е маргиналы встретили гостью на ура, когда спиртное  было
распито, Ксюша предложила одной из бомжих,  женщине,  отдаленно  на  нее
похожей, сходить с ней за следующей порцией горячительного. Естественно,
пьянчужка с радостью пошла с новой "подругой".
   Ксения привела бомжиху  к  себе  и  преспокойно  отравила  ее,  потом
положила труп на матрац, поставила рядом бутылки, а сама, переодевшись в
нормальную одежду, ушла. Она была  совершенно  спокойна,  в  ее  сумочке
лежал паспорт на имя Анны,  Сергеевны  Петровой.  Ксения  полагала,  что
милиция не станет особо утруждаться, расследуя смерть никому  не  нужной
бабы, найденной в обшарпанной комнате в  окружении  пустой  тары  из-под
дешевой водки. Вот Рита, Ванда и  Олеся,  скорее  всего,  заволнуются  и
попробуют осторожно разузнать, куда подевалась подельница. Но они  будут
искать Ксению Каретникову,  а  не  Анну  Петрову,  и  потом  преступницы
побоятся предпринимать слишком активные действия.
   Может,  все  бы  и  вышло  так,  как  было  задумано,   но   эксперт,
осматривавший тело несчастной бомжихи, оказался человеком внимательным и
очень ответственным. У погибшей на спине  обнаружилось  большое  родимое
пятно в  виде  бабочки.  И  медик  вспомнил,  что  не  так  давно  читал
ориентировку, в которой в качестве основной приметы пропавшей  бесследно
женщины указывалась родинка такой причудливой формы. К сожалению, многие
обыватели сейчас уверены: все сотрудники милиции взяточники  и  негодяи,
готовые на активные действия лишь при виде зеленых купюр. Но это не так!
Просто газеты, к сожалению, очень охотно пишут о коррупции в органах МВД
и  совершенно  не  рассказывают  о  сотрудниках,  которые  за  маленькую
зарплату честно и самоотверженно выполняют свою работу.
   Эксперт пошел в соответствующий отдел, милиционеры подняли  документы
и установили - перед ними  лежит  труп  Ольги  Ивановны  Котовой,  дамы,
бросившей мужа и двоих детей. Супруг безуспешно разыскивает жену, а  та,
опустившаяся пьяница, предпочла жить в среде  бомжей,  напиваясь  каждый
день до свинского состояния. Семья мало интересовала  бесшабашную  бабу.
Был вызван  муж,  который  сразу  опознал  беглянку.  Тогда  следователь
задался следующим вопросом: если умершую звали Ольгой  Котовой,  то  где
Ксения  Каретникова,  чей  паспорт  валялся  в  кухне  на  столе.  Потом
подоспели  результаты  вскрытия,  выяснилось,  что  погибшая  и   впрямь
отравилась, но не водкой, а ядом, следовательно, налицо  кончина  не  от
несчастного случая, а убийство.  Дознаватели  осмотрели  избу,  заметили
кое-где остатки хорошего кафеля и дорогих обоев, да и потолки в  комнате
Ксении и ее ванной сильно отличались от тех, что были во всей  квартире.
Оперативники  не  поленились  обыскать  двор,  заглянули   на   помойку,
обнаружили мешки с кусками обоев и  битым  кафелем,  сравнили  найденную
плитку с той, что осталась в ванной. В общем, машина завертелась.
   - Я подумала, что ее убили, - пробормотала я.
   Вовка потер рукой затылок:
   - Ты не поняла, что на матраце не Ксюша?
   - Нет, - растерянно ответила я, - я сначала  удивилась,  увидев,  как
преобразилось помещение, а потом испугалась. Труп лежал спиной к  двери,
я подумала, что это Ксюша!
   - Ты вообще слишком много размышляешь, и все не по делу,  -  довольно
сердито заявил Вовка, - вспомним хотя бы ситуацию с Вандой. Ну-ка!
   - Что ты имеешь в виду?
