бросился к телефону, а с пятого  этажа
спустилась Таня Елина. Скоро вокруг несчастной Манюни столпилось  почти  все
население подъезда. Мужчины пытались разогнуть прутья, женщины засовывали  в
Машкин рот конфеты, кто-то наливал Ане валерьянку, кто-то гладил  Маньку  по
голове... Наконец хлопнула дверь подъезда, и на  лестнице  раздался  веселый
мужской голос.
   - Где ребенок с застрявшей головой?
   - Тут, - завопили все.
   Присутствующие здесь же собаки залаяли, а Аня принялась  истошно  рыдать,
громко икая.
   На  лестничную  клетку  поднялись  три  мужика  в  красивых   темно-синих
комбинезонах, они несли какие-то большие ящики.
   - А ну тихо,  -  неожиданно  гаркнул  высокий  плечистый  блондин,  самый
молодой из спасателей, - всем молчать!
   Люди разом заткнулись,  даже  пес  Кулибиных,  взбалмошная  болонка  Люся
захлопнула  пасть.  Было  что-то  такое  в  голосе  блондина,  отчего   всем
моментально захотелось его послушаться.
   - Чего собрались? - недовольно добавил  другой,  темноволосый  крепыш.  -
Ребенка, что ли, с головой застрявшей не видели?
   - Никогда! - радостно выкрикнул семилетний Ванька  из  пятьдесят  третьей
квартиры.  -  Никогда.  Интересно,  как  она  это  проделала?  Башка-то   не
пролезает, только что пробовал!
   Аня неожиданно завыла в голос.
   - Уберите психопатку, - велел блондин.
   - Это мать, - сказала я.
   - Тогда суньте ей в рот кляп, - посоветовал крепыш. - И чего орет, только
несчастного младенца пугает!
   - Заткнись, Анюта, - велел Иван Николаевич.
   Привыкшая, что ее всегда успокаивают и жалеют, Аня на секунду оторопела и
вполне внятно спросила:
   - Это вы мне?
   - Тебе, тебе, - ответил Иван  Николаевич,  -  надоела,  ей-богу,  в  ушах
звенит, все с твоей девкой в порядке.
   В ту же секунду Машку стошнило.
   - Умирает, - завопила Анька с утроенной силой.  -  Доченька,  кровинушка,
ой, погибает!!!
   Спасатели приладили какие-то штуки  к  прутьям  и  вмиг  вытащили  Машку.
Намасленная, намыленная, перемазанная шоколадными слюнями
   Маня оказалась в объятиях матери. Но Аня не успокаивалась.
   - Сейчас умрет!
   Третий спасатель, оказавшийся врачом, приказал:
   - А ну дайте сюда девочку! Сколько конфет она съела?
   Соседи принялись считать. Получилось, что плененная Машка  слопала  почти
полную коробку "Ассорти", принесенную  Натальей  Михайловной,  грамм  двести
ирисок, несколько мармеладок и большую шоколадку "Аленка".  Кроме  того,  на
ступеньках валялась упаковка от леденцов, но сколько из нее попало в  Машку,
неизвестно.
   - И что вы хотите? - спросил доктор. - Безумные люди! Разве можно ребенку
столько сладкого? Вот организм и защищается. Слава богу, что  тошнит,  я  бы
промывание желудка сделал!
   Спасатели начали складывать инструменты. Аня принялась зазывать  их  пить
чай. Мужчины отказались, но приняли в дар домашние  пирожки  с  капустой.  К
слову сказать, припадочная Анька великолепно печет.
   -  Тетя  Ложка,  -  подергала  меня  за  брючину  Сашенька  Ломакина   из
пятидесятой квартиры, - тетя Ложка, гляньте...
   -  Я  Вилка,  -  машинально  ответил  мой  язык.  Глаза   проследили   за
исцарапанной детской ручонкой, и я заорала почище Аньки:
   - МЧС, стой, не уходите, назад! Спасатели вернулись в два прыжка.  Крепыш
отрывисто спросил:
   - Что?
