все, хозяева издательства ценят своего сотрудника, прислушиваются к его мнению. Если сейчас Федор подумает, что Арина Виолова за спиной "Марко" ведет тайные переговоры с издательством "Нодоб", мне мало не покажется. Надо быстро выкручиваться.
     - Понимаешь, влипла в неприятную ситуацию... - начала сочинять я.
     - Ну, это не новость, - оскалился Федор, - насколько я знаю, госпожа Арина Виолова генератор неприятностей: у нее если не понос, так золотуха, каждый день новое приключение!
     - Ты говоришь, как мой муж! - возмутилась я.
     - Мужики-то по большей части одинаковые, - заржал Федор, - сволочи, думают только об одном, как бы обидеть милых дам.
     Любому другому человеку могло показаться, что рекламщик веселится от души, но глаза его оставались холодно-мрачными, и я, испугавшись еще больше, принялась оправдываться.
     - Понимаешь, мне срочно понадобилась большая сумма.
     - Сколько?
     - Десять тысяч. Долларов.
     - Так.
     - Просто очень срочно!
     - Усек.
     - А где их взять?
     - Дома, в коробочке.
     - У нас нет столько, а потом, как извлечь их из домашней кассы? Незаметно от Олега? - продолжала я врать.
     - Та-ак! - протянул Федор.
     - Вот я и попросила у Людмилы, на пару дней всего, - фантазировала я, - сейчас хотела вернуть долг.
     Федор хмыкнул:
     - Очень интересно. Сделай одолжение, покажи тугрики.
     Я обрадовалась, раскрыла сумочку и вытащила оттуда толстую пачку зеленых купюр, перехваченную белой бандеролькой.
     - Вот.
     Федор удивленно вскинул брови:
     - Ну-ну... Деньги есть. Но остался невыясненным один вопрос. Зачем тебе такая огромная сумма понадобилась, да еще тайно от мужа?
     Я растерянно смотрела на рекламщика.
     - Уж не авансик ли за рукопись получила? - хмыкнул парень. - А дал тебе его Алеша, наш милый дружок, всегда готовый перехватить перспективного автора. Писатели люди жадные... Ой какие жадные...
     Хуже их только журналюги...
     Я ухватила Федора за рукав.
     - Включи мозги. Я иду в квартиру к Алексею, а не выхожу от него. И потом, насколько я поняла, Людмила скончалась внезапно. По-твоему, муж, потерявший любимую жену, станет заниматься у ее гроба делами?
     Я просто торопилась отдать долг, Алексея вообще никогда не видела, о кончине Людмилы не знала.
     - Ну, мы столкнулись в подъезде, - продолжал улыбаться Федор, - и на тебе не написано, куда ты идешь: туда или обратно. А теперь скажи, голуба, зачем тебе понадобились десять кусков?
     - В казино проигралась! - от полного отчаяния ляпнула я.
     Федор вытаращил глаза.
     - В казино? В каком?
     - В.., в.., не помню названия, в большом! Там еще столы с картами.
     Сбоку послышался тихий щелчок. Федор молнией метнулся влево. Я так и осталась стоять с пачкой долларов в руке.
     - Не поймал! - воскликнул рекламщик. - Убежал.
     - Кто?
     - Фоторепортер, их тут сейчас в связи со смертью Людмилы полным-полно. Быстро спрячь деньги, дубина!
     Я сунула баксы в сумочку. Федор пинком впихнул меня в лифт. Суровые охранники пропустили нас, не задав ни одного вопроса.
     - Был такой писатель, Малаев, - вещал рекламщик, пока кабина ползла вверх, - так вот, умер он.
     Честно говоря, ваял Малаев дикое барахло, но народ от его книг тащился, мы знали, что он в столе держит две новые рукописи, ну и подкатились к безутешной супруге во время траурной церемонии. Мадам вуаль черную на шляпке приподняла и давай торговаться, такую цену заломила! Горе горем, а денег хочется.
     - Ты это к чему? - тихо спросила я.
     Но лифт уже прибыл на нужный этаж, и я снова очутилась в роскошной квартире, только на этот раз здесь было несметное количество мужчин и женщин, одетых в черное.
     Алексей, слишком юный, на мой взгляд, для владельца большого бизнеса, принял нас в гостиной. Огромное зеркало над камином было задрапировано черным материалом.
     Федор обнял хозяина, похлопал его по плечу, сказал приличествующие случаю слова. Вдовец выслушал соболезнования спокойно. У меня создалось впечатление, что он не слишком огорчен кончиной супруги или умеет держать себя в руках. Чувствуя себя полнейшей идиоткой, я, потупившись, стояла в стороне.
     Наконец Федор спохватился:
     - Алексей, это Арина Виолова. Впрочем, вы, наверное, знакомы.
     Издатель вежливо кивнул:
     - Весьма наслышан о писательнице Виоловой и завидую "Марко", имеющему такого хорошего автора, но лично нам до сих пор не приходилось сталкиваться. Спасибо, что нашли время прийти и выразить соболезнования.
     - У Арины есть одно незначительное дельце, - провозгласил Федор и глянул на меня взором голодной гиены.
     Пришлось вытащить из сумочки пачку долларов и положить ее на журнальный столик.
     - Вот.
     - Это что? - с откровенным удивлением воскликнул Алексей.
     - Я взяла в долг у Людмилы, извините, но не знала, что она скоропостижно скончалась, наверное, сейчас не слишком подходящий момент...
     - Вы знали Люду? - еще больше изумился Алексей.
     Следовало как-то выкручиваться. Оказавшись меж двух огней, я чувствовала себя очень некомфортно: справа стоит злой Федор, слева - ничего не понимающий Алексей.
     - Видите ли, - я опять пошла по тонкому льду лжи, - я хорошо знала Соню, маму Люды, в юности мы с Людочкой тесно общались, она жила тогда на другой квартире.
     - Да, - кивнул Алексей, - это верно.
     - Потом наши пути разошлись, мы случайно встретились пару месяцев назад в кафе.., э...
     - "Мэн", - неожиданно подсказал Алексей, - Людочка там всегда обедала.
     - Точно! - обрадовалась я. - Именно "Мэн". Ну а потом мне понадобились деньги, и Людочка их одолжила на пару дней.
     - Жена была такой щедрой, - тихо сказал Алексей, - она всегда всем помогала. Было бесполезно отговаривать ее от добрых поступков. Я не настолько доверчив, ни за что не расстанусь с деньгами без расписки. Людочка же постоянно давала в долг, а потом удивлялась, даже плакала, когда ее обманывали, не возвращали деньги. Вы, Арина, уникальный экземпляр. Жаль, что мы познакомились при столь грустных обстоятельствах.
     - А что случилось с Людочкой? - не выдержала я.
     - Ее убили.
     - Кто?
     Алексей зябко поежился.
     - Думаю, моя жена погибла из-за своей редкостной доверчивости. Вчера она утром поехала в парикмахерскую. Последней в живых ее видели сотрудники салона. Сделав прическу, Люда ушла, домой она не вернулась. Тело ее нашли в соседнем с цирюльней подъезде. Люду ограбили и убили. Скорей всего, к ней подошел бомж и попросил денег. Очевидно, она, несмотря на мои категорические запреты, вытащила кошелек, раскрыла его... Маргинал увидел приличную сумму, втолкнул мою несчастную жену в подъезд, ударил ее по голове железной палкой, снял с нее все драгоценности, выпотрошил портмоне и ушел. Машина Люды осталась припаркованной недалеко от салона.
     - Ужасно, - прошептала я, - тут поверишь в судьбу. Соня погибла не своей смертью, ее мать тоже, теперь Людмила.
     - Да, - кивнул Алексей, - только они прожили большую жизнь, а Людочка совсем молодая, разве это справедливо? Господи, я же только что с книжной ярмарки приехал, меня в столице не было, и тут такое!
     Он поднес к глазам платок, и я поняла: Алексей вовсе не спокоен, он просто изо всех сил старается не потерять лицо.
     Оказавшись на улице, я налетела на Федора:
     - Ужасно! Ты заставил меня отдать деньги человеку, который только что потерял жену.
     - Ничего, - заявил рекламщик, - ты же все равно хотела вернуть долг.
     - Но не в такой же ситуации! Что обо мне теперь подумает хозяин "Нодоба"?
     - Ничего, кроме того, что писательница Арина Виолова до идиотизма честная баба.
     - Теперь понимаешь, что никаких авансов я ни от кого не получала?
     - Ну.., ну.., ну... Арина, ангел мой сизокрылый, коли в другой раз тебе тайком от супруга понадобится малая толика денег, не надо направлять свои легкие стопы в "Нодоб", "Звезду", "Глорию" и прочие процветающие издательства. Просто иди ко мне и прочирикай: "Феденька, котик, дай мне, глупой, безмозглой кошечке, мешочек с золотыми монетками!" Поняла, цыпа-дрипа?
     - Да, - устало кивнула я.
     - Вот и ладненько, светлый ангел моей черной души, - сказал Федор, быстро влез в свою шикарную иномарку и унесся прочь, забыв предложить подвезти меня.
     Чувствуя, что ноги налились свинцовой тяжестью, я доковыляла по улице до кафе, отыскала свободный столик, шлепнулась на неудобный пластмассовый стул и попыталась успокоиться.
     Бедная Людмила, погибнуть ясным днем, во цвете лет. Молодая, здоровая, богатая... Жить бы да радоваться! ан нет.
     Я задумалась. Интересно, в какую парикмахерскую ходила Люда? Скорей всего, она посещала один из элитных салонов. И что, в нем не было охранника, который проводил бы богатую, упакованную клиентку до авто? Маловероятно. К тому же дорогие парикмахерские, как правило, расположены на шумных магистралях, мимо течет поток машин, идет толпа людей...
     Я схватила телефон. Одно из изданий, принадлежащих мужу Томочки Семену, печатает криминальные новости, я когда-то работала в нем корреспондентом и имею среди его сотрудников много друзей.
     Ну-ка, позвоним ответственному секретарю Володе Мозжейко.
     - Что надо?! - рявкнул Вовка.
     - Ну ты даешь, - восхитилась я, - если кому-то что-то и было надо, после подобного вопроса человек в ужасе уронит трубку. Всех информаторов растеряешь.
     - Это кто? - сбавил тон Вовка.
     - Вилка.
     - А! Что случилось?
     - Людмила, жена хозяина издательства "Нодоб"...
     - Слышь, Тараканова, - оборвал меня Мозжейко, - твоя новость давно протухла, мы уже готовим материал, спасибо за звонок, ждем новых сообщений.
     - А кто пишет статью?
     - Люсьенда, - гаркнул ответственный секретарь и отсоединился.
     Не подумайте, что Люсьенда - это прозвище.
     В паспорте у женщины записано именно такое имя - Люсьенда, вот уж не знаю, почему ее родителям, жителям Тверской области, взбрело в голову назвать дочь столь странным образом. Хотя с какой стати я Виола?
     - Кто там с плохими новостями? - прочирикала Люсьенда в трубку.
     - Это Вилка. А с чего ты решила, что сообщение неприятное?
     - А хрен его знает, так чаще всего случается, одни мерзости кругом, - заявила Люсьенда.
     - Про смерть жены хозяина издательства "Нодоб" ты пишешь?
     - Ну.
     - Скажи, возле какой парикмахерской ее убили?
     - Зачем это тебе?
     - Надо.
     - Ну раз надо! Погоди.
     Люсьенда зашуршала бумажками.
     - Жуткое дело, - забормотала она, - салон "Паоло" в переулке, в одном шаге от метро "Маяковская". Рядом Садовое кольцо, время полдень. Народу кругом полно. И такое! Ее всю изуродовали.
     - Всю? А я слышала, что с нее золото сняли и кошелек отобрали.
     - Это верно, - согласилась Люсьенда, - только, похоже, бедняжка попала в лапы психу или маньяку.
     - С чего ты взяла?
     - Знаешь ведь, как орудуют гоп-стопники? Они убивать не любят.
     Я кивнула. Верно, Олег не раз рассказывал мне о том, что так называемые профессионалы, занимающиеся грабежами или кражами, стараются не вешать на себя мокрое дело. Во-первых, как это ни странно, далеко не все преступающие закон люди готовы совершить убийство, во-вторых, многие не хотят попасть под тяжелую статью. Поэтому если жертва не кричит, не сопротивляется, а спокойно отдает кошелек, то, вероятней всего, она отделается просто испугом и денежными потерями. Кстати, от души советую вам, не храните крупную сумму денег всю в кошельке. Положите в портмоне немного, к примеру сто-двести рублей, а остальные купюры хорошенько спрячьте, запихните в сапог, во внутренний карман, под стельку ботинок, в носки... И спокойно отдавайте вору кошелек, причем не пустой, что обозлит гоп-стопника, а с одной-двумя купюрами. Скорей всего, бандит уйдет, удовольствовавшись малым, он побоится попасться и не станет тратить время на тщательный обыск. Но это срабатывает лишь в случае с профессионалом, но их, увы, на наших улицах все меньше. Сейчас на тропу разбоя выходят наркоманы, бомжи, алкоголики, маньяки, для таких чужая жизнь копейка, а о своей они и не думают.
     - Ее бедную, похоже, железкой избили, - вздыхала Люсьенда, - мы даже решили фото не давать, представляешь?
     Да уж, еженедельник Семена не отличается особой щепетильностью, материалы там порой иллюстрируют такими снимками, что у меня начинается аллергия от ужаса. Значит, бедную Людочку сильно изуродовали?
     - Точно псих, - говорила Люсьенда, - все лицо ей расшиб.
     Внезапно в мозгу прозвенел сигнал тревоги. Лицо...
     - Послушай, это точно была Людмила?
     - А кто ж еще? Одежда, документы в сумке, ключи от машины. Да еще кровь у нее была редкая, четвертой группы, и муж ее опознал, по родинкам на животе.
     Я молча слушала бывшую коллегу. Так, дело становится все запутанней. Аня похищена, Людмила пала жертвой уличного грабителя, Яна испарилась без следа.
     - Вот уж страх так умереть, - не утихала Люсьенда, - и ведь она еще была жива, когда на нее тетка наткнулась.
     - Жива?
     - Ну да. Ее в подъезде избили и бросили, небось посчитали за умершую, а через какое-то время баба одна, сейчас, подожди, гляну.., вот... Ксения Николаевич, домой с рынка шла. Она Людмилу и обнаружила.
     Сначала подумала, что это труп, заорала, а потом увидела: жертва вроде дышит, и вызвала "Скорую". Людмила говорила про какую-то Яну...
     - Что?
     Люсьенда горестно вздохнула.
     - Менты эту Ксению прямо на месте допрашивали. Я любопытной прохожей прикинулась, поближе подобралась, слышу, она отвечает на вопросы. Дескать, Людмила говорила: Яна... Ну я и включила диктофон в кармане, аппарат старый, щелкнул громко, пленка с шумом пошла. Меня милиционеры и прогнали, больше ничего не разведала, как ни старалась.
     - Говори адрес.
     - Какой?
     - Дома, в котором Людмилу убили.
     - Записывай, только зачем тебе? Надеюсь, не собираешься нас опередить? - заволновалась Люсьенда.
     - Не волнуйся, я вообще сейчас ни на какую газету не работаю, - успокоила я ее, - и в мыслях нет перебегать тебе дорогу. Просто хочу написать книгу, детектив, вот и нарываю материал.
     - Да я не против, - захихикала Люсьенда, - мне не жаль тебе помочь, только сама знаешь, каково у нас работать, закон волчьей стаи, каждый сам за себя, и всякий в свою сторону лапой гребет.

Глава 21

     Дом, где погибла Людмила, и правда находился в самом центре Москвы, в трех минутах ходьбы от метро "Маяковская". Совсем близко шумело Садовое кольцо. Но в небольшом колодцеподобном дворике было совершенно тихо. Я подошла к серому пятиэтажному, возведенному, скорей всего, в середине тридцатых годов прошлого века зданию и потянула на себя тяжелую дверь. Ее украшала огромная, чуть ли не полметра длиной рифленая ручка с бронзовыми нашлепками. Очень странно, но тут не было домофона, в просторный, гулкий, выложенный бело-коричневой мелкой плиткой холл мог попасть любой желающий.
     Идеальное место для ограбления. На первом этаже квартир нет, похоже, их в доме мало, здесь небось просторные апартаменты, и на лестничных клетках найдется одна, от силы две квартиры. Тут можно орать во весь голос, и никто вас не услышит.
     Внезапно дверь гулко хлопнула. Я вздрогнула и прижалась спиной к резным перилам. В холл вошла женщина, увидав меня, она ойкнула и попятилась.
     - Не бойтесь, - быстро сказала я, - вы, наверное, живете тут? Не подскажете номер квартиры Ксении Николаевич?
     Женщина поставила на пол пакет.
     - Теперь каждый раз дергаюсь, когда сюда вхожу, все эта несчастная мерещится.
     - Вы Ксения? - обрадовалась я.
     - Нет, ее сестра, Олеся.
     - Мне очень надо поговорить с Ксенией.
     Олеся вздохнула:
     - Это невозможно.
     - Но почему?
     - Сестра напугана, мало того, что она увидела изуродованную женщину, так на нее сначала налетела милиция, а потом журналисты. Впрочем, первые были вежливы, а вот вторые... Ну просто кошмар! Совсем у людей соображенья нет! Видят же, что Ксюша в полуобмороке, неужели не понятно: плохо женщине, оставьте ее в покое. Так нет, суют в нос микрофоны, фотоаппаратами щелкают, вопросы идиотские задают. Ксюша растерялась, потом с ней истерика приключилась. Сейчас она отказывается с кем-либо разговаривать, поэтому вам лучше уйти.
     - Я не из газеты.
     Олеся недоверчиво улыбнулась:
     - Да? Одна девушка к нам сегодня утром пыталась прорваться в квартиру, позвонила в дверь и сообщила: "Из домоуправления, проверяем газовые трубы". Я впустила, а она фотоаппарат вытащила, еле ее вытолкала. Так что извините. Ксюша никого видеть не желает, уходите.
     - Я правда не журналистка, у меня пропала подруга, Аня, а Ксюша может помочь ее найти.
     Олеся подошла к лестнице.
     - То есть вы не по поводу той несчастной?
     - С одной стороны - да, с другой - нет, если позволите, я попытаюсь объяснить.
     Олеся привалилась к перилам:
     - Ну, попробуйте.
     В квартиру к Ксении я попала примерно через полчаса.
     Олеся поставила сумку в прихожей на стул и крикнула:
     - Ксюня, выйди!
     Из длинного коридора вынырнула худенькая фигурка, замотанная в халат.
     - Ксюта, - ласково сказала Олеся, - знакомься, это Виола, у нее случилась большая неприятность, и, похоже, ты тот человек, который может ей помочь.
     Начатый у двери разговор был продолжен на кухне. Войдя в нее, я с изумлением воскликнула:
     - Вот уж не думала, что в московских квартирах бывают такие кухни! Сколько же здесь метров?
     - Тридцать, - улыбнулась Ксюша.
     - У вас, наверное, большая семья, - вырвалось у меня.
     - Мы живем вдвоем, - тихо сказала она.
     Я быстро прикусила язык. Какое мне дело, сколько человек тут прописано и чем занимаются Олеся с Ксюшей, ухитрившиеся заработать на покупку, ремонт и меблировку гигантских апартаментов.
     - Так что вы от меня хотите? - зябко кутаясь в халат, спросила Ксюша.
     - Извините, но вам придется вспомнить неприятный момент. Вы вошли в подъезд и увидели Людмилу, убитую...
     - Нет.
     - Нет?
     - Не увидела.
     - То есть? Разве она не лежала у лифта?
     - Лежала.
     - Значит, вы вошли в парадное, наткнулись на труп...
     - Нет. Несчастная была жива, и я ее сразу не заметила.
     - Да? Вот странно.
     - Ничего удивительного, - вздохнула Ксюша, - эта Людмила была на втором этаже.
     - На втором?
     - Ну да, ближе к лестнице.
     - Странно, - протянула я.
     Сестры переглянулись, потом Олеся опустила глаза, а Ксюша пробормотала:
     - Ну.., почему же.., я всегда пешком хожу, у нас лифт такой ненадежный, старый, он плохо работает, застревает, один раз просидела в нем пару часов, пока аварийка приехала, ну вот и решила...
     - Да нет, - перебила я ее, - меня поражает другое, почему Люда на втором этаже оказалась.
     Ксюша промолчала, Олеся уставилась в окно, реакция сестер слегка удивляла, но меня, в конце концов, интересовало не то, где обнаружили Людмилу.
     - Хорошо, она лежала на втором этаже, вы подошли...
     - Нет.
     - А как дело было?
     - Сначала я закричала, - монотонно завела Ксюша, - а уж потом поняла, что несчастная жива, она стонать начала.
     Ксения вытащила мобильный и вызвала "Скорую", больше всего потом ей хотелось убежать домой, но останавливали два момента: чтобы попасть в собственную квартиру, требовалось подняться еще на один этаж, сделать это можно было лишь, переступив через Люду, и второе - несчастная что-то бормотала.
     Подавив в себе ужас, Ксюша приблизилась к залитой кровью женщине и дрожащим голосом сказала:
     - Не волнуйтесь, все хорошо, я вызвала доктора.
     Но несчастная явно не поняла, что ее хотят приободрить.
     - Яна, Яна, - шептала она, - Яна, не надо, Яна.
     Ксюша попыталась было вступить в разговор с бедняжкой, но потом поняла - это бесполезно, поэтому она просто стала ждать врачей.
     - Это все, что она сказала? - разочарованно спросила я.
     - Да, - кивнула Ксюша.
     - Откуда же вы узнали, что