   - Сама мне рассказывала, как заявилась к колдунье, а  та  стала  тебя
пугать: дескать, не заплатишь, худо будет, вспоминаешь?
   - Конечно.
   - А потом Ванда рассказала  историю  про  женщину,  которая  заказала
наговор на смерть, не рассчиталась с ней и пропала!
   - Да.
   - А ты решила, будто речь идет о Гале. Почему?
   - Ну... не знаю, я так подумала!
   - Думай меньше, - рявкнул  Костин,  -  Ванда  просто  болтала,  желая
припугнуть тебя. Нельзя все услышанное  прибивать  к  своей  версии.  Ты
ошибалась!
   - Не всегда, - уперлась я, - Топильская, кстати, сразу  сказала,  что
Галя посещала Сокирко.
   - Так Инне Семеновне скрывать было нечего, - пожал плечами  Вовка,  -
ты попросила автограф для больной подруги, свято верящей в то, что  пара
строк от Топильской поможет ей встать на ноги, так?
   - Так!
   - Инна Семеновна, человек участливый, сначала согласилась помочь,  но
ей, для того чтобы  совершить  "мысленный  посыл",  нужно  знать  точный
диагноз Гали.
   Вовка на секунду остановился, перевел дыхание и продолжал:
   - Извини, конечно, но, на мой взгляд, вся эта чертовщина с мысленными
приказами полнейшая чушь. Но Топильская искренне верит в  их  силу.  Она
находит карточку Сорокиной и тут же отказывается ей помогать.
   - Но почему Олеся Львовна записывала своих пациентов?  Разве  она  не
боялась?
   - Чего? Она работает совершенно легально, у  нее  имеется  патент  на
оказание "магических услуг". Отнюдь не все ее клиенты озабочены  смертью
близких, да и записи слегка подтасованы. Против фамилии Сорокиной стоит:
отворот любовницы и приворот мужа навечно. Вообще ты молодец!
   - Кто? - растерялась я.
   - Ты.
   - Я?
   - Ну да, проявила  смекалку,  расторопность,  изворотливость,  сумела
самостоятельно разобраться в некоторых ситуациях.
   - Сейчас начнется ураган и пойдет снег, - прошептала я.
   Вовка опешил:
   - В жарком мае? С какой стати?
   - Ты меня решил похвалить!
   Костин сердито прищурился:
   - Вовсе нет, тебе это  просто  показалось!  Просто  уму  непостижимо,
сколь глупа может быть баба! Лезешь везде длинным носом!
   - Уж определись, пожалуйста, кто я: молодец или идиотка!
   Вовка обозлился окончательно и заорал:
   - Что за ерунда! Где мои сливки! Сколько можно ждать!
   Из глубины кафе не спеша  выползла  официантка.  В  руках  она  несла
поднос, на котором громоздились маленькие, порционные  упаковки  сливок.
Девица приблизилась  к  нам  и  ссыпала  на  стол  несметное  количество
лоточков.
   - Незачем так нервничать? - известила она.
   - Это что? - в полном изумлении спросил Костин.
   - Сливки.
   - Но их тут море!
   - Сто штук, как вы просили, поэтому я  и  задержалась  с  выполнением
заказа, - меланхолично пояснила девица, - пришлось в магазин гонять.
   Вовка уставился на девицу, я на Костина.
   - Но это же была шутка, - взвыл майор, - неужто непонятно!
   Подавальщица дернула плечом:
   - Фиг вас знает! Тот, кто поглощает эспрессо пивными кружками, вполне
способен попросить к нему озеро сливок. Вот счет!
   Расплатившись, майор подождал, пока официантка утопает на  кухню,  и,
когда она исчезла из виду, гневно воскликнул:
   - Все ты!
   - Что?
   - Идиотство! Эспрессо в пивной кружке.
   - Ладно, согласна, я глупо пошутила, но сливки же заказал ты сам.
   - И что теперь с ними делать?
   - Не переживай, - успокоила я майора, - давай ссыпем  их  в  пакет  и
отнесем домой.
   - Кретинство, -  бубнил  Вовка,  сметая  в  подставленную  мной  тару
крохотные пластиковые формочки. - Глупей ситуации и не придумаешь.  Хуже
было лишь с Петькой, когда его  жена  застукала  в  кино  с  любовницей.
Представляешь? Петька...
   - Любовница! - закричала я. - Вовка! А с  кем  жил  Леонид?  Кто  эта
женщина, которая вместе с Ириной Глебовной задумала наказать Галину?
   Костин сунул в пакет последнюю упаковку сливок и сердито ответил:
   - Не скажу!
   - Почему?
   - Не хочу!
   - Вовка!!!
   - На суде узнаешь, - рявкнул Костин, - мучайся теперь! Пивная кружка!
   Размахивая пакетом, он пошел к двери. Я посеменила за ним, вот уж  не
ожидала от приятеля такой детской вредности.
   Как многие мужчины, Костин вспыльчив, но отходчив.  Иногда  он  после
очередного припадка гнева начинает оправдываться и говорит:
   - Лучше не попадайтесь мне под горячую руку, раздавлю и не замечу.
   Это  правда,  но  потом  Володя  начнет  укорять  себя  и  оплачивать
"похороны". Честно говоря, я не обращаю никакого внимания на его  вопли,
потому что люблю Костина за минуты  раскаяния.  А  еще  он,  поняв,  что
несправедливо наорал на вас, начинает делать подарки.  Лично  я  являюсь
счастливой обладательницей тучи керамических фигурок, которые дарил  мне
раскаявшийся майор.
   Зная об этой особенности приятеля, я подождала, пока  он  выкурит  на
свежем воздухе сигарету, и повторила вопрос:
   - Так кто она?
   - Не догадалась?
   - Нет.
   - А она была совсем рядом, тебя привело к  ней  абсолютно  правильное
размышление.
   - Какое?
   - Ты сделала логическое заключение: у кого в альбоме нет фото со  дня
рождения Леонида Сорокина, тот каким-то боком замешан в деле. Так?
   - Точно.
   - У Амбарцумовых снимок оказался на месте.
   - Ага.
   - А у Тины?
   - Нет.
   - И что, до сих пор ты не понимаешь?
   Я попятилась.
   - Ты хочешь сказать...
   - Правильно, - кивнул Костин, - это Тина.
   - Но как же...
   - Все просто. Годы бегут, штампа в паспорте нет, - вздохнул Вовка.  -
На дне рождения Лени Тина  познакомилась  с  Ириной  Глебовной.  Женщины
очень  понравились   друг   другу,   затем   у   Тины,   при   полнейшем
попустительстве Ирины  Глебовны,  вспыхнула  любовь  с  Леней.  Женя  не
заговаривал о свадьбе, а Сорокин, подзуживаемый мамочкой, сразу заявил:
   - Готов хоть сейчас отвести тебя в загс, только Галя мешает!
   - Тина сказала мне, что фото взял Женя.
   - Ты веришь всему услышанному!
   - Но... я подумала...
   - Говорили же тебе, меньше думай!
   Я,  не  обратив  внимания  на  очередное  Вовкино  хамство,  пыталась
осмыслить ситуацию.
   - Зачем Ирина Глебовна взяла фото у Тины?
   - Они решили на всякий случай подстраховаться.
   Леонида они не собирались вводить в курс дела, Алису  тоже.  Мало  ли
кто из домашних Сорокиных полезет в семейный альбом, не  найдет  снимок,
начнет приставать с расспросами, а Тина живет одна.
   - Мне она ничего не сказала про разрыв с Женей! - пробормотала  я.  -
До недавнего времени я считала, что они вместе.
   - Так ты и не спрашивала о ее отношениях с ним.
   - По-моему, Ирина Глебовна и Тина перемудрили с этой фотографией.
   - Мне тоже так кажется, - кивнул Вовка, - но у страха  глаза  велики.
Везде светилась Ирина Глебовна, Тина оставалась в тени, Ванда и  Рита  о
ней не знали. Вот будущие родственницы и решили поступить столь странным
образом. На этом настояла Тина, ей  казалось,  что,  поступая  так,  она
выводит, в случае форсмажорных обстоятельств, из-под удара  старуху,  не
она брала фото!
   - Скажите, пожалуйста, какие нежности! А Тина не насторожилась, когда
я завела речь о фото?
   - Нет.
   - Почему?
   - Она же тебя хорошо знает, потом ты наплела историю  про  подарок  к
дню рождения Леонида, сюрприз и прочее. Твой визит  Тину  не  обеспокоил
ничуть. И еще...
   - Что?
   Вовка ухмыльнулся:
   - Она считает тебя дурой, глупой, недалекой  особой,  способной  лишь
убирать квартиру и печь пироги. Знаешь, как у  мадам  вытянулась  морда,
когда она узнала о твоей роли в этой истории.

Эпилог

   На суд я пошла, о чем глубоко пожалела прямо  в  зале  заседаний.  На
скамье подсудимых оказалось много человек:  Ванда,  Рита,  Олег,  Ксюша,
Олеся Сокирко, Ирина Глебовна и Тина. Последняя,  не  без  помощи  Ирины
Глебовны, отделалась легким испугом, ее отпустили прямо после  процесса.
Очевидно, старуха и в самом деле любила Тину, потому что  она  полностью
выгородила ее, взяв всю вину на себя.  Впрочем,  когда  после  оглашения
приговора к клети с  ключами  в  руках  подошли  конвойные,  и  суду,  и
прокурору, и  залу  сразу  стало  ясно,  в  чем  дело.  Ирина  Глебовна,
вцепившись в Тину, громко спросила:
   - Ты ведь не бросишь моих, Леню и Алиску? Ты  вспомнишь,  что  я  для
тебя сделала?
   Но это был не самый неприятный момент. Хуже всего мне пришлось, когда
Алиса,  услыхав,  что  бабушке  дали  десять  лет,  рванулась  к  скамье
подсудимых с воплем. Двое крупных, накачанных мужчин в  форме  никак  не
могли  справиться  с  хрупким  подростком,   цеплявшимся   за   решетку,
ограждавшую подсудимых от внешнего мира. В руках Алисы появилась  просто
нечеловеческая сила. Конвоиры отдирали девочку от прутьев, а  та,  вопя,
сопротивлялась.
   - Бабулечка! За что! Так Гальке и надо! Она первая хотела тебя убить!
Буся! Я с тобой! Папа! Сделай что-нибудь! Папочка!!!
   Леонид, великолепно понимавший, что Ирина Глебовна, скорей всего,  не
доживет до своего освобождения,  подошел  к  дочери  и  что-то  ей  тихо
сказал. Внезапно Алиса отпустила  решетки  и,  повесив  голову,  покорно
пошла за отцом.
   Все члены банды и их пособники получили свой срок и были отправлены к
месту отбытия заключения. Больше я  никогда  не  встречалась  с  ними  и
искренне надеюсь, что не увижу и в дальнейшем. Наше общение  с  Леонидом
практически сошло на нет. Я поздравила его  с  днем  рождения,  а  когда
позвонила на Новый год, то  нарвалась  на  Алиску.  Услыхав  мой  голос,
девочка прошипела:
   - Не смей сюда больше звонить! Все из-за тебя, дрянь!
   В ухо полетели частые гудки. Я бросила трубку на диван. Бесполезно  в
данной ситуации взывать к разуму. В глазах Алисы я  тот  человек,  из-за
которого обожаемая бабушка сейчас  сидит  на  зоне.  Мартин  выздоровел,
Иришка Штамм поахала, узнав про мои приключения. А я  купила  терьеру  в
подарок огромную кость. Хватило ее, правда, всего на полчаса.
   Примерно через полтора года после описываемых  событий  я  поехала  в
магазин.  Набила  тележку  до  упора  упаковками  соков,   бутылками   с
минералкой, пакетами с крупой и,  еле-еле  толкая  корзину,  порулила  к
кассе. К аппаратам змеились очереди, была пятница, вечер, время массовых
закупок.
   - Вы последний? - поинтересовалась я у мужика,  стоявшего  спиной  ко
мне.
   - Да, - ответил он и обернулся.
   Я  охнула.  Передо  мной  высился  Леонид.  Выглядел  он   прекрасно,
казалось, Сорокин помолодел, лицо его покрывал загар, Леня похудел,  был
в модных джинсах. Встреча не обрадовала меня, впрочем, Леньку  тоже,  но
хорошее воспитание  взяло  верх,  и  мы  начали  обмениваться  вежливыми
фразами.
   - О! Привет!
   - Здравствуй!
   - Как дела?
   - Прекрасно.
   - Алиса здорова?
   - Спасибо, учится в институте.
   - Чудесно, а сам?
   - Нормально. Вот, женился!
   - На Тине? - не утерпела я.
   Леня кивнул:
   - Естественно, мы любим друг друга. Да она сейчас подойдет,  за  кофе
побежала.
   Мне стало совсем нехорошо,  встречаться  с  Тиной  мне  хотелось  еще
меньше, чем с Сорокиным. Но, не зная, каким образом уйти,  я  продолжала
топтаться у тележки.
   - Мама умерла, - неожиданно тихо сказал  Леня,  -  недолго  на  нарах
мучилась, сердечный приступ, в минуту ушла.
   - Не захоти она извести Галку, сейчас бы жила, - внезапно вырвалось у
меня.
   Леня покраснел:
   - Галина первая задумала гадость, мы только решили ей отомстить!
   - Мы? - повторила я за ним. - Ты что имеешь в виду?
   Глаза Сорокина заметались по сторонам:
   - Ну, в смысле мама, я машинально так сказал, "мы"! Имея в виду маму,
я всегда говорю "мы"... такая привычка.
   Я перестала слышать его бормотание. Вот оно что! Конечно же, Леня был
в курсе аферы, задуманной матерью и Тиной, и не случайно  он  в  роковой
день убийства Гали, в выходной день, отправился на работу. Как же  я  не
догадалась об этом раньше! Ай да Ирина Глебовна! Ни  одним  вздохом,  ни
одним взглядом  не  дала  понять  об  участии  сына  в  подготавливаемом
убийстве ненавистной Гали.
   - Чего стоишь словно пень? - раздался за спиной злой, грубый голос.
   Я обернулась. К тележке Лени приближалась Тина.
   - Давай двигайся к кассе, - раздраженно вымолвила она, - времени  нет
тут прохлаждаться. Сорокин посмотрел на жену ненавидящим взглядом,  и  я
вдруг  поняла:  его  жизнь  тяжела  и  практически  беспросветна.  Тина,
великолепно знающая об участии в афере Леонида, наверное, заставила  его
жениться на себе. Скорей всего, Сорокин и рад бы избавиться от  супруги,
но она цепко держит его в лапах, может, шантажирует или просто  грозится
рассказать, в случае развода, всю правду милиции.
   - Лампа! - удивленно воскликнула Тина. - Сколько  лет!  Давненько  не
встречались. Ты тут тоже  отовариваешься?  Хорошее  место,  все  есть  и
недорого. Во, никогда не пробовала? Классная штука! Готовится в  секунду
и вкусно. Мы с Сорокиным любим. Правда, Ленечка?
   Самым  волшебным  образом  из  голоса  Тины  исчезла  злоба,  и  она,
изображая из себя любящую жену, чирикала сейчас словно райская пташка. Я
уставилась на упаковку "Золотого Петушка", которой  вертела  перед  моим
носом Тина.
   - Возьми на пробу, - бился в ушах ее пронзительный дискант.
   Следовало бы оторвать язык от нёба и сказать что-нибудь  типа:  знаю,
сама  давным-давно  жарю  грудки  в  кляре  на  ужин,  но  слова  словно
заморозились.
   Я просто онемела.
   - Я ничего не знал! - внезапно воскликнул Ленька. - Ей-богу! Я тут ни
при чем! И вообще, она первая начала!
   Я оттолкнула тележку и понеслась к выходу.
   - Эй, Лампа, - заорала Тина, - а продукты?
   Звук ее голоса прокатился под потолком торгового зала и  словно  кнут
упал на мою спину. Втянув голову в плечи и пригнувшись,  я  вылетела  на
улицу, донеслась до парковки, влезла в  "Жигули"  и  уронила  голову  на
руль. Господи, ну и ситуация! Кто же тут не виноват?  Галя?  Она  первая
пожелала  смерти  Ирине  Глебовне.  Леонид?  Он  хотел   избавиться   от
докучливой жены и не остановил мать с  любовницей,  когда  те  принялись
осуществлять задуманное. Ирина Глебовна  и  Тина?  Так  они  преспокойно
заплатили убийцам. Сильно сомневаюсь, чтобы старуха и моя бывшая подруга
были  настолько  глупы,  что  полагали,  будто   тут   сработают   некие
потусторонние силы. Скорей всего, они  хорошо  понимали:  Галю  попросту
убьют. Алиса? Но она ни на секунду не  пожалела  маму.  Получается,  что
виноваты все: злые, жадные, трусливые...
   Я сидела в "шестерке", пытаясь прийти в себя. Нет,  не  стану  сейчас
размышлять об этом, потом, завтра,  через  неделю,  спустя  месяц,  год,
десять лет, только не сегодня.
   Внезапно руки перестали дрожать, и я повернула ключ в зажигании, надо
ехать домой, там Лиза, Кирюшка,  Сережа,  Катюша,  Юлечка...  Там  нагло
ворует со стола печенье  Ада  и  тихонько  прудит  на  коврик  в  ванной
очередную лужу Муля. Там громко лает Рамик и недовольно ворчит Рейчел, а
в аквариуме, надувшись, восседает жаба. Там тепло и уютно, там никто  не
хочет никого убивать, там  скоро  поставят  елку,  потому  что  в  город
вот-вот придет Новый год.
   Неожиданно я улыбнулась. Елка! Вам ведь, наверное, интересно  узнать,
куда подевался Юра?
   Волков прожил у нас целый месяц, безрезультатно пытаясь добраться  до
Тимирязевской  академии.  В  конце  концов  Сережка  пожалел  мужика  и,
отпросившись с работы, отвез его по нужному адресу. Назад  Юра  вернулся
чернее тучи, волоча за собой несчастную елку.
   - Что случилось? - испугалась я.
   - Ни одного  жука  нет,  -  чуть  не  заплакал  Волков,  -  куда  они
подевались? Так берег их, от сквозняков прятал.
   Я, как могла, стала утешать лесника, но Юра  только  больше  мрачнел,
слушая мои речи.
   - Меня народ отправил, - расстраивался он, - денег мне собрал!  А  я!
Не оправдал доверия. Хотя... вот что странно!
   - Что?
   - Смотри, видишь внизу зеленые побеги? Я присмотрелась.
   - Да.
   - С чего  бы  сухому  дереву  ожить?  -  задумчиво  протянул  Юра  и,
повернувшись к  вешалке,  начал  стаскивать  ботинки.  -  Никто  его  не
поливал.
   Я тоже удивленно  рассматривала  елочку.  Действительно,  почему  она
ожила? И тут Рамик, обнаглевший до  крайности,  задрал  заднюю  ногу.  Я
стала тихонько  шлепать  его  полотенцем,  но  двортерьер  не  собирался
прерывать процесс, и тут Юра обернулся.
   - Извини, - замямлила я, - он всего лишь собака!  Увидел  дерево,  ну
и... уж прости!
   Юра схватил меня за плечо:
   - Он часто этим занимается?
   - Рамик нет, - честно ответила я, - а вот Муля с Адой постоянно.
   - Ура! -