а! - заорала Кристина, влетая в кухню. - Чего расскажу!
   Томочка уронила половник, я от неожиданности откусила слишком большой
ломоть свинины и чуть не подавилась,  а  Марина  Степановна  укоризненно
заявила:
   - Девочке неприлично издавать такие громкие звуки!  Девочку  украшает
нежный голосок.
   Я с трудом  проглотила  кусок  свинины.  Интересно,  своей  невестке,
эстрадной певице Лоре, с зычным, густым басом,  Марина  Степановна  тоже
повторяет эту фразу?
   Но нашу Кристю трудно сбить с намеченного пути. Девочка плюхнулась на
диван и радостно заверещала:
   - У нас очень интересные суставы в указательном пальце!
   - Да? - вежливо изобразила интерес Томочка. - И что в них такого?
   Кристя захихикала:
   - Оказывается, если ты всунешь палец в горлышко  пивной  бутылки,  то
назад ни за что не вынешь!
   - Господи! - подскочила Марина Степановна. -  Зачем  мне  палец  туда
совать!
   - Почему же палец не  достать?  -  удивилась  я.  -  Если  он  внутрь
пройдет, то и наружу можно вытащить.
   - Нельзя, так нам Алиса Евгеньевна сказала, биологичка!
   -  Глупости,  -  рявкнула  Марина  Степановна,  -  ваша   учительница
ненормальная:
   - Вовсе нет, - рассердилась Кристина, - она классная! Эх,  видели  бы
вы, какой у нее пирсинг в ноздре.
   - Что в носу? - не поняла Марина Степановна.
   - Сережка, - вздохнула Тамарочка.
   - Что?!
   - Серьга.
   - Ну и ну, - покачала головой мать Вована, - дожили! Вот  какие  люди
детей  учат!  Естественно,  что  от  них  ничего,  кроме  глупостей,  не
услышать! Палец из бутылки не вынуть! Бред!
   - А вот и нет! - заорала Кристина.
   - Да, - топнула ногой Марина Степановна, - идиотизм!!!
   Так, сейчас Кристина закричит: "Вы сами кретинка!" - и тихий,  мирный
вечер превратится во вселенский скандал. Но девочка, против ожидания, не
накинулась на обидчицу любимой преподавательницы  с  кулаками.  Кристина
вскочила   и   вылетела   в   коридор.   Я   перевела   дух,    Томочка,
предусмотрительно  не  принимавшая  никакого  участия  в  споре,   стала
заваривать чай.
   - Отвратительно, - злилась Марина Степановна, - серьга в  носу!  Чему
такая особа научит!
   Я уткнулась в тарелку,  надо  бы  уйти  к  себе,  да  жаль  оставлять
Тамарочку одну с этой гарпией.
   - Здрасьте всем, - сказал папенька,  входя  в  кухню,  -  во,  девки,
сварите креветочек.
   С этими словами он швырнул в  мойку  два  шуршащих  пакета,  а  потом
водрузил на стул сумку, в которой звякали бутылки.
   - Никакого пива! - сердито сказала я.
   - Ну доча, - заныл Ленинид, - не  вредничай,  и  вообще,  мне  доктор
прописал!
   Я удивилась, несколько дней назад папеньку скрутила боль  в  желудке.
Ленинид понесся к докторам и пришел очень грустный.
   - Язва у меня, - шепотом сообщил он, - вот до чего жисть довела!  Эх,
мало хорошего я видел, одни зоны!
   Я хотела было справедливо возразить папеньке, что в тюрьму он  каждый
раз попадал по собственной инициативе. Очень прошу вас-,  не  подумайте,
что Ленинид был диссидентом, борцом за социальную  справедливость.  Нет,
мой родитель -  банальный  вор,  правда  бросивший  криминальную  стезю.
Сейчас он честно трудится на  мебельной  фабрике.  Впрочем,  имея  такую
жену, как Наташка, не забалуешь. У нее хуже, чем на зоне:  даже  шагат!?
