изнесла:
     - Я незнакома с Ицхаком Шнеерзон-Блюменом...
      -  Но  как  же,  - растерялась я, - он говорил,  будто
учился с вами в Полиграфическом...
     - Незнакома с Шнеерзон-Блюменом, - продолжила Аркина. -
Но.., я ходила в одну группу с Блюмен-Шнеерзоном!
      От негодования у меня чуть было не пропал голос. Ну не
дрянь! Однако надо во что бы то ни стало попасть к Аркиной в
дом, поэтому я залепетала:
      -  Ой,  я  спутала!  Двойная фамилия  такая  редкость!
Конечно же! Шнеерзон-Блюмен!
     - Блюмен-Шнеерзон, - ледяным тоном возвестила Дина.
       Я  решила  больше  вообще  не  упоминать  фамилию   и
забормотала:
     - Если разрешите, я привезу вам посылочку...
      -  Мы  можем  встретиться у Центрального  почтамта,  -
отрезала Аркина, - в пять часов вечера.
      -  Мне не трудно завезти коробочку, она не такая уж  и
большая, и потом...
      -  Ну, - нетерпеливо сказала Дина, - что еще? Внезапно
мне   в  голову  пришла  блестящая  мысль.  Судя  по  всему,
собеседница  жутко гордится своим умом и сообразительностью.
А раз так, то следует прикинуться непроходимой идиоткой...
      -  Диночка, - затараторила я, - Ицхак говорил,  у  вас
шикарный дом, а в гостиной бассейн, верно?
      Неожиданно  Аркина рассмеялась и вполне по-человечески
ответила:
     - Верно.
       -   Я  никогда  не  видела  ничего  подобного!  Очень
любопытно!
     Дина расхохоталась:
     - Хорошо, подъезжайте.
     - А вы мне покажете бассейн?
     - Обязательно, - веселилась хозяйка, - к пяти успеете?
     - Смотря куда.
     - Центральный почтамт представляете?
     - На Тверской?
      -  Там  телеграф. Почтамт на Мясницкой,  бывшей  улице
Кирова.
     - А-а-а, знаю, конечно.
       -   Напротив  него  магазин  "Чай-кофе",  -  спокойно
объясняла дорогу хозяйка, - войдете в арку, повернете  влево
и  увидите двухэтажный дом светло-зеленого цвета. Жду вас  к
пяти.
      -  Простите,  вы  не  назвали номер  квартиры...  Дина
спокойно ответила:
     - Все здание принадлежит нам!
      Я  подскочила  на месте и рванулась к гардеробу.  Так,
имидж  выбран: богатая, но страшно глупая дама,  замужем  за
израильтянином...
      Загвоздка была только в одном - что на себя  натянуть?
Ни  мои  вещи, ни шмотки Томуськи никак не походят на одежду
обеспеченной дамы. Мы можем купить себе дорогие вещи, только
зачем? Главное для нас не мода, а удобство. Впрочем,  в  тех
богатых домах, куда я хожу преподавать, хозяйки одеты  более
чем  просто:  в  джинсы  и свитерочки.  Но  наметанный  глаз
опытной женщины мигом отличит шмотки производства вьетнамцев
от  вещей,  сшитых  в  лучших домах моды...  Пришлось  вновь
хвататься за телефон.
      -  Алло, - протянула Катя Гвоздина, - кто там в  такую
рань?
     - Ты чего, Катюха, люди уже обедать сели! - возмутилась
я.
      -  Мы  обедаем  в  двенадцать ночи, - отчаянно  зевая,
сообщила  Катька, - спектакль заканчивается когда в  десять,
когда  в  пол-одиннадцатого...  Ну  какого  черта  ты   меня
разбудила?
