анную.
   Самое интересное, что Куприн на самом деле сгонял за творогом. Спустя
примерно час он принес пакет и, положив на стол, спокойно сказал:
   - Вот, кормящему Лаврику, пусть кушает.
   - Благодарю вас, - царственно  кивнула  Марина  Степановна,  -  очень
обязана.
   - Абсолютно не за что,  Матрена  Селиверстовна,  -  ответил  Олег,  -
всегда рад помочь.
   - Я Марина Степановна, - каменным голосом возвестила свекровь Лоры, -
неужели так  трудно  запомнить  простое  русское  имя?  Очень  невежливо
постоянно обращаться ко мне на разный лад!
   - Но вы же зовете Виолу Виолеттой, - прищурился майор.
   - Это одно и то же, - рявкнула мать Вована, - дурацкое, между прочим,
имечко!
   - А мне ваше, Марфа Сатраповна, не нравится, - бодро  заявил  Олег  и
ушел.
   Старуха начала медленно наливаться краской.
   Я не стала дожидаться скандала и быстренько убежала.
 
*** 
 
   Дом, где жили Славские, был, очевидно, построен в  пятидесятых  годах
прошлого  века:  большой,  фундаментальный,  он  походил  на  гигантский
океанский  лайнер,  окруженный  мелкими  лодочками  блочных  пятиэтажек.
Нужный подъезд оказался закрыт на кодовый замок. Я попрыгала пару  минут
на морозе, сейчас кто-нибудь выйдет, а я  войду.  Так  и  случилось.  Из
дверей выскочила девочка примерно одного возраста с Кристиной и побежала
к автобусной остановке. Она явно проспала  и  теперь  торопилась  успеть
хотя бы на третий урок.
   Я вошла в гулкое помещение, поднялась на  второй  этаж  и  позвонила.
Дверь распахнулась мгновенно, словно хозяйка ждала меня.
   - Вам кого? - прошелестело нечто, показавшееся на пороге.
   На  секунду  я  растерялась.  Кого  я  вижу  перед   собой?   Евгений
Арчибальдович и Инесса Матвеевна еще относительно молодые люди, а  перед
моими глазами  маячит  старуха  с  седыми,  давно  не  мытыми  волосами,
изможденным,  морщинистым  лицом  и   тусклыми   глазами.   Может,   это
престарелая бабушка Евгения?
   - Вам кого? - прошептала бабуся.
   - Э.., можно Славского?
   - Евгений Арчибальдович скончался, - грустно сообщила бабушка.
   - А Инесса Матвеевна?
   - Слушаю вас.
   Я чуть не заорала: "Не может быть!" - но  вовремя  прикусила  язык  и
принялась вымученно улыбаться.
   - Здравствуйте, страшно рада познакомиться.
   - Вы кто?
   - Мама Ксюши Савченко.
   Инесса Матвеевна сделала шаг назад и прислонилась к стене.
   - Не понимаю.
   - Я мама Ксюши Савченко, гражданской жены вашего сына.
   Инесса Матвеевна сцепила пальцы рук, как-то жутко вывернула их и  еле
слышно спросила:
   - Какого сына?
   Я попыталась сохранить на лице  улыбку,  очевидно,  у  дамы  склероз,
случается иногда такое даже с не слишком старыми женщинами.
   -  У  вас  есть  мальчик,  Женя,  -  стала  я  растолковывать  Инессе
Матвеевне. - С ним живет девушка Ксюша, это моя дочь. Вот я  и  приехала
познакомиться.
   - У меня нет сына, - тихо ответила Инесса Матвеевна.
   - Как это?
   - Он погиб несколько лет тому назад.
   - Извините, - пробормотала я, отступая к лестнице, - в справочной мне
дали ваш адрес.
   - Ошиблись, - грустно ответила женщина.
   - Бога ради, простите.
   - Ничего.
   - Я не хотела...
   - Все нормально, - печально улыбнулась Инесса Матвеевна и  захлопнула
дверь.