вправо или влево не  понадобится,  достаточно  лишь  подумать  о  чем-то
крамольном, и сразу расстрел без предупреждения.
   Поэтому я ответила отцу:
   - Не стенай, язва сейчас лечится за неделю, пропьешь курс таблеток, и
здоров.
   Папенька тяжело вздохнул и теперь не забывает при каждой  возможности
вспоминать язву.
   Ленинид вытащил из сумки "Клинское".
   - Что же тебе сказал доктор? - поинтересовалась Томочка.
   - Если уж очень захочу выпить, то ни водку, ни  коньяк,  ни  вино,  а
чуток пива, - ответил Ленинид. - Эх, хорошее дело!
   Марина Степановна брезгливо отодвинулась от стола.
   -  Хотите  глоточек?  -  радостно  предложил  ей   папенька.   -   Не
познакомились мы. Здравствуйте, Ленинид, отец Вилки...
   Уж не знаю, что собралась  ему  ответить  мать  Вована,  судя  по  ее
сжавшимся в нитку  губам,  ничего  хорошего,  но  тут  в  кухню  влетела
Кристина и заорала:
   - Вот!
   Я с удивлением посмотрела на нее и улыбнулась. На  ее  пальце  висела
бутылка.
   - Кристина! - сердито сказала Томочка. - Мы все поняли.  Пошутила,  и
хватит. Вынимай палец.
   Девочка покачала головой:
   - Не получается.
   - Отвратительное поведение! - процедила Марина Степановна, прижимая к
себе Никитку. - Хотя чего ждать, если бедный  подросток  живет  в  такой
семье! Вы и этого младенца испортите!
   - Немедленно вытащи, - обозлилась я.
   Кристя попыталась выдернуть палец, но ничего не вышло.
   - Ерунда, - рявкнула Марина Степановна, - потряси сильней!
   - Что случилось-то? - засуетился Ленинид.
   Я быстренько ввела папеньку в курс дела, Томочка так и этак  пыталась
вытащить Кристин палец.
   - И правда ничего не выходит, -  выдохнула  она,  -  рука,  наверное,
отекла.
   - Да разбейте бутылку, - посоветовала Марина Степановна.
   Мы  подвели  Кристю  к  мойке,  и  я  осторожно  ударила  по  бутылке
разделочной доской. Но толстое стекло устояло.
   - Мне больно! - заорала Кристя.
   - Если даже  раскокаем  бутылку,  горлышко  останется  на  пальце,  -
засуетилась Томочка, - получится эффект неснимающегося кольца.
   - Кристя, одевайся, поедем в травмопункт! - рявкнула я.
   Кристя пошла в прихожую.
   - Все равно бред! - кипятилась Марина Степановна. - Что влезло, то  и
вылезти должно! Не верю! Девочка придуряется.
   Ленинид вышел в коридор.
   - Где полис Кристинки? - спросила я. - Нас без него не примут.
   Томочка побежала к себе в спальню. Никитка весело агукал,  прыгая  на
руках у Марины Степановны. И тут в кухню вернулся Ленинид,  тихим  шагом
пересек помещение и молча сел на  табуретку.  Меня  что-то  кольнуло,  я
подняла глаза, глянула на папеньку и заорала:
   - С ума сошел!
   На пальце у него висела бутылка.
   - И правда не вылезает, - грустно сказал он, - вертел-вертел, никак!
   - Немедленно ступай за пальто, - прошипела я, - потом побеседуем!
   В метро  мы  произвели  фурор.  Правда,  сначала  Ленинид  и  Кристя,
стесняясь окружающих,  прикрывали  бутылки,  но  потом  им  надоело  так
сидеть. Пассажиры, увидав сладкую парочку,  зашушукались.  Наконец  одна
тетка не выдержала и спросила:
   - Рекламируют чего? Не пойму никак.
   - Нет, - ответила я, - пальцы в горлышко засунули, указательные.
   - Зачем? - влезла в разговор девочка, одетая в клочкастую шубейку.