      Катюшка  с  переменным успехом выступает в не  слишком
популярном театре. Главные роли ей не достаются, правда,  не
так  давно  подвалила удача. Она снялась в  телесериале  про
бандитов,  ей  опять  дали роль второго плана,  но  Гвоздина
проявила  себя  молодцом. Эпизод с  ее  участием  запомнился
зрителям,  и  теперь Катюшка надеется на новые  предложения.
Она не замужем, детей у нее нет, и все деньги баба тратит на
шмотки. Если у кого и есть модные вещички, так это у нее.
     Отворив дверь, Гвоздина протянула:
     - Ну и зачем тебе шмотки понадобились?
     - Нас с Олегом пригласили на день рождения, - забубнила
я,  вылезая  из  ботинок, - к очень крутым и  богатым.  Бабы
-%!.al расфуфырятся, а мне краснеть!
      -  Ща  все  сделаем,  - воскликнула  Катька,  -  пусть
денежные  мешки от зависти пятнами пойдут... А ну,  топай  в
спальню! Впрочем, нет, сначала в ванную.
     - Зачем?
      -  На  свою  голову давно смотрела? - поинтересовалась
Катька и застучала кулаком в стену. Тут же раздался звонок в
дверь.
      -  Что  случилось?  -  спросила  худенькая  девочка  в
обтягивающих кожаных штанах. - Пожар?
     Катька бесцеремонно ткнула пальцем в мою сторону.
      -  Слышь,  Верка,  можешь  из  этого  чучела  человека
сделать?
     Вера крепкой рукой ухватила меня за волосы и сообщила:
     - Ну в принципе...
     - Ей в четыре надо отсюда вылетать.
      -  Иди сюда, - приказала Вера и втянула меня к себе  в
квартиру.
      Следующий  час они с Катькой измывались надо  мной  по
полной  программе.  Волосы сначала  выкрасили  в  каштановый
цвет,  потом  высветили несколько прядей. Затем Вера,  ловко
щелкая ножницами, постригла меня так коротко, что на макушке
волосы  встали дыбом. Потом им не понравились мои  брови,  и
Вера ухватилась за пинцет...
      Одним словом, в шестнадцать ноль-ноль узнать меня было
практически  невозможно. Нельзя сказать, что  я  похорошела,
нет, просто стала другой.
      Расклешенные темно-синие брюки пришлись мне впору, но,
когда  Катька вытащила из шкафа жуткий свитер, я возмутилась
до глубины души.
      -  Ну, Катерина, ты с ума сошла! Эту вещь ни за что не
надену!
     - Почему? - удивилась актриса.
     - Сама посмотри на пуловерчик внимательно, - окрысилась
я, - да его вязала слепая бабушка, причем однорукая...
      Катька  заржала и показала крохотный зеленый  ярлычок,
пришитый возле кармашка на груди.
     - Читай, что написано.
     - Глинфильд, - протянула я.
     - Поняла теперь?
     - Нет!
     Катюшка вздохнула:
      -  Ой, тяжело с тобой, темнота беспросветная. Кофточка
на  пятьсот  баксов  тянет, богачки  мигом  фирменный  лейбл
увидят и в отличие от тебя тут же сообразят, что к чему!
      -  Ты  хочешь  сказать, - недоверчиво пробормотала  я,
касаясь  отвратительной  вещицы,  -  что  ЭТО  стоит   почти
пятнадцать тысяч рублей?!!
     Катька кивнула:
       -   Именно.  Сейчас  такие  штуки  супермодны.  Стиль
называется "бабушкин сундук". Не спорь, бога ради, поверь, я
знаю, что делаю. Еще вот на, держи сапожки...
     Я уставилась на узконосые баретки, больше всего похожие
на тапки старика Хоттабыча. Острые носы устремились ввысь, а
/ob*  покоилась на невероятно длинной и тонкой шпильке...
      -  Но  я  сразу  упаду, как только их  напялю!  Катька
всплеснула руками.
     - Нельзя же к этой одежде нацепить твои жуткие ботинки!
И сумочка вот! А теперь давай сюда руки...
