а   утром   сообщу   в
правоохранительные органы.
   Томочка открыла дверь моментально.
   - Опять нервничала в прихожей? -  рассердилась  я.  -  Ну  сколько  можно
говорить, что ничего со мной не случится! Легла бы спать спокойно.
   - Ну не злись, - улыбнулась Тамара, - просто шла в туалет, а тут звонок.
   Я хмыкнула и втащила свою сумасшедшую внутрь. Девушка стояла  безучастно.
Тамара с удивлением посмотрела на нее, но ничего  не  сказала.  Моя  подруга
невероятно деликатна  и  ни  за  что  не  воскликнет  при  виде  незнакомого
человека: "Это кто?" или: "Зачем ты ее приволокла?"
   Раз я привела посреди ночи незнакомую женщину, значит, так  надо.  Тамара
никогда со мной не спорит, она на  редкость  интеллигентна  и  патологически
неконфликтна.
   - Пойди помой руки, - велела я, открывая дверь в ванную, -  потом  выпьем
чайку. Ты есть хочешь?
   Девушка кивнула.
   - Замечательно, - обрадовалась Тамара, - у нас  потрясающие  картофельные
котлеты, "Докторская" колбаска и тортик "Причуда". Вы любите вафли?
   Незнакомка провела рукой по волосам и пробормотала:
   - Не знаю, наверное.
   - Вот и хорошо, - как ни в чем не бывало продолжала Тамара. -  Умывайтесь
и идите на кухню.
   Женщина послушно принялась мыть руки. Пока она приводила себя в  порядок,
я быстро сообщила Тамаре, как было дело.
   - Очень правильно  сделала,  -  похвалила  подруга.  -  Ее  могли  убить.
Представляешь, как сейчас родственники волнуются?!
   Я вздохнула. Вполне вероятно, если только они сами не выгнали ее из дому.
Иногда родные бывают безжалостны к таким больным. Но Тамара святой  человек,
и никакие гадости  никогда  не  приходят  ей  в  голову,  я  же  не  слишком
человеколюбива. Минут через пятнадцать мы съели вкусные биточки и  принялись
лакомиться тортом.
   -  Ой,  -  внезапно  сказала  девушка,   указывая   пальцем   в   сторону
холодильника, - кто это?
   - Не бойтесь, - успокоила Тамара. - Мыши, просто две хорошенькие и крайне
замечательные мышки.
   Примерно полгода тому назад мы обнаружили на кухне мышь. Я сначала хотела
опрыскать все углы отравой, но Томочка воспротивилась:
   - Не надо их убивать, давай лучше прикормим!
   Вообще говоря, я бы с удовольствием завела кошку, но у Тамары аллергия на
шерсть. Иногда роскошный перс соседки Наташи  приходит  к  нам  в  гости,  и
Тамара тут же обвешивается соплями и принимается отчаянно чихать и  кашлять.
Поэтому кота у себя мы поселить не можем.
   Первое время мыши  пугались  и  выходили  только  ночью,  в  темноте.  Мы
оставляли им в блюдечке молоко  и  клали  в  розетку  кашу.  Затем  зверушки
осмелели и начали выбираться из укрытия днем. Мы назвали их Билли  и  Милли.
Честно говоря, половая принадлежность мышей осталась для  нас  загадкой,  но
Тамара предложила считать их семейной парой. Теперь Билли и Милли  частенько
сидят у мойки, когда  мы  ужинаем.  Ведут  себя  мыши  вполне  пристойно,  в
квартире не гадят, едят только предложенное им угощение и не грызут  мебель.
Честно говоря, я их нежно люблю. Милли охотно дает себя погладить,  а  Билли
не идет в руки. Зато он  уморительно  чистит  усы,  сразу  обеими  передними
лапами. Если у нас в этот момент сидят гости, тут  же  начинается  смех.  Но
Билли не пугается, по-моему, он обладает  актерскими  задатками.  Во  всяком
случае, в присутствии публики он совершает туалет особенно тщательно.
