ил медаль и укатил  штурмовать  московские
вузы. А Валя родила мальчика, названного  без  особых  затей  Петенькой.
Замуж девушка не собиралась, бывшего возлюбленного не разыскивала, денег
не требовала, о младенце особо не пеклась. Выживет - хорошо, помрет - не
беда. То, что ребенок глухонемой, нерадивая, постоянно  полупьяная  Валя
узнала, лишь когда сыну стукнул год и она  вознамерилась  отдать  его  в
круглосуточные ясли.
   Вот тут в ней  неожиданно  проснулся  материнский  инстинкт,  и  Валя
отправилась  в  Москву.  Как  ей  удалось  отыскать  Петю   в   огромном
мегаполисе, Зина не знала, но факт остается фактом: Петр приехал  вместе
с Валентиной назад, в родной Никологорск.
   Зинаида поначалу не узнала  племянника.  Перед  ней  стоял  красивый,
хорошо одетый юноша,  совершенно  трезвый,  солидный.  С  перепугу  Зина
начала называть его на "вы", но Петя обнял тетку, и все  стало  на  свои
места.
   Спешно расписались в местном загсе  и  зарегистрировали  мальчика  на
фамилию Попов. Потом Петя собрался в Москву, перед  отъездом  он  сказал
Зинаиде:
   - Похоже, ты в нашей семье одна не дружишь с бутылкой.
   Она кивнула:
   - На дух самогонку проклятую не переношу, от одного запаха косорылит.
   - Понимаешь, - сказал Петя, - я человек честный, раз сделал  ребенка,
должен о нем заботиться, только потому и  расписался  с  Валентиной.  Но
жить с ней не стану.
   - Правильно, - одобрила тетка, - у тебя другая дорога, шагай по ней.
   - Забрать мальчика к себе пока не могу, - продолжал племянник, - живу
в общежитии, денег  особых  не  имею,  кукую  на  стипендию.  Но  сейчас
попробую подзаработать и посылать Петруше алименты.
   - А надо ли? - усомнилась  Зинаида.  -  Все  равно  Раиса  с  Валькой
пропьют. Ты им на бутылку ломаться станешь.
   - Вот о том и речь, - нахмурился Петя, - тебе  буду  переводы  слать.
Пригляди за парнем.
   - Он инвалид, - напомнила ему тетка, - ничего не слышит и не говорит.
Хотя чему тут удивляться. Сколько раз Валентину с пузом из оврага пьяной
приносили. Забудь ты, Петенька, про сына. Не жилец он. Зря  ты  дело  со
свадьбой затеял. Уезжай в Москву, найди себе хорошую, богатую девочку  и
живи счастливо. Не нужен тебе Петька, ему судьба здесь сгинуть.
   Племянник помрачнел.
   - Устроюсь в Москве и возьму сына к себе. Ты только догляди  за  ним,
деньги буду присылать, хорошие.
   Зинаиде не хотелось возиться с немым уродом.
   Но,  поразмыслив,  она  согласилась.   По-крестьянски   хитрая   баба
рассудила просто. Маленький Петяша тихий, с хулиганами ему не связаться,
подрастет чуть, можно будет к хозяйству приставить.  А  что  еще  немому
делать? Пусть огород полет,  картошку  окучивает,  корову  доит.  Отцовы
деньги станут хорошей прибавкой к домашнему бюджету. Много мальчишка  не
съест, он маленький, покормил один раз  в  день,  и  довольно.  В  школу
Петяше не ходить, значит, никаких расходов на учебники, тетради и ручки.
Да и одевать особо его не надо,  пусть  таскает  что  есть.  На  чердаке
сундук стоит, а в нем вещи умершего брата Зины и Раисы.  Чем  не  наряды
для инвалида? Еще и слишком хорошо будет.
   Вот так и поехало. Спустя полгода после свадьбы Валя умерла,  полезла
по пьяни купаться и утонула.
