евратилась в вязкую жвачку, но я обрадовалась и этому и воскликнула:
     - Сейчас мы с тобой пир устроим!
     Аня кивнула:
     - Спасибо.
     Когда я заварила чай, Аня сказала:
     - Вы мне бумагу дайте и карандаш.
     - Зачем?
     - Я расписку напишу, на триста баксов.
     - Не надо, так возьми.
     - Нет! Вы не сомневайтесь, я "обязательно отдам!
     - Хорошо, я поверю тебе так.
     - Нет, - уперлась Аня, - извините, но иначе деньги не возьму, мне с распиской спокойней будет.
     Я кивнула:
     - Будь по-твоему. Посиди тут.
     Аня взяла чашку и стала пить чай. Я пошла было в свою комнату, но тут вспомнила, что на кухне, в буфете, есть блокнот с ручкой, и вернулась.
     Тапочки у меня мягкие, сделанные в виде собачек. Наверное, видели такие? Удобные, плюшевые, уютные, очень смешные. Ходить в них сплошное удовольствие, а еще они "тихие". Раньше я бегала по квартире в резиновых шлепках, стуча жесткой подметкой о паркет. Но когда в нашем доме появился Никита, пришлось, чтобы не мешать младенцу спать, приобрести менее "шумную" обувь, поэтому я стала похожа на хищника, который крадется на мягких лапах, не издавая никаких звуков.
     Двери в кухню у нас нет, вместо нее проем в виде арки, напротив него на стене коридора висит большое зеркало. Мне не доставляет никакого удовольствия постоянно видеть свое отражение, но Томочке захотелось зрительно расширить пространство, и никто с ней спорить не стал.
     Впрочем, когда врач посадил Олега на строгую диету, я оценила полезность зеркала. Стоило мне на секунду покинуть пищеблок, как муж моментально хватал что-нибудь запрещенное типа сдобного печенья, быстро ел его и с самым невинным видом пил потом кефир нулевой жирности. Самое интересное, что Куприн, сотрудник МВД, профессионал, ловко распутывающий хитрые преступления, так и не понял, откуда я знаю про его шалости. Мужу ни разу не пришло в голову, что жена, стоя в коридоре, просто следит за ним при помощи зеркала. Я настолько сумела внушить Олегу, что обладаю паранормальными способностями, позволяющими всегда знать, как он нарушает режим, что Куприн даже на работе начал есть винегрет без масла. В результате он потерял десять кило, кстати, сейчас Олег уже набрал их опять, а я приобрела привычку, перед тем как зайти на кухню, обязательно взглянуть в зеркало.
     Вот и сейчас машинально посмотрела в него.
     Увиденная картина заставила меня притормозить.
     Аня встала, воровато огляделась по сторонам, потом достала из лифчика крохотный пузырек, потрясла им над моей чашкой и быстро села на свое место с самым невинным видом. Лицо ее приняло несчастное выражение, спина сгорбилась. Просто воплощенная скорбь, а не молодая девушка.
     Я осторожно отошла назад, потом, громко топая и покашливая, вновь проделала путь до кухни.
     - А где бумага? - удивилась Аня.
     - Не нашла, ну и фиг с ней. Зачем тебе расписка?
     - Ладно, не надо, - неожиданно легко согласилась Аня.
     Я усмехнулась про себя. Девочка, ты делаешь ошибку! Только что ни в какую не хотела прикасаться к деньгам, не составив документ, а теперь, удалив меня на некоторое время прочь, мигом изменила линию поведения. Хорошо, посмотрим, кто кого!
     Сев к столу, я с укоризной сказала:
     - Иди помой руки! Ванная по коридору налево. Нехорошо начинать чаевничать с грязными лапами.
     В глазах девицы мелькнул злой огонек. Скорей всего, скажи я ей подобную фразу в другой ситуации, Сайкина бы мигом поставила меня на место, но сейчас девчонке нельзя ссориться с хозяйкой.
     - Да, - кивнула она, - извините, конечно.
     Пока Аня отсутствовала, я вылила чай в раковину, быстро вымыла свою чашку, налила в нее новую порцию напитка, схватила с подоконника жестяную коробку из-под печенья, вытащила оттуда деньги, выложила на стол триста баксов и заулыбалась.
     Аня вползла на кухню, увидела деньги, и выражение ее лица стало совсем жалостным.
