Похоже, тебе тусовки не по душе, чего явилась-то?
   Я пыталась подцепить вилкой скользкий комок из риса.
   - Пиар! Велели мне появляться на сборищах для повышения продажности книг.
   Секунду Нюся смотрела на меня, потом принялась всхлипывать от смеха.
   - Арина, ты всегда говоришь правду?
   - А нельзя?
   - Только не здесь! На вопрос,  почему  приперлась  на  тусовку,  отвечай:
"Сама не знаю, надоело все до жути". Я наконец засунула в рот угощение.
   - Ну как? - поинтересовалась  Нюся.  -  Вкусно?  Вязкое  нечто  с  трудом
пролезло в пищевод.
   - Жуткая дрянь! Клейкая, противная, и, похоже, вместо  начинки  -  сырая,
несвежая рыба! Нюся сложилась пополам.
   - Ариша! От тебя скончаться можно!
   - А что? Тебе это нравится?
   Весело блестя слишком ярко накрашенными глазами, Нюся ответила:
   - По мне, так тоже отвратительно. Но ты  должна  восхищенно  воскликнуть:
"Ах, суши, обожаю, тащусь".
   - Почему? - недоумевала я. - Отчего не  признаться  честно,  что  салатик
"Оливье", пирожки и  шашлык  намного  вкусней  японских  угощений.  Впрочем,
может, их просто не умеют готовить в России?
   - И это верно, - вздохнула Нюся, - но на самом деле, что японцу  здорово,
то русскому смерть. Но говорить об  этом  на  тусовке  нельзя,  вмиг  сочтут
отсталой. Знаешь, что меня вчера напугало до колик?
   - Ну? - поинтересовалась я, пробуя следующее яство: нечто,  больше  всего
похожее на переваренные, сладкие макароны.
   - У Алки Трубниковой.., слышала про такую?
   - Нет.
   - Ладно, не важно. Она недавно побывала на каком-то богом забытом острове
и весь вечер разорялась о том, как хороши засахаренные кузнечики и саранча в
шоколаде. Прикинь, что станут подавать на  сейшингах  ,  если  Алке  удастся
ввести новую моду.
   Я передернулась. Нюся снова засмеялась.
   - Вот-вот, и меня переколбасило! Ладно, возьму над тобой шефство, ты  мне
понравилась.
   Я улыбнулась. Жутко одетая толстуха оказалась очень милой.
   - Спасибо, ты тоже ничего.
   - Давай дружить, -  захихикала  Нюся,  -  где  твой  совочек?  Так,  так,
значитца, стоит задача торговли мордой...
   - Нюсенька, - раздалось за спиной. Моя собеседница развернулась  и  стала
целоваться с лысым недомерком, облаченным в фиолетовые шорты из парчи.
   - Люсик! Шикарно смотришься!
   - Ах, Нюсенька, как ты похудела.
   - Ты мне льстишь, Люсик!
   - Нет, дружочек, талия - супер.
   Я перевела взгляд на то место, где у обычных  женщин  самое  узкое  место
тела. Огромный бюст Нюси плавно перетекал в желеобразный живот. Если сейчас,
по словам этого дядечки с немыслимым именем Люсик, она похудела, то  что  же
было раньше? Страшно представить.
   - Кто это с тобой? - полюбопытствовал Люсик. Нюся прищурилась.
   - Как, ты не знаешь? Вся  страна  колотится  в  восторге  от  ее  книжек!
Знакомься. Моя лучшая подруга, писательница Арина Виолова.
   - О-о-о, - Люсик закатил глазки, - как же! Читал ваши романы.  Но  сейчас
вас не узнал, по телику вы выглядите чуть иначе.
   Я принялась глупо улыбаться.
   - У вас есть собака? - неожиданно поинтересовался Люсик.
   - Да, Дюшка, девушка неизвестной породы.
   - Тогда я вам понадоблюсь, - оскалился Люсик и убежал.