   Не в силах ответить, я указала рукой на лестницу. На  один  пролет  выше,
около окна, тихо-тихо стоял Ванька. Голова его торчала между прутьями.
   - Так, - протянул блондин, - пробовал, пробовал и добился своего.
   - Угу, - шепнул Ваняшка, - поднажал чуток, она и пролезла.
   - Славно получилось, - одобрил врач, - ловко вышло.
   - Немедленно все по квартирам! - гаркнул блондин. - Забрали собак, детей,
кошек, хомячков, попугаев, престарелых бабушек и ушли! Все! Остались  только
родственники этого малолетнего испытателя! Где его отец и мать?
   - Мой папа был летчиком и погиб  при  исполнении  служебного  задания,  -
озвучил Ваняшка постулат, который его мать-одиночка Соня  вложила  в  голову
сына, - а мама в ларьке сидит, круглосуточно.
   - Ясно, - буркнул доктор. Спасатели вновь приладили что-то к  прутьям,  и
Ванька оказался на свободе.
   - Так мы пойдем? - вздохнул крепыш. - Граждане, никто больше  попробовать
не хочет? Давайте, пока мы тут стоим, не стесняйтесь. Вот вы, например! -  И
он ткнул в меня пальцем. Я возмущенно фыркнула и ушла доваривать спецкашу.
   Утром, собираясь ехать в медицинское училище, я открыла дверцу под мойкой
и обнаружила, что мусорного ведра по-прежнему нет. Черт,  совершенно  забыла
зайти в хозяйственный. Мы с Томочкой давно поняли: если каждая из нас начнет
бегать за покупками, то никаких денег не хватит, поэтому  у  нас  существует
четкое  разделение  обязанностей.  Томочка   готовит.   Она   пишет   список
необходимых вещей, а я приношу их с  ближайшей  оптушки.  У  Томуси  больное
сердце, и ей нельзя таскать тяжести. Еще я убираю нашу  квартиру  и  стираю.
Правда, постельное белье мы выкручиваем  вместе,  моих  сил  не  хватает  на
пододеяльники и простыни.  Зато  Томочка  моет  посуду  и  гладит.  К  слову
сказать, мы очень довольны. Я терпеть не могу толкаться у плиты, и  блюда  у
меня получаются только самые  простые.  Томуся  же  творит  вдохновенно.  Из
минимума ингредиентов она извлекает максимум вкуса. У нее есть  растрепанная
тетрадочка, где  записаны  оригинальные  рецепты  недорогих,  но  невероятно
привлекательных кушаний.
   Томочке не лень стащить с  курицы  кожу,  целиком,  как  перчатку,  потом
отделить мясо от костей, смешать с хлебом, луком, морковкой  и  набить  всем
этим снятую кожу. Запеченная в духовке фаршированная курочка тает во рту, но
готовить ее надо два часа. Я слишком  ленива  для  подобных  действий.  Мыть
посуду мне тоже не нравится,  а  вид  утюга  вызывает  судороги.  Томуся  же
преспокойно разглаживает многочисленные складочки на моей кружевной  блузке.
Зато она отчаянно чихает, стоит только вытащить в прихожую пылесос.
   - Поставь на  руке  крестик,  на  запястье,  -  присоветовала  Тамара,  -
поглядишь на него и вспомнишь!
   Я схватила ручку. Из гостиной раздался громкий скрип, Верочка  складывала
кресло.
   -  Послушай,  -  робко  предложила  Томуся,  -  может,  все-таки  следует
обратиться в милицию? Представляешь, как нервничают родственники? Давай хоть
Юрасику расскажем.
   Я отрицательно покачала головой:
   - Во-первых, Юрка умотал в командировку и вернется только через неделю, а
во-вторых... Знаешь, мне кажется, Вера из богатой семьи... Ее воспоминания о
холодильнике и собаке...
   - Ну и что? - удивилась Томуся.
   - Если мы сами отыщем родственников Верочки, - протянула я, - они страшно
обрадуются и дадут нам денег за хлопоты. Долларов триста, не  меньше.  Купим
стиральную машину-автомат, вчера видела "Самсунг" как раз за эту цену...
   Тамара примолкла. Автоматическая "прачка" - ее давнишняя  мечта.  Подруга
всякий раз расстраивается, когда видит мою согнутую над тазом спину.
   Я полетела к метро, вскочила в вагон и забилась  в  самый  дальний  угол.
Стиральная машина, конечно, хорошо,  но,  честно  говоря,  совсем  не  из-за
автоматического "Самсунга" бегаю, задрав хвост, по городу. Оставаясь наедине
с собой, можно наконец признаться: мне  просто  страшно  интересно,  процесс
поиска захватил меня полностью. Никогда до этого моя  жизнь  не  была  такой
насыщенной. До сих пор работа не приносила ничего, кроме усталости. Ну  кому
понравится  выгребать  мокрой  тряпкой  грязь  из  углов?  Только  от  нашей
безысходности можно согласиться  на  подобное  времяпрепровождение...  Да  и
репетиторша из меня фигова. Сейчас же в душе  взыграл  азарт.  И  совершенно
неважно, заплатят ли нам неизвестные богачи деньги. Просто я в  восторге  от
работы детектива, в моей жизни, до сих пор беспросветной, появился смысл,  а
в кровь невероятными порциями начал поступать  адреналин.  И  к  тому  же  я
просто помолодела. Глаза горят, на щеках сияет румянец. Нет, ни  за  что  не
обращусь в милицию. Разве только, если уж совсем зайду в тупик!
   В район Капотни меня занесло  впервые.  Я  проехала  от  метро  несколько
остановок на автобусе, наблюдая в окно за дымно горящим факелом. Ну и место!
А еще мы с Тамарой ворчим по поводу  нашего  жилья.  Да  "Речной  вокзал"  -
сказочный район, зеленый, рядом Москва-река...
   Автобус запетлял по улицам,  сплошь  заставленным  гаражами  и  какими-то
непонятными металлоконструкциями .
   - Клиника имени Лаврова, - объявил водитель, - конечная.
   Народ гуськом потащился на выход. У многих в руках пакеты с едой,  кое  у
кого - цветы. Все плотной группой пошли вдоль глухого забора.  Я  вместе  со
всеми. Люди явно направляются в  больницу.  Метров  через  двести  показался
проем, и посетители  начали  протискиваться  во  двор  клиники.  Я  пролезла
последней  и  тут  же  увидела  аккуратное  двухэтажное  здание  с  вывеской
"Медучилище".
   Внутри пахло, как в больнице - хлоркой и лекарством. Очевидно, шел  урок,
потому что по широким коридорам никто не ходил. Я тихонько приоткрыла первую
дверь.
   - В случае резкого снижения  давления,  -  говорила  женщина  в  красивом
брючном костюме, - следует применить...
   Пошла дальше, разыскивая дверь с табличкой "Учебная часть". Она оказалась
самой последней, я вошла в  просторную  комнату  и  увидела  четырех  женщин
примерно моего возраста.
   - Вам кого? - спросила кареглазая шатенка.
   - Римму Ивановну.
   - Идите сюда,  -  позвала  довольно  полная  блондинка  в  ярком  голубом
пиджаке.
   - Вы Федорова?
   - Да. Внимательно слушаю.
   - Меня прислала Лариса Петрова.
   Римма Ивановна удивленно вскинула брови:
   - Простите, не знаю такую.
   Ничего удивительного, я сама с ней  незнакома.  Честно  говоря,  брякнула
первое имя, пришедшее в голову, но ведь надо же как-то объяснить цель своего
визита.
   - Лариса Петрова, вы еще помогли ей с  сиделкой,  порекомендовали  чудную
девочку Галю.
   - Ах, Ларочка, - "припомнила" Римма Ивановна и предложила  мне  пройти  с
ней в другую комнату.
   Мы вышли из учебной части, заведующая открыла соседнюю дверь и, указав на
кресло, предложила:
   - Садитесь.
   Я устроилась в довольно удобном кресле и без лишних церемоний заявила:
   - Мой отец заболел, требуется сиделка.
   - Что с ним? - осведомилась деловитая Римма Ивановна.
   Я на секунду заколебалась. Черт знает, где носит моего папеньку и жив  ли
он до сих пор, но из суеверия не станем выдумывать жуткие болезни вроде рака
или паралича.
   - Ногу сломал и теперь не может сам себя обслужить, а я на работе.
   - Ну это нашим девочкам по плечу, - улыбнулась  Римма  Ивановна,  -  Люся
Задорнова из девятой группы  с  удовольствием  согласится,  отличница,  наша
гордость, на красный диплом идет.
   - Знаете, - протянула я, - хотелось бы ту самую девушку, что  работала  у
Ларисы, Галю.
   - Филимонову или Моргунову? Я вытащила фотографию.
   - Это Моргунова, - протянула заведующая, - тоже отличница, очень,  просто
очень хорошая ученица, но она несколько дней не показывается в училище. Мать
говорит - заболела. И потом, у нее сейчас  есть  работа,  по  крайней  мере,
была.
   - Понимаете, - начала я  вдохновенно  врать,  -  страшно  пускать  в  дом
постороннюю девушку, мало ли что.
   - Разделяю ваши опасения, - вежливо ответила Федорова.
   -  Отец  мой  человек  пожилой,  нога  долго  срастаться  будет...  Я  бы
поговорила с теми людьми, у которых Галя сейчас работает...
   Вымолвив последнюю фразу, я тут же прикусила язык. Сейчас Римма  Ивановна
резонно ответит: "Спросите у Ларисы Петровой!"
   Но заведующая развела руками:
   - Сама не знаю их.
   - Как же? Я поняла так, что вы предложили девочке работу.
   - Да.
   - И не знаете, к кому она ходила?
   - Ко мне обратился сосед,  -  пояснила  Федорова,  -  у  него  не  совсем
нормальная родственница, с головой беда. Все забывает, хоть и молодая. Вот и
искал сиделку. Я  Галочку  напрямую  с  Константином  свела,  и  они,  знаю,
договорились. Честно говоря, подумала, грешным делом, может, девочка счастье
личное найдет. Константин молодой, обеспеченный, на отличной машине ездит  и
не женат. А Галочка хорошенькая,  хозяйственная,  отличная  бы  пара  вышла.
Правда, Костя в нашем доме всего  год  живет,  но  хорошего  человека  видно
сразу. Он меня иногда на работу подвозит, сюда добраться сплошной  геморрой.
Кстати, я его тоже несколько дней не вижу. Может, мама Моргуновой соврала, и
они вместе куда-нибудь подались?
   - А где вы живете? - тихо спросила я.
   - На Сонинской улице, - преспокойно ответила Римма Ивановна.

ГЛАВА 12

   Сказать, что я летела по указанному адресу, как  на  крыльях,  значит  не
сказать ничего. По Сонинской неслась, словно  спаниель  за  гусем-подранком.
Вот и угол, где в свое время стояла  одетая  в  ночнушку  Вера.  Нужный  дом
оказался буквально в трех шагах от места, где нашлась несчастная, потерявшая
память девушка.
   "Как здорово, - ликовала я, - все чрезвычайно логично". Некий  Константин
нанимает Галю для  ухода  за  Верой.  Но  молоденькая,  не  слишком  опытная
медсестра дает обвести себя вокруг пальца. Верочка спокойно спускается вниз,
проходит с десяток метров и налетает на меня. Надо было  сразу  заглянуть  в
парочку близлежащих зданий.  Ну  ничего,  дело  сделано.  Константин  небось
хорошо относится к Вере, раз не пожалел  денег  на  индивидуальную  сиделку.
Мог, в конце концов, сдать больную женщину в больницу. Интересно, почему  он
не заявил в милицию?
   Я притормозила у железной двери с панорамным "глазком". Рука потянулась к
звонку, но тут дверь приотворилась, очевидно, от сквозняка. Я почувствовала,
как по спине побежал холод. На Дорогомиловке тоже была незапертая  квартира.
Всунув голову в просторный холл, я крикнула:
   - Эй, Константин, вы дома? Но ответа не последовало. Замирая от ужаса,  я
вошла внутрь и осторожно заглянула в комнаты,  потом  на  кухню,  следом  на
большую лоджию, в ванную и туалет. Слава богу, никаких трупов, но  и  хозяин
тоже отсутствует.
   Помещение выглядело странно. На кухне в мойке громоздилась груда  грязной
посуды, на столе стояла чашка с какао, подернутым  темной  пленкой.  Тут  же
валялись  абсолютно  черствые  ломти  белого  хлеба  и  стоял  почти  полный
пластмассовый стаканчик с йогуртом. На крышечке, лежавшей  рядом,  виднелась
надпись - годен до 18 мая. А сегодня двадцатое.  Навряд  ли  Константин  был
настолько беден, что покупал просроченные продукты. Весь вид набитой дорогой
аппаратурой кухни говорил о хорошем достатке хозяина. Значит, его  нет  дома
несколько дней.
   Я принялась изучать комнаты. Одна,  очевидно,  служила  гостиной,  другая
спальней. В той, что поменьше, стояла разобранная кровать со смятым  бельем,
а в шкафах - пустота. Одежда отсутствовала. Может, Константин просто ушел на
работу, а квартиру в его отсутствие ограбили?
   Однако странные нынче пошли воры. Унесли шмотки, зубную щетку  и  бритву,
но оставили  превосходную  видеоаппаратуру,  горы  кассет  и  многочисленные
безделушки, вроде позолоченной зажигалки "Ронсон",  валяющейся  в  холле  на
стеклянном столике.  Похоже,  что  хозяин  сам  в  безумной  спешке  покидал
квартиру, прихватив лишь самое необходимое.  Я  еще  раз  обошла  комнаты  и
кухню, потом заглянула  в  туалет  и  в  спальне  обнаружила  под  тумбочкой
непонятный, абсолютно гладкий розовый  предмет  из  пластмассы,  похожий  по
форме на куриное яйцо.
   Следовало признать, что поиски прочно зашли  в  тупик.  Машинально  сунув
"яйцо" в карман, я поехала домой. И что теперь делать, ума не приложу.  Куда
задевалась Галя?  Почему  она  не  звонит  матери?  Может  быть,  ее  держат
взаперти, далеко от телефонного аппарата?
   Дома я села на диван, тупо уставившись в противоположную стену,  а  потом
не нашла ничего лучшего, как снова устроить Верочке допрос.
   - Что-нибудь вспомнила?
   - Мне так у вас хорошо, что и вспоминать ничего не  хочется,  -  ответила
Верочка, смешивая краски.
   Я вздохнула. На кухне висит натюрморт  -  ваза,  полная  фруктов.  Сочные
краснобокие яблоки, зеленые груши  и  иссиня-черный  виноград.  В  гостиной,
кроме пейзажа с лодкой, появился еще и карандашный набросок в  духе  раннего
Модильяни. Тонкая, почти прозрачная девушка  с  огромными  глазами  стоит  у
пианино. Привлекал  необыкновенный  цвет  инструмента  -  розовый.  Когда  я
впервые увидела изображение фортепьяно, то сказала:
   - Никогда не встречала клавишный инструмент такого цвета!
   Верочка напряглась и ответила:
   - А мне кажется, будто он стоит в  комнате  с  синими  обоями  и  голубым
паласом.
   Я даже не стала обращать внимания на эту информацию. Подобных мест просто
не существует в  природе.  Обои  тона  берлинской  лазури  и  пианино  цвета
молодого поросенка. Сто людей из ста сойдут с ума в таком интерьере!
   Но сейчас Верочка опять рисовала натюрморт. На этот  раз  с  овощами.  Во
всяком случае, на листе проступали очертания гигантской спелой тыквы.
   - Мне у вас нравится,  -  чирикала  Верочка,  -  слышь,  Вилка,  давай  в
воскресенье поедем в Битцевский парк и продадим мои работы! Может, денег вам
заработаю, а то стыдно нахлебницей сидеть!
   - Откуда знаешь про Битцу?
   - По телику вчера рассказывали. Туда может прийти любой,  купить  входной
билет и продать свой труд. Ну, пожалуйста!
   - Ладно, подумаю, - отмахнулась я. -  Сегодня  пятница,  ты  давай  тогда
быстрее пиши, чего с одной картиной ездить!
   - Как с одной! - возмутилась Вера. - А эти не в счет?
   - Эти нам самим нравятся.
   - Я нам еще напишу, - весело ответила Вера, -  мне  тебя  жаль,  носишься
целый день по городу, работаешь, как сумасшедшая. Вон, бледная  вся,  синяки
под глазами и тощая, словно борзая. Знаешь, мне кажется,  тебе  надо  больше
есть и пить витамины.
   Я с изумлением уставилась на Веру. Вот уж чего не люблю, так это вызывать
чувство жалости. Ноги сами собой понесли в ванную. Зеркало отразило какую-то
серую физиономию с лихорадочно блестевшими глазами. Подумаешь, просто забыла
покраситься. Сейчас наведем румянец, нарисуем глаза и брови... Из  ванной  я
вышла вполне довольная собой. Пора одеваться и топать в Дом моделей.
   В этот самый момент  зазвонил  телефон.  Высокий  нервный  женский  голос
влетел в ухо.
   - Позовите Виолу Тараканову.
   - Слушаю.
   - Вас беспокоит мать Насти, дочь Элеоноры Михайловны.
   Я слегка приуныл.  Противная  бабушка  небось  обиделась,  и  мне  сейчас
откажут от места. Но женщина как ни в чем не бывало продолжала:
   - Мне крайне необходимо с вами встретиться, прямо сейчас.
   - Извините, невозможно, тороплюсь на работу.
   - У вас есть машина?
   - Нет, езжу на метро.
   - Тогда назовите свой адрес, заеду за вами и отвезу на службу,  заодно  и
побеседуем.
   Мы договорились встретиться через полчаса  у  входа  на  станцию  "Речной
вокзал", и я стала одеваться.
   - Слышь, Вилка, - спросила Вера, увидав, как я напяливаю брюки, - у  тебя
нет температуры?
   - С утра не было, и сейчас превосходно себя чувствую, а что?
   - Да лицо красное, словно из бани.
   Ну, на нее не угодишь, то бледная, то пунцовая.
   Я прибежала к метро на пять минут раньше,  но  серебристый  "Фольксваген"
уже стоял у ларька  с  мороженым.  Внутри,  на  водительском  месте,  сидела
женщина лет сорока, в элегантном летнем  брючном  костюме.  Она  явно  не  в
секонде приобрела свой наряд.
   - Именно такой вас и представляла, - улыбнулась дама и велела:
   - Садитесь, говорите, куда везти.
   Машина плавно выехала  на  Ленинградское  шоссе  и  помчалась  в  сторону
центра.
   - Меня зовут Вероника, - представилась женщина,  -  и  хочу  сделать  вам
деловое предложение.
   Немного ошарашенная, я слушала ее неторопливую речь.
   У Вероники есть ближайшая подруга, у той имеется своя подруга, а уж у той
подруги проблемы с ребенком,  девочкой  тринадцати  лет.  Девица  не  желае