     - Бери, - сказала я.
     Сайкина прижала купюры к груди.
     - Спасибо! Вот спасибо! Я за вас молиться стану! Не сомневайтесь, как только накоплю, сразу верну.
     Я, улыбаясь, смотрела на девушку. Была в моей жизни одна очень неприятная история. В тот день я получила гонорар от издательства и решила устроить пир. Накупила вкусностей, накрыла стол и стала ждать домочадцев. Но первой нежданно-негаданно явилась одна наша знакомая, Лена Боровкина.
     - Вот, шла мимо, - затараторила она, - дай, думаю, загляну на огонек.
     Увидав икру, сыр, пирожные, Лена присвистнула.
     - Ну вы и живете! Или праздник какой?
     Я, испытывая отчего-то неловкость, принялась оправдываться:
     - Понимаешь, мне деньги заплатили...
     Ленка немного посидела и ушла. Но на следующий день она явилась вновь, вся в слезах, и сказала:
     - У Кати Ротовой ребенок болен. Онкология.
     Малыш умирает, а денег на операцию нет. Не могла бы ты одолжить?
     - Сколько?
     Названная сумма совпала с полученным гонораром. Честно говоря, денег было жутко жаль. Мне ведь никто не приносил их на блюдечке, приходилось самой зарабатывать! Но ребенок неизлечимо болен! Я дала нужную сумму.
     Лена со слезами на глазах принялась благодарить меня. Через год я робко напомнила про долг, но Ленка опять стала плакать, повествуя о муках сына Кати. Естественно, я заткнулась. И лишь спустя еще двенадцать месяцев узнала: ребенок Ротовой никогда не болел. Поймите меня правильно, если бы маленькому мальчику и впрямь понадобились деньги на лекарства, я забыла бы навсегда о долге. Но уж очень противно осознавать себя лохушкой, которой манипулирует гадкая бабенка.
     Деньги из Ленки Олег вытряхнул, а я с тех пор не очень верю тем, кто начинает обещать, что тут же отдаст долг.

Глава 25

     - Ты лучше чай пей, - сказала я, потом, демонстративно схватив свою чашку, залпом осушила ее на глазах у Ани.
     И здесь противная девчонка сделала еще одну ошибку: не сдержала облегченного вздоха.
     Я посмотрела на чашку, потом зевнула, раз, другой, третий, и, устроив голову на лежащих на столе руках, старательно засопела.
     - Эй, ты что? - воскликнула Аня.
     Молчание.
     - Заснула?
     Снова тишина.
     Крепкий кулачок толкнул меня в бок:
     - Вставай.
     - М-м-м.
     - Можешь дойти до дивана? Ау! Говори!
     Так и не дождавшись ответа, Аня ушла.
     Я посидела некоторое время, потом очень осторожно, радуясь, что ношу мягкие тапки, покралась по коридору.
     Сайкина стояла в моей комнате спиной к двери. Шкаф был открыт, Анечка самозабвенно рылась на полках. Под руку ей попалась бархатная коробочка, где я держу "золотой запас". Воровка пошарила в ней, сунула что-то в карман, поставила шкатулку на место и вновь принялась перебирать шмотки.
     - Если ищешь деньги, то их там нет, - громко сказала я.
     Аня взвизгнула:
     - Ой!
     - Не ожидала? - улыбнулась я.
     - Ты не спишь?
     - С какой стати мне дремать?
     - Э...э...
     - "Подкожные" лежат в другом месте, - усмехнулась я, - знаешь, по какой причине я храню накопленное на самом виду?
     - Э...э...
     - Ты решила, что деньги, как у всех, в белье?
     Открыла мою половину шкафа, теперь распахни другую.
     - Зз-зачем?
     - Давай, действуй.
     Аня потянула на себя створку и снова вскрикнула:
     - Ой!
     - Что же ты там увидела такое страшное?
     - Милицейскую форму!
     - Верно. Мой муж, сотрудник МВД, очень редко ее надевает, ходит, как правило, в штатском.
     Он майор, ловит преступников и всем советует:
     "Не следует класть деньги в платяной шкаф, лучше оставить их на видном месте. Вор первым делом изучит стандартные захоронки: гардероб, морозильник, бачок унитаза, банки с крупой". Именно так ты и поступила. А еще супруг рассказывал мне о клофелинщицах, подсыпающих наивным людям лекарство. Жертва заснет спокойненько, а девушка обчистит ее.