     Она вытащила из холодильника пузырек с лаком. Я поджала
пальцы.
      -  Давай  сюда,  - заорала Гвоздина, тряся  флакон,  -
немедленно вытягивай когти! Разве можно надевать  кольца  на
такие лапы!
     - Но у меня нет с собой колец, - отбивалась я.
      Катька  пихнула меня в кресло, цепко ухватила крепкими
пальцами за запястье и прошипела:
      -  Чтобы  всякие богатые дряни, обвешанные  брюликами,
которые  их  мужья приобрели за ворованные у народа  деньги,
посмеивались над моей подругой! Сиди молча!
      Ровно  без пяти пять я, раскрашенная, принаряженная  и
пахнущая  неизвестными мне духами, вошла во двор  и  увидела
нужный дом.
      Единственная поблажка, которую мне сделала  Катька,  -
это  разрешение  добраться  до  места  в  удобных  ботинках.
Остроносые полусапожки лежали в пакете.
      Я  прислонилась  к  стене  здания,  поменяла  обувь  и
позвонила  в  дверь.  Она  распахнулась.  На  пороге  стояла
женщина  редкой, потрясающей красоты. Огромные карие  глаза,
опушенные  пушистыми черными ресницами, занимали,  казалось,
пол-лица.  Тонкий, абсолютно прямой нос, красиво  очерченный
рот  с  полными губами, кожа, напоминающая по  цвету  тонкий
китайский  фарфор...  Хозяйка оказалась  высокой,  стройной,
длинноногой, словно топ-модель, но в отличие от плоскогрудых
"вешалок" у Дины имелся вполне приличный бюст.
      Смерив меня взглядом, хозяйка минуту молчала, но потом
ее глаза подобрели.
     - Вы от Ицхака?
      Я  кивнула  и выставила вперед коробочку, обернутую  в
разноцветную бумагу.

                          Глава 20

     Начав карьеру наемной преподавательницы, я стала бывать
в  разных  квартирах. Кое у кого стояли продранные кресла  и
поцарапанная  мебель,  другие  жили  лучше,  третьи   совсем
хорошо... В доме у глупенькой Луизы, столь гордящейся  своим
богатством, роскошь сквозила изо всех щелей, просто  била  в
глаза!  Но  в  апартаментах, подобных  этим,  я  никогда  не
бывала.
      Просто  Останкинский  дворец крепостных,  даже  паркет
такой   же,  набранный  из  ценных  пород  дерева.   Широкая
мраморная  лестница, у подножия которой стояли  два  больших
торшера,   вела,  очевидно,  на  второй  этаж,   перед   ней
простирался огромный холл, из которого в разные стороны вели
двери.
      -  Спасибо,  -  сказала Дина и  поставила  коробку  на
журнальный столик у вешалки.
      Надеюсь, мадам не слишком разочаруется, когда  увидит,
что  там всего лишь коробочка мацы, купленная мной по дороге
в  булочной.  Но Дина Сергеевна, очевидно, была  превосходно
воспитана.  Она  не стала при посторонней женщине  проявлять
любопытство и жадно срывать красивую упаковку.
      Старательно исполняя роль богатой идиотки, я  закатила
глаза и ахнула:
      - Боже, какая красота! Ицхак, правда, говорил, что дом
необыкновенный, но я не ожидала, что настолько! Изумительный
паркет!
       Лицо   Дины  постепенно  теряло  настороженность,   я
продолжала:
      - У нас с мужем тоже очень большие апартаменты, восемь
комнат,  но все как-то традиционно, без стиля... Муж человек
консервативный,  бывший  инженер,  привык  жить  просто,   и
переубедить  его  невозможно.  Я  хотела  купить  элегантную
кровать,  знаете,  такую, с радиоприемником...  Нет,  уперся
лбом:  мне  и на обычной хорошо. Решила приобрести  стильное
кресло  с массажером... Слыхали - небось. Здоровская  штука,
включаешь  моторчик, а оно начинает тебе спинку массировать.
Опять   не   разрешил!  Кое-как  согласился   на   комнатный
фонтанчик!  Ах,  очень  красиво! Вода журчит,  подсветка,  а
посередине сидит птичка, ненастоящая, конечно, и поет...
      -  Поет? - спросила вконец изумленная глупостью гостьи
хозяйка. - Как поет?
       -  Замечательно,  -  воодушевленно  подхватила  я.  -
Соловей!   Тра-ля-ля,   тра-ля-ля...   Понятно,    что    от
электричества  работает!  А еще  у  меня  повсюду  бронзовые
фигуры,  коллекция!  Две у входа, кошки,  одна  в  гостиной,
слоник,  и несколько в спальне, такие красивые! Где  же  ваш
бассейн? Жутко хочется посмотреть!
     В глазах Дины загорелись веселые огоньки.
     - Хотите чай?
      -  О,  -  воскликнула  я, -  как  хорошо,  что  вы  не
предложили  кофе!  Мой папа, между прочим,  я  происхожу  из
элитной семьи, работал в Министерстве обороны...
     Дина широко улыбнулась:
     - Ваш отец военный?
      Я  приосанилась, подняла, как Аким, указательный палец
вверх и возвестила:
     - О! Не простой военнослужащий, не капитан, не майор, а
полковник!  Самый настоящий полковник, высшее  командование,
генералитет!
      Хозяйка  прикусила  нижнюю губу и отвернулась,  она  с
трудом  сдерживала смех. Я почувствовала, как меня  начинает
отпускать  напряжение.  Если  смеешься  над  человеком,   то
перестаешь его опасаться. Дина явно решила, что видит  перед
собой потрясающую дурочку.
      -  Так  вот мой отец, - продолжала я щебетать,  -  мой
папочка всегда говорил: чай - питание для мозга!
     Тут Дина не выдержала и расхохоталась:
      - Ну, прямо скажем, нетрадиционная фраза для военного.
Мне  всегда  казалось, что они питают свои  мозги  тем,  что
разлито в бутылки, причем крепостью не ниже сорока градусов.
      -  Мой  отец,  -  вещала я, - мой папочка  на  дух  не
переносит алкоголь!
      - Ну вам повезло, - усмехнулась Дина, - так как насчет
чая?
      Сделав пару шагов, она толкнула дверь, и я ахнула,  на
этот  раз  совершенно  искренне.  Открывшаяся  нашим  глазам
комната  поразила  меня. До сих пор я никогда  не  встречала
ничего подобного.
       Огромное  пространство,  но  не  четырехугольное,   а
круглое.  В  центре  поблескивает голубая  вода  и  сверкают
хромированные лесенки, но стоит скосить глаза в  сторону  от
зеленовато-голубой глади, как картина меняется.
      По  периметру  бассейн  был  окружен  тяжелой,  темной
антикварной  мебелью. Диваны, стулья, кресла - все  обтянуто
темно-красной  тканью,  столы, а их тут  насчитывалось  штук
пять,  были  покрыты кружевными скатертями, на  полу  лежали
плотные  ковры,  а окна задрапированы тяжелыми  занавесками.
Над  бассейном  ярко  светили  потолочные  лампочки,  мебель
тонула   в  тени,  в  меблированной  части  гостиной  стояли
торшеры, создающие мягкий полумрак.
      Комната производила дикое впечатление, это был  полный
идиотизм, но одно точно - такой больше ни у кого нет.
      - Вот это да! - выпалила я. - Думала, Ицхак привирает,
ну  кому  придет в голову делать из зала для  приема  гостей
Венецию! Как красиво!
      -  Можете искупаться, - предложила Дина, очевидно,  ее
тронула моя детская реакция.
     - Купальника нет.
      - У нас их целая куча, - хмыкнула хозяйка, - держим на
любой размер. Хотите, велю принести?