   Я глубоко вздохнула и стала объяснять ситуацию. На этом мои мытарства
не закончились.
   Ленинид и Кристя перестали стесняться и принялись рассказывать  вновь
входящим, каким образом на их  пальцах  оказались  бутылки.  Каждый  раз
рассказ вызывал одну и ту же реакцию: "Не может быть, если  туда  вошел,
то и назад непременно должен выйти".
   В травмопункте я ввела парочку в кабинет к доктору.  Тот  внимательно
выслушал "анамнез".
   - Понятно, - протянул врач, - сначала ребенок, а  потом  его  дедушка
засунули пальцы в горлышко, что ж, бывает.
   С абсолютно равнодушным лицом он начал мыть руки.  Кристя  и  Ленинид
прижались друг к другу, им явно стало страшно, а у меня  возникло  очень
неприятное ощущение, ну  как  у  главы  семейства  олигофренов.  Вытерев
пальцы, врач подошел к Кристе и сделал быстрое движение.
   Она вскрикнула, палец выскочил наружу. Через секунду та же  процедура
была проделана с Ленинидом.
   - Свободны, - сообщил хирург, - Анна Ивановна, кто следующий?
   - Мальчик трех лет с ластиком в носу,  -  ответила  медсестра,  потом
повернулась ко мне:
   - Чего стоите?
   - Но у них пальцы похожи на сардельки, - робко сказала я.
   - А вы чего хотели! - рассердился хирург. - Теперь только часа  через
три отек спадет.
   - Почему?
   - Ступайте себе, -  сурово  заявила  медсестра,  -  недосуг  болтать,
очередь  сидит.  Постеснялись  бы,  взрослые  люди,  не  дети  ведь,   а
глупостями занимаетесь!
   Естественно, на обратном пути Ленинид и Кристя болтали без  умолку  и
довели меня почти до бешенства.
   Томочка открыла дверь и затряслась от хохота.
   - Тебе смешно, - вздохнула я, - прикинь, как все в метро веселились.
   Но подруга застонала и замахала руками.
   Столь бурная реакция всегда спокойной,  даже  слишком  уравновешенной
Тамары очень удивила меня.
   - Там, - сквозь приступ хохота бормотала Томочка, - там...
   - Что, где? - засуетилась я.
   - Иди в кухню, - простонала подруга, по ее лицу текли слезы.
   В полном недоумении я побежала туда и вначале  не  обнаружила  ничего
интересного.  Никит  ка  сидит  в  стульчике  и  колотит   пластмассовым
молоточком по столу, Марина Степановна  стоит  у  окна.  Я  хотела  было
спросить у Томочки, зачем она отправила меня сюда, но  тут  мама  Вована
повернулась.
   Вы не поверите, вы, безусловно, мне никогда в жизни не поверите у  но
у нее на пальце висела  бутылка!  Марина  Схепановна,  как  все  упертые
пожилые люди, решила доказать собственную правоту. А теперь  угадайте  с
трех раз, кто повез ее в травмопункт?
   В метро она сидела, опустив руку в  пакет,  издали  казалось,  что  у
несчастной сломана кисть, поэтому никакого ажиотажа  в  подземке  мы  не
вызвали. Цирк начался в травмопункте.
   Увидав нас, хирург нахмурился.
   - Такое  ощущение,  что  мы  уже  встречались  сегодня,  -  процедила
медсестра.
   - Правильно, - залебезила я, - привозила к вам девочку и дедушку, они
были с бутылками на пальцах.
   - А теперь чего? - буркнул хирург.
   - Вот, гляньте на бабушку.
   Марина Степановна вынула руку из пакета.
   - О господи! - воскликнула медсестра. - Вы над нами издеваетесь!
   Хирург молча встал и пошел к умывальнику.
   - Вовсе нет, - извиняющимся тоном сказала  я,  -  просто  когда  люди
слышат про эту историю  с  бутылкой,  у  них  мигом  возникает  здоровое
желание проверить утверждение на практике, потому что кажется...