   Я спустилась вниз, коря себя за глупость. Ну  отчего  я  решила,  что
этот Женя москвич? Небось парень приехал из провинции, устроился шофером
в прачечную и обитает либо на съемной квартире, либо в общежитии. Ладно,
поеду в офис "Кристалла".
   Пошатавшиеь по длинным коридорам, я толкнулась в  дверь  с  табличкой
"Отдел кадров".
   Передо мной предстала тетка, словно  выпавшая  из  семидесятых  годов
прошлого века. Полное тело кадровички  обтягивал  трикотажный  пиджак  с
люрексом,  под  ним  была  розовая  "английская"   блузка   с   отложным
воротничком, на шее красовалась нитка жемчуга. Волосы дамы были  уложены
в высоко начесанную "башню",  губы  пламенели  кроваво-красной  помадой,
глаза щетинились слипшимися ресницами, на веках лежал сантиметровый слой
синих теней.
   - Вы ко мне? - ледяным  тоном  осведомилась  она.  -  Оформляться  на
работу? Документы с собой? Имейте  в  виду,  берем  только  при  наличии
московской прописки.
   - Иногородним нельзя?
   - Только из Москвы и области, - процедила тетка, - мы не  связываемся
с выходцами из бывших союзных республик.
   - А, - заныла я, - в шоферы берете всех!
   - Глупости, кто вам сказал эту чушь!
   - Ну.., водитель Женя Славский, он молдаванин.
   Кадровичка поправила склеенные лаком волосы.
   - Молдаванин  по  национальности  может  иметь  в  Москве  постоянную
прописку. К чему пустые разговоры? Правило не мной придумано, так  решил
совет директоров, ни в одном из  наших  филиалов  нет  провинциалов  или
этих, с позволения сказать, иностранцев. Поищите работу в ином месте.
   - Я москвичка!
   - Тогда в чем дело? - начала сердиться тетка. - Не пойму вас!
   Тут дверь приоткрылась  и  показалась  голова,  украшенная  такой  же
"башней".
   - Капитолина Михайловна, ваша Юля не хочет Танечку на "елку" сводить?
Есть билетик.
   - Спасибо, Ольга Евгеньевна, - кивнула тетка, - сейчас позвоню дочке.
   Голова исчезла.
   - Так в чем дело? - повторила Капитолина Михайловна.
   На меня напало вдохновение:
   - Вы, как мать, должны понять проблему!
   Капитолина Михайловна снова осторожно поправила волосы.
   - У меня нет времени на пустую болтовню.
   - Я быстро все объясню.
   - Да уж постарайтесь! - скривилась Капитолина Михайловна.
   Я прижала руки к груди  и  залепетала.  У  меня  есть  дочь,  хорошая
девочка, домашняя, воспитанная мамой  без  папы  на  маленькую  зарплату
бюджетницы. Девочка  отлично  училась,  настоящая  умница,  поступила  в
институт, да, на беду,  влюбилась,  просто  потеряла  голову,  причем  в
самого неприятного парня, более неподходящей партии и придумать  нельзя.
Женя Славский работает шофером в фирме "Кристалл",  но  не  это  пугает.
Парень просто поселился у нас, постоянно заговаривает о свадьбе, но... С
родителями своими ни мою дочь, ни меня знакомить не спешит. Сколько  раз
ни намекали - отшучивается.
   Я  же  на  днях  решилась  на  нехороший  поступок,  залезла  в  вещи
предполагаемого зятя, думала найти там  паспорт,  но  обнаружила  только
письмо с обратным  адресом:  "Кишиневская  область,  село  Тарабуцы".  И
теперь меня гложут сомнения.  Судя  по  тексту,  в  этой  деревеньке  со
смешным для московского уха названием проживает бабушка Жени. Значит, он
молдаванин? Зачем врал  тогда,  что  вырос  в  Москве?  Хочет  охомутать
доверчивую девочку, прописаться у нее в квартире, а потом?
