имеют паспорт.
   - Да, да, правильно, но мой съела Муля.
   Андрей Олегович принялся усиленно моргать:
   - Кто?
   - Муля. Недавно я легла в  кровать  попить  чаю,  поставила  варенье,
полную розетку, и опрокинула ее прямо на  паспорт.  Пока  я  за  тряпкой
ходила, дочурка моя весь джем слизала  и  бордовую  книжечку  схомячила.
Муля такая, если крошку на полу найдет,  мигом  в  рот  засунет,  у  нее
отвратительная привычка сжирать все, что  плохо  лежит.  Варенье  -  это
ерунда! Она в три месяца ножки у стола сгрызла, и он упал,  хорошо  хоть
ребенка не задавил, мы ее за это тряпкой отдубасили, но не помогло!  Все
жует, не поверите, у нас телефонные провода аджикой до сих пор намазаны,
а то иначе  мы  регулярно  без  связи  оставались,  прикиньте,  как  это
неудобно.
   - Сколько лет вашей дочери? - ожил Андрей Олегович.
   -  Э...  кажется,  три,  нет  два,  впрочем,  четыре,  да,  точно,  я
вспомнила, четыре. Она родилась, когда меня еще не было у Кати. Кажется,
Мульяне исполнилось полгода, когда я  появилась  в  доме.  Впрочем,  это
неважно! Какую роль тут играет возраст? Вон Рейчел уже семь,  а  она  ни
одной тапки не съела!
   Андрей Олегович засиял, словно колокол на Пасху.
   - Хорошо, я сейчас выпишу Волкова,  но  кто  может  подтвердить  вашу
личность?
   Я призадумалась:
   - Катя сейчас кого-нибудь режет,  она  не  может  остановиться,  пока
человека не унесут. Сережка летит на воздушном шаре, Юля отправилась  на
Марс... э... Костин Владимир, майор, ответственный человек,  работает  в
уголовном розыске.
   - Хорошо, - кивнул Васильков, - давайте телефоны.
   Я продиктовала все номера, включая мобильный.
   - Теперь пойдемте, - встал врач, - отведу вас в  приемную,  подождете
там Волкова.
   Мы прошли по коридору, Андрей Олегович открыл дверь и любезно сказал:
   - Прошу.
   Я шагнула за порог, ощутила легкий тычок  в  спину  и  услышала,  как
защелкивается замок.
   - Эй, откройте!
   В ответ тишина. Глаза обежали  крохотное  пространство.  Стены  обиты
чем-то мягким, потолок и пол тоже. Мебели никакой, в двери,  похожей  на
матрац, отсутствуют ручки и какой-либо намек на замочную скважину.  Так,
Васильков, молодой, самонадеянный идиот,  принял  меня  за  сумасшедшую.
Интересно,  что  заставило  его  прийти  к  такому  мнению?  Может,  моя
последняя фраза о домашних? Но  ведь  я  сообщила  чистую  правду.  Катя
оперирует, Сережка  сидит  в  корзине  воздушного  шара,  его  агентство
проводит рекламную акцию по продвижению на рынок новой  авиакомпании,  а
Юлечка на самом деле гуляет по Марсу. Она  в  числе  других  журналистов
находится на открытии фитнес-клуба "Планета Марс"...
   Да уж, представляю, сколько времени потеряют  все,  разыскивая  меня.
Небось в психиатрические клиники начнут звонить в последнюю очередь. Или
я ошибаюсь? Кстати,  у  меня  в  кармане  лежит  мобильный!  Но  телефон
бездействовал.  На   экране   виднелась   перечеркнутая   трубка,   сеть
недоступна. Очевидно, "мягкая" комната блокировала сигнал.

Глава 12

   Я села на пол и привалилась к стене. Было достаточно удобно. Не жарко
и не холодно, единственная беда - скучно. Телевизора нет, радио  тоже...
Хоть бы журнальчик какой  сюда  бросили!  Даже  если  считаешь  человека
ненормальным, не лишай  его  возможности  насладиться  печатным  словом.
Понимая, что делать нечего, я легла  на  полу,  свернулась  калачиком  и
неожиданно уснула.
   Огромный мужчина, обутый в болотные  сапоги,  неожиданно  ворвался  в
комнату. Меня охватил испуг. Я очень хорошо знаю, что многие  психиатры,
вследствие  частого  общения  с  неадекватными  людьми,  сами   делаются
ненормальными,  перестают  трезво  оценивать  действительность.  Похоже,
господин Васильков из этой когорты, он подсадил сюда буйнопомешанного.
   - Лампа, - густым баритоном заявил дядька, - Топильского помнишь?
   - Н-нет.
   - А ну, соображай, где его видела? Кто такой Топильский?
   - Э... э... это имя носит академия, из которой доставили Юру!
   - Дура, смотри на фото.
   - Простите, я не понимаю, но вы не волнуйтесь, садитесь,  пожалуйста,
как вас зовут?
   - Лампа!
   - Ой! Меня тоже!
   - Лампа!!
   - Что?
   - Лампа!
   Продолжая мерно выкрикивать мое  имя,  безумный  вытащил  из  кармана
огромную пилу. Я смотрела на нежданного соседа во все глаза. Господи, ну
каким образом огромная пила уместилась у него в пиджаке?  Через  секунду
блестящий металл с зубьями начал приближаться к моему лицу.  Я  кинулась
на дверь.
   - Убивают, спасите, помогите, режут, пилят...
   Твердые руки схватили меня за плечи и сильно  встряхнули,  глаза  мои
распахнулись, я рывком села. Костин, стоявший надо мной, хмуро произнес:
   - С добрым утром!
   -  Убивают!  -  машинально  повторила  я  и  через  долю  секунды   с
облегчением поняла: никакого психа с пилой нет, мне приснился  очередной
кошмар.
   - Вы уверены,  что  она  дееспособна?  -  озабоченно  поинтересовался
Васильков.
   Костин кивнул:
   - И она, и он просто дураки.
   - Сам такой, - обиделась я.
   - Точно, - лениво согласился Вовка, - поэтому и примчался по  первому
свисту, другой бы, умный, до вечера подождал.
   Нас с Юрой достаточно быстро отпустили на свободу. Значительно дольше
мы пытались засунуть в машину Костина  елку.  Удалось  нам  сие  простое
действие не сразу. Логичнее всего было  бы  примотать  ее  на