   Петр стал вдовцом. Зинаида  радостно  перекрестилась,  одной  докукой
меньше. В последнее время Валя приобрела привычку заявляться к ней в дом
и требовать:
   - Дай на бутылку, а то сына заберу! Украла моего ребеночка любимого!
   Приходилось раскошеливаться. Петр не обманул,  он  исправно  присылал
тетке копеечку, и Зинаида боялась лишиться источника доходов.
   Недолго после кончины невестки прожила и свекровь.  Раиса  скончалась
тоже по пьяни. Выпила самогонки, легла в сугроб и заснула. Зина осталась
с Петяшей одна. Она совсем не тужила по покойной сестре. Мальчик  ее  не
обременял, рос, словно трава в поле, к тому же он оказался послушным и с
ранних лет превратился в помощника. В общем, Зина чувствовала себя почти
счастливой.
   Однажды двадцатого числа почтальон не  принес  алименты.  Промелькнул
месяц, вновь подкатило двадцатое, и опять  хромоногий  Сергей  с  сумкой
через плечо прошествовал мимо калитки их дома.
   Зина нагнала письмоносца и спросила;
   - Где мой перевод?
   - Хрен его знает, - сплюнул Сергей, - нет тебе ничего.
   Зина призадумалась.  Только  через  полгода  ее  вызвали  в  собес  и
огорошили: Петяше, как круглому сироте, назначена пенсия.
   Услыхав новость, она обомлела:
   - Ну вы даете, работнички фиговы! Когда еще Валька померла, и  только
сейчас про денежки вспомнили!
   - Так у мальчика отец был, - пояснила, зевая, толстая Алена.
   - Почему был? - оторопела Зина. - Куда ж он теперь подевался?
   - Помер.
   - Кто? - заорала Зинаида. - Слышь, Алена,. хватит из себя  начальницу
корчить!  В  соседних  домах  живем,  я  про  твое  исподнее  все  знаю,
рассказывай нормально.
   - Так говорю тебе, - мигом сменила тон Алена, - пенсия только круглой
сироте положена.
   Петр Попов умер, уж несколько месяцев прошло, а до нас бумаги  сейчас
доползли. Ты мальчишку можешь на законных основаниях в детдом сдать.
   - Как умер, - забормотала Зинаида, - почему?
   Молодой ведь, не пил, учился, работал... Что с ним приключилось?
   - Хрен его знает, - равнодушно  пожала  плечами  Алена,  -  вот  тебе
бумажка. Хочешь, езжай в Москву, тут адрес  указан,  вон  внизу,  гляди,
отделение милиции, улица, дом. Там небось объяснят.  Так  чего,  станешь
Петяшу в детдом оформлять?
   - Конечно, - обозлилась  Зина,  -  зачем  он  мне  сдался?  Самой  не
прокормиться.
   - Тогда его пенсию не получишь, - предостерегла Алена.
   - Больно велика награда, - хмыкнула Зинаида, -  полкопейки.  Нет  уж.
Готовь документы.
   Алена  укоризненно  покрутила  головой,  но  вслух  высказывать  свое
отношение к Зинаиде не стала.
   Все-таки соседка, следовало прикусить язык.
   С тех пор прошло  несколько  лет,  а  Петяша  все  объедает  Зину.  С
детдомом "все оказалось не так просто. Чтобы Зинаида могла распоряжаться
мальчиком, ну, к примеру, оформить его в садик или водить в поликлинику,
Петр после смерти своей жены-пьяницы попросил тетку официально  оформить
опекунство над Петенькой. И теперь это очень мешало Зинаиде, потому  что
Петенька не считался полной сиротой, у  него  была  опекунша.  Да,  Зина
могла отдать его в приют, только в обычный глухонемого ребенка не брали,
а специализированный оказался переполнен. И процесс этот тянулся до  сих
пор.