   Капитолина Михайловна забарабанила  пальцами  по  столу.  Я  перевела
дыхание, неужели не  сработает?  По  всем  расчетам,  кадровичка  должна
проникнуться ко мне  участием.  Она,  похоже,  очень  не  любит  жителей
ближнего зарубежья, имеет дочку, должна обязательно "примерить" ситуацию
на себя...
   - Ну и что вы хотите от меня? - неожиданно  ласково  поинтересовалась
Капитолина Михайловна.
   Я чуть не захлопала в ладоши от радости: сработало.
   - Пожалуйста, посмотрите по документам, где прописан юноша,  если  он
москвич, я успокоюсь и не стану ничего рассказывать дочери, а если...
   Капитолина Михайловна крутанулась на стуле и открыла шкаф.
   - Очень хорошо вас понимаю, - пробормотала она,  перебирая  папки,  -
сама  переживала,  когда  моя  Юля  заневестилась.  А  ну  как  приведет
лимитчика или негра какого-нибудь! И что прикажете  делать?  Но  у  нас,
слава богу, благополучно завершилось!  Ровню  нашла.  Как  вы  говорите,
Славский Евгений?
   - Да-да, - быстро закивала я, - именно так!
   Капитолина Михайловна вытащила тоненький скоросшиватель.
   - Был у нас такой. Славский Евгений Евгеньевич.  Можете  успокоиться,
он москвич, прописан на улице Генерала Карбышева...
   - Где? - растерянно переспросила я.
   - На улице Генерала Карбышева, - назвала хорошо мне  известный  адрес
кадровичка, - по-моему, это где-то на севере столицы. Впрочем, точно  не
подскажу, сама в Теплом Стане живу.
   Только Славский у нас недолго проработал. Его взяли шофером, едва  ли
месяц поездил и ушел.
   - Почему? Наверное, пил, да?
   Капитолина Михайловна поворошила бумажки.
   - Да нет, ни в чем отрицательном замечен не  был,  серьезный  молодой
человек, в Чечне служил, вроде ранен был.
   - Тогда отчего он уволился?
   - Зарплата у нас маленькая, -  разоткровенничалась  кадровичка,  -  а
работы много, текучка поэтому огромная, в особенности среди шоферов.  Мы
белье обязаны клиенту вовремя доставить, ну, допустим, с  семнадцати  до
девятнадцати. Редко  кто  из  людей  дома  сидит.  А  в  городе  пробки,
запоздает машина - мигом скандал поднимается. Начальство же у нас ни  во
что вникать не хочет: не привез бельишко вовремя - штраф. Поэтому от нас
водители и бегут. Сколько раз говорила: ну при чем тут человек,  сидящий
за баранкой? Обстановка в городе такая, нельзя людей рублем  наказывать,
и так они че трех тысяч не получают. Но нет, не убедила,  вот  отсюда  и
текучка. На сегодняшний день у меня пять вакансий! Машины простаивают!
   - А куда ушел Славский? - поинтересовалась я. - Нам-то с  дочерью  он
ничего про смену места работы не рассказал!
   Капитолина Михайловна хмыкнула:
   - Откуда же мне знать, куда он подевался.
   Это раньше со службы не увольняли, пока с нового места  подтверждения
о приеме не принесешь. А теперь - свобода. У некоторых людей по  две,  а
то и по три трудовые книжки лежат.  Бардак,  он  и  есть  бардак!  Такую
систему учета поломали. Лет бы двадцать назад мигом вам  сообщила,  куда
перебежал, а сейчас! Ищи ветра в поле.
 
Глава 26 
 
   Я вышла на улицу и поежилась. Мороз мигом сковал мне лицо.  Чувствуя,
как немеет кончик носа, я пошла к  метро.  Надо  опять  ехать  к  Инессе
Матвеевне. Очень надеюсь встретить у нее дома  еще  кого-нибудь,  потому
как, похоже,  у  дамы  маразм.  Подобное  несчастье  может  произойти  с
человеком в любом возрасте. В свое время в соседней с нами квартире жила
Катя Виноградова, совсем молодая женщина. Моя мачеха  Раиса,  вернувшись
однажды с работы, мрачно сказала:
   - Видать, зашибает Катюха по-черному!