     Глаза Ани налились слезами.
     - Нет! Ничего вам не подливала! И денег не искала!
     - Зачем же в шкаф полезла?
     - Простите, простите! Веру не в чем хоронить!
     Вы же вдруг заснули, от усталости, наверное, вот я и надумала без разрешения что-нибудь старенькое найти... Извините! Христа ради! Я из-за Верочки!
     Она умерла! Ужасно! Страшно! Лишь потому я решилась! Никогда бы ради себя, а...
     - ..токмо волею пославшей меня жены, - усмехнулась я.
     Аня запнулась:
     - Что?
     - Ты, похоже, не читала книгу Ильфа и Петрова "Двенадцать стульев". Укради ее где-нибудь, прочти, должна понравиться.
     - Я честная, и лишь горе,..
     - Ну-ка, честная, вынь из кармана мои украшения.
     Аня побледнела:
     - Не понимаю вас!
     Я ткнула пальцем в потолок и почти ласково сказала:
     - Дурочка! Объяснила же тебе, мой муж следователь. У нас по всему дому камеры натыканы! Все твои действия сняты на пленку. Дверь наша имеет очень хитрый запор, с кодом, тебе не открыть самой. Есть и тревожная кнопка. Сейчас ее нажму, прикатит патруль, повяжет тебя, следователь посмотрит "кино"... Угадай, сколько лет тебе дадут?
     Аня посерела, потом быстро вытащила из кармана кольцо и швырнула на кровать.
     - Вот. Случайно вышло. Веру-то хоронить надо.
     - Хорошо придумано, - кивнула я, - не все украла, а только одну вещь. Небось деньги тоже не все стырить собиралась. И давно ты этим занимаешься?
     - Чем? - прошептала Аня.
     - Воровством!
     - Нет, никогда! Сегодня в первый раз, Веру надо хоронить...
     - Вы дружили?
     - Мы были как сестры, - заплакала Аня.
     Я опустилась на кровать и приказала:
     - Садись.
     Аня рухнула в кресло.
     - Чего вы хотите?
     - Значит, Вера твоя лучшая подруга?
     - Да.
     - Тайн друг от друга вы не имели?
     - Нет.
     - Ладно, не стану звать сюда патруль.
     Аня зарыдала.
     - Я никогда.., только на похороны.., триста долларов отдам.., скоро.., давайте вам полы помою!
     - С паркетом я сама справлюсь, - отмахнулась я, - ты меня не дослушала. Отпущу тебя, если сейчас расскажешь все, что знаешь об убийстве Романа Волкова. Если вы с Верой были близки, то она небось поделилась с тобой информацией.
     Аня прижала руки к губам.
     - Давай, говори, - хмыкнула я, - выбирай: либо откровенный рассказ, либо тюрьма.
     - Да, да, сейчас, ей-богу, все скажу! Не сомневайтесь!
     - Уж постарайся, - мрачно сказала я, - твоя свобода зависит на данном этапе только от твоей же искренности.
     Анечка Сайкина, дитя алкоголиков, лет в десять поняла: главное в жизни - хорошо устроиться. Желательно найти богатого мужа и спокойно жить за его счет. Школу девочка не закончила, еле-еле дотянула до девятого класса и поступила в торговое училище. Правда, там она получила аттестат и потом попала на работу в хорошее место: бутик "Рокко". Многие продавщицы могли бы позавидовать Анечке. "Рокко" торговал дорогими, добротными, несколько старомодными вещами в стиле "английская королева". Никакие тинейджеры или капризные любовницы богатых Буратино сюда не заглядывали. Приходили матери и тещи "новых русских", иногда их немолодые жены, Женщины были милы, над продавщицами не издевались.
     "Будьте любезны", "сделайте одолжение", "не трудно ли вам принести другой размер"... Три другие девушки, работавшие вместе с Аней в одну смену, не могли нарадоваться на службу, кидались со всех ног к покупательницам и часто повторяли:
     - Не понимаешь ты, Анька, своего счастья. Поработала бы, как мы, в какой-нибудь этакой лавке!
     Во бы получила сполна. Возьмут свитерок, померяют, косметикой перемажут, на стул в примерочной бросят и усвистят, а хозяйка потом бесится, из зарплаты вычитает.