   - Надо бы взятку  директрисе  дать,  -  вздыхала  Зина,  -  а  откуда
средства взять? Не сто рублей же ей предлагать. Вот и стоим  в  очереди,
маемся. Хоть бы Петька помер, что  ли.  Только  он,  на  грех,  здоровым
уродился, ничего его не берет, до снега босиком бегает, даже не кашляет.
   - Петя не сообщил вам о женитьбе на Лизе Марченко?
   - Нет.
   - И о том, что у него родилась дочь Маша?
   - Нет.
   Я замолчала. А что было сказать? Дверь скрипнула. На пороге  появился
мальчик, потряхивая спутанными волосами, он вытянул руку.
   - Еще чего! - заорала Зинаида. - Жрать ему подавай!  День  на  дворе!
Жди до вечера.
   Очевидно,  ребенок  понял,  что  ему  отказано,  и  совершенно  молча
выскользнул за дверь.
   - Вы его кормите всего один раз в сутки, на ночь? - вырвалось у меня.
- Но мальчику положено завтракать, обедать, полдничать и ужинать!
   - Кто это положил, тот пусть продукты и покупает, - окрысилась  Зина,
- а у меня лишней копейки нет.
   - Но у вас вроде есть корова, хоть молочка налейте.
   - Ишь какая добрая нашлась, - обозлилась хозяйка, - оно для людей, на
продажу.
   Я вынула кошелек.
   - Можно у вас литр приобрести? Только налейте в две кружки.
   Зинаида быстро сбегала на кухню и  притащила  молоко.  Я  взяла  один
высокий, темно-синий бокал и вынесла во двор. Петяша безучастно сидел на
крылечке. Я погладила его по спутанным буйно-кудрявым  волосам.  Мальчик
поднял глаза. У меня заболело сердце. Петяша  смотрел  так,  как  глядит
крепко битая жизнью, не видевшая  ничего  хорошего  дворовая  собака.  Я
подала ему кружку:
   - Пей.
   Брови мальчика слегка приподнялись, на лице появилось  вопросительное
выражение. Я кивнула:
   - Это тебе.
   Ребенок молча взял емкость и прилип к ней губами.  Меня  удивила  его
деликатность. Петяша был явно голоден, но он не набросился на молоко, не
стал хлебать его большими, шумными глотками, а пил тихо, аккуратно...
   Забрав пустую посуду, я вернулась к Зине и сурово сказала:
   - Вторую порцию дадите ему часов в шесть. Надеюсь, не обманете?
   - Я честный человек! - возмутилась сквалыга. - Коли уплочено, то  без
вопросов.
   - Вот тут еще деньги, правда,  мало,  больше  у  меня  с  собой  нет.
Покормите малыша сегодня обедом и ужином.
   - Коли вам охота зря рубли бросать,  то  пожалуйста,  -  ухмыльнулась
Зинаида, - сосисок куплю, он их один раз ел и  все  с  тех  пор  просит,
знаки подает.
   - Отдайте мне бумагу из милиции.
   - Берите, - пожала плечами тетка, - мне  ни  к  чему  она,  чудом  не
выбросила, сунула за икону и забыла.
   Мы вместе вышли на крылечко. Петя молча сидел на ступеньках, и тут  я
не выдержала:
   - Зинаида, послушайте, вам ведь мальчик не нужен.
   - Точно, - кивнула она, - одна докука.
   - В конце недели к вам приедут и заберут его.
   - Совсем? - обрадовалась Зина и перекрестилась. - Ну и слава богу.
   - У меня есть бездетная подруга, она усыновит Петяшу.
   Зинаида изумилась:
   - Да ну? За фигом ей урод, может здорового взять.
   - Нет, Рита захочет Петю.
   - Ладно, - с недоверием кивнула тетка, - ежели так, то и бог с ним.
   Я наклонилась к ребенку и тихо сказала:
   - Потерпи еще немного, скоро у тебя будут мама, папа, бабушка,  много
игрушек,  красивой  одежды  и  вкусной  еды.  Да,   и   еще   совершенно
замечательная собака по имени Авоська. Хотя ты же меня не слышишь!