   - Если еще кого сегодня приведете, - оборвала меня  медсестра,  -  то
имейте в виду, ничего делать не станем.
   - Успокойтесь, Анна Ивановна, - сказал доктор, вытирая руки, - мы  не
имеем права отказывать в помощи людям, даже таким, как эти.
   Спустя секунду Марина Степановна была освобождена.
   - А правда, - задумчиво пробормотал врач, - отчего же он не  выходит?
Ведь должен!
   На  его  лице  появилось  выражение  мальчика,   который   запихивает
картофелину в выхлопную трубу автомобиля. Понимаете, что я имею в  виду?
Ну такая гримаска естествоиспытателя.
   Я ухватила Марину Степановну за плечо и  выволокла  в  коридор,  надо
бежать из этого травмопункта со всех ног, потому  что  хирург  тоже  пал
жертвой эпидемии. Сейчас он не сумеет удержаться  от  желания  проверить
тезис на практике, сунет палец в бутылку, а суровая медсестра  поколотит
ни в чем не повинного человека, то бишь меня.
 
Глава 8 
 
   Лиза очень точно описала дорогу. Дом и нужную квартиру  я  нашла  без
всякого труда. Звонить в дверь не пришлось, она была раскрыта.
   - Можно войти? - крикнула я.
   Но ответа не последовало,  очевидно,  хозяева  смотрели  телевизор  и
ничего не слышали за раскатами музыки. "Ну что ж ты страшная такая..." -
неслось из комнаты. Пришлось, наплевав на приличия, заглянуть внутрь без
приглашения. Там и впрямь обнаружился  орущий  телевизор,  а  на  диване
лежал оглушительно храпящий небритый мужик. Я потрясла хозяина за плечо.
   - Эй, проснитесь.
   - Отвяжись, - пробормотал тот, не открывая глаз.
   - Опять дверь не запер, - донеслось из коридора.
   Я выпрямилась.  Высокая,  очень  худая  женщина  вошла  в  комнату  и
вскрикнула:
   - Вы кто?
   - Виола Тараканова. Простите, я  вошла  без  спроса,  но  дверь  была
открыта, а на мой крик никто не отзывался.
   - Когда напьется - его не  добудиться,  -  вздохнула  женщина.  -  Вы
откуда? С биржи труда? Проверяете, не устроился ли он тайком на  работу?
Можете не бояться, этот ни за что ломаться не станет, пока пособие идет.
   - Нет, я пришла по другому вопросу. Скажите, у вас была дочка Ксюша?
   - Кто?
   - Девочка Ксюша, Ксения.
   - Нет, мою зовут иначе.
   - Тетя Зина, - заорал в прихожей голос,  -  мама  спрашивает  яйцо  в
долг!
   - Иди сюда, не визжи, - ответила Зина.
   В комнату вошла ярко накрашенная девица лет двадцати пяти.
   - Здрасте, - сказала она.  -  Сейчас,  погоди,  Люся,  -  кивнула  ей
хозяйка, потом повернулась ко мне и отрезала:
   - Никакой Ксюши у меня нет и не было. Вы ошиблись дверью.
   - Но...
   - Сказано же: нету  здесь  таких,  ступайте  себе,  пока  милицию  не
позвала, ходят  всякие,  выдумывают  глупости,  -  разозлилась  Зина,  -
убирайся, пока цела!
   Девчонка,  разинув  рот,  буравила  меня  взглядом.  Видя,  что  Зина
обозлилась до крайности, я выскользнула на лестницу, спустилась на  один
пролет ниже и села на подоконник. Скорей всего я зашла не в ту квартиру.
Может, мне нужна та, что справа?
   Послышались шаркающие шаги, по лестнице спускалась Люся, держа в руке
яйцо. Увидав меня, она улыбнулась.
   - Ксюху ищете?
   - В вашем подъезде есть девочка с таким именем? - обрадовалась я.
   Люся хитро прищурилась.
   - А над нами! Вы же только что в ее  квартире  были,  с  тетей  Зиной
говорили.