   - Меня никогда не показывали по телевизору,  -  пробормотала  я,  -  этот
мужчина не мог видеть писательницу Виолову...
   - А он и не видел, - ухмыльнулась Нюся, - вот что, дай мне  номер  твоего
мобильного.
   - Да, конечно, восемь, девять ноль три...
   - Немедленно меняй номер, - нахмурилась Нюся.
   - Почему?
   Новая подружка прислонилась к стене.
   - Он у тебя кривой, надо иметь прямой.
   - Но это дорого!
   - Если хочешь светиться в прессе, нужно потратиться!
   - Арина! Вот ты где! -  воскликнул  Федор.  -  Ну  обыскался  прямо!  Ах,
Нюсенька! Вы - само очарование! Нимфа  среди  козлов!  Дозвольте  к  царской
ручке приложиться!
   - Ты слишком неумело врешь, - кокетливо надула губки Нюся, - впрочем, как
все вы, пиарщики. Значит, так! Арина теперь под моим патронажем, и тебе  это
не будет стоить ни копейки. Подруг  я  раскручиваю  бесплатно.  Ну,  покеда,
дорогая, жди звонка.
   Она клюнула меня в щеку и, подцепив под локоть тощего, долговязого парня,
растворилась в гомонящей толпе.
   - Как тебе это удалось? - обалдело поинтересовался Федор.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Как ты ухитрилась подружиться с самой Асей Юдиной? Немыслимое дело!
   - Так это она?!
   - А ты не знала? - вытаращился  Федор.  Я  хотела  было  ответить:  "Нет,
конечно", но тут откуда-то налетела целая толпа  людей  с  фотоаппаратами  и
затараторила:
   - Арина, улыбнитесь, дорогуша, сюда гляньте, повернитесь к нам.
   - Не разевай рот, - шипел Федор, - просто растяни губы, стань чуть боком,
одну ногу выстави вперед, руку упри в бок. Наконец журналисты убежали.
   - Какая разница, как стоять и улыбаться, - наскочила я на парня.
   - Очень большая, - ответил тот, - если  разинешь  пасть,  вместо  рта  на
снимке появится черная яма, не повернешься чуть боком, будешь выглядеть  как
бочка с соляркой. Ну, Ася, молодец! Это она борзописцев прислала. Да, Виола,
следует признать: ты оборотистая девушка, в первый  раз  на  тусовке,  а  не
растерялась. Ладно, пошли домой, задача выполнена,  нас  заметили.  Впрочем,
если тебе понравилось, оставайся, а я очень устал.
   - Пошли, - обрадовалась я.
   Мы выскочили на улицу и наткнулись на  группу  журналистов.  Федор  мигом
обнял меня за плечи и начал улыбаться, но люди с фотоаппаратами  смотрели  в
другую сторону.
   - Что там? - спросил мой спутник.
   - Да вот, - ответил один из парней, - в соседнем ресторане крутые чего-то
не поделили, стрельбу подняли, в результате,  похоже,  образовалась  парочка
трупов. Теперь ждем, когда менты выйдут, может, скажут чего...
   В эту самую секунду из  здания,  расположенного  в  нескольких  шагах  от
"Улыбки акулы", вышла группа хмурых, потных мужчин. Впереди с самым  мрачным
видом шествовал Куприн.
   - Олег! - закричала я, подпрыгивая.
   Муж остановился, на секунду по его лицу промелькнула улыбка, но уже через
мгновение она исчезла, и он довольно сердито поинтересовался:
   - И что ты тут делаешь?
   - Вот, на тусовку пришла...
   - А-а-а, - протянул Куприн, - развлекаешься и, похоже, с кавалером.
   - Скажите нам, кого убили? - вмешался в разговор один из журналистов.
   - Без комментариев! - рявкнул Олег.
   - А откуда вы знаете модную писательницу Арину  Виолову?  -  задала  свой
вопрос рыженькая девушка со слишком бледным лицом.