   - Никогда не видела ее пьяной, - удивилась я.
   - Мету сейчас двор,  -  стала  рассказывать  Раиса,  -  вижу,  Катька
шлепает. Привет, кричу ей, как дела... Угадай, чего она ответила?
   - Ну.., добрый день, хорошо.
   Раиса засмеялась:
   - Сто лет гадать станешь - не дотумкаешь.
   Подошла ко мне и шепнула: "Здравствуйте. А мы разве знакомы?" Вот  до
какого состояния ужраться можно! Соседей, с которыми всю жизнь на  одной
площадке толкаешься, не узнаешь!
   Потом  я  встретила  Катю  Виноградову  в  прачечной.  Она  испуганно
озиралась по сторонам и бормотала:
   - Что это? Как домой пройти? Где я живу?
   Люди,  посчитав  ее  пьяной,  брезгливо  обходили  стороной   хрупкую
фигурку. Я подошла к соседке и сразу поняла - алкоголь тут ни при чем.
   У Кати был безумный взор, не слишком связная речь, но спиртным от нее
не пахло.
   Я привела ее домой. Ее муж Костя, открыв дверь, тяжело вздохнул:
   - Спасибо, Вилка. Не уследил, опять удрала.
   - А что с ней такое? - полюбопытствовала я.
   - Склероз, - ответил Костя.
   - Так Катя же молодая, - удивилась я.
   - Вот оно как, оказывается, бывает, - махнул рукой Костя, - сорока не
справила, а из ума выжила, дома одну не оставишь! Глупости  говорит,  то
плачет, то смеется. Вчера у меня спросила: "Вы кто!" Ну ответил ей: "Муж
твой". Так она давай кричать: "Нет, нет, мой давно умер".
   Вернувшись на улицу Генерала Карбышева, я вновь позвонила в  дверь  и
опять увидела Инессу Матвеевну.
   - Снова вы? - слабо удивилась мать Евгения.
   - Скажите, дома, кроме вас, кто-нибудь есть?
   - Нету, - спокойно сказала она, - да и кому взяться? Живу  одна,  муж
умер, сын погиб.
   - Можно к вам зайти? Не бойтесь, пожалуйста, я не причиню вам вреда.
   - Я никого не опасаюсь, - мрачно заявила Инесса Матвеевна, - красть в
квартире нечего, только книги, но они никакого интереса не представляют,
в основном словари. А если задумали убить, так благодарна буду. Давно бы
руки на себя наложила, только мужества не хватает.
   Я вошла в коридор и стала расстегивать сапоги.
   - Бросьте, - равнодушно обронила Инесса Матвеевна, - ступайте так.
   - Но я пришла с улицы, там грязно.
   - Не для кого чистоту беречь, - сухо  уронила  хозяйка,  -  никто  не
придет, никто!
   Она закашлялась и побрела по коридору, маленькая,  чуть  сгорбленная,
похожая на скомканную, ненужную бумажку.
   Я поторопилась за  ней.  Инесса  Матвеевна  провела  меня  в  большую
комнату,  служившую,  очевидно,  ее  мужу  кабинетом.  Три  стены  здесь
занимали полки с книгами, возле окна стоял письменный стол. На нем - две
фотографии, увитые черными лентами. На одной был  запечатлен  седовласый
мужчина со слегка угрюмым, замкнутым лицом,  на  другой  -  мальчик  лет
двенадцати, с  веселой  улыбкой.  Белозубый,  кудрявый,  ясноглазый,  он
радостно смотрел на меня.
   Траурный бант казался абсолютно неуместным на фоне этого снимка.
   Инесса Матвеевна  опустилась  на  диван,  указала  мне  на  кресло  и
спросила:
   - Что за печаль привела вас сюда и  какое  отношение  имеет  к  вашим
делам мой покойный сын?
