ший Наташкин муж - моряк, и это обстоятельство  наложило  неизгладимый
отпечаток на ее образ мысли и лексикон.
   - Ладно, извини. Теперь включи свою замечательную программу  и  посмотри,
регистрировал ли брак Михайлов Антон  Альбертович,  год  рождения  точно  не
знаю, скорей всего 1962-й.
   - А зачем тебе?
   - Он сделал предложение моей знакомой, да что-то подозрительным кажется.
   - Секундочку, - пропела Наталья.
   В трубке раздался щелчок, потом попискива-нье, следом гудение.
   - Михайлов, Михайлов, - бормотала  Наташка.  -  Ага,  вот.  Ваш  жених  -
негодяй. У него уже зарегистрирован брак. Слушай, Михайлов Антон Альбертович
и Новосельцева Ксения Евгеньевна.
   - И когда у них случилась свадьба?
   - Первого апреля этого года расписались. Кстати, в этот день  брачеваться
не любят, а ваш женишок примет не боится. Пусть твоя  подруга  гонит  его  в
шею, он аферист. Видишь, какая  программа,  не  зря  столько  денег  за  нее
отдала.
   - Замечательная вещь, - согласилась я.
   От больницы до метро "Тушинская" ходило маршрутное такси. Я села в  него,
устроилась на мягком сиденье и бездумно уставилась в окно. Внезапно мелькнул
указатель "Барвинково".
   - Сейчас будет поворот на коттеджный  поселок?  -  спросила  я.  -  Возле
бензозаправки, да? Водитель кивнул.
   - Там можно выйти?
   - Мне без разницы, где вас высаживать, - невежливо буркнул шофер.
   Охранник, знающий, что я хожу заниматься с Викой, беспрепятственно открыл
ворота. Я побежала к дому Соловьевых. Надеюсь, там кто-то  есть.  Во  всяком
случае, теперь, когда почти все члены семьи "удалены", Антону  нет  никакого
смысла уходить из дома в библиотеку...
   На крыльце стояла Ксюша, поливавшая цветы в больших вазонах у входа.  При
виде меня она вскрикнула:
   - Ну наконец-то!
   Лейка отклонилась от цели, тоненькая струйка воды  потекла  на  мраморный
пол.
   - Вся издергалась, -  продолжала  Ксюша,  не  замечая,  что  она  орошает
ступеньки, - ну разве можно так исчезать? Где Вика?
   - Вы не нашли записку?
   - Нашла, только телефона вашего нет. Пойдемте в дом.
   Мы вошли внутрь, и я обратила внимание, что из холла  и  гостиной  убраны
большие пушистые ковры. Ксения заметила мой взгляд и пояснила:
   - У меня аллергия на пыль. Никогда не было, а тут  невесть  откуда  зимой
появилась. Хотя, это, наверное, профессиональное.
   - Вы же не уборщица.
   - Ой, - засмеялась Ксюша, -  знаете,  как  на  сцене  пыльно,  когда  все
прыгают? Мрак!
   Я  удивленно  глянула  на  нее.  Однако  у  нашей  балерины  великолепное
настроение. Хотя данное  обстоятельство  кажется  странным.  Ну  с  чего  ей
веселиться? В доме за один месяц  случились  две  смерти  и  арест.  Логично
впасть в депрессуху, а эта хохочет, за цветочками ухаживает.
   - Так Вика у вас? - переспросила, улыбаясь, Ксюша.
   - Да. Вот хотела кое-какие ее вещи забрать.
   - Конечно, конечно, - засуетилась Ксюша. - Да, наверное, денег надо дать?
За сколько вы с Альбиной договорились? Сто долларов в день?
   Ее  изящная,  но  сильная  ручка  взяла  с  журнального  столика  дорогое
портмоне.
   - Извините, - пресекла я порыв. - Вика - моя гостья.
   - Ой, простите, не хотела вас обидеть, - моментально откликнулась  Ксюша.
- Мы с Антоном вам очень благодарны. Виктория - непростой  ребенок,  слишком
впечатлительный и нервный. Ей сейчас было бы невыносимо тяжело одной в доме.
   - Почему же одной? А вы? Ксения горестно вздохнула:
   - Как назло получилось. Заболела девочка из первого состава, и приходится
за двоих отдуваться, каждый божий день по сцене прыгаю. Спектакли знаете  во
сколько заканчиваются?
   - Ну примерно около одиннадцати...
   - Это для зрителей, а балеринам надо еще переодеться, снять грим, принять
душ... Раньше полуночи не освободиться. Машины у меня  нет,  сюда  на  такси
ездить - немыслимые деньги, вот и ночую на своей квартире.
   - Но ведь у Антона есть автомобиль, мог бы и приехать за вами.
   Ксюша улыбнулась:
   - Тоша занят на работе.
   - Где? - изумилась я и уронила на пол красивую сиреневую блузку.
   Балерина понимающе кивнула головой:
   - Вот именно, сама удивляюсь,  только  его  как  подменили.  Никита  ведь
продюсером был, большие деньги  в  вокальные  ансамбли  вкладывал,  а  потом
получал  прибыль  от  концертов.  В  первую  тройку  крупнейших  зажигателей
эстрадных звезд он не входил, но в десятке держался прочно.  С  его  смертью
ниша оказалась пустой, и тут Антон!
   Она-всплеснул а руками:
   - Антон сам решил встать у руля. Я его не вижу уже несколько дней.  Вчера
он меня сюда привез, зная, что у меня  два  выходных  впереди,  и  рухнул  в
постель, а утром умчался, когда еще и девяти не пробило. Я его таким никогда
не видела! Активный, веселый, стихи побоку. Договаривается с  исполнителями,
клип снимать надумал. Диво-дивное.
   Да уж, очень странно...
   - Ксюша, скажите, а куда положили результаты анализов Никиты?
   - Что?
   - Вы сказали Альбине о звонке доктора, Ксюша?
   - Какого доктора?
   - Ну лечащий врач Никиты, тот самый, к которому ездили.
   - Не понимаю, - пробормотала Ксюша,  -  какой  врач?  Кисин?  Первый  раз
слышу. Вот пианист с такой фамилией есть, совершенно гениальный мальчик...
   Мне надоело играть в кошки-мышки, и я спросила напрямую:
   - У вас есть черные брюки?
   - Конечно, - растерянно ответила балерина,  -  целых  три  пары...  Очень
люблю черный цвет, стройнит.
   На мой взгляд, ее худощавость  граничила  с  истощенностью.  Ксюше  смело
можно надевать шорты в бело-красную клетку. От этого ее внешний  вид  только
выиграет.
   - А кожаная бандана?
   - Валялась где-то. Они были модными прошлой осенью, сейчас  их  никто  не
носит.
   Я молча застегнула чемодан на "молнию" и проникновенно спросила:
   - Ксюша, скажите честно, вам хочется стать женой Антона?
   Балерина удивленно вздернула брови, но ответила:
   - Знаете, дорогая Виола, у балетных, почти у  всех,  крайне  несчастливая
личная жизнь. Посудите сами. В юношеские годы, когда  все  подыскивают  себе
пару, мы днями стоим у станка, шлифуем  технику.  Репетиция  -  спектакль  -
репетиция. Тренаж - премьера - тренаж, иногда гастроли. Вращаешься  в  очень
узком кругу, видишь только одни и те же знакомые лица. Чтобы пойти в  гости,
времени просто не хватает. Значит, супруга надо искать среди своих. Но  наши
мальчики... - Она махнула рукой. - Горе, а не мужчины, да и половину из  них
с  натяжкой  можно  отнести  к  сильному  полу.  В  балетных  кругах  широко
распространен гомосексуализм. Иногда,  впрочем,  девочки  находят  мужа,  не
имеющего отношения к  артистам.  Но,  как  правило,  из  этих  семей  ничего
хорошего не выходит. Родить ребенка можно себе позволить только после выхода
на пенсию, в тридцать пять, не раньше.
   - Почему?
   -  Беременность  длится  девять  месяцев,  и  около   года   надо   потом
восстанавливаться. Причем  это  не  у  всех  получается.  Вот  и  приходится
выбирать между любовью и профессией... Конечно, понимаю, как мне  повезло  с
Антоном, но сейчас, по-моему, не совсем уместно говорить  о  бракосочетании,
когда в семье похороны предстоят... -  Она  откинула  назад  свои  роскошные
волосы.
   Я фальшиво вздохнула и сказала:
   - К сожалению, Антон не слишком откровенен с вами.
   - Что имеете в виду?
   -  Первого  апреля  этого  года  он  зарегистрировал  брак  с  гражданкой
Новосельцевой, и вам надеяться не на что.
   Ксения вспыхнула так, что слезы выступили у нее на глазах.
   - Откуда узнали и зачем надо мной издеваетесь?
   - И не думала даже смеяться, - идиотничала я. -  А  сведения  точные,  из
загса, вот спросите его, когда придет!
   Ксюша покрылась синеватыми пятнами.
   - Ну и что хотите за молчание? Сразу  предупреждаю,  бешеных  денег  нет.
Тысячу? Две? Впрочем, это предел.
   - О чем вы?
   - Хватит! - топнула ногой балерина. - Прекратите. Великолепно знаете, что
я - Новосельцева, и явились шантажировать.
   - Вот уж совершенно не собиралась требовать у вас никаких денег, да и  за
что? - абсолютно искренно ответила я.  -  Просто  интересно  стало:  свадьба
была, а всем говорите, что гражданская жена. Обычно женщины наоборот делают.
   Внезапно Ксюша рухнула на диван и сжала ладонями голову.
   - Как все надоело. Господи, до жути, устала я. Говорите быстро,  сколько?
Вот, тысяча есть, возьмите...
   И она принялась судорожно  вытаскивать  из  роскошного  кошелька  зеленые
бумажки.
   - Берите, берите, только имейте в виду,  плачу  один  раз.  А  расскажете
Антону... Может, и к лучшему...
   - Как это? - оторопела я. - Он что, не знает о женитьбе?
   Ксюша захохотала, слезы цепочкой покатились по ее  худому  лицу  с  четко
выступающими скулами.
   - Надоело, боже, все надоело, не могу, отстаньте...
   Она принялась  мотать  роскошной  гривой  волос.  Банкноты  с  портретами
американских президентов разлетелись по ковру.
   - Уходите, - твердила Ксюша, - убирайтесь! Вас наняли  следить  за  мной?
Убирайтесь...
   Крик перешел в горькие, отчаянные рыдания. Я аккуратно  собрала  доллары,
положила их в кошелек Ксении и сказала:
   - Не порите чушь! Лучше быстро говорите, куда  дели  результаты  анализов
Никиты.
   - О господи, - простонала Ксюша, - русским  языком  объясняю,  ничего  не
видела!
   - А доктор Кисин утверждает обратное.
   - Я с ним незнакома.
   - Он говорит - передал бумаги Ксении, жене брата Альбины.
   -  Никогда  не  представляюсь  женой!  Никогда,  поверьте.  И  зачем  мне
результаты чужого обследования?
   - Врете много. Доктора в глаза не видали, документы  тоже,  Антону  -  не
жена, и вообще он и слыхать не слыхивал о женитьбе на вас... Только  кто  же
тогда зарегистрировал брак первого апреля?
   Ксения напряглась:
   - Ну очень сложно объяснить.
   - Зато мне все понятно, - неожиданно выпалила я. -  Узнали  от  онколога,
что Никита выздоровел.
   - А он был болен? - тихо поинтересовалась Ксюша.
   - Вот эти примочки оставьте для следователя, - фыркнула я. -  Великолепно
знали: у Соловьева рак.
   - Нет, - потрясение покачала головой Ксюша. - Впервые слышу.
   - Да ладно. Давно в курсе, поэтому и  поспешили  расписаться  с  Антоном,
чтобы иметь право на деньги. Тоша вроде не от мира сего, но черт его  знает,
как поступит, если получит капитал.
   - Глупости, - взвизгнула Ксюша. - Бред сивой коровы!
   - Кобылы, - поправила я.
   - Что?
   - Бред сивой кобылы, а не коровы...
   Ксюша закусила губу, потом спокойно сказала:
   -  Все  понятно,  вы  -  ненормальная,  сбежали  из  психушки.   По   вас
поднадзорная палата плачет!
   - А вас ждет не дождется камера смертников Бутырского изолятора, есть там
такое милое местечко в Пугачевской башне.
   - Почему? - оторопела Ксюша.
   - Потому что вы - безжалостная убийца. Сначала  подстроили  автомобильную
аварию и убрали Веру. Потом отравили Никиту и сумели свалить все  подозрения
на Альбину. И ведь как хитро придумали,  вроде  вам  от  кончины  Соловьевых
никакой выгоды: гражданская жена никаких прав  на  имущество  не  имеет.  Но
брак-то оформили по всем законам!
   - Ты с дуба упала, идиотка, - прошептала Ксюша, зеленея на  глазах,  -  в
первый раз такую чушь слышу.
   Я взяла телефон.
   - Куда ты звонишь?
   - В милицию, следователю Куприну, пусть приедет и сам разберется,  что  к
чему!
   - Не надо, пожалуйста, не надо...
   - Если ты никого не убивала, то и бояться  нечего,  -  отрезала  я,  тыча
пальцем в кнопки.
   - Но тогда придется рассказать Антону обо всем, - заплакала Ксюша.
   - Об убийстве?
   - Да нет, о свадьбе!
   - Хочешь сказать, что он не знает о бракосочетании?
   - Именно.
   - Однако, - ехидно пропела я,  -  ты  внесла  его  в  зал  регистрации  в
глубоком наркозе? Или он был в состоянии гипнотического транса?
   - Он там вообще не был, - выпалила балерина.
   - Как это? - изумилась я. Ксюша шумно высморкалась.
   - Ладно, слушай. Глупость, конечно, получилась.

ГЛАВА 28

   Сколько  Ксения  себя  помнит  -  ей  не  везло.  Сначала  с  родителями.
Папа-дирижер и мама-певица твердо решили, что дочь должна  стать  балериной.
Особых данных у девочки не наблюдалось, но блат  -  великое  дело,  и  Ксюша
попала в хореографическое  училище.  Впрочем,  подобных  ей  "позвоночников"
оказалось в доме на Третьей Фрунзенской улице много. Дети высокопоставленных
родителей,  отпрыски  "своих"  из  мира  искусства...  Но  были  и   другие,
талантливые девочки  и  мальчики,  выдержавшие  совершенно  честно  огромный
конкурс. И вот с ними-то педагоги занимались рьяно, порой  не  жалея  своего
свободного времени, понимая, что  именно  эти  "гадкие  утята"  вырастут  со
временем в лучших лебедей балета. Так что в училище Ксюшу  не  выделяли,  но
выучили. Педагоги прославленной на весь мир кузницы хореографических  кадров
высокопрофессиональны, а научиться исполнять классические танцы может любой.
   Потом папа нажал на все кнопки, и Ксюша попала в Большой  театр,  где  ее
задвинули в последний ряд кордебалета. Так девушка начала  карьеру.  Ничего,
кроме разочарования, работа не приносила. Ксюша автоматически выполняла  па,
отточила технику, но не более того. Сольную партию не предложили ни разу.
   Кое-кто из ее товарок,  не  слишком  преуспевших  в  балеринах,  променял
карьеру на семью. Девочки выскочили замуж,  растолстели,  нарожали  детей  и
навсегда расстались с карьерой  танцорок.  Кое-кто  подался  в  танцевальные
ансамбли, где требования, предъявляемые к солистам, были  не  столь  строги,
как в Большом театре. Начали плясать "Русскую" с балалайкой и объехали  весь
мир с гастролями.
   Но Ксюше и тут не повезло. Папа-дирижер  и  слышать  ничего  не  хотел  о
какой-нибудь "Березке" или  "Ритмах  планеты".  Стоило  Ксюше  заикнуться  о
намерении пойти на просмотр в ансамбль,  как  отец  хватался  за  валидол  и
кричал: "Дочь Новосельцева никогда не станет плясать в ресторане".
   Почему в ресторане? Отчего Зал имени П.И.  Чайковского,  где  чаще  всего
выступали ансамбли, казался папе кабаком, не знал никто, но уйти из Большого
он дочери не позволил.
   Не лучше обстояло дело и с надеждами на личное счастье. Стоило  появиться
какому-нибудь кавалеру, как мамочка-певица мигом накрывала  стол,  заставляя
его разнообразными блюдами домашнего изготовления  -  кулебяками,  салатами,
заливными и желе.
   Радушно наполняя тарелку  гостя,  она  начинала  милый  разговор,  сильно
смахивающий на допрос. Сколько лет? Какая  квартира?  Большая  ли  зарплата?
Каковы перспективы на  работе?  Кто  родители?  Где  расположена  дача?  Как
правило, юноши, подвергшиеся этой  "процедуре",  больше  никогда  в  дом  не
приходили и порывали с  Ксюшей  какие  бы  то  ни  было  отношения.  Девушка
пыталась скрыть от любящей мамочки ухажеров, но не тут-то  было.  У  Варвары
Андреевны повсюду находились шпионы, доносившие на Ксению матери. Узнав, что
Ксюшенька завела роман, мать  категорично  требовала:  "Приведи  кавалера  в
дом!"
   Если Ксюша пыталась увильнуть и не выполняла приказ, то  мамуля  наносила
удар  ниже  пояса.  Ложилась  в  спальне  на  кровать  и  голосом  умирающей
оповещала: "Боже, как мне плохо!"
   Приезжала "Скорая", домработница  бегала  беспрестанно  в  ванную,  меняя
мокрое полотенце, возлагавшееся хозяйке на лоб. Ксюша  начинала  чувствовать
себя убийцей и оставалась сидеть у постели  матери.  Спустя  сутки  маменька
выздоравливала и, взяв дочурку за руку, шептала: "Слава богу, отпустило,  не
умерла на этот раз. Я так волнуюсь, когда ты проводишь время  с  неизвестным
мужчиной... Ну приведи своего кавалера!"
   Ксюша  безнадежно  кивала,  и  маменька  бросалась  на   кухню   отдавать
приказания прислуге.
   Потом она вдруг внезапно скончалась от обширного инфаркта.  Бедная  Ксюша
прорыдала целый год: оказывается, у матери и впрямь было больное  сердце,  а
дочь считала, что все ее припадки - лишь хорошо отрепетированный  спектакль.
После кончины супруги отец сильно сдал, начал пить, и не прошло и двух  лет,
как Ксения осталась круглой сиротой.
   Возраст подкатил к тридцати. Прежние кавалеры были давно женаты, а  среди
нынешних - почти сплошь мужчины, обремененные алиментами. Никто  из  них  не
спешил делать предложение стареющей девушке. Парни охотно приходили в гости,
пили чай, укладывались спать в удобную постель с великолепным бельем,  но...
Но дальше дело не шло. О женитьбе никто из них не заговаривал. Потом  на  ее
пути попался Антон.
   Ксюша быстро смекнула, что, возможно, это ее  последний  шанс.  Антон  на
первый взгляд казался идеальным кандидатом  для  брака.  Во-первых,  он  был
богат. Ездил на блестящей иномарке, великолепно одевался и, расплачиваясь  в
магазине или кафе, бормотал, вытаскивая кошелек: "Не помню, сколько  у  меня
там завалялось".
   Ксюша, живущая на зарплату танцовщицы, всегда точно знала, сколько  денег
у нее в сумочке - три копейки. Платили в Большом  театре  гроши,  и  женщина
экономила,  как  могла,  стараясь  прилично  одеваться.  Положение  балерины
обязывало. Никому не рассказывая, Ксюша заглядывала в магазин  секонд  хэнд,
выискивала  там  вполне  пристойные  вещи  и  потом  гордо  врала  подругам,
задававшим вопрос: "Где взяла?"
   - В бутике "Версаче", дороговато, конечно, но хорошие шмотки того стоят!
   Через полгода Ксюша поняла, что Антон очень даже непрост. С виду  мягкий,
аморфный, расстерянный, он, когда требовалось,  проявлял  твердость  и  даже
неприступность.  Один  раз  Ксюша  слышала,  как  любовник  разговаривает  с
водителем, который, не успев затормозить, разбил фару  его  "БМВ".  Балерина
поразилась резкому, холодному  тону  и  какой-то  беспощадности,  с  которой
интеллигентный Тоша выколотил из не слишком богатого на  вид  шофера  двести
долларов. Тогда ей впервые пришла в голову мысль, что мужчина ее мечты носит
маску, и сейчас из-под этой маски на миг глянуло мурло  злобного  хама.  Но,
спрятав баксы,  Тоша  растерянно  улыбнулся  и  вновь  стал  своим,  родным,
любимым.
   Еще он постоянно обо всем забывал, терял очки, ключи, документы, и  Ксюша
приглядывала за ним, как мать за неразумным младенцем. Правда, один  раз  он
полетел без нее отдыхать в Майами. Ксюша просто извелась,  предполагая,  что
Антон уже давным-давно сидит в полиции, так как, скорей всего,  остался  без
паспорта и денег. Но нет! Любовник вернулся загорелый и  страшно  довольный.
Очевидно, когда некому было его пасти, он мобилизовывался.
   Кроме того, Тоша регулярно забывал о назначенных свиданиях.  Сколько  раз
Ксюша ждала на улице по два часа! И  еще  она  знала  теперь:  Антон  нищий.
Шансов на получение денег практически не существует.  Правда,  и  Никита,  и
Альбина принимали балерину вполне радушно. Хозяин один раз бросил фразу:
   - Все равно мой драгоценный родственничек когда-нибудь  женится,  так  уж
пусть на приличной Ксюше. А то еще приведет лимитчицу  с  бетонного  завода.
Впрочем, тогда выгоню, и дело с концом.
   Ксюша понимала очень хорошо, что в семье Михайловых-Соловьевых она  стоит
на иерархической лестнице намного ниже  собаки  Каси,  но  не  протестовала.
Все-таки это была видимость брака, а жить одна Ксюша больше не могла, у  нее
начиналась  сильнейшая  депрессия,  когда  приходилось  ночевать  в   полном
одиночестве в городской квартире.
   Вроде, с одной стороны, Ксюша и понимала, что разлюбезный Тоша не  лучший
кандидат на роль спутника жизни, но с другой... Их роман  длился  пять  лет,
сил и здоровья было угрохано много, и отдавать кому-то Антона  не  хотелось.
Еще мучила мысль о его неприспособленности к жизни. Она боялась, что без нее
он пропадет. Балерине было жаль "вечного  студента",  а  жалость  у  русской
женщины - это синоним  любви.  И  потом,  она  все  же  очень  надеялась  на
предложение, ну уж если не сердца, то хоть руки... Но Антон не  торопился  с
оформлением  отношений.   Очевидно,   положение   холостяка   при   женщине,
исполнявшей функции жены, устраивало его по