   - Вы у нее поинтересуйтесь, - скривился супруг. Я открыла рот.
   - Это мой... - но тут же осеклась. Что делать-то? По легенде, у меня  нет
и никогда не было мужа!
   - Это мой.., э.., ну, в общем и целом, если сказать прямо, не  скрывая..,
ну.., э.., а...
   Олег  с  ухмылкой  смотрел,  как  я  пытаюсь  выкрутиться  из  щекотливой
ситуации. Подождав чуть-чуть, он хмыкнул:
   - Ладно, Арина, все равно правды не скрыть! Я ее в свое  время  в  тюрьму
сажал!
   От негодования у меня потемнело в глазах. Ну, Олег, погоди!
   Ребята с  фотоаппаратами  и  диктофонами  ломанулись  к  Куприну,  щелкая
аппаратурой.
   - Поподробнее, пожалуйста.
   - Вы у самой Арины разузнайте правду, - как ни в  чем  не  бывало  заявил
Олег и влез в свои старенькие "Жигули". Весь табор продажных  писак  кинулся
ко мне.
   - Арина!!!  Вы  сидели!!!  За  что?  По  какой  статье  было  предъявлено
обвинение? Убили? Ограбили? Наркотики?
   Бледный Федор, без конца повторяя: "Без  комментариев",  впихнул  меня  в
роскошную иномарку и быстро увез.
   Несколько  перекрестков  мы  проскочили  молча,  потом  парень   внезапно
припарковался и налетел на меня чуть ли не с кулаками.
   - Какого черта! Почему ты не рассказала про ходку?
   - Да ты чего! - замахала я руками.  -  Ничего  такого  не  было!  Он  все
выдумал!
   - Кто?
   - Да Олег, мой муж, майор Куприн.
   - Этот животастый мент твой муженек? - Федор чуть не  выпал  на  проезжую
часть.
   - И вовсе он не толстый, -  обиделась  я,  -  просто  пиво  любит  выпить
вечером, у телика!
   - Ну шутник, - покачал головой Федя, - надеюсь, его выступление не  будет
иметь шумного резонанса, нам такой пиар совсем ни к чему.
   - Он просто сердится, что я вынуждена ходить  на  всякие  мероприятия,  и
вообще смеется надо мной, - стала я жаловаться.
   - Не расстраивайся, - похлопал меня по  плечу  Федор  и  завел  мотор.  -
Сейчас раскрутишься, бросишь своего ментяру, найдешь,  блин,  академика  или
космонавта, жизнь только начинается...
   Я молча смотрела в окно. Мне абсолютно не хотелось разводиться с  Олегом.
И потом, может, вовсе и не надо становиться знаменитой? Жила же я как-то все
годы, и ничего, была счастлива.
 
Глава 13 
 
   Утро началось со звонка редактора.
   -  Как  у  вас  дела,  Виола  Ленинидовна?   -   поинтересовалась   Олеся
Константиновна.
   - Прекрасно!
   - Новая книжка пишется?
   - Уже больше половины нацарапала! - бойко соврала я.
   - Замечательно! - воскликнула Олеся Константиновна. - Вы у нас  в  плане,
надеюсь, не подведете.
   Я повесила трубку и рванулась к  шкафу.  Надо  срочно  продолжать  поиски
убийцы Любови Кирилловны Боярской. И сначала я подъеду в  ее  магазин  "Твои
грезы". Интересно, чем она торговала? И как звали  женщину,  у  которой  она
брала деньги в долг... Инга Горская!
   Адрес лавки "Твои грезы" я узнала по платной справочной. Вернее,  сначала
по привычке я набрала "09" и услышала:
   - Информации о торговле у нас нет.
   - Что же теперь бесплатно можно узнать? - возмутилась  я.  -  Ноль  один,
ноль два, ноль три?
   - Мы здесь ни при чем, - сухо ответила оператор и отсоединилась.