   Внезапно я поняла: с памятью у женщины полный порядок. Узнала же  она
меня сразу. Похоже, и с умом проблем нет, просто Инессе Матвеевне больше
не для кого жить, вот она и перестала  следить  за  собой,  тихо  влачит
существование, не надеясь ни на что хорошее.
   - Что случилось с вашим сыном?
   - Он погиб.
   - Где?
   Инесса Матвеевна откинулась на спинку дивана.
   - Зачем вам? Жени нет.
   - Пожалуйста, расскажите!
   - Не хочется.
   - Очень прошу.
   Инесса Матвеевна покачала головой:
   - Не просите.
   Я посидела пару секунд молча, но  потом  решилась,  набрала  в  грудь
побольше воздуха и начала:
   -  История  может  показаться  вам  невероятной,   но   жизнь   порой
подбрасывает  такие  сюжеты!  Пару  недель  назад  я  зашла  в   магазин
"секонд-хенд" и купила там чудесную куртку...
   Инесса Матвеевна сидела тихо-тихо, словно  заяц,  учуявший  охотника.
Она слушала  меня  абсолютно  молча,  не  перебивая,  не  удивляясь,  не
восклицая: "Надо же! Не  может  быть".  Где-то  в  середине  рассказа  я
испугалась, что Инесса Матвеевна меня попросту не слышит, и спросила:
   - Вы понимаете, о чем речь?
   Не меняя позы,  хозяйка  кивнула  и  снова  замерла.  Наконец  фонтан
сведений иссяк. Инесса Матвеевна пробормотала:
   - Женя погиб в армии. Отец потом проклинал себя за тот  разговор,  но
поздно. Слово вылетело, назад  не  вернешь.  Правда,  одно  время  мы  с
Евгением Арчибальдовичем думали, что все к лучшему, надеялись, что армия
из Жени человека сделает. Но потом супруг умер от удара, а я  вот  живу,
вернее, прозябаю.
   - Простите, - я робко перебила ее, - но я ничегошеньки не понимаю!
   Инесса Матвеевна положила руки на колени.
   - Попробую по порядку, если получится.
   Я затаилась в кресле.
   Инесса Матвеевна и Евгений Арчибальдович долго не имели детей. Сын  у
них появился далеко не сразу после свадьбы.  Инессе  Матвеевне  пришлось
долго лечиться, а потом всю беременность провести прикованной к кровати.
Но это, ей-богу, было сущей  ерундой,  главное,  что  на  свет  появился
мальчик.
   С раннего детства Женечку  окружили  любовью  и  вниманием.  Родители
кидались выполнять все его желания. Надо сказать, что мальчик был просто
замечательный:  умный,  красивый,  здоровый.  Женя  великолепно  учился,
окончил школу с золотой медалью, без всяких проблем поступил в вуз. Но и
на солнце случаются пятна.
   Женя ни в грош не ставил родителей.  На  любую  просьбу  мамы,  самую
невинную, типа:
   "Убери за собой постель", мгновенно следовал взрыв негативных эмоций.
Парень мог послать матом отца или нахамить матери. И еще  он  ничего  не
делал по дому, бросал незастеленный диван,  оставлял  на  столе  грязную
посуду. Мог до трех часов ночи слушать на полной громкости магнитофон, а
на замечание отца заявить:
   - Если тебе мешает, заткни уши.
   И уж совсем раздражающей была его привычка брать  из  семейной  кассы
деньги и тратить на всякую ерунду. Пару  раз  в  доме  вспыхивали  дикие
скандалы.  Евгений  Арчибальдович,  интеллигентный  человек,  профессор,
начинал орать и топать ногами, Женя кидался на отца с  кулаками,  Инесса
Матвеевна, рыдая, растаскивала своих мужчин в разные стороны.