   Но наша неожиданная гостья не  засмеялась,  она  даже  не  улыбнулась,  а
просто протянула:
   - А, мыши...
   -  Как  вас  зовут?  -  спросила  Тамара.  Девушка  отставила   чашку   и
пробормотала:
   - Не помню, ничего не помню.
   Ее глаза лихорадочно забегали из стороны в сторону, лицо покраснело,  над
красиво изогнутой верхней губкой появились капельки пота. Мне не понравилось
ее волнение, и я невольно взяла в руки кухонное полотенце. Вдруг она буйная?
Схватит сейчас нож и кинется на нас!
   Но Томуся ласково опустила хрупкую руку на плечо безумной.
   - Такое случается. Вот я пошла вчера  в  магазин  и  встала  у  прилавка.
Зачем, думаю, явилась? То ли за молоком, то ли за сахаром?
   Вдруг девушка печально улыбнулась:
   - Но как-то ведь меня зовут?
   - Давайте называть имена, - обрадовалась Томочка,  -  вдруг  какое-нибудь
знакомым покажется?
   -  Ладно,  -  покладисто  ответила  гостья.  Я   отложила   полотенце   и
расслабилась. Кажется, она не злобная.
   - Лена, Наташа, Оля, Маша, - начала перечислять подруга,  всматриваясь  в
лицо бедолаги. - Галя, Соня, Марина, Оксана...
   Но гостья никак не реагировала.
   - Даша, Женя, Валя, - включилась я в игру, - Римма, Таня, Таисия...
   - У нас же есть словарь имен! - подскочила Томочка.
   Сказано - сделано. Мы принялись листать странички. Удача пришла на  букве
В.
   - Вера, - прочитала я. Девушка неожиданно сказала:
   - Вот это мне нравится.
   - Чудное имя! - с энтузиазмом воскликнула Томуся.  -  Давайте  на  нем  и
остановимся. Вера, Веруша, Верочка.
   - Верочка, - эхом отозвалась незнакомка и неожиданно зевнула.
   - Пошли спать, - предложила я.
   Мы  начали  устраиваться.  Квартирка  у  нас  маленькая.   Одна   комната
семнадцать метров, она исполняет роль гостиной. Тут стоит телевизор, диван и
два кресла. Другое помещение поменьше, оно превращено в спальню. Тамара спит
в дальнем углу, а я около окна - меня не берут никакие сквозняки.
   В нашей крохотной "хрущобе" есть еще пятиметровая кухня, ванная  размером
с ракетку  для  настольного  тенниса  и  прихожая,  где  еле-еле  уместилась
вешалка; если считать на квадратные метры, то их наберется, по-моему,  около
тридцати, а может, и меньше.
   У нас с Тамарой  множество  знакомых,  мы  обзаводимся  ими  моментально.
Томочка может разговориться с женщиной в метро и подружиться с  ней  на  всю
жизнь. Так было с Леной Волковой. Томуся ехала  в  поликлинику,  а  рядом  в
автобусе  стояла  симпатичная  толстушка.  Сначала  обменялись   ничего   не
значащими фразами, потом вышли на одной остановке... И теперь вот уже десять
лет как лучшие подруги. Костя Рощин приехал к нам на "Скорой". Это  был  тот
редкий случай, когда медицинская помощь понадобилась мне. Развешивала  белье
в ванной, поскользнулась и упала,  приложившись  лбом  о  раковину.  На  мой
взгляд, ничего особенного не произошло. Моей  черепушке,  бывало,  и  похуже
попадало. Пару раз тетя Рая довольно ощутимо долбала  меня  скалкой.  Голова
потом кружилась и сильно тошнило. На этот раз я просто  ойкнула,  скорей  от
неожиданности, чем от боли, но Томуся перепугалась и  набрала  "03".  Явился
Костя, и теперь его карма  лечит  нас  постоянно.  На  кладбище,  приводя  в
порядок могилу дяди Вити и тети Ани, я свела знакомство  с  Олей  Потаповой,
недавно похоронившей мать... А еще ведь есть бывшие  одноклассники,  коллеги
по работе, соседи... Словом, наша  записная  книжка  по  толщине  напоминает
географический атлас, и все проблемы мы, как правило,  решаем  по  телефону.