   Я устыдилась. Ну действительно, чем девушка из справочной виновата? И еще
мне было очень интересно, чем же все-таки торговала Люба Боярская? Насколько
я помню, Мария Григорьевна очень осуждала покойную дочь.
   Витрины магазина были закрыты непрозрачными жалюзи. Я испугалась. Неужели
точка прекратила существование? Но дверь оказалась не заперта, на ней висело
объявление: "Лица до восемнадцати лет не обслуживаются".
   Страшно заинтересованная, я толкнула дверь,  вошла  в  просторный  зал  и
огляделась. В стеклянных витринах лежали фаллоимитаторы всевозможных  цветов
и размеров. По стенам были развешаны плетки, ошейники и белье из кожи,  чуть
поодаль виднелись полки с косметикой и лекарствами, а  по  углам  таращились
резиновые куклы с разинутыми ртами: две негритянки,  две  белокожие  и  одна
представительница монголоидной  расы.  Любовь  Кирилловна  Боярская  держала
секс-шоп.
   Две скучающие продавщицы кинулись ко мне со всех ног.
   - Что  желаете?  Мы  получили  интимную  косметику.  Есть  необыкновенное
средство  от  импотенции,  просто  капаете  партнеру  в   чай,   и   мужчина
превращается во льва..
   - Я из журнала.
   Продавщицы замолкли, словно налетели на стену, потом  та,  что  постарше,
поинтересовалась:
   - Из какого?
   - "Космополитен".
   - Ой, - захлопала в ладоши молоденькая, - я вас просто обожаю!
   - Позовите, пожалуйста, хозяйку, Любу Боярскую.
   - Ее нет, - переглянувшись, ответили продавщицы.
   - Ладно, - кивнула я, - позвоню Любе домой.
   - А зачем она вам? -  поинтересовалась  та,  что  помладше.  Я  вспомнила
вчерашний поход на тусовку,  наглых  парней,  размахивающих  фотоаппаратами,
нацепила налицо презрительную улыбку и процедила:
   - Деточка, госпожа Боярская мне абсолютно без  надобности.  Сейчас  лето,
информационных поводов мало, редколлегия решила, что можно и о  вас  тиснуть
страничку-другую...
   - Инга, - подскочила молоденькая продавщица, - вот это суперски!
   - Будем знакомы, - улыбнулась вторая женщина.  -  Инга  Горская,  хозяйка
магазина.
   - Да? - Я недоверчиво вскинула брови вверх. - Но госпожа Боярская уверяла
меня, что точкой "Твои грезы" владеет она. Инга, сохраняя  на  лице  улыбку,
предложила:
   - Давайте выпьем кофе у меня в кабинете Танечка останется в торговом зале
и будет обслуживать покупателей.
   В этот момент в секс-шоп вошла парочка  Молоденькая  продавщица  с  самым
недовольным видом пошла в ее сторону.
   Налив в красивые чашечки отвратительный растворимый "Нескафе", Инга долго
размешивала сахар, но потом все же решилась.
   - Люба умерла.
   - Да что вы! - Я изобразила крайнее изумление. - Под машину попала?
   - Нет, - покачала головой Инга,  -  простуда,  потом  воспаление  легких,
астма и.., все. Ужасно! Я целый месяц в себя прийти  не  могла.  Мы  ведь  с
детства дружили, в одном институте учились.
   - И магазин достался вам по завещанию? -  решила  уточнить  я.  -  Честно
говоря, мне это кажется  странным.  Вроде  у  Боярской  имелись  мать,  муж,
племянница... Отчего она оставила лавку вам?
   Инга опять включила чайник.
   - Мужа у Любы не было. Вернее, Любаня - вдова. Игорь умер буквально через
месяц после свадьбы.
   - Ну надо же! - удивилась я.
