лностью.
   В этом году в середине марта неожиданно ударила жара,  Антон  вытащил  из
гардеробной плащ, сунул руку в карман, вынул паспорт и засмеялся:
   - Ну надо же!
   - Что такое? - поинтересовалась Ксюша.
   - Да паспорта обыскался, - пояснил любовник, -  нигде  не  нашел.  Вот  и
решил, что потерял. Сходил в милицию и получил новый. А он,  оказывается,  в
плаще лежал! Теперь у меня два документа.
   - И как поступить? - испугалась законопослушная Ксюша. - Не положено...
   - Разорви этот на мелкие куски и спусти в унитаз, -  рассмеялся  Тоша.  -
Два паспорта мне и впрямь ни к чему.
   Но Ксюша побоялась рвать документ и  просто  спрятала  бордовую  книжечку
подальше от людских глаз.
   В конце марта ей  неожиданно  предложили  приработок  -  обучать  бальным
танцам дипломатов. Многие из консульских и посольских  работников  не  знали
даже вальса, а на приемах подчас приходилось приглашать дам  и  исполнять  с
ними салонные па.
   Работа казалась ей плевой - всего лишь полтора часа в день,  три  раза  в
неделю. Разве это нагрузка для профессиональной  танцовщицы?  Оклад  обещали
замечательный, ученики - все  сплошь  за  тридцать,  словом,  не  служба,  а
райское наслаждение, и ходить нужно было в самый центр,  в  здание  МИДа  на
Смоленской площади.
   Было лишь одно "но". Руководство министерства  не  хотело  неприятностей.
Танцы - такая интимная вещь, партнер должен обнимать  партнершу...  Мало  ли
что... Преподавательница обязана быть замужем.
   Ксюша чуть не разрыдалась, услыхав об этом условии. Ну не глупо ли? Можно
подумать, что штамп в паспорте - надежный заслон от адюльтера. И потом,  она
живет в гражданском браке, а  на  эту  дурацкую  работу  пошла  только  ради
зарплаты. В  отчаянии,  не  желая  терять  чудесное  место,  Ксюша  брякнула
нанимателю:
   - Я через два дня выхожу замуж.
   - Принесите свидетельство о браке, - велел тот.
   Несколько раз Ксюша разыгрывала перед ним сцену - "простите, забыла",  но
кадровик был настойчив. Балерина поняла, что скоро ее выгонят. В понедельник
мужик категорично заявил:
   - Если до пятницы документ не представите, на следующей неделе можете  не
приходить.
   Не зря говорят,  что  понедельник  день  тяжелый.  У  Ксюши  в  тот  день
приключались одни лишь неприятности, да еще Антон,  пообещавший  заехать  за
ней на Смоленскую площадь к пяти, не появился даже в семь, а  его  мобильный
упорно  талдычил:  "Абонент  временно   недоступен,   попробуйте   позвонить
позднее".
   Сдерживая рыдания, Ксюша поехала к себе. Не  успела  она  раздеться,  как
раздался звонок  в  дверь.  Ксения  распахнула  створку,  даже  не  глядя  в
"глазок", настолько была уверена, что приехал  Антон.  Но  на  пороге,  мило
улыбаясь, стояла соседка из семьдесят девятой квартиры. Ксюша здоровалась  с
ней, сталкиваясь у лифта  или  возле  почтовых  ящиков,  но  больше  никаких
отношений не поддерживала.
   - Простите, - проговорила нечаянная  гостья,  -  не  найдется  ли  у  вас
немного сахару? Очень не  хочется  на  улицу  выходить  и  в  ларек  топать.
Одеваться надо.
   Внезапно Ксюша почувствовала, что у нее по лицу бегут слезы.
   - Что случилось? - испугалась соседка.
   Ксения хотела ответить: мол, ничего,  ерунда,  но  рыдания  подступили  к
горлу, и балерина принялась судорожно всхлипывать.
   - Могу вам чем-то помочь? - заботливо спросила соседка, входя в квартиру.
   И вдруг Ксюша, совершенно  неожиданно  для  себя,  выложила  полузнакомой
женщине все: про  Антона,  балет,  тяжелую  жизнь  и  требование  противного
кадровика.
   Соседка выслушала и спросила:
   - Ты ведь в Большом работаешь? Ксения кивнула.
   - Можешь контрамарки достать?
   - Не на все спектакли.
   - А на все и не надо. Раз в месяц достаточно.
   - Кому?
   - Слушай, - велела женщина, - есть у меня ближайшая подруга Соня,  жуткая
балетоманка и театралка. А билеты, сама знаешь, сколько стоят. Вот  если  ты
ей контрамарки станешь носить, она тебя выручит.
   - Как? - усмехнулась Ксюша. - Замуж выдаст?
   - Соня работает регистраторшей в загсе, - спокойно  пояснила  соседка.  -
Давай паспорт и данные жениха, она  тебе  печать  шлепнет.  Свидетельство  о
браке не даст, они строго учетные, а печать за милую душу, вот твой кадровик
и утешится.
   Ксюша полетела за паспортом, открыла коробочку  и  увидела  две  бордовые
книжечки.
   - А может она и ему штамп шлепнуть? - поинтересовалась балерина.  Соседка
рассмеялась:
   - Да все сделает, только имей в виду,  законной  силы  печать  не  имеет,
поскольку в книге актов ничего записано не будет.
   Вот так неожиданно  все  уладилось  наилучшим  образом.  Кадровик  бросил
взгляд на страничку и отвязался, незнакомая Соня  стала  регулярно  получать
контрамарки, а Ксюша превратилась в "замужнюю" даму. Антону  она  ничего  не
рассказала, решив про себя: если случайно заглянет к ней в паспорт, скажет -
шутка, розыгрыш, тем более что "брак" был заключен в день  дураков,  первого
апреля, самое время для розыгрышей и смеха.
   - Значит, Антон ничего не знает... - пробормотала я.
   - А мне нет никакого смысла убивать его  родственников,  -  тихо  сказала
Ксюша. - Абсолютно никакого. Более того, сейчас, когда  он  получил  в  свои
руки деньги - Вика же не может распоряжаться средствами, -  Антон  изменился
до неузнаваемости. У меня такое впечатление, что он меня вот-вот выгонит...
   В этот момент во дворе коротко просигналил автомобиль.
   - Антон приехал! - вскрикнула балерина и схватилась за пудреницу.
   Раздались шаги, мужчина вошел в гостиную и раздраженно сказал:
   -  Где  еда?  Очень  тороплюсь.  Быстро  чистую  рубашку  дай,   еду   на
телевидение, будем вести... Тут он увидел меня и замолчал.
   - Виолочка приехала за вещами Вики, - залепетала Ксюша, - вот все  уже  в
чемодан сложили. Ты когда уедешь?
   - Максимум через полчаса, - буркнул мужик, буравя меня взглядом.
   - Вот и... - начала Ксюша.
   - Вам надо заплатить? - прервал ее Антон. -  Сколько?  Составьте  счет  -
еда, стирка, в общем все, и отдайте Ксении.
   Я промолчала.
   - Виолочка позвала Вику в гости, - тихо попыталась вмешаться  в  разговор
Ксения, - просто так, бесплатно.
   Антон вздернул брови:
   - Бесплатно?! Мы что, нищие? Нет уж, спасибо, вполне способны нанять  для
Виктории гувернантку, давайте не кривляйтесь. Во сколько вы оцениваете  свои
услуги? Только имейте в виду: Вика будет жить у вас не  более  десяти  дней,
пока тут все устаканится с похоронами, поминками... Ну? Сколько?
   - Десять миллионов долларов, - спокойно ответила я.
   - Сколько?! Вы с ума сошли.
   - Ничуть, именно столько стоит мое свободное время.
   - Но таких денег ни у кого нет! - воскликнул Антон.
   - Тогда будем считать, что вы нищие, и я держу у себя Вику из жалости.
   Повисло молчание. Антон побагровел, на щеках  у  него  заходили  желваки,
глаза стали прозрачными. Неожиданно  он  рассмеялся  и  хорошо  поставленным
голосом сказал:
   - А вы молодец, не даете себя в обиду. Будь по-вашему, и извините, устал,
наверное, и несу глупости.
   Я искренно поразилась произошедшей в нем перемене. Хам и наглец исчез без
следа, его место занял приятный, отлично воспитанный молодой человек.
   - Есть еще одна проблема.
   - Какая? - поинтересовался Антон, принимаясь за еду.
   - Нужно отнести Альбине передачу - продукты, вещи, сигареты...
   - Да уж, - протянул брат, - задача. У меня нет времени,  очень  занят.  И
потом, стоять в очереди к окошку в тюрьме... Бр, отвратительное занятие. Вот
что, Виола, сдайте вы, я заплачу.
   Он полез в кошелек:
   - Купите все, что требуется, вот. А это сто баксов за услуги.
   Мне, конечно, очень нужны деньги, но кто он такой, чтобы разговаривать со
мной подобным образом? Между прочим, не нанималась к нему в прислуги. И если
никто из родственников Альбины не желает тащить сумку в СИЗО, то сделаю  это
сама, и средств на покупку чая, сахара и пряников у меня хватит.
   Я резко встала:
   - Простите, но мне пора, дети  небось  заждались.  Кстати,  мать  хотела,
чтобы Вика жила у меня. Скоро Альбину выпустят и...
   - Не надо питать зряшные надежды, - оборвал Антон, - объясните  Виктории:
ее мать -  убийца  и  в  ближайшие  десять-пятнадцать  лет  не  появится  на
горизонте. И еще, постарайтесь вложить в капризную голову  девчонки,  что  я
теперь ее опекун и не позволю закатывать истерики и выскакивать из-за стола,
хлопая дверью. Пусть ведет себя нормально. Не может - отправится  в  дорогой
интернат  под  круглосуточное  наблюдение  педагогов.  Итак,  не  понял,  вы
понесете передачу Альбине?
   - Я схожу, - ответила Ксюша, - только объясните,  куда  и  что  положить?
Первый раз сталкиваюсь с такими обстоятельствами.
   - Хорошо, - подвел черту Антон, - я поехал.
   Он дошел до  двери,  потом  повернулся  и,  глядя  мне  в  лицо,  радушно
предложил:
   - Садитесь в машину, довезу до города.
   Но меня стала раздражать его манера мгновенно  переходить  от  хамства  к
любезности, поэтому я ответила:
   - Благодарю, у въезда в поселок припаркован мой автомобиль.
   Антон хмыкнул и ушел. Мы с Ксюшей пару минут  просидели  молча.  Потом  я
сказала:
   - Вот телефон следователя Куприна Олега Михайловича, узнайте у  него  все
про передачу. Ксюша кивнула, потом смущенно протянула:
   - У вас же нет машины...
   - Нет.
   - Пожалуйста, возьмите двадцать долларов, тяжело же с чемоданом...
   - Спасибо.
   - Давайте, помогу донести саквояж до шоссе!
   - Ладно.
   Мы взяли швабру, продели длинную деревяшку под ручку  тяжелой  поклажи  и
пошли к дороге. Уже усаживая меня в "Жигули", Ксюша сказала:
   - Не волнуйтесь, спокойно занимайтесь делами и Викой, обязательно  отнесу
продукты. Мне жаль Альбину. Представляю, как она мучается, если невиновна. А
если виновата - жалко вдвойне. Понимаю, до какого отчаяния надо дойти, чтобы
решиться на подобный поступок.
   Хлопнула дверца, автомобиль понесся по шоссе, быстро набирая скорость.  Я
обернулась. Вдали худенькая фигурка махала мне рукой. Тело мое откинулось на
спинку сиденья, и я попыталась привести мысли  в  порядок.  Да,  кажется,  я
сильно ошибалась в отношении Ксюши.  Вряд  ли  женщина,  задумывая  посадить
Альбину в тюрьму, захочет нести ей продукты. Но, если не Ксюша, то кто?

ГЛАВА 29

   Домой я заявилась около семи и очень удивилась. В квартире  почти  чисто,
куча мусора  из  прихожей  исчезла.  Посередине  большой  комнаты  красуется
огромный стол, занимающий почти всю не слишком просторную площадь.
   - У нас что, свадьба? - изумилась я. Из кухни выглянула Аня:
   - Почти, Томочка сказала, что в полвосьмого придет  вместе  с  кавалером.
Вот мы и постарались. От Наташки стол принесли, теперь, видишь, накрываем.
   Да, приготовления были затеяны нешуточные. На скатерти тесно стояли миски
с салатами и блюда с нарезанным мясом, из кухни  доносился  аромат  пирогов.
Петька и Митька, аккуратно причесанные, разбирали на диване книжки.
   - Зачем вам они? - удивилась я.
   - Тетя Тома жениха  ведет,  -  сообщил  Петька,  -  мы  должны  выглядеть
прилично.
   - Сначала поедим ножом и вилкой, - встрял Митька,  -  а  потом,  как  все
воспитанные дети, сядем на диване и начнем книги читать.
   - Как думаешь, тетя Вилка, - прервал его Петька, - если я возьму вот  эту
- Фрейд "Введение в психоанализ", а Митька - "Декамерон" Боккаччо,  то  как?
Красиво получится?
   - Думаю, произведете неизгладимое впечатление.
   - А мы с Криськой будем в шахматы играть, - потрясла доской Вика. - Верка
у мольберта с кистью... Между прочим, собак помыли.
   Дюшка с Касей действительно издавали неземное  благоухание,  а  Клеопатра
блестела расчесанной шерстью. Котенок щеголял в розовой ленточке.
   Да, наверное, следует переодеться, чтобы не выглядеть замарашкой на  фоне
расфуфыренной компании, но поздно идти в спальню, потому что раздался стук в
дверь.
   - Вот черт, - выругалась Аня, - пироги-то не поспели! Раньше пришли.  Все
по местам.
   - Мака, мака, - залепетала Машка, выползая из-под дивана с огромным комом
пыли в руке.
   - Немедленно отдай, - велела я и выдрала из цепкой Машкиной грабки грязь.
   - Подумаешь, - фыркнул Петька, - ну и съела бы, ничего бы  не  случилось,
чище станет... Стук повторился.
   - Откройте дверь, - прошипела я, кидаясь в ванную, надо  хоть  умыться  с
дороги.
   - Кому ведено, все по местам, - шикнула Аня.
   Близнецы моментально воссели на диван. Петька схватил  Фрейда,  Митька  -
"Декамерон". Кристя и  Вика  с.умным  видом  вцепились  в  шахматы,  Верочка
замерла у мольберта. Я влетела в  ванную  и  поняла,  куда  подевалась  куча
барахла с балкона. Ее просто втащили в санузел и зашвырнули  в  саму  ванну.
Белая емкость переполнена всякой ерундой, а на верхушке горы гордо красуется
эмалированный ночной горшок.
   Теперь в дверь барабанили без остановки.
   - Уже иду, - сладко пропела Анюта, - открываю, кто там?
   - Даша, - раздалось с лестницы.
   - Отбой! - заорала Аня.
   - Дашка! - завопила Вика. - Ну, клево, чего  бы  тебе  поручить?  Значит,
так, книги читаем, в шахматы играем, рисуем... Ну что еще придумать? Ты  что
умеешь?
   - На пианино могу, - бодро ответила Даша. - В рамках музыкальной школы.
   - А пианино-то и нет, - расстроилась Вика.
   - У тети Наташи есть, - пискнул Петька, -  она  для  Темы  купила,  можно
принести.
   - Ни в коем случае! - заорала я, вылетая из ванной. - Где вы его  ставить
собрались?
   - Здравствуйте, тетя Виола, - вежливо сказала Даша, - а я  к  вам  вместо
гимнастики.
   - Вовсе пианино и не большое, - протянул  Митька,  -  а  этот,  как  его,
синтезатор, в спальне установим. Ты на синтезаторе могешь?
   - Запросто, - ответила Даша. С ужасающим грохотом дети и Вера унеслись  к
Наташе.
   - За каким чертом вы положили весь хлам в ванну? - спросила я у Ани.
   - А куда его деть? Хотели порядок навести!
   - Да, но теперь помыться нельзя.
   - Ну Тамаркин кавалер не душ принимать идет, задерни занавеску, и привет.
   - Где Ленинид? - поинтересовалась я, выполнив данное мне указание.
   - У Наташки, шкаф делает, - пояснила Аня и хихикнула:
   - По-моему, у них роман намечается.
   - Да ты что, - замахала я руками, - он  алкоголик,  уголовник,  и  потом,
возраст...
   - Какой такой возраст? - продолжала веселиться Аня. - Наташка всем  врет,
что ей тридцать пять, но я-то знаю -  сорок  два  стукнуло.  Сидит  в  своем
Дворце бракосочетаний, а мужа все нет и нет. Не такая уж у  них  и  разница,
вон моих родителей двадцать лет разделяло, и ничего, жили. И потом, он вроде
пить бросил, рукастый... Знаешь, ежели его  отмыть,  одеть,  подкормить,  не
муж, а конфетка получится, вот Наташка  и  схватилась,  не  дура.  Сейчас  с
мужиками плохо, ну  а  что  он  сидел...  Тьфу,  глянь  вокруг,  да  у  всех
кто-нибудь на зоне... У Крюковых, Пашковых, Симоновых...
   Вновь  послышался  невероятный  топот,  дверь  распахнулась,   показались
запыхавшиеся дети с "Ямахой". Последним вошел Тема.
   Не успели ребята подключить инструмент, как зазвенел звонок.
   - По местам! - рявкнула Аня. Все кинулись  на  заготовленные  позиции.  Я
плюхнулась на диван возле Вики и спросила у Даши:
   - Ты почему стучала?
   - Так звонка не нашла, - ответила девочка, устраиваясь за синтезатором.
   Так, опять проделки полтергейста, сейчас-то звонок появился.
   - Тише, - шикнула Аня,  -  все  заняты  своим  делом.  Давайте,  давайте,
читайте, играйте, рисуйте...
   Дети старательно принялись  изображать  сцену  "Тихий  семейный  вечер  в
простой семье".
   Аня загремела замком. Через минуту  веселая  Томуся  с  огромным  букетом
красных роз вошла в гостиную. За ней двигался приятный мужчина в темно-сером
костюме. Не отрывая глаз от доски, Вика произнесла:
   - Шах.
   Даша ударила по  клавишам.  Громкая  музыка  заполнила  комнату.  Томочка
покраснела и стала цветом щек похожа на розы.
   Уж не знаю, нарочно или она просто не знала ничего  другого,  но  девочка
играла "Свадебный марш" Мендельсона.
   - Знакомьтесь, - проговорила Тамара, - это Семен Андреевич.
   - Очень рад, - сказал мужчина и спросил:
   - Куда шампанское ставить?
   - На стол, конечно, - засуетилась Аня. - Давайте я вам всех  покажу,  тут
только свои, родственники, друзья. Значит, так. Это - Петя, Митя и Тема,  за
инструментом Даша.
   - Очень рад, - повторил Семен Андреевич, его глаза откровенно смеялись.
   - У окошка Верочка, - неслась дальше Аня, - на  диване  Вика,  а  за  ней
Кристя. Эй, Кристина, тебя не видно, покажись...
   Кристя выглянула из-за Вики и во все глаза уставилась на пришедшего.
   - А здесь Виола, - завершила процесс знакомства Аня.
   -  Не  может  быть!  -  прошептал  мужчина,  меняясь  в  лице.  -  Просто
невероятно.
   - Вас так удивило мое имя? - изумилась я.
   - Боже, - пробормотал Семен Андреевич.
   - Что случилось? - испугалась Тамара.
   - Папа! -  заорала  Кристина,  вскакивая  на  ноги.  -  Папочка,  папочка
любимый, живой...
   Она бросилась к Семену, задев ногой шахматную доску, фигурки  разлетелись
по комнате. Вика разинула рот. Тамарин кавалер вытянул вперед руки и  уронил
шампанское. Бутылка рухнула на пол и мгновенно разбилась.  Осколки  взлетели
веером  вверх,  обильная  пена  полезла  как  из  огнетушителя.  Ничего   не
понимающие Петька и Митька глядели на рыдающую  Кристину  и  обнимавшего  ее
Семена Андреевича. Ошалевшая  кошка  носилась  по  комнате,  держа  в  зубах
сыночка. Наконец, абсолютно потеряв голову, она взлетела на стол и  положила
котенка на чистую тарелку. Но нам было не до наглой  киски.  Тамара  села  в
кресло, прямо на розы, Аня прижала руки к груди и  совершенно  не  замечала,
что Машка самозабвенно сосет хвост Дюшки.
   - Чегой-то она ревет? - вдруг спросил Тема.
   - Заткнись, - пихнула его Вика.
   Верочка молча теребила грязную кисть, и гремел, гремел марш  Мендельсона.
Внезапно Кася села, задрала морду и громко завыла.
   - Что же это делается, господи, - всхлипнула Аня и зарыдала в голос.
   Вика захлюпала носом, и через секунду плакали все, кроме меня.

ГЛАВА 30

   Успокоились примерно через полчаса. Я собрала с пола осколки  безвременно
погибшей бутылки, Аня притащила слегка  подгоревшие  пироги,  и  все  дружно
уселись за стол.
   - Начинайте с салата, - приказала Аня, щедро зачерпывая "Оливье".
   Семен Андреевич глянул на свою тарелку и спросил:
   - А этого куда девать?
   Клеопатрин сыночек преспокойно дрых на тарелке между ножом и вилкой.
   - Отнесите в  кресло,  -  посоветовала  я,  с  любопытством  наблюдая  за
Тамариным женихом.
   Интересно, как он выдержит это испытание? Не всякий мужчина способен есть
на тарелке, где только  что  лежал  котенок,  и  уж  совершенно  точно,  что
семьдесят пять из ста мигом бы удрали, увидев нашу "семью".
   Но Семен Андреевич как ни в  чем  не  бывало  взял  сыночка,  устроил  на
подушке и, походя погладив  Касю  по  голове,  принялся  абсолютно  спокойно
накладывать угощение. Так, значит, он любит животных, и это хорошо. Мы из-за
Тамариной  аллергии  никогда  не  держали  собак  и  кошек,  но   я   всегда
настороженно относилась к людям,  считающим  четвероногих  друзей  грязными.
Конечно, у братьев меньших случаются глисты, блохи... Но  скажите,  разве  у
людей их не бывает? И потом, вы видели когда-нибудь собаку, которая напилась
бы пьяной; кошку, выбрасывающую своих новорожденных детей  в  мусорный  бак;
или хомячка, избивающего до смерти хомячиху? Нет? Я тоже. А теперь купите  в
ближайшем ларьке газету "Криминальная хроника", и сразу поймете,  что  самое
отвратительное, грязное, гадкое животное, способное на мерзкие  поступки,  -
это человек.
   - Как же получилось, что Кристина ваша дочь? -  не  выдержала  любопытная
Аня.
   Семен Андреевич обвел взглядом детей,  сидевших  с  горящими  глазами,  и
неожиданно сказал:
   - Вот что, ребятки, хотите в "Макдоналдс"?
   - Ура! - завопили Петька и Митька.
   - И меня возьмут