   Она надеялась, что Женя повзрослеет и образумится, но  сын  день  ото
дня становился все нахальнее. Иногда мать робко говорила ему;
   - Женечка, папа тебе добра хочет.
   - Вот бы сдох поскорей, старый козел, - следовал ответ.
   - Евгений! - возмущалась мать. - Как ты можешь!
   - Вечно ко мне придираешься, - рявкнул парень, - да я у  вас  золото:
не пью, не курю, наркотиками не балуюсь, отлично учусь, чего  еще  надо?
Вечно всем недовольны, надоело!
   Как правило, на этой ноте  разговор  заканчивался.  Инесса  Матвеевна
пасовала. "Женечка вовсе не  такой  плохой,  -  думала  мать,  -  просто
избалованный немножко".
   Больше всего  Инесса  Матвеевна  боялась,  что  когда-нибудь  Женя  и
Евгений  Арчибальдович  поругаются  в  ее  отсутствие,  кто   их   тогда
остановит?
   В один далеко не прекрасный  день  именно  так  и  случилось.  Инесса
Матвеевна пришла домой с работы  и  попала  в  разгар  битвы.  Она,  как
всегда, заметалась между мужем и сыном, но те, не замечая ее примиряющих
высказываний, наскакивали друг на друга.
   В конце концов Евгений Арчибальдович заорал с  такой  силой,  что  на
столе лопнул тонкий стакан.
   - Ты мерзавец, захребетник, сидишь у нас с матерью на шее.
   - Вы обязаны меня содержать, - парировал парень, - я отлично учусь!
   - Тьфу, - сплюнул отец, - хватит нас своим институтом пугать. Он  нам
не нужен!
   Неожиданно повисло долгое молчание, потом Женя, нехорошо улыбнувшись,
тихо спросил:
   - Значит, моя учеба никого не волнует?
   Инесса Матвеевна испугалась и предостерегающе дернула мужа за рукав.
   - Остановись, милый!
   Но супруга понесло.
   - Да, - завизжал он, - да. Я учился и работал, а ты...
   - Хорошо, - кивнул Женя и ушел.
   Растерянные отец с матерью переглянулись.
   До сих пор еще ни разу победа не оставалась за ними.  Неделю  Евгений
ходил молча, скользил по дому как тень, а потом не пришел  ночевать.  До
сих пор, несмотря на хамское поведение, парень всегда ночевал дома.
   Инесса Матвеевна прождала юношу до утра, потом  кинулась  в  милицию.
Когда она вернулась домой, Евгений Арчибальдович лежал на диване.
   - Тебе плохо? - кинулась к нему жена.
   - Женя в армии, - еле слышно проговорил муж, -  забрал  документы  из
института, там, на столе, письмо.
   Инесса Матвеевна схватила листок, белевший на скатерти.
   "Если вам моя учеба не нужна, то и фиг с ней.
   Буду бегать с автоматом. Пожалеете, да поздно будет", - прочла она.
   Несчастные родители выпили  два  литра  валокордина  и  потом  слегка
успокоились.
   - Может, оно и к лучшему, -  подвел  итог  Евгений  Арчибальдович,  -
армия из многих настоящих людей делала.
   Инесса Матвеевна ничего не возразила.  С  одной  стороны,  ее  сердце
разрывалось от тревоги, с другой - в квартире стало очень  тихо,  уютно,
она шла домой без всякого страха, без ожидания скандала, у нее  перестал
болеть  желудок,  прошла  бессонница,  а   коллеги   стали   делать   ей
комплименты.
   Полгода от  Жени  не  было  вестей,  потом  пришло  письмо.  "Дорогая
мамочка, - писал он на листочке бумаги в клетку, - прости меня,  дурака.
Очень тебя люблю и горько сожалею обо  всем,  что  было.  Ты  так  долго
терпела все мои закидоны, очень хочется тебя увидеть. Ну  ничего,  через
восемнадцать месяцев вернусь, восстановлюсь в институте, женюсь, станешь
внучат нянчить, наверное, хорошо, что я оказался тут: