й, идиотка!
Я молча ткнула пальцем в кнопку.
- О каком сыне надо думать? - неожиданно отозвался Олег.
Но я промолчала, Ванька тоже тихо стоял у стены. Все-таки  и
от  него  бывает  польза.  Сегодня, например,  я  сэкономила
полторы сотни.
На  следующий  день  утром я тщетно пыталась  разобраться  в
Ямских  улицах. Первая, вторая, третья... Про девятую  никто
из   аборигенов  даже  не  слышал.  Все  спрошенные   только
недоуменно   пожимали   плечами.   Наконец   одна    женщина
воскликнула:
- Милая, вы не туда приехали!
- Как это? - растерялась я. - Вот же они, Ямские улицы, одна
за одной идут.
-  Правильно,  Ямские, а вам, очевидно, надо  улицу  Ямского
Поля!
Я  уставилась на бумажку, где был записан адрес.  И  правда!
Улица Ямского Поля.
- Разве это не одно и то же?
- Нет, конечно, - засмеялась женщина, - все путают.
Пришлось  опять возвращаться к метро и плутать уже в  другом
квартале. Наперекор всякой логике улочки шли не по  порядку.
Обнаружив  нужную,  я обрадовалась словно щенок,  получивший
печенье,  но,  как  оказалось, зря. Теперь предстояло  найти
строение  шесть. Ну почему бы не пронумеровать дома  просто:
девятнадцать,  двадцать? К чему писать  на  табличках  18/1,
18/2? Наверное, специально, чтобы запутать людей.
Я   бродила   между   совершенно  одинаковыми   пятиэтажными
зданиями,  построенными  в начале  двадцатого  века.  Сделав
третий круг, нашла наконец дом.
Подъезд  оказался  открытым,  лестница  -  грязной.  Никакой
надежды   застать  дома  Таисию  Федоровну  не  было.   Часы
показывали два, пожилая дама могла утопать в поликлинику или
магазин.
Я  позвонила в дверь. Тишина! Повторив попытку, я глянула на
циферблат.  Так, что делать? В пять часов я  должна  быть  в
издательстве со списком названий...
Вдруг дверь распахнулась.
-  Вы  ко мне? - весьма любезно спросила маленькая, опрятная
старушка ростом чуть повыше таксы.
- Можно Таисию Федоровну?
-  Проходите, голубушка, - улыбнулась хозяйка, - давно  жду!
Обещали-то к часу!
Поняв,  что мать Ежи приняла меня за кого-то другого,  я  не
стала  разубеждать ее, а, сняв куртку и ботинки, отправилась
в комнату.
-  Вот,  -  показала дама на огромную люстру с  хрустальными
подвесками,  -  можете  приступать, только  аккуратно,  если
разобьете  чего,  так  и  останется дырка,  теперь  подобных
светильников не делают, этот от моей матери остался.  Ну  да
Елена Федоровна говорит, что вы аккуратная!
Я посмотрела на каскад висюлек и вздохнула.
- Уж извините, но я не мою люстры.
-  Как  же?  - изумилась Таисия Федоровна. - Но  моя  сестра
утверждает,  что  вы  ловко справились с  ее  осветительными
приборами.
- Я пришла совсем по другому вопросу.
- Какому?
Я  замялась,  с чего начать? Похоже, квартира  тут  большая.
Может,  Ляля спокойно спит в одной из комнат? Честно говоря,
я  очень  надеялась найти девочку здесь. Как только  узнала,
что  у  Ежи жива мать, сразу поняла: кардиолог привез Ляльку
сюда! Лучшего места для девочки ему не найти!
- Что случилось? - настаивала Таисия Федоровна.
- Я пришла узнать, как самочувствие Ляли...
- Кого?
- Лялечки.
- Это кто?
-  Девочка, которая у вас живет. Вообще-то, ее зовут  Ольга,
но все обращаются к ней Ляля.
- У меня ребенок, тут? - изумилась Таисия Федоровна.
- Да, ее привел Ежи Варфоломеевич.
- Боже, какая глупость!
-  Понимаю, он просил никому не рассказывать, но мне  можно.
Ася Бабкина тяжело заболела, и ей надо увидеть дочь!
-  Ничего  не  понимаю, какая Ася? Что за дочь? Вот  упорная
тетка, не желает выдавать сына!
-  Я  все  знаю!  Ежи Варфоломеевич мне сам  рассказал,  где
спрятана Ляля.
- Где?
- У вас!
- Бред! Никого здесь нет!
- Можно посмотреть комнаты?
-  Вы  с  ума сошли! - взвилась Таисия Федоровна. -  Нельзя,
конечно, еще чего!
Ага, не пускает внутрь, значит, Лялька точно спрятана там!
Таисия  Федоровна  схватила трубку и  принялась  накручивать
диск допотопного телефонного аппарата.
-  Вы  куда  звоните? - насторожилась я. Не хватало  только,
чтобы  сейчас  сюда  прибыла  милиция  и  сволокла  меня   в
обезьянник.
- Ежи, естественно, - буркнула Таисия Федоровна.
-  Он  же умер, - глупо ляпнула я. Трубка выскочила  из  рук
пожилой дамы и закачалась на витом шнуре.
-   Умер?  -  слабым  голосом  спросила  она,  опускаясь  на
странное,  крохотное  креслице  без  спинки,  но   с   двумя
подлокотниками. - Умер?
Я  перепугалась.  Неужели никто не сообщил матери  о  смерти
сына?
-  Боже  мой,  - всхлипнула Таисия Федоровна и, закрыв  лицо
руками... захохотала.
Поняв,   что   у   дамы  началась  истерика,  я   бестолково
засуетилась вокруг нее. Сбегала по кишкообразному коридору в
кухню, притащила воды и спросила:
-  У  вас  есть сердечные капли? Таисия Федоровна убрала  от
лица  руки  и  уставилась  на  меня  совершенно  счастливыми
#+ ' ,(.
- Вы уверены, что Ежи скончался?
- Да, - осторожно ответила я.
- Совсем?
- Ну, в общем...
- Окончательно?
- Похоже на то.
- Какое счастье!!!
Я  чуть не упала от неожиданности. Так, теперь у бедолаги от
шока  начался реактивный психоз! Таи-сия Федоровна вскочила,
подлетела к буфету, вытащила вафельный торт, бутылку ликера,
рюмки и воскликнула:
- Милая, как вас звать?
- Виола, - обалдело ответила я.
- Садитесь, Виолочка, это событие надо отпраздновать!
У меня закружилась голова.
-  Вы  собираетесь  отмечать как радостное  событие  кончину
сына?
Таисия Федоровна счастливо засмеялась.
- Он мне не сын!
- А кто?
-  Зять, муж Полины. Столько лет ждать! Надеюсь, у него была
мучительная агония! Может, попал под трамвай, отрезало ноги?
Окончательно обалдев, я сообщила:
- Он покончил с собой.
- Прыгнул с крыши? - с надеждой спросила "любящая" теща.
- Нет, повесился.
- Очень хорошо!
- Что же хорошего?
-  Смерть  в  петле  мучительна, уж поверьте,  как  врач,  я
отлично разбираюсь в этом.
- За что вы так его ненавидели и где Ляля?
-  Душенька,  - лучилась радостью Таисия Федоровна,  наливая
тягучий  ликер в хрустальные рюмки, - если вы не торопитесь,
сейчас расскажу!

                          Глава 13

Таисия  Федоровна всю свою жизнь проработала  врачом,  самым
обычным  участковым терапевтом. Оклад невелик,  забот  полон
рот.  Но  женщина,  дававшая  клятву  Гиппократа,  свято  ей
следовала.  Более того, она искренне считала,  что  цель  ее
жизни - служение людям. Естественно, когда единственная дочь
Таисии  Федоровны  Полина собралась в медицинский  институт,
мать  обрадовалась. Но Полю мало интересовала наука. Девочка
лет  с  пяти занималась плаваньем и окончила школу  мастером
спорта. Сами понимаете, что никаких проблем с поступлением у
нее не было, блестящую спортсменку мигом зачислили на первый
курс.  Но  учебы  не  вышло.  Поля  без  конца  моталась  по
соревнованиям, защищая честь института.
Таисия Федоровна недоумевала:
- Ты же не сдашь сессию!
-  Ерунда,  - отмахивалась дочь, - главное, победить.  Через
пару лет уйду из спорта и примусь за учебу.
Мать  промолчала,  только  вздохнула.  Похоже,  ее  мечте  о
династии   врачей  не  сбыться.  На  третьем  курсе   Полина
выскочила замуж за Ежи, ординатора своего института.  Таисия
Федоровна  встретила зятя с распростертыми  объятиями.  Жить
молодые стали отдельно. Полина хорошо зарабатывала, а  потом
ей,  как  чемпионке,  дали квартиру. Замужество  благотворно
повлияло  на  Полину.  Девушка  просто  расцвела   и   стала
побеждать  на  всех соревнованиях, легко и  просто  оставляя
позади соперниц. На гребне славы, увешанная медалями, Полина
покинула  большой спорт и принялась грызть бетон  науки.  Но
знания  отчего-то не лезли в ее голову, подводила  память...
Строение   черепа   Поля  ходила  сдавать  двенадцать   раз!
Гистологию - восемь!
Через год стало ясно: Полина больна.
Таисия Федоровна помолчала пару минут, затем сухо добавила:
-  Я сама поставила ей диагноз и великолепно знала, что Полю
ждет впереди.
-  Ужасно,  - прошептала я, - а еще со всех сторон  твердят:
"Занимайтесь физкультурой".
-  Это правильно, - кивнула пожилая дама, - общие физические
упражнения  укрепляют организм, а большой спорт убивает.  Вы
слышали о допинговых препаратах?
Я замялась:
-  Ну  так,  в  общих  чертах.  Вроде  некоторые  спортсмены
принимают   лекарства,  которые  позволяют  достичь   лучших
результатов!
Таисия Федоровна вздохнула.
-  В  настоящее  время  известно около  пятисот  запрещенных
препаратов.  Точное число их не имеет значения,  потому  что
оно  постоянно меняется. К разновидностям допинга относятся:
стимуляторы,    успокоительные,   наркотики,   анаболические
стероиды,  бета-блокаторы,  диуретики,  пептидные   гормоны,
человеческий гормон роста. В этой терминологии  путаются  не
только  болельщики,  но и врачи. Каждое средство  по-разному
способствует достижению лучших результатов. Кровяной  допинг
позволяет  увеличить  приток кислорода,  амфетамин  образует
гормон  стресса,  который  притупляет  чувство  опасности  и
высвобождает скрытые резервы организма.
Но  у  всех этих медикаментов есть одно общее качество:  они
наносят    значительный,   а   порой    непоправимый    вред
человеческому   организму.  Например,  только  анаболические
стероиды  "бьют" по двадцати двум зонам тела  спортсмена.  У
женщин   начинается   облысение,  у   мужчин   увеличивается
простата,  гепатит поражает печень у обоих  полов.  Камни  в
почках, высокое давление, дребезжащий голос... Список  можно
продолжить.  Естественно,  допинг  запрещают,  имеется  куча
тестов для того, чтобы выяснить, употреблял ли спортсмен тот
или  иной  препарат.  Многих, кстати,  дисквалифицируют,  но
только на их место мигом приходят другие.
-   Зачем   же   спортсменам  себя  калечить?  -  ошарашенно
поинтересовалась я. Таисия Федоровна вздохнула.
-  Люди  гибнут  за  металл. Все  очень  просто,  деньги.  В
советские  времена  спортсмены отлично  зарабатывали,  имели
квартиры,  машины,  дачи... Прибавьте  к  этому  всенародную
+n!."l  к  тому, кто добыл для страны золотые медали.  Ну  а
сейчас  просто получают огромные призовые. Знаете, несколько
лет  назад никто из родителей не вел своих сыновей в хоккей,
казалось  непрестижным  гонять  шайбу  по  льду.  Но   потом
хоккеистам разрешили выезжать на Запад, в газетах замелькали
суммы  их контрактов... Теперь в детских школах хоккея отбоя
нет от мальчишек. Все хотят, как Павел Буре, иметь миллионы.
-  Уж не знаю, согласилась бы я губить свое здоровье даже за
очень большие деньги!
Таисия Федоровна грустно улыбнулась:
-  Милая  Виола,  вы  взрослый человек, а спортсмены  глупые
дети,  к  тому  же  излишне  азартные  и  в  силу  молодости
беспечные. Мало кто из них задумывается о старости. Основная
масса наивно полагает: да, кое-кому делается плохо от приема
лекарств,  но  со мной такое никогда не произойдет!  Разочек
уколюсь,  получу  чемодан  денег и лавровый  венок.  Глупые,
наивные  и  очень честолюбивые, жадные, желающие  заработать
все  и сразу. - Она помолчала и добавила: - Во всяком случае
Полина оказалась такой.
- Ваша дочь злоупотребляла допингом?
-  Моя  девочка,  -  взвилась Таисия Федоровна,  -  была  до
замужества чистым, наивным созданием, никогда не мечтавшим о
богатстве. Я воспитала ее так, Полина довольствовалась  тем,
что имела. Все ее достижения добывались упорством и потом на
тренировках, пока она, на беду, не познакомилась с  Ежи.  О,
он   совсем   другой!   Хитрый,   умный,   изворотливый    и
патологически жадный.
Еще учась в институте, Отрепьев начал проводить первые опыты
с  допингом.  Он  был талантливым человеком и  скоро  весьма
преуспел.  Первым  подопытным кроликом стала  Полина,  плохо
понимавшая, что за таблетки и коктейли ей дает муж. Но,  как
говорят    спортсмены,   "результат    попер".    Чемпионаты
выигрывались  легко, а главное, все пробы Полечка  проходила
шутя,  по  результатам тестов выходило,  что  она  побеждала
честно.  Ежи  и  впрямь  оказался  гениален,  созданные   им
препараты никак не обнаруживались.
Окрыленный  успехом врач начал продавать ноу-хау  и  другим.
Первое  время все шло просто великолепно. Но потом у  совсем
молоденькой  спортивной  гимнастки  Лены  Волковой  случился
инсульт. Сами понимаете, что признать факт приема препаратов
не   хотел   никто,  и  дело  замяли.  Ежи  поколдовал   над
комбинациями, внес кое-какие изменения. Но спустя три месяца
заболела  еще  одна девочка. К счастью, она  осталась  жива,
только полностью потеряла способность двигаться.
Отрепьев решил не сдаваться, подобрал новый состав и дал  на
апробацию  Полине, которая как раз собирались участвовать  в
крупных соревнованиях.
Первое   место  жена  Ежи  заработала  с  блеском,  опередив
ближайшую   соперницу  почти  на  полминуты.  В   спортивном
плавании, где речь идет о долях секунды, мигом заголосили  о
новой   звезде.   Проба  на  допинг  не   принесла   никаких
неожиданностей. Счастливая Полина прилетела в Москву и через
три  месяца заболела... Теперь она не живет, а существует  в
Репневе.
Таисия Федоровна налила мне еще чаю и спокойно продолжила:
-  Самое отвратительное, что, убив одну спортсменку и сделав
инвалидами несколько человек, Ежи не бросал своих опытов. Он
постоянно находился в поисках новых препаратов.
- Зачем?
-  Так деньги, милая! Тренеры и спортсмены отваливали врачу,
сумевшему помочь вырвать победу, бешеные суммы.
- Как же он не боялся, что его посадят? Врач пожала плечами:
-   Чувствовал   свою  безнаказанность.  Родителям   умершей
гимнастки федерация, насколько знаю, купила квартиру,  чтобы
те  не  шумели.  Вторая девочка, оставшаяся  парализованной,
получила   денежную  компенсацию.  Впрочем,  Ежи,  очевидно,
хорошо  усовершенствовал свой "коктейль", потому что  больше
неприятностей у него не случалось. Хотя последнее  время  мы
нечасто виделись.
-  Никто  не поднял шум, а вы? - возмутилась я. - Ведь  зять
сделал  вашу дочь беспомощным человеком! Почему вы  молчали?
Отчего не кричали на всех перекрестках об Отрепьеве?
Таисия Федоровна вытащила из комода сигареты.
-  После драки кулаками махать никакого смысла нет. Если  бы
Полина пришла ко мне посоветоваться до того, как начала пить
"чудодейственное" средство, я мигом подняла бы шум. Но после
того,  как Поля свалилась! Надо было устраивать ее в хорошую
больницу, лекарства, врачи... У меня таких денег нет, а  Ежи
обеспечен.  Вот я и поставила условие: пока он ухаживает  за
моей дочерью, я молчу. Стоит ему перестать платить, пойду  в
редакции  газет  и  подниму дикий  шум,  журналисты  обожают
жареные факты.
-  Наверное,  все  же  Ежи  хорошо  относился  к  Полине,  -
пробормотала  я,  -  он приносил для нее множество  новейших
лекарств.
-  Какая наивность, - подскочила Таисия Федоровна, - да этот
негодяй  продолжал  использовать бедную Полечку  в  качестве
лабораторной мыши. Он искал препарат, способный поставить ее
на  ноги. Денег хотел и славы! Но господь все видит!  Как  я
мечтала о его смерти!
-  Но  после  кончины  Отрепьева вы  не  сможете  оплачивать
пребывание  дочери  в люксе! Ей придется  переезжать  домой!
Или, не дай бог, стать бесплатной пациенткой.
Таисия Федоровна осеклась, потом протянула:
- Действительно, об этом я не подумала!
Я  вышла  от пожилой дамы в самом дурном расположении  духа.
Ляли здесь нет, и Ежи никогда бы не привез ее сюда. Отрепьев
очень  хорошо  знал,  как к нему относится  теща.  Так  куда
подевалась девочка?
Пока   в   голове  крутились  мысли,  ноги  несли   меня   в
издательство.   На  этот  раз  охранник  улыбнулся   мне   и
неожиданно сказал:
- Здравствуйте, давно не заглядывали, новенькое написали?
Я почувствовала невероятную гордость. Вот оно как, секьюрити
посчитал   меня  настоящим  писателем.  Стараясь   сохранить
невозмутимый вид, я небрежно ответила:
- Да нет, несу заглавия на книгу.
Тут  из  коридора  вынырнула худенькая женщина  с  короткими
!%+.*c`k,(  волосами. С ее плеч красиво  ниспадала  норковая
шубка.  Распространяя  аромат  незнакомых  мне,  явно  очень
дорогих духов, дама подлетела к охраннику и положила ему  на
стол томик в яркой обложке.
- Вот, Коля, возьмите для жены, новая вышла.
Секьюрити кинулся придержать ей дверь. Дама вышла на  улицу.
Я  увидела  через  окно, как она садится в  новую  блестящую
иномарку, и поинтересовалась:
- Это кто?
- Неужели не узнали? Смолякова.
Надо  же, сама Анна Смолякова. Я зачитываюсь ее детективами.
На  обложке  помещена фотография, но снимок  плохой,  он  не
передает  ни  очаровательной улыбки, ни  бьющей  через  край
энергии, которая волнами исходит от писательницы.
-  То-то жене радость будет, - бормотал Коля, пряча  в  стол
книжку,  -  надо  же, такая внимательная,  помнит  о  Ленке!
Пустячок, а приятно.
-  И  сколько у нее книг? - поинтересовалась я. Коля вытащил
подарок, раскрыл первую страницу и сообщил:
- Эта двадцать девятая.
Внезапно  я  почувствовала, как по  спине  пробежала  легкая
дрожь,  а  в сердце стала закрадываться решимость. Смолякова
написала почти тридцать детективов?! Но ведь когда-то и  она
в первый раз явилась сюда, дрожа от страха!
С  гордо поднятой головой я зашагала по коридору. Ну  чем  я
хуже  этой блондинки в шикарной шубе? Напишу больше ее!  Ей-
богу, накатаю пятьдесят, сто книг!
Твердой  рукой  я схватилась за ручку двери, рванула  ее  на
себя  и  наткнулась взглядом на противную девицу,  щелкавшую
мышкой. Неожиданно радостное настроение куда-то улетучилось.
Пятьдесят книжек! Эк меня занесло! Напечатают ли  эту?  И  о
чем   писать   вторую?  А  главное,  захотят  ли   со   мной
сотрудничать дальше?
Олеся Константиновна оторвалась от рукописи:
- Принесли названия?
- Да.
- Давайте.
Взяв листочек, она принялась читать:
-   "Скелет   в  шкафу",  не  очень  хорошо.  "Кто   смеется
последним", избито. "Цыплят по осени считают"... примитивно.
- "Цыплят по осени убивают", - оживилась девица.
- Это лучше, но длинно.
-  "Цыплята  убитые",  -  влезла я. Олеся  Константиновна  и
девица уставились на меня, потом редакторша вздохнула.
- Не то, без изюминки.
- "Цыпленок с изюмом", - предложила девчонка.
- "Гнездо цыпленка", - ожила я.
- "Утята и цыплята", - фыркнула девушка.
-  Ну  это  просто  для редакции, которая издает  книги  про
животных, - взвилась Олеся Константиновна, - прямо  "Ребятам
о зверятах" получается. У нас детектив!
- "Утенок, убивший цыпленка", - воскликнула я.
-   Не  пойдет,  -  пробормотала  Олеся  Константиновна,   -
совершенно мимо. Не надо нам водоплавающих.
-  Курица  -  сухопутное, - хихикнула противная  соседка  по
комнате.
- Мила, поди сюда, - всунулся в кабинет лысый мужик.
Девица  зевнула и вышла. Олеся Константиновна  проводила  ее
неласковым взглядом.
-  Так,  вернемся к нашим баранам, то есть к названиям.  Мне
импонирует  слово  "гнездо", только не  цыпленка!  Гнездо...
гнездо. Погодите-ка.
И  она  ушла.  Я  осталась в кабинете и от  скуки  принялась
рассматривать корешки валяющихся повсюду книг.  Неужели  все
авторы так мучаются с названием или я такая, особо тупая?
Застучали каблучки, Олеся Константиновна влетела в кабинет.
-  Отлично! Найдено! "Гнездо бегемота"! Я чуть не  свалилась
со стула.
- Кого?
- Бегемота.
- Разве это животное вьет гнездо?
-  Понятия не имею, - протянула редакторша, записывая что-то
на  настольном  календаре, - да и  какая  разница!  Главное,
привлекает внимание, возбуждает интерес.
-   Но   в   моей  книге  нет  ни  одного  бегемота!   Олеся
Константиновна   протянула  руку,  выудила   с   подоконника
рукопись и сказала:
- А вы впишите, про бегемота-то.
-   Как?   -   растерялась  я.  -  Не  понимаю.   Редакторша
перелистнула страницы.
-  Ага,  вот  сюда.  У  вас главная  героиня  говорит  мужу:
"Кажется,  ткнула палкой в осиное гнездо".  А  он  ей  пусть
ответит: "Знаешь, больше похоже на гнездо бегемотов".
Олеся   Константиновна  подняла  на  меня  красивые,   умело
накрашенные глаза и неожиданно улыбнулась. Тут же ее суровое
лицо  преобразилось  самы