Федоровна  пошла  к  входу,  а
девочку в машине бросила! Ух и орала же она!
- Кто? Хозяйка?
-  Нет, малышка. Такие вопли издавала! Я еще подумал, ну  ни
за что детей не заведу!
- Не помнишь, когда это случилось? Коля вытащил календарик.
-  А  третьего  числа,  как раз после моего  выходного.  Так
хорошо  оттянулся тогда, и на тебе, полный салон  блевотины.
Чуть самого не стошнило, пока на мойку ехал!
Третьего числа! Именно в этот день Ежи увез Лялю. Значит, он
.b/`  "(+  девочку к Маргарите Федоровне.  Господи,  да  эта
история  становится все загадочней. Я очень хорошо  понимаю,
почему   рентгенолог   согласилась  приглядеть   за   Лялей.
Маргарита  тщетно  хотела  родить  ребенка,  Ежи,  наверное,
хорошо знал об этом и правильно предположил: Аськиной  дочке
его любовница ничего плохого не сделает. Уж не знаю, что  он
наплел  Маргарите,  правды-то точно не сказал...  Когда  муж
разбушевался,  она, испугавшись, стала звонить  Ежи.  Но  не
смогла  его  найти. Наверное, бедная женщина растерялась:  в
одной  комнате вопит капризная девчонка, в другой орет  злой
муж.  Мало  зарабатывающая  Маргарита  целиком  и  полностью
зависела от не слишком молодого, богатого супруга. Наверное,
если  бы  за  стеной  рыдал  его ребенок,  Игорь  Филиппович
поступил  бы  иначе,  принялся утешать дочь,  но  в  комнате
закатывала    истерику   совершенно   чужая   девочка,    и,
естественно, хозяин дико обозлился. Вот и пришлось Маргарите
Федоровне спешно увозить Лялю. Вероятно, она хотела  вернуть
ее Ежи, но не смогла и тогда была вынуждена передать девочку
другому  человеку.  До  сих пор все ясно.  Непонятно  только
одно: отчего она притащила капризницу в этот дом?
Фасад  здания  украшали вывески, их было штук  двадцать,  не
меньше.
Николай, увидав, что пассажирка в задумчивости уставилась на
парадную дверь, нажал на педаль и был таков. Но меня  больше
всего  сейчас  занимал  вопрос: куда отвела  Маргарита  дочь
Аськи?  И  как  мне найти таинственного анонима,  забравшего
девочку?  В  здании  небось  сотни  сотрудников,  тут   пять
этажей...
Повесить  в холле объявление: "Потерялась девочка двух  лет,
звать  Ляля, блондинка с голубыми глазами. Нашедшего  просят
вернуть за вознаграждение"?
Более  глупой  идеи  нельзя  и придумать!  Ладно,  попробуем
посмотреть, что за конторы уютно расположились в доме.  Так,
турагентство   "Сильвия",  пошив  драпировок,   дизайнерская
мастерская, рядом с ней салон "Жанна", мебель из  Италии  на
заказ,  все для животных, солярий... Да уж! Года не  хватит,
чтобы обойти все заведения.
Я  приуныла  и  плюхнулась на стул возле небольшого  окошка.
Оттуда мигом высунулась хорошенькая женщина.
- Вам на сегодня?
- Что? - не поняла я.
- Ну билет, на нынешний вечер?
- Какой билет?
- На концерт или на спектакль, - спокойно растолковала она.
Я подняла глаза вверх и увидела вывеску "Билетная касса".
-  Спасибо,  ничего  не  хочу покупать,  я  просто  присела,
извините, сейчас уйду.
-  Не  торопитесь, народу все равно нет. А отчего не желаете
развлечься? У меня даже в Большой билеты есть.
- Сколько стоят? - полюбопытствовала я.
- Дорого, - вздохнула кассирша, - больше двух тысяч место.
Я покачала головой.
-  Знаете,  мы с мужем совсем не сумасшедшие театралы,  если
сказать   честно,  нам  поговорить  некогда,   не   то   что
` '"+%* blao, не всякий день за столом видимся.
- И давно вы замужем?
- Не очень.
-  Знаете, - оживилась кассирша, - послушайте меня. Я состою
в браке восемнадцать лет.
- Сколько?
- Восемнадцать.
- Не может быть.
- Почему?
- Очень молодо выглядите. Женщина рассмеялась.
-  Спасибо,  просто мы расписались рано, нам по  шестнадцать
было,  но  не в этом дело. Хотите, дам совет? Не  позволяйте
мужу от себя отдаляться, а то привыкнет и совсем уйдет.
Я уставилась на нее:
- Вы полагаете?
- Однозначно! Всякие семейные праздники, совместные прогулки
очень сближают.
- Мы недавно ходили.
- Куда?
- На рынок, джинсы покупали.
-  Это совсем не то! В театре когда были? Я призадумалась  и
честно ответила:
- Никогда.
- Вот и пойдите сегодня.
Кассирша исчезла, потом высунулась вновь и протянула мне два
голубеньких билета.
-  Держите,  я тут отложила для одной, а ее все нет,  ну  да
сама  виновата, знает же, что утром выкупать надо.  Отличные
билеты, не сомневайтесь, второй ряд.
- Театр какой?
- "На бульваре".
- Никогда о таком не слышала.
-  Бьюсь  об заклад, что вы и о других не знаете, - фыркнула
женщина,  -  хороша  позиция! Не  слышала!  Знаете,  сколько
сейчас в столице коллективов? Не прежние времена. Идите,  не
пожалеете! Всего двести рублей.
- А спектакль какой?
- "Ревизор".
Гоголь!  А  что,  может, и впрямь сходить?  На  какую-нибудь
новомодную   пьесу  точно  не  хочу,  неизвестно,   на   что
нарвешься, а Николай Васильевич... Во всяком случае, никаких
неожиданностей  не предвидится, и текст будет  хорошим,  без
непечатных выражений.
-  Театр  в  центре находится, - соблазняла  кассирша,  видя
колебания   потенциальной  клиентки,  -  на  Петровке,   дом
тридцать, строение "б".
- Давайте, - я вытащила кошелек.
Услыхав о походе в театр, Олег недоуменно воскликнул:
- Зачем?
-  Развлечься. Начало в семь, ровно в шесть я буду стоять  у
твоей работы.
- Но...
- Театр в двух шагах, на Петровке, тебе ехать не придется.
- Ты уверена, что надо идти?
- Конечно, я и билеты купила.
- Ну ладно, - пробурчал Куприн, - если хочешь.
- Смотри не забудь!
- Хорошо.
- В шесть у проходной.
- Сказал же, согласен! - рявкнул мой майор и отсоединился.
Я   поблагодарила  приветливую  кассиршу,  разрешившую   мне
позвонить, и со вздохом пошла в турагентство "Сильвия".
Нет,  в  нашей  семье  что-то явно не  так.  Вообще  говоря,
мужчина  должен приглашать женщину на всякие развлекательные
мероприятия,  а она уж может кривляться. У нас же  наоборот,
Олег  явно дал понять, что делает мне невероятное одолжение,
потакает  капризам вздорной женушки. Хотя, по логике  вещей,
лица сильного пола обязаны приносить с рынка овощи, отвозить
ковры  в  химчистку  и  ловко  забивать  гвозди,  я  уже  не
вспоминаю  про засорившиеся раковины и сломанные  утюги.  Но
этими  бытовыми проблемами занимаемся мы с Томочкой.  Может,
Сеня  с Олегом и способны на хозяйственную деятельность,  но
их никогда нет дома!
До пяти часов я протолкалась в турагентстве и ушла оттуда  в
полном  расстройстве  чувств. Никаких  маленьких  девочек  в
"Сильвию" не приводили.
-  Мы  работаем до семи, - пояснила симпатичная  девушка,  у
которой на груди блестел значок "Катя". - Ну никак не  могли
после этого времени принять ребенка.
Но я была настороже, эта Катя запросто может солгать.
- В семь? Очень странно.
- Почему? Многие заведения закрываются в девятнадцать.
- Но вы же турагентство?
- И что?
-  Так  самолеты летают сутками! Вдруг у кого-то из туристов
неприятность  с  билетами? Или вы продали  путевки  и  умыли
руки? - налетела я на служащую.
Но  та,  очевидно, привыкла иметь дело с нервными клиентами,
потому что, продолжая улыбаться, пояснила:
-  Запирается  центральный офис, но мобильные нам  запрещено
выключать. В случае форсмажора нужный человек мигом приедет.
Я  вышла на улицу и побрела к метро. Вот так, облом!  Но,  с
другой стороны, я и не ожидала, что в первой же конторе кто-
нибудь воскликнет: "Да-да, девочка Ляля у меня".
Ладно,  завтра продолжу обход здания, а сейчас настроюсь  на
приятный вечер.
Ровно  в  шесть я заняла позицию у решетки. На  улице  стоял
непривычный  для осени холод, и большинство прохожих  бежало
по обледеневшему тротуару, кутаясь в шубы и дубленки. Я же с
утра  нацепила довольно тонкую куртку, правда, красивую,  но
произведенную  итальянцами  для  своей  мягкой,  отнюдь   не
российской  зимы. Все эти европейские вещи  и  ботиночки  на
тонкой   подметке  годятся  для  жителей  Испании,   Италии,
Португалии. Они не рассчитаны ни на наши морозы, ни на плохо
почищенные тротуары.
Подпрыгивая  на одном месте, я тихо начинала  злиться.  Часы
показывали  десять минут седьмого. В четверть  я  влетела  в
бюро  пропусков  и схватила трубку местного  телефона.  Нет,
Nлег  неподражаем.  Он всегда и везде опаздывает,  заставляя
меня с глупым видом стоять на улице. Сто против одного,  что
сейчас муженек ужаснется: "Как? Уже пятнадцать минут?" Потом
он  принесется  к воротам, потный, вытирая  лоб  платком,  и
заявит: "Пришлось из-за тебя уйти с совещания".
Даже  будучи виноватым, Олег никогда не извинится, наоборот,
ухитряется  так  повернуть дело, что я  начинаю  чувствовать
себя  виноватой.  Вот  и сейчас на свидание  опоздал  он,  а
неправой окажусь я.
- Да, - ответил знакомый голос.
- Юрка! Позови Олега.
-  Привет, Вилка, - ответил приятель, - как делишки? Слышал,
Ленинид ремонт у соседей затеял?
- Об этом потом, где Куприн?
- Ушел.
- Когда?
- Ну, с полчаса.
- Куда?!
- С каким-то свидетелем ему потихоньку побалакать надо, не в
конторе,  извини,  подробностей не  знаю.  Ты  звякни  около
девяти,  он  тут ворох дел оставил и сказал Мишке,  что  еще
вернется.
Я  опустила  трубку на рычаг и почувствовала, как  по  щекам
побежали горячие капли. Люди в пропускном бюро посмотрели на
меня  с  жалостью. Ну отчего может рыдать тут баба? Одна  из
женщин, ожидавших, пока освободится телефон, погладила  меня
по плечу и шепнула:
-  Не  реви. Все перемелется, мука будет. Вот менты поганые,
никто так до слез не доведет, как эти сволочи.
Я  выскользнула  за  дверь и попыталась  остановить  соленый
поток.  Никогда  в  жизни мне не было  столь  обидно,  столь
тоскливо  и  столь гадко. Менты поганые, волки  позорные,  и
один из них мой бывший муж. Да, да, вы не ослышались, именно
бывший, потому что жить с Куприным я больше не стану!  Слезы
полились еще сильней. Не найдя, как всегда, носовой  платок,
я стала утираться варежкой и поцарапала нос.
Ну  скажите,  зачем  мне такой муж? Вернее,  какая  от  него
польза?  Что  я  получила  от семейной  жизни?  Материальное
благополучие?  Так  я  зарабатываю больше  Олега.  Приобрела
друга?  Тоже  не  получилось! Майора никогда  нет  дома,  он
появляется  за полночь и мигом засыпает. Детей  у  нас  нет,
совместное существование просто бессмысленно. Да  Куприн  со
мной  не  разговаривает, ограничиваясь короткими  указаниями
типа:  "Рубашки  надо  погладить" или "Куриный  суп  надоел,
свари борщ".
При  этом  сам Олег получил все прелести семейной жизни.  Он
возвращается в чисто убранные комнаты, ест вкусную,  горячую
еду,  не  думает  ни  о квартплате, ни о  стирке...  Здорово
устроился!
Резко  повернувшись,  я,  глотая  слезы,  пошла  искать  дом
тридцать.  Один  раз в жизни попросила  сходить  со  мной  в
театр,  и  вот,  пожалуйста,  уехал  допрашивать  свидетеля.
Конечно, мне он потом наврет, что этот человек был в  Москве
проездом,  всего на один час, поэтому Олегу и  потребовалось
a`.g-.  нестись  на  встречу. Но я-то знаю,  что  он  просто
забыл. Впрочем, на спектакль можно пойти и одной.
Внезапно слезы высохли, из души испарились отчаяние и обида,
туда  черной змеей вползла злость. Да, можно, но зачем тогда
заводить мужа, если везде таскаешься одна? Из мазохизма, что
ли? Из любви к грязным рубашкам и горам нечищеной картошки?
Чувствуя,  как холод пробирается под куртку,  я  рванула  по
Петровке. Между прочим, Сеня купил Томочке шубку, а я все  в
куртенке, как подросток. Зимнее пальто старое... Сапоги ношу
третий  сезон.  Нельзя  сказать,  что  Олег  очень  обо  мне
заботится.  Хотя на шубу я могу заработать  сама.  Но  зачем
тогда  мне муж? Ну для чего он мне, а? Для секса? Только  не
смешите, Олег женат на работе!
Дойдя  до  нужного  дома, я взяла себя в  руки.  Так,  Виола
Ленинидовна, с вами впервые в жизни случился приступ бабской
истерики.  Нечего  капать соплями на  тротуар  и,  заламывая
руки, стонать: "Он меня не любит".
Да, не любит! И что? Сама такого выбрала. Видели глазки, что
покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте! Вот сейчас схожу на
спектакль,  успокоюсь, получу удовольствие,  съем  в  буфете
бутерброды,  а потом вернусь домой, запихну вещи  противного
мужа  в  сумку и выставлю за дверь. Все, финита ля  комедиа,
развод  и  девичья  фамилия. Впрочем, я никогда  и  не  была
Куприной, вот и хорошо, меньше мороки!
У  театрального  подъезда  одиноко  стоял  крупный  мужчина,
держащий под мышкой коробочку шоколадных конфет. Внезапно на
меня  опять налетел приступ тоски: вот как других поджидают!
На морозе, без шапки, да еще с ассорти!
Раздавив  в  душе  вновь поднимающуюся истерику,  я  подошла
ближе и увидела... Олега.
-  Ну ты даешь, - улыбнулся муж, - в шесть же уговаривались!
Прямо околел весь.
Я сначала лишилась дара речи, но потом пробормотала:
-  Ты  перепутал, в восемнадцать мы должны были  встретиться
возле твоей работы.
- Да нет, у театра.
-  У  проходной!!! И вообще, Юрка мне сообщил,  будто  ты  к
свидетелю поехал!
- Пошли внутрь, - он потащил меня к входу, - и что, я должен
был,  по-твоему,  сказать: "Простите,  я  с  женой  в  театр
собрался"? Кто бы меня отпустил!
- Спектакль начинается после рабочего дня.
- Он у меня ненормирован.
Внезапно эта фраза Куприна заставила меня насторожиться. Она
явно  была очень важной, но я не успела понять, почему,  так
как Олег протянул мне коробку.
- На, это тебе.
Я уставилась на набор "Вдохновение".
- Мне?
- Ну да, угощайся, продавщица сказала, конфеты свежие.
- Ты купил мне сладости? Почему? Олег смущенно захихикал:
-  Ну так просто. Понимаешь, сегодня понадобилось секретаршу
одного  начальника  умаслить,  вот  я  и  приобрел  для  нее
конфетки, а девочка за прилавком возьми да и скажи:
-  Вот  какие у других мужья заботливые бывают,  а  мой  мне
никогда  ничего  не принесет. Я и подумал, ну  и  дурак  же!
Чужой бабе купил, а Вилке-то! На, бери.
Слушай,  а  что  это у тебя нос такой красный  и  глаза  как
щелки, ты не заболела часом?
-  У  меня  аллергия,  -  пробормотала  я,  сжимая  огромную
коробку, - на пыльцу.
- Так ноябрь на улице?! - удивился Олег.
-  В  комнатах растения цветут, - вывернулась я, -  была  на
работе, и сопли полились.
Мысль  о  том,  что  жена секунду назад истерически  рыдала,
никогда   не  придет  Олегу  в  голову,  поэтому  он   мигом
переключился на другую тему.
- Эх жаль, в буфет не успеем, уже звонок.
Боясь  опоздать, мы пошли в зал. Я прижимала к груди коробку
конфет,  в  душе прочно поселилось раскаяние. Нет,  какой  у
меня  замечательный  муж, лучше всех! Добрый,  внимательный,
убежал   с  работы,  бросил  дела,  пошел  в  театр,   купил
конфеты... Мне следует быть заботливой, потому что он  очень
любит  меня, исполняет любые капризы. Полная светлых чувств,
я прислонилась к Олегу и шепнула:
- Ты самый хороший.
Куприн озадаченно вскинул брови:
- Признавайся, что натворила. Я обозлилась:
- Ничего!
- Почему тогда подлизываешься?
- И не думала даже.
- Да? А мне показалось...
Но тут в зале погас свет, и мы уставились на сцену.

                          Глава 18

Я  училась  в  советской школе, которую  сейчас  справедливо
ругают за политизированность и излишнюю строгость. Но было в
ней  и много хорошего, в частности, огромная сеть бесплатных
кружков,  где  дети могли заниматься любимым хобби.  Помните
стишки: "Драмкружок, кружок по фото, а еще мне петь охота"?
В  моей  самой  простой районной "образовалке" после  уроков
начиналась  интересная жизнь. Почти никто не  спешил  домой,
основная  масса  детей  неслась  в  подвал,  где  находились
мастерские.   Наши  девочки  поголовно  увлекались   шитьем,
вязанием    и    бисероплетением.   И   если    на    уроках
преподавательница   по   домоводству   Ангелина    Семеновна
заставляла  всех  шить предусмотренные программой  фартук  и
нарукавники,  то на внеклассных занятиях она объясняла,  как
за  два часа из любой ткани можно сделать хорошенькую  мини-
юбочку.
-  Встала в воскресенье пораньше, - вещала Ангелина, - взяла
старое  мамино  платье,  и раз, сшила  себе  обновку.  Можно
вечером на свидание бежать.
Наши суровые педагоги после уроков превращались в нормальных
теток,  дающих нужные для жизни сведения. Но  я  не  училась
шить,  а  пропадала в театральной студии. Правда,  роли  мне
доставались второстепенные, в основном горничных и  нянюшек,
-. все равно было очень приятно участвовать в спектакле. Наш
режиссер,   собираясь   поставить  со   школьниками   пьесу,
предварительно  водил  детей в театр,  чтобы  показать,  как
играют  настоящие  актеры. "Ревизор" мы  смотрели  в  МХАТе,
который тогда и не помышлял о том, чтобы развалиться на  две
части.
Я  достаточно хорошо помню ту постановку, даже могу  описать
роскошное  голубое  платье  с  воланами  и  рюшами,  которое
красовалось  на  Марии Антоновне. Поэтому  сейчас,  сидя  во
втором ряду около Олега, я не ожидала никаких сюрпризов. Вот
через  мгновение распахнется занавес, появится городничий  в
мундире  и  заявит: "Господа, я собрал вас,  чтобы  сообщить
пренеприятное известие: к нам едет ревизор".
Впрочем, за точность цитаты не ручаюсь.
Вспыхнул свет, занавеса не было. Посреди деревянной площадки
покачивался  полуголый,  весьма  тучный  дядька  с  отвисшим
животом.
- Эй, - заорал он, - где народ?
В  глубине  сцены распахнулась дверка, появились два  парня,
одетые санитарами. Они тащили еще одного полуодетого мужика,
которого швырнули под ноги тому, кто, раскачиваясь, гудел:
- Ну, где? Всех сюда...
Когда  перед  актером,  старательно  изображавшим  похмелье,
появилось  много тел, я вытащила программу и  уставилась  на
титульный лист. Может, в последний момент произошла  замена?
Ну  заболел  кто-нибудь, и администрация решила дать  другой
спектакль?   Но   нет!  Там  четко  напечатано:   "Ревизор",
сочинение Н. В. Гоголя, продолжительность спектакля два часа
тридцать минут".
Тут я уловила знакомую фамилию: Бобчинский. Значит, все-таки
и  впрямь  пьеса  про ревизора. Но почему тут  все  голые  и
говорят совсем не то, что я учила в школе?
Дальше  больше. Из-за кулис вынырнули девицы в  юбчонках  по
плечи,  да,  я  не  оговорилась. На шеях у  актрис  мотались
крохотные  пелеринки,  ниже  торчало  голое  тело,   правда,
затянутое  в  трико.  Режиссер,  очевидно,  решил   показать
мерзкий  образ  жизни, который ведут чиновники,  но  излишне
увлекся  сценами разврата. Девчонки бегали  по  сцене  туда-
сюда,  жеманясь и хихикая. Сначала они изображали горничных,
потом  парикмахерш.  Мужчины щипали их  за  разные  места  и
громко  обсуждали  количество и качество  выпитого  накануне
коньяка.
Наконец на авансцену вылез Хлестаков. Меня чуть не стошнило.
Актер,   изображавший  Ивана  Александровича,   походил   на
тщедушного  кролика.  Ростом паренек  не  дотянул  до  метра
шестидесяти, а весом до сорока килограммов. Он  смахивал  на
третьеклассника,   по   странному   стечению   обстоятельств
оказавшегося  на сцене. Но, приглядевшись повнимательней,  я
заметила,  что на угловатых плечиках больного ребенка  сидит
голова  хорошо  пожившего дядьки,  на  самом  деле  любящего
приложиться к рюмке.
И  совсем  плохо стало, когда Хлестаков разинул рот.  Уж  не
знаю, кто его научил, но подросток-старичок говорил так, как
болтают  дети,  проводящие время в подъездах и  подворотнях,
a(+l-.  акая, слегка в нос, по-блатному растягивая  гласные.
Его речь была пересыпана словечками: "типа", "в натуре", "па-
а-анимаешь"...  А  потом  он  и вовсе  предложил  попечителю
богоугодных заведений сигарету "Мальборо".
Когда  зрители  потянулись в буфет, я осторожно  спросила  у
Олега:
- Ну как тебе?
Муж  открыл  было рот, но тут сзади донесся высокий,  слегка
истеричный женский голос:
-   Великолепно!  Гениальная  постановка!  Полный  отход  от
стереотипов,   никакого   академизма,   сплошные   актерские
находки, тонкий юмор, оригинальность во всем!
Олег затравленно обернулся и буркнул:
-  Ну  это,  в  общем...  Хорошо  иногда  сходить  в  театр,
развеяться. Только, честно гово