   -  Трагическая  история,  -  покачала  головой  Инга.  -  Бедной  Любочке
патологически не везло в жизни. Во всем, просто девочка-неудача. Ну  да  это
неинтересно.
   - Напротив! Расскажите.
   - Но чем  "Космо"  привлекает  история  чужих  неприятностей?  -  резонно
возразила Горская.
   - Я сделаю статью о зигзагах женской судьбы, - я принялась фантазировать.
- Проиллюстрируем снимками вашего магазина, сообщим адрес...
   Инга пожала плечами:
   - Если хотите - слушайте, но, ей-богу, ничего особо примечательного.
   Родители Любочки Боярской были учеными. Папа, Кирилл  Петрович,  -  врач,
доктор наук, мама, Мария Григорьевна,  -  всего  лишь  кандидат,  всю  жизнь
помогала мужу. Познакомились Боярские во время Великой Отечественной  войны.
Причем их первая встреча произошла при трагических обстоятельствах.
   В 1945 году молодой лейтенантик, так называемый заурядврач  ,  был  среди
тех советских солдат, которые освобождали узников фашистского лагеря  смерти
Горнгольц. Это был не Освенцим и не  Бухенвальд,  заключенных  в  Горнгольце
содержалось намного меньше, но судьба их была  еще  хуже,  чем  у  тех,  кто
умирал в бараках от голода в Дахау и Треблинке. В  обычных  лагерях  смерти,
несмотря на безостановочно работающие печи крематория и газовые камеры,  все
же был шанс выжить, а попавшим в Горнгольц становилось понятно:  пути  назад
из этого ада нет, причем последние месяцы жизни придется провести в страшных
мучениях. В Горнгольце людей  использовали  в  качестве  лабораторных  крыс.
Чтобы вы хорошо поняли суть проблемы, мне придется немного отвлечься.
   Медицинские эксперименты проводились в большинстве концлагерей  Германии.
Опыты  над  обмороженными   людьми,   изучение   порога   их   выживаемости,
исследования свойств  крови,  проблема  лечения  бесплодия.  Пожалуй,  самым
известным среди врачей-экспериментаторов был  Йозеф  Менгеле.  Он  занимался
операциями без анестезии, переливанием крови, изучением реакций человека  на
различные стимулирующие  вещества,  искусственную  перемену  пола,  удаление
органов и конечностей. Еще его интересовали близнецы, то, как они  переносят
обширные полостные  операции.  "Парным"  людям  везло,  их  оперировали  под
наркозом, в отличие от других несчастных. Когда советские солдаты  ворвались
в Аушвиц, они не смогли сдержать слез при виде операционной, посреди которой
стоял стол с хитроумной системой креплений.
   Кстати, большинство этих, с  позволения  сказать,  докторов  получило  на
Нюрнбергском процессе различные  сроки,  семеро  были  казнены,  но  Менгеле
удрал. Он скончался только в конце 70-х в Аргентине. Сколько людей погибло в
результате бесчеловечных экспериментов, неизвестно, но принято считать,  что
речь идет о сотнях тысяч. Но самое ужасное состоит в том, что  плодами  этих
научных работ мир пользуется до сих пор.  Впервые  о  связи  табака  и  рака
легких  заявили  именно  врачи  фашистской   Германии   в   своих   работах,
датированных серединой сороковых годов.  Современная  авиация  и  подводники
используют защитные системы, основы  которых  были  разработаны  в  немецких
концлагерях.  Женщины,  идущие  на  искусственное   оплодотворение,   и   не
предполагают, что первыми, на ком пытались  опробовать  эту  методику,  были
молодые польки из  Освенцима.  На  результаты  некоторых  тех  экспериментов
опираются генетики и гематологи.
   Врачи-убийцы осуждены, но их имена живут в науке -  вот  такой  страшный,
невероятный парадокс. Вряд ли  кто  из  нас,  покупая  в  аптеке  лекарство,
задумывается над тем, в результате каких  экспериментов  появились  на  свет
таблетки.