      -  Нет-нет,  спасибо, я не умею  плавать.  Дина  опять
засмеялась,   дверь   открылась,   появилась   женщина   лет
пятидесяти.
     - Рената, - велела хозяйка, - чай, ну и все такое.
     Горничная кивнула и исчезла.
     - А что у вас еще есть интересного? - спросила я.
     - В каком смысле? - оторопела хозяйка.
      - Ну, может, зимний сад или коллекция какая-нибудь,  я
бы посмотрела, пока чай готовится!
     Дина опять прикусила нижнюю губку. В ее красивых глазах
скакали бесенята.
     - Хотите весь дом посмотреть?
     - О! Обожаю! Просто обожаю разглядывать комнаты!
     Аркина легко поднялась с кресла:
     - Тогда пошли.
      Дом  оказался  огромен, спален и  санузлов  бессчетное
количество, а еще столовая, кабинет, библиотека, бильярдная,
кинозал, баня...
      Короче  говоря, мы бродили по зданию больше часа.  При
входе в каждую комнату я не упускала возможности сказать:
      -  Ну,  у  меня в Израиле тоже есть похожий ковер,  на
арабском рынке купила. Или:
      - Ой, какая хорошенькая люстрочка! Где брали? Небось у
"Тати"!
      Дина  крепилась и не смеялась во весь голос,  но  было
видно,  что  ситуация ее жутко забавляет. Не сдержалась  она
только один раз, в столовой, когда я, ткнув пальцем в буфет,
где  стоял  роскошный сервиз, сделанный  в  начале  века  во
Франции, скорее всего в Лиможе, заявила:
      -  Тарелочки-то  простоваты! У меня пошикарней  будет,
сервиз  "Мадонна".  Надо  и вам такой  купить.  Знаете,  как
отлично   на  столе  смотрится!  Весь  перламутровый   и   с
картинками!
     Дина прыснула, потом быстро закашлялась.
      -  Извините,  я  простыла, очевидно, погода  меняется,
прямо не знаешь, как одеваться.
     - Главное, - занудно сообщила я, - теплое белье. Всегда
ношу его в октябре и до апреля не снимаю.
     - В Израиле разве холодно? - удивилась Дина.
     - Нет, но лучше перебдеть, чем недобдеть, - нашлась я.
      Дина  снова закашлялась, и мы вошли в небольшую темную
комнату,  где  было  значительно прохладнее,  чем  в  других
помещениях.
      Аркина  щелкнула  выключателем.  Мягкий  свет  осветил
небольшое пространство, заставленное шкафами. Дина пояснила:
      -  Мой  муж страстный коллекционер, собирающий  книги.
Они,  к  сожалению, от времени портятся, поэтому в хранилище
своих  редкостей  он  попытался создать  идеальные  условия:
постоянную температуру воздуха, определенную влажность, даже
свет  здесь  включают  не  слишком часто,  причем  лампы  не
обычные, а специальные, от их...
      -  Ой,  -  взвизгнула я, - я тоже обожаю детективчики!
Просто до умопомрачения! Мы могли бы иногда меняться! Сейчас
как  раз я читаю Корнилову, про Пантеру! У меня есть все  ее
романы!  Хотите,  пришлю вашему муженьку? Теперь  в  Израиле
можно  купить любые книги. Наши эмигранты читают  только  на
русском...
     Дина вздохнула и приоткрыла один из шкафов. Перед моими
глазами  предстали толстые, какие-то корявые тома  в  темных
переплетах.
     - Мой супруг не любит криминальные истории, он покупает
раритетные  издания,  вроде этого, Радищев  "Путешествие  из
Петербурга в Москву", выпущено при жизни автора.
     Я сморщила нос.
     - Радищев, Радищев... Где-то слыхала.. Кажется, в школе
проходили...  Но,  простите, какой интерес  в  такой  книге?
Сплошная скука, ей-богу, заснешь сразу. Посоветуйте  супругу
Маринину.  Вот  мой  муженек  с  огромным  удовольствием  ее
читает. А фильм про Каменскую смотрите?
     Хозяйка улыбнулась:
      -  Мы  не слишком увлекаемся подобного рода историями.
Пойдемте, наверное, чай давно остыл.
       Но   мне   совсем  не  хотелось  покидать   прекрасно
оборудованное хранилище. Если говорить о картине, то  только
здесь.
     - А там что? - ткнула я пальцем в другой шкаф.
      -  Тут  везде  старопечатные книги, -  пояснила  Дина,
демонстрируя внутренности стеллажей.
     - Господи, зачем ему столько! - кривлялась я.
     Аркина терпеливо ответила:
      -  Это  страсть.  Вот  вы  говорили,  будто  собираете
бронзовые фигурки...
      -  Да, кошечек, собачек, слоников, но они красивые,  -
возразила  я,  -  и потом, все их видят! А  у  вас  какие-то
грязные  книжки,  да  еще в самом укромном  углу.  Я  бы  не
разрешила своему супругу держать дома подобную дрянь,  пусть
бы  лучше  машинки  собирал или, на  худой  конец,  марки  с
открытками, хотя, согласитесь, от них тоже не слишком  много
пользы...
      -  Вы  любите  пирожные с заварным  кремом?  -  решила
переменить тему Дина.
      Но я лихорадочно бегала глазами по стенам, кругом лишь
одни шкафы... Хотя, нет!
      В  простенке  висело нечто, прикрытое  полупрозрачными
занавесками.
     - А там что? - бесцеремонно спросила я и быстро дернула
за  свисающую  сбоку веревочку. С легким  шорохом  занавески
разъехались,  и  взгляду  открылась картина,  заключенная  в
стеклянный ящик, внутри которого виднелся термометр.  Именно
так  в  Лувре  хранится Джоконда. Мы с Олегом после  свадьбы
отправились на пять дней в автобусную экскурсию  по  Европе.
Было  весьма  утомительно трястись все время на  колесах,  а
потом  бегать толпой по музеям. Мне больше нравится  изучать
экспозицию  в одиночестве. Но на индивидуальный тур  средств
не хватало, поэтому мы решили: лучше на автобусе, чем вообще
никак.  Кстати, всемирно известное произведение Леонардо  да
Винчи  не произвело на меня никакого впечатления. Просто  не
слишком  красивая женщина с ехидной ухмылкой. Напротив  Моны
Лизы   в   Лувре   клубилась  толпа,  фотографировать   было
запрещено,  но  кое-где  в  толпе  людей  вспыхивали   яркие
огоньки,  и  тогда  служители громко выкрикивали  на  разных
языках:
      -  Дамы  и  господа, просим соблюдать  правила.  Свет,
падавший на стекло, бликовал, и Джоконду было плохо видно...
Словом,   я   ушла,  испытывая  разнообразные  чувства.   От
глубокого     разочарования     до     жуткого     комплекса
неполноценности.  Ну  надо  же,  все  в  восторге,   а   мне
запомнился лишь стеклянный ящик с термометром...
      И  вот  теперь  в подобной "упаковке"  предстала  иная
картина.  Помня  уроки Лувра, я быстро отошла  в  сторону  и
взвизгнула:
     - Ой! Я видела такую! Но где?
     Дина недовольно задернула занавески.
      -  Эта  вещь не представляет никакого интереса, просто
муж очень любит эту церковь, вот и попросил сделать для него
копию  росписи.  Естественно, в  уменьшенном  виде  -  О,  -
завизжала  я, старательно демонстрируя экстаз. -  Вспомнила!
Конечно! Церковь! Италия! Мы были там когда-то и видели  эту
штуку!  "Тайный вечер"! Какой-то знаменитый художник сделал!
Со странным именем! Иначе, инчи, ванчи..
     - Леонардо да Винчи, - не утерпела Дина.