     Но Аня лишь морщилась, считая, что она достойна лучшей доли. В особенности бесили ее молоденькие девушки, скорей всего, внучки, иногда сопровождавшие старух. Уж как они пресмыкались перед бабками! "Бабуля, дай я на тебе сапожки застегну". "Бабуля, не наклоняйся, тебе вредно". Ясное дело, что никто никогда не станет любить престарелую матрону. Аня вспоминала свою бабку и тихо радовалась, что та умерла. Да и какой смысл был в старухиной жизни? Валялась на кровати, не вставала, ходила под себя, занимала комнату, а Аня из-за нее была вынуждена спать в коридоре. Ясное дело, девчонки тоже ненавидят своих родственниц, просто ждут, когда те купят билет в крематорий, а внучки получат наследство.
     Желчь и злоба переполняли Аню, радость в "Рокко" она ощутила лишь один раз, когда, зайдя в примерочную, нашла на стуле дорогое кольцо.
     Девушка припрятала находку, но никакого шума не случилось. Очевидно, дама, посеявшая драгоценность, не подумала, что забыла ее в магазине.
     Неизвестно, как сложилась бы судьба Ани дальше, но тут "Рокко" закрылся. Хозяйка, чувствуя вину перед девушками, трудоустроила их всех, было найдено место и для Ани, но та категорично отказалась идти работать в магазин.
     Владелица "Рокко" порекомендовала свою бывшую работницу в фирму, которая занималась обслуживанием праздников, юбилеев, вечеринок и всяческих тусовок.
     Новая служба неожиданно пришлась Ане по душе. Во-первых, она получала неплохой оклад и здорово экономила на питании, во-вторых, многие хозяева давали метру чаевые для официантов, и в карман притекала весьма ощутимая сумма, в-третьих, Анечка основной целью своей жизни считала замужество с богатым человеком. А где искать такого? Ясное дело, что не в магазине дамской одежды, туда приходят одни женатики. А вот тусовка иное дело. Анечка наивно надеялась встретить в зале, заставленном столиками с закуской, своего принца. Еще фирму часто артисты нанимали для проведения вечеров. Ане очень нравилось бегать с подносом среди знаменитостей, кстати, большинство звезд были не спесивы и охотно разговаривали с симпатичной официанткой, дарили ей диски, кассеты, давали бесплатные билеты на концерты.
     В принципе, общение с гостями не поощрялось, но мэтр не всегда успевал уследить за быстроногими девушками, и Аня вовсю пользовалась открывающимися возможностями.
     Впрочем, был и еще один способ заработать, на языке Уголовного кодекса именуемый воровством. Анечка не гнушалась ничем. Могла прихватить лежащий без присмотра мобильный. Причем несла его девушка открыто, не таясь. Если кто-то из гостей восклицал: "Эй! Стой! Куда мой сотовый поволокла?" - Аня совершенно спокойно улыбалась и отвечала:
     - Вот, нашла на столе. Мы всегда метру их сдаем, а уж он потом хозяев ищет, если ваш - берите и больше не теряйте.
     Но чаще всего из телефончика вытаскивалась сим-карта, и выпотрошенный аппарат сдавался в один из ларьков на рынке. Кроме того, имелась категория женщин, забывавших повсюду сумочки и оставлявших колечки в туалете. Но особенно радовалась Анечка, когда попадала в чей-нибудь загородный коттедж. Аня была умна и никогда не пыталась стащить раритетные бриллианты, коллекционные фигурки или уникальную картину. Нет, девушку в основном привлекал гардероб, где гости вешали пальто и оставляли сумки.
     Мгновенным движением Аня вытаскивала кошелек и, если видела там, допустим, большую сумму, спокойно доставала сто долларов. Она никогда не брала все и не трогала деньги, если купюр было две-три. Девица руководствовалась отнюдь не гуманными соображениями на тему о том, что нельзя красть последнее. Нет, у Ани был простой расчет: если в портмоне тысяча баксов, то их владелец не сразу заметит потерю одной зеленой бумажки, в конце концов, он может подумать, что просто потратил где-то незначительную для себя сумму и забыл.
     За короткое время шаткое финансовое положение Ани поправилось, она сняла квартиру и ушла от родителей-алкоголиков.
     С Верой ее свело "хобби". Зайдя один раз потихоньку в