   Кирилл Боярский был одним из первых, кто ворвался в ревир . Ужас, который
испытал молодой парень, сам медик, не описать словами. Немцы,  понимая,  что
советские  войска  неотвратимо  наступают,  умертвили   всех   "больных"   и
уничтожили документы. Изуродованные  трупы,  у  большинства  из  которых  не
имелось конечностей, а тела  покрывали  жуткие  шрамы,  не  успели  сжечь  в
крематории Фашисты бежали в последний момент, советские войска  ворвались  в
Горнгольц буквально на багажниках автомобилей, увозивших мучителей тысяч  ни
в чем не повинных людей.
   Когда тела бедных узников стали относить в крематорий, обнаружилось,  что
в ревире есть живое существо. В бачке, где валялись окровавленные  простыни,
на самом  дне  дрожала  маленькая,  худенькая,  беловолосая  и  голубоглазая
девушка, одетая в полосатую робу. На одной ее руке был выколот номер, правая
нога изуродована раной, из которой сочилась кровь. Нашел  несчастную  Кирилл
Боярский. От пережитого  ужаса  девушка  потеряла  голос  и  только  мычала,
отбиваясь от Кирилла Сколько бы ни объяснял Боярский, что не сделает ей зла,
как ни пытался вытащить бедолагу из бака, ничего не  получалось.  Ее  так  и
привезли в больницу вместе с грязным бельем.
   Кирилл начал навещать девушку и вскоре узнал  ее  историю.  Звали  узницу
Анна-Мария, ей было всего шестнадцать лет,  которые  она  провела  в  глухой
польской деревушке. Но примерно  месяц  назад  ее  схватили  и  отправили  в
Горнгольц. Сначала она работала уборщицей и чуть  не  сошла  с  ума,  убирая
ампутированные конечности и  слушая  дикие,  нечеловеческие  вопли,  которые
издавали обрубки, лишенные рук и ног. Но потом она поняла, что  имеет  очень
авторитетного ангела-хранителя, потому что ее, Анну-Марию, не привязывают  к
операционному столу. Счастье длилось тридцать дней. Но потом девушке сделали
операцию, и вновь ей повезло. Ногу просто разрезали, а не отняли полностью.
   Ночью  начался  переполох.  По  отделению  забегали  врачи  со  шприцами.
Анна-Мария не знала, что за лекарство в них  было,  но  ничего  хорошего  от
фашистов она не ждала.
   А на границе  города  Горнгольц  уже  вовсю  грохотали  советские  пушки,
близилось  освобождение.  Ужасно  умирать,   зная,   что   спасение   рядом.
Анна-Мария, превозмогая боль, слезла с кровати и спряталась в бачке. В общей
суматохе ее не заметили.
   Кирилл не знал польского. После пережитого ужаса Анна-Мария заикалась,  к
тому же она позабыла почти все слова на родном языке. Как  юноше  и  девушке
удалось договориться - непонятно, но они полюбили друг друга. Кирилл женился
на спасенной польке, она отбросила имя Анна, став просто  Марией,  уехала  в
СССР. Первое время, пока Маша осваивала русский язык, в ее речи был  акцент,
потом пропал и он. Из Анны-Марии получилась  Мария  Григорьевна  Боярская  -
талантливый токсиколог.
   Началась другая, счастливая жизнь. Кирилл  защитил  диссертацию,  сначала
кандидатскую, потом докторскую. Мария помогала ему в исследованиях.  Супруги
занимались изучением ядов, имели много патентов на мази  и  капли.  В  семье
подрастали две девочки-погодки: Аня и Любаша, и долгое время все шло хорошо.
   Анечка вышла замуж, родила дочку Алиночку. Люба никак не  могла  устроить
личную жизнь. Вообще, несмотря на то, что их разделял  всего  год,  дочки  у
Марии Григорьевны получились разными. Аня - серьезная, вдумчивая, учил