Друзья знают об этом и частенько обращаются с  просьбами.  "Бюро  неотложных
добрых дел" - так называет Костя Разин Тамару, потому что она с  невероятной
готовностью кидается всем на помощь.  Посидеть  с  ребенком  Сони  Леоновой,
которой захотелось пойти в театр? Пожалуйста. Взять на месяц  кошку  Наташи,
потому что соседка едет  отдыхать?  Нет  вопросов.  Отчаянно  чихая,  Томуся
начнет вычесывать перса. Отдать  последние  деньги  в  долг  Сене  Малышеву,
разорившемуся  в  результате  дефолта?  С   огромным   удовольствием,   если
накопленные нами две тысячи его спасут...
   В нашей крохотной квартирке частенько остаются гости. Вы не поверите,  но
мы можем одновременно устроить на ночлег четверых.  Все  очень  просто.  Два
кресла в  гостиной  трансформируются  в  кровать,  а  диван  раскладывается.
Правда, ложа получаются слегка узковатыми,  но  переночевать  вполне  можно.
Впрочем, в крайнем случае с балкона вытаскивается раскладушка; только  тому,
кто на ней устроится, придется не слишком комфортно -  ноги  в  прихожей,  а
голова на кухне.
   Но сегодня предстояло позаботиться всего лишь об одной Вере, и  мы  мигом
соорудили кровать. Девушка, одетая в Томусину пижамку, рухнула  на  диван  и
заснула, едва успев донести голову до подушки.  Томуся  поправила  одеяло  и
задумчиво пробормотала:
   - Вот странно.
   - Что?
   - Имени не помнит,  фамилии,  конечно,  тоже.  Где  живет,  не  знает,  а
основных навыков не потеряла...
   - Ты о чем?
   - Ну смотри, - рассуждала Томуся, - руки мыла  с  мылом,  ела  нормально,
правда, только вилкой, но ведь не все ножом пользуются. В туалет  сходила  и
спустила за собой воду...
   - Подумаешь, - пожала я плечами.
   - Всегда считала, - продолжала Томуся, - что ненормальный патологичен  во
всем. Ну, например, ест мыло и пытается мыть руки в цветочном горшке.
   - А Леня Рюмин? - спросила я. - Никто и не  скажет,  что  он  шизофреник,
если Ленька не в больнице. И потом, Ван Гог явно был психически  болен,  ухо
себе отрезал, а вспомни его гениальные картины... Между прочим,  Достоевский
болел эпилепсией!
   Томуся поморщилась:
   - Ван Гога не люблю,  его  полотна  патологичны,  сразу  понятно,  что  у
живописца  были  проблемы  с   головой.   Нарушенные   пропорции,   какие-то
завихрения.
   - Ну это ты хватила, - возразила я, укладываясь в кровать, - а Эль Греко?
Вот уж у кого беда с пропорциями. Лица вытянуты, руки длиннее ног кажутся...
   - У Эль Греко, возможно, был дефект  зрения,  -  зевнула  Томуся,  -  он,
должно быть, писал как видел, а видел  искаженно.  Ван  Гог  же  воспринимал
действительность болезненно.
   - Ага, - пробормотала я, чувствуя, как сон закрывает глаза, - согласна.
   - Эпилепсия болезнь не души, а тела, - донеслось из угла.  -  Достоевский
был нормален!
   Но я уже не смогла  ничего  ответить  и  погрузилась  в  сладкие  объятия
Морфея.

ГЛАВА 3

   Звонок прозвучал в абсолютной тишине. Я распахнула глаза и  поглядела  на
будильник - 6.40. Кто бы мог прийти в такую рань?  Нашарив  ногой  тапки,  я
слезла с кровати. Звонок затрезвонил вновь, настойчиво и долго. Чья-то  рука
без тени сомнений жала на пупочку, человек, стоявший за дверью,  явно  хотел
всех поскорей разбудить.
   - Что случилось? - пробормотала Томуся.
   - Спи, пойду погляжу, - ответила я и вышла в гостиную.
   Верочка не подняла головы, очевидно, резкий звук не потревожил девушку. Я
подошла к двери и без лишних расспросов распахнула ее. У нас  нет  "глазка",
и, честно говоря, мы никого не боимся. Красть тут нечего, а  для  сексуально
озабоченного мужика найдутся кадры помоложе.
   На пороге возникла полная женская фигура, замотанная, несмотря на  теплый
май, в чудовищную темно-синюю кофту с капюшоном.
   - Здрасьте, - пробормотала тетка. - Никишина тут проживает?
   - Нет, - хотела было ответить я, но вдруг  припомнила,  что  это  фамилия
тетя Раи, и ахнула.
   - Вам Раису Николаевну?
   - Слава богу, - вздохнула нежданная гостья, - добрались! А  я-то  грешным
делом боялась, вдруг чего не так...  Квартиру  поменяла...  Входи,  Криська,
доехали. - Она втащила в прихожую огромную клетчатую  сумку.  За  ней  тихо,
словно тень, двигалась девочка, тоненькая, какая-то бестелесная.
   - Здравствуйте, - прошелестел ребенок и встал у зеркала.
   И от девочки, и от женщины крепко пахло грязной головой и немытым телом.
   - Ну, - заявила тетка, - и где Райка? От неожиданности я выпалила:
   - Она умерла, давно, шестнадцать лет почти прошло.
   - Да что  ты  говоришь!  -  всплеснула  руками  пришедшая  и,  рухнув  на
табуретку у входа, завыла в голос:
   - Ой, горе-горькое, ужас приключился, несчастье черное,  ох  беда,  беда,
сестричка дорогая, единственная душа родная на всем белом свете...
   Я не люблю кликуш и истеричек. Из всей  выплеснутой  информации  до  меня
дошло только одно: нежданная гостья - сестра тети Раи. Странное дело, мачеха
никогда не говорила, что у нее есть родственники.
   - Ой, ой, ой, - причитала баба, раскачиваясь  из  стороны  в  сторону,  -
горе-горюшко.
   Такая скорбь показалась мне немного  странной.  Не  видеть  сестру  целую
вечность, не знать о ее смерти  и  теперь  вдруг  так  убиваться...  Девочка
безучастно стояла рядом с сумкой, грызя ногти. Потом она тихо спросила:
   - Ну и куда мы теперь, тетя Зоя? Опять на вокзал?
   Женщина неожиданно прекратила истерику и сказала:
   - Все, Криська, дальше ехать некуда, добрались! Нам на улицу идти, а  тут
чужие люди живут? Вы Раисе ведь никто?
   В моей голове разом возникла картина: стонущая тетя Рая  шлепает  на  мою
тарелку блинчики.
   - Ешь, Виолка, тебе испекла, знаю, ты их любишь!
   А вот она встречает меня из школы и,  разглядывая  дневник  с  отметками,
вздыхает:
   - Точно, академиком станешь, большим человеком. Иди-ка в комнату да глянь
на кровать.
   Я бегу в спальню и нахожу на  подушке  уродливого  косорыленького  мишку,
которого Раиса купила в "Детском  мире",  не  пожалев  ни  пяти  рублей,  ни
времени на поездку в магазин. Правда, тут же роились и другие воспоминания.
   Вот она лупит меня почем зря кухонной тряпкой, а потом  храпит  прямо  на
полу в гостиной...
   - Я ее дочь, - неожиданно произнес мой язык.
   - Вот радость! - взвизгнула тетка. - Племянница дорогая!
   Растопырив руки, она ринулась ко мне и моментально  заключила  в  вонючие
объятия.
   - Раздевайся, Криська, - велела тетка. - Добрались-таки, чай  не  выгонят
на улицу. Или как? Она заискивающе заглянула мне в лицо.
   - Сумку отнесите в гостиную, да помойтесь с дороги, - велела я.
   Через полчаса мы сидели за  столом,  и  неожиданно  свалившаяся  на  наши
головы "родственница" рассказала нехитрую историю.
   С Раей они не виделись много лет. По молодым годам Зойка выскочила  замуж
за симпатичного паренька - строителя и уехала из Москвы. Они с мужем  ездили
первое время по разным городам, а потом  осели  в  Грозном.  Хорошее  место,
великолепный  климат,  жили  в  собственном  доме  на  окраине   города   да
радовались. В саду цвели алыча, персики и сливы, по  двору  бегали  цесарки,
куры и индюшки. Зоя научилась у  соседок  местной  стряпне  и  теперь  щедро
посыпала  блюда  кинзой  и  тертыми  грецкими  орехами.  С  Раисой  они   не
встречались. Правда, 14 апреля, на день  рождения  сестры,  Зойка  отправила
давным-давно открытку. Ответ пришел аж через два года. Раиса  сообщала,  что
по старому адресу более не живет, вышла замуж  и  писать  следует  в  другое
место, телефон она не указала. Зоя  отправила  небольшое  послание,  но  Рая
отчего-то не пожелала вступать  в  переписку.  Зоя  не  слишком  горевала  -
большое  хозяйство  отнимало  кучу  времени,  к   тому   же   она   работала
парикмахером, слыла отличным мастером, и к ней вечно вереницей шли клиентки.
   Потом начался ужас - первая чеченская война. Но Зое  необычайно  повезло.
Российские танки наступали с другой окраины  Грозного,  и  их  с  мужем  дом
остался цел. Пережив этот кошмар, она успокоилась.  Слава  богу,  все  цело,
жизнь продолжается. Но стало совсем плохо, перестали платить зарплату, и Зоя
начала стричь постоянных клиентов бесплатно. "Ладно, - успокаивала она себя,
- ладно, все живы, дом цел, огород есть, прокормимся".
   Но затем случился еще больший  ужас  -  вторая  чеченская  война.  Ивана,
супруга Зои, убили боевики, признав в  мужике  русского.  Ее  саму  спрятали
соседки-чеченки; дом сожгли, а нехитрое имущество  частично  разворовали,  а
что не понравилось, уничтожили. Зоя осталась буквально на улице, хорошо хоть
успела вытащить коробочку с документами. Начались хождения по мукам. Как она
добиралась до Москвы, Зоя не могла  вспоминать  без  слез.  Путь  растянулся
почти на полгода. Они голодали, просили милостыню, питались на помойке. Да к
тому же в голове постоянно билась простая мысль: "Что,  если  Раиса  сменила
адрес?"
   - Значит, вам некуда идти? - уточнила я.
   - Нет, - покачала головой Зоя и разрыдалась. Девочка, которую,  очевидно,
звали Кристина, безостановочно ела куски хлеба с маслом.
   - Тебя стошнит от жирного, - тихо сказала Тамара.
   - Не-а, - пробормотала девчонка, запихивая в  рот  толстенные  кусищи,  -
вкусно очень.
   - А ну прекрати людей объедать, - неожиданно выкрикнула Зоя и  с  размаху
отвесила Кристине оплеуху.
   Девочка поперхнулась, закашлялась, но не заплакала, очевидно, побои  были
для нее привычным делом. А может, просто не обращала внимания на  колотушки,
я же в детстве сносила молча затрещины тети Раи.
   - Вы не волнуйтесь, - залепетала Зоя, - она  мало  ест,  сейчас  чегой-то
прорвало, а так... Ну супчику полтарелочки или каши какой,  без  мяса!  Один
раз в день!
   - Нас не пугают дети с хорошим аппетитом, - медленно проговорила  Тамара,
- не бейте ее.
   - Работать пойду, - неслась дальше  Зоя,  -  профессия  в  руках  нужная,
парикмахер, деньги рекой потекут.  Нам  бы  только  где  голову  преклонить.
Криська может что-нибудь по хозяйству;  убрать,  стирать,  готовить.  Уж  не
гоните нас!
   Я поглядела  на  Веру,  абсолютно  безучастно  евшую  геркулесовую  кашу.
Славная, однако, компания подбирается!  Ненормальная  девица  и  безработная
беженка с девочкой. Ну зачем я назвалась Раисиной дочерью?  Надо  немедленно
внести ясность и... Что? Выставить их на улицу? Усталую, измученную  женщину
и оголодавшую до последнего предела девочку?
   - Никто вас не гонит, - твердо сообщила Тамара, - ешьте, отдыхайте, а там
решим. Сейчас позвоню Ольге Подкопаевой, у них в больнице  санитарок  берут,
дают общежитие, а кушать можно в столовой, от больных много остается.
   - У нас прописки нет, - напомнила Зоя.
   - Ничего, - легкомысленно отмахнулась Томуся, - у  нас  приятель  Юрка  в
милиции работает, поможет.
   - Счастье-то, счастье! - закричала Зоя  и  бросилась  на  пол.  -  Давай,
Криська, становись на колени, кланяйся моей  племяннице  золотой,  дай,  дай
поцелую...
   И она, вытянув вперед руки,  поползла  ко  мне  на  коленях.  Я  в  ужасе
отпрянула и налетела на Веру, которая по-прежнему без лишних эмоций  глотала
овсянку.
   Томочка побледнела  и  кинулась  поднимать  Зою,  но  та  как-то  странно
выпучила глаза, потом приложила левую руку к груди, тихо сказала:
   - Печет очень, прям огнем горит, -  и  упала  на  бок,  неловко  подогнув
правую ногу.
   Тамара понеслась к холодильнику за валокордином, но влить в Зою лекарство
мы не смогли. Она не  желала  ничего  глотать,  пахучая  жидкость  текла  по
подбородку, глаза, странно открытые, не мигали.
   Приехавшая  "Скорая"  тут  же  вызвала  милицию:  Зоя  умерла.   Началась
томительная процедура. Сначала прибыли два парня,  которые  изъяснялись  как
индейцы, или глухонемые, в основном знаками с небольшой долей междометий.
   - А-а-а, - пробормотал один, - ты, это, того, в общем.
   - Да, - отреагировал другой, - оно, конечно, надо бы.
   - Ну давай, - велел первый.
   - А-а-а, - протянул второй, - надо, да?
   - Да! - припечатал первый.
   Следом появился  мужик  постарше,  владевший  все  же  словарным  запасом
людоедки Эллочки. Он быстро навел порядок. Записал наши с Тамарой паспортные
данные, повертел в руках документы, найденные в сумочке у Зои, и раздраженно
протянул:
   - Ну ни фига себе, головная боль, прописка в городе Грозный и регистрации
нет.
   - Она наша дальняя родственница, - быстро сообщила Томуся, -  только  что
прибыла.
   - Сердце небось больное, - то ли спросил, то ли  определил  милиционер  и
сел писать какие-то бесконечные бумаги.
   Кристина  и  Вера  как  испарились.  Я  же  решила  уточнить  ситуацию  и
поинтересовалась:
   - Вот предположим, нашла на улице человека без памяти, что делать?
   - Как это нашла, - буркнул мужик, - валялся в канаве?
   - Нет, женщина в ночной рубашке стояла возле дома. Ничего не помнит -  ни
как зовут, ни фамилию...
   - И где она? - заинтересовался  мент.  Но  мне  отчего-то  не  захотелось
говорить правду, и я быстренько ответила:
   - Ну это так, для общего образования