   В этот момент Петяша неумело улыбнулся.
   Я пошла было к машине, но на полпути к калитке что-то толкнуло меня в
спину. Я обернулась. Петя стоял у  двери,  водя  из  стороны  в  сторону
поднятой правой рукой. Я  помахала  ему  в  ответ  и  вышла  на  дорогу.
Странное дело, но отчего-то мне показалось, что мальчик услышал  рассказ
про Риту.

Глава 11

   Наша с Томочкой бывшая одноклассница Рита Клепикова женщина  во  всех
смыслах счастливая.
   У нее  великолепная  мама,  сделавшая  главной  задачей  своей  жизни
служение дочери. Ритка  необыкновенно  удачно  вышла  замуж  за  тихого,
молчаливого Кирилла. От него в неделю и пары слов не услышишь, но это не
помешало Кириллу защитить всевозможные диссертации, стать доктором наук,
профессором, академиком, а недавно он основал частный институт и  теперь
уверенно руководит им.
   Материальных проблем у них нет,  теща  обожает  зятя,  он  платит  ей
взаимностью, и все вместе любят Ритку, а та их. В семье  имеется  собака
Авоська, В  общем,  на  первый  взгляд  Рита  кажется  очень  счастливой
женщиной, которой не досталось от судьбы ни одного пинка. И только самые
близкие люди знают, что случилось у Клепиковых несколько лет тому назад.
   Рита  ждала  ребенка.  Естественно,  Кирилл  положил  жену  в  лучшую
клинику, но там чего-то недоглядели, занесли инфекцию,  и  в  результате
Ритке сделали несколько операций, после которых она уже  больше  никогда
не могла иметь детей. Однако она не расстроилась.
   - Один сын уже есть, Петечка, - улыбалась она, - хватит наследников.
   Но вскоре стало известно: Петя - глухонемой.
   Родители  восприняли  неприятную  новость  стоически,  и  Рита  стала
усиленно заниматься с мальчиком, водила его в специализированный  центр.
У Пети обнаружили талант художника, все стены в квартире Клепиковых были
завешаны его картинами. На мой взгляд,  ничего  особенного,  но  Рита  с
восхищением восклицала:
   - Вот увидишь, он будет великим живописцем.
   Но Пете не суждено было никем стать, в возрасте пяти лет он попал под
машину и скончался на месте. Целый год после трагедии Рита  не  общалась
ни с кем из знакомых, а потом пришла к нам и заявила:
   - Хочу усыновить ребенка, глухонемого мальчика, шести лет.
   Мы с Томочкой, обрадованные тем, что  подруга  начинает  приходить  в
себя, горячо поддержали Риту. Но найти такого ребенка оказалось  трудно.
Как назло, все подходящие по возрасту глухонемые дети  не  были  полными
сиротами. Вернее, они жили в интернатах, на  гособеспечении,  но  де-юре
имели  мать,  а  иногда  и  отца.  А  ребенок  не  сирота  не   подлежит
усыновлению, даже если родители и забыли о нем  давно.  Рита  же  упорно
хотела, чтобы новый сынишка был ровесником умершего, поэтому сейчас  она
ищет уже школьника, но безрезультатно.  И  вот  вышло,  что  я  случайно
наткнулась на такого мальчика,  да  его  еще  по  невероятному  стечению
обстоятельств тоже зовут Петяшей.
   Не откладывая дела в долгий ящик,  я  заехала  к  Рите  на  работу  и
объяснила ей ситуацию.  Подруга,  сильно  побледнев,  мигом  кинулась  к
телефону.
   - Кирюша, - закричала она, - Петенька нашелся! Он  живет  у  страшной
тетки, в городе Никологорске...
   Я не стала дальше ее слушать и уехала. Рита очень  сильно  переживала
смерть  сына.  В  какой-то  момент  она,  чтобы  успокоиться,  придумала
историю, которую стала с  маниакальным  жаром  рассказывать  окружающим.
Петечка якобы не умер, его ошибочно посчитали мертвым, привезли в  морг,
но там мальчик ожил и был украден неизвестными лицами с неясной целью. И
вот теперь Рита разыскивает его.
   Естественно,  эта  версия   не   выдерживала   никакой   критики.   Я
присутствовала на похоронах малыша, очень  хорошо  помню  тот  маленький
гроб и ребенка в нем. Но Рите легче думать, что сын  жив,  и  ее  верные
подруги никогда не возражали, когда несчастная заявляла: "Ездила вчера в
детдом, но это не Петечка, его, очевидно, в другое место сдали".
   Впрочем, среди новых знакомых Клепиковых находились люди, верившие  в
историю о киднепинге.
   Задыхаясь от  духоты,  я  доехала  до  нужного  отделения  милиции  и
спросила у дежурного:
   - Садченко где можно найти?
   Мент посмотрел на меня изумленно:
   - Кого?
   - Н.К. Садченко, - повторила я, - он мне бумагу прислал.
   - Повестку?
   - Нет, вот эту.
   Дежурный взял листок.
   - А... Сарпенко!
   - Извините, тут нечетко написано.
   - Второй этаж, комната двадцать четыре, - буркнул мент и  потерял  ко
мне всякий интерес.
   Я поднялась наверх, поскреблась в дверь  и  вошла  в  кабинет  самого
жуткого вида. Ну почему большинство районных отделений  милиции  похожи,
как близнецы? Стены там покрашены в грязно-синий цвет. Пол, как правило,
покрывает сильно истертый желто-коричневый линолеум, а санузел, если вас
туда, конечно, впустили, выложен мелкой бело-черной плиткой.  Унитаз  не
имеет ни круга, ни крышки, а из бачка с шумом льется ржавая вода.
   Не лучше обстоит дело и с мебелью. Письменные столы, стулья и шкафы у
стражей порядка разномастные, приобретенные в лучшем случае двадцать лет
назад, сейфы похожи на железные, поставленные стоймя гробы, окна забраны
толстыми  рифлеными  решетками,  и  их  никогда  не  моют.  Обязательным
атрибутом кабинета являются графин с мутной водой и два стакана. А запах
здесь стоит особый, описать его я не могу, так скорей всего пахнет беда.
   Сидевший за столом капитан поднял голову.
   - Вы ко мне? - уныло поинтересовался он.
   Я глупо хихикнула:
   - Ага. Из Никологорска приехала.
   Капитан неожиданно оживился:
   - Если вас на вокзале обокрали, то вы не туда обращаетесь. У них,  на
транспорте, собственное отделение есть.
   - Не, - я изобразила из себя дурочку, - вы Н.К. Сарпенко?
   - Да, - осторожно кивнул милиционер, - Николай Константинович.
   - Во, - шлепнула я перед ним бумажку, - вызывали нас.
   Николай прочитал текст и возмутился:
   - Так это когда было! Сто лет прошло.
   - Сразу ж хозяйство не бросить, - затараторила я,  -  Раиса  приехать
тадысь не смогла, корова у ей Заболела, потом сама померла.
   - Корова? - с неожиданным участием осведомился Сарпенко.
   - Не, Райка преставилась, - бодро сообщила я, - вот меня и  отправили
поразведать, где, чего и как случилось. Может, хоронить надо!
   Николай пару секунд моргал белесыми ресницами, потом спросил:
   - Издеваетесь, да? Несколько лет прошло, какое погребение?
   - Ну, мало ли как случается, - юродствовала я, - всяко бывает...
   - И кто вы Попову?
   - Ихней мамоньки третьего мужа дочь от второго брака.
   Николай снова заморгал.
   - Родственница, значит?
   - Самая близкая. Вы уж разъясните, чего  с  Петькой  приключилось,  -
заныла я, - а то меня дома ругать  будут,  в  Москву  скаталась,  деньги
потратила, ничего не узнала.
   - Кому скажу, не поверят, - вздохнул Николай, - ладно, погодите  пока
в коридорчике.
   Он вытолкал меня за дверь,  тщательно  закрыл  кабинет  и  указал  на
колченогий стул:
   - Тут подождите!
   Я покорно села и стала ждать. Время тянулось словно  жвачка.  Наконец
Николай снова появился передо мной, в руках он держал  тоненькую  желтую
папочку.
   Мы вошли в кабинет.
   - Вашего родственника убили, - сказал капитан.
   - Как убили? - совершенно искренне удивилась я. - Быть того не может.
Кто? Почему?
   Николай вытащил сигареты.
   - "Висяк" это. Кто убил.., зачем... Небось деньги  парень  имел,  ну,
зарплату нес, на ограбление похоже.
   - Нельзя ли узнать более детальные подробности? - поинтересовалась я.
   Николай с легким изумлением глянул в  мою  сторону.  Я  поняла,  что,
ошеломленная  нежданной  информацией,  выпала  из  образа   малоразвитой
крестьянской бабы, и продолжила, шмыгая носом:
   - Это моя тетенька, учительница,  спросить  велела.  Прямо  в  голову
втемяшила, так и скажи: "детальные подробности".
   Николай хмыкнул.
   - Да нет  никаких  особых  деталей.  Петра  Попова  обнаружила  Ольга
Савостьянова в подъезде своего  дома  на  Краснокумской  улице.  Она  же
вызвала милицию. Женщина работает  врачом,  поэтому  попыталась  оказать
Попову первую помощь, проявила сознательность, никого  из  любопытных  в
подъезд не впустила, место происшествия осталось незатоптанным, но толку
чистый ноль. Следов мало, и  нельзя  с  уверенностью  сказать,  что  они
принадлежат преступнику. Из кармана у Попова исчез  кошелек,  в  котором
была приличная сумма, с запястья  сняли  золотые  часы,  с  шеи  сорвали
цепочку с крестом, типичное ограбление. Наркоманы небось орудовали.
   Ломало их, наверное, денег на дозу не было,  а  тут  прилично  одетый
кент идет. Проводили до подъезда и избили, обычное дело, "висяк".  Попов
в больнице умер, к утру.
   - Погодите, - воскликнула я, -  а  откуда  же  вы  узнали  про  часы,
цепочку и деньги? Он что, жив был, когда милиция приехала?
   - Мертвее некуда, - отозвался Николай.
   - Так откуда такие сведения?
   - Никак вас не пойму, гражданочка, - устало перебил меня  капитан,  -
вам чего надо-то?
   - Когда вы нашли Попова, он, естественно, молчал, так?
   - Так.
   - Кто же рассказал о деньгах и прочем украденном?
   - Жена его.., как ее.., вот тут.., э... Елизавета Семеновна Марченко.
   Боясь упасть со стула,  я  вцепилась  пальцами  в  край  обшарпанного
стола.
   - Лиза? Не может быть!
   - Почему? - удивился капитан. - Ее сразу известили.
   - Личность Петра Попова установили без проблем?
   - При нем имелся паспорт, - машинально ответил Николай и  нахмурился.
- Вы кто такая? Не надо больше прикидываться деревенщиной из  глухомани.
Плохо получается, вначале еще ничего шло, а потом неубедительно стало.
   Поняв, что роль была сыграна неудачно, я улыбнулась.
   - Вас не обманешь.
   - Это верно, - кивнул Николай, - так в чем дело?
   - Моя подруга, Рита Клепикова, хочет усыновить мальчика-сироту,  сына
Петра Попова. Он сейчас живет со своей двоюродной бабкой, Зинаидой.
   Та очень хитрая, вот и выдает Рите информацию про малыша  по  каплям.
Мы решили сами разузнать, что за беда приключилась с отц