   Я растерялась.
   - Но эта женщина заявила, что никакой Ксюши не знает!
   Люся пристроилась около меня  на  подоконнике,  вытащила  из  кармана
кофточки сигареты.
   - Она дико на Ксюшу злится, прямо не выносит ее.
   - Родную дочь?
   - Не, Ксюта ей не родственница.
   - А кто?
   - Она дочка дяди Вани, ну того пьяного, который  на  диване  спит.  -
Девушка принялась вводить меня в курс дела:
   - Ксюхина мама давно умерла, отец ее на тете Зине женился,  а  у  той
своя девочка есть, Вера. Вот  тетя  Зина  и  принялась  Ксюху  со  свету
сживать, все дяде  Ване  на  мозги  капала:  "Твоя  доченька  бесстыжая,
учиться не хочет, только о шмотках думает, вот моя Верочка..."
   Люся остановилась, перевела дух и зачастила дальше:
   - Правда, Ксюха и сама хороша. Учиться бросила,  с  дурной  компанией
связалась. А потом она тете Зине по полной программе отомстила.
   - Каким же образом?
   Люся захихикала:
   - - Тетя Зина дочери на приданое собирала, три тысячи баксов в  чулок
сложила, а Ксюха их сперла и из дома удрала.
   - Когда?
   - Да уж больше года прошло.
   - И она с тех пор ни разу у отца не появлялась?
   - Нет, - покачала ногой Люся, - и не придет. Она мне сказала: "Ну ее,
эту Зинку, сама проживу, надоела".
   - И отец не искал дочь?
   - Ему наплевать, - пожала плечами девица, - небось и  не  понял,  что
Ксюхи рядом нет, бухой всегда!
   - И Зина тоже не волновалась?
   - Скажете тоже, - фыркнула Люся, - да она полгода ходила по  двору  и
орала: "Не дай бог эта воровка мне на глаза покажется! В  милицию  сдам,
пусть судят за грабеж".
   - Неужели никому не интересно, куда подевалась Ксюша?  Кстати,  ты  у
нее не видела куртку, вот такую, как на мне сейчас?
   - Откуда бы у Ксюхи таким вещам взяться, -  протянула  Люся,  -  тетя
Зина  ей  только  с  Верки  шмотки  отдавала.  Не  захочет  ее  доченька
распрекрасная, отличница чертова, чего носить, вот  тогда  Ксюша  это  и
получала.
   - Все-таки странно! Молоденькая девушка убегает из дома, и никто даже
ухом не ведет.
   - Вадька приходил, -  вздохнула  Люся,  -  только  тетя  Зина  его  с
лестницы  спустила.  Уж  как  орала!  "Знаю,  ты  ее  подучил,   скрипач
долбаный".
   - Кто такой Вадик?
   Люся аккуратно сунула  окурок  в  заботливо  поставленную  кем-то  на
подоконник пустую баночку из-под "Нескафе".
   - Любовь Ксюхина, не по себе дерево срубить решила.
   - Можешь поподробней рассказать?
   - Запросто, - усмехнулась Люся, - слушайте.
   Ксюша  выросла  в  так  называемой  неблагополучной  семье.  Родители
тратили все деньги на водку,  потом  мать  умерла,  а  отец  женился  на
Зинаиде,  вполне  нормальной  по  виду  женщине,   крайне   отрицательно
относящейся к любому алкоголю. Непонятно, почему Зина решила выйти замуж
за Ивана. Их семейная жизнь не  заладилась  сразу:  скандалы,  драки.  У
Зинаиды имелась собственная, горячо любимая дочка, и для падчерицы в  ее
сердце места не нашлось.  Два  года  назад  Ксюша  влюбилась,  да  не  в
кого-нибудь,  а  в  Вадима  Семина,  мальчика  из  благополучной,  очень
обеспеченной семьи. Вадик учился  в  консерватории  по  классу  скрипки,
носил костюм с галстуком, не ругался матом, не пил в подъезде  водку,  в
общем, был птицей из другой стаи, но по непонятной причине между  ним  и
Ксюшей вспыхнул роман.
   - Ксюха по нему умирала, - оживленно сплетничала Люся, - прямо дышать
в его присутствии боялась, надеялась, что Вадик на ней женится, только я
сразу поняла: ничего хорошего не получится. Впрочем, может, и вышло бы у
них чего, не знаю! Ксюха небось, когда деньги стырила, к  нему  поехала,
наверное, родители и дали  согласие  на  брак,  когда  столько  долларов
увидели! Они-то Ксюху нищетой считали, а тут три тысячи баксов! С  такой
суммой и полюбить можно!
   - Люся, ты где? ; - раздался снизу визгливый голос. - За смертью тебя
посылать! Сколько можно яйцо ждать!
   - Ой, - подхватилась девушка, - пора мне.
   - Где Вадик живет, знаешь?
   - В новорусском доме, - сообщила она, сбегая по  ступенькам  вниз,  -
прямо за метро, в нем супермаркет "Перекресток".
   Ее щупленькая фигурка исчезла.
   - Эй, постой, - заорала я, - а квартира какая?
   - Фиг  ее  знает,  -  долетело  снизу,  потом  раздался  стук,  и  на
лестничной клетке воцарилась тишина.
   Тяжело вздохнув, я пошла к  метро.  Может,  этот  Вадим,  мальчик  из
хорошей семьи, сумеет объяснить мне: каким образом  на  Ксюше  оказалась
белая куртка и куда подевалась Аня? Наверное, юноша все глаза  выплакал,
разыскивая любимую, да уж, не  слишком  хорошую  новость  я  ему  сейчас
принесу, но, как  Говорила  покойная  Елена  Тимофеевна,  лучше  ужасная
правда, чем неизвестность.
   Номер квартиры, в которой проживал Вадик,  я  выяснила  очень  легко.
Вошла в подъезд, увидела лифтершу и, притворно вздохнув, спросила:
   - Не знаете,  где  мне  найти  молодого  человека,  скрипача,  Вадима
Семина?
   - Зачем он вам? - бдительно поинтересовалась дежурная.
   - Я сотрудница консерватории, привезла Вадиму ноты, - лихо соврала я,
- дом хорошо помню, бывала у Семиных не раз, а квартиру забыла!
   Консьержка оглядела меня  с  головы  до  ног  и,  очевидно,  осталась
довольна, потому что весьма приветливо ответила:
   - Он живет на седьмом этаже, поднимайтесь.
   Я поехала на лифте вверх,  по  дороге  сообразила,  что  дежурная  не
назвала мне номер квартиры, но,  когда  лифт  бесшумно  открылся,  глаза
наткнулись только на одну дверь, самого роскошного  вида.  В  этом  доме
каждый этаж занимала одна квартира.
   Внутрь меня впустила женщина лет сорока, одетая в розовый фартук.  Не
выказав никакого удивления при моем появлении, она почтительно сказала:
   - Ванная вот здесь, полотенчико голубое, абсолютно чистое.
   Я молча вымыла руки и спросила:
   - Простите, Вадим...
   - Он вас ждет, - ответила женщина, - сюда, пожалуйста.
   Мы миновали длинный коридор, просторный холл, потом какую-то странную
комнату без окон, всю, от потолка до пола, завешанную картинами.
   В огромных апартаментах стояла музейная чистота и такая же тишина,  в
воздухе витал легкий запах полироли для мебели. Наконец мы добрались  до
нужной комнаты. Я слегка удивилась, дверь ее была обита кожей.
   Когда-то, до массового появления железных, подобная дверь, обложенная
ватой и обитая дерматином, была в нашей с Раисой квартире.  У  многих  в
подъезде дерматин был разделен на ровные ромбы "золотой"  проволокой.  У
нас с мачехой денег на  эту  красотищу  не  хватило.  Но  внутри  жилого
помещения я никогда не встречала такого дизайна. Разве только в НИИ, где
работала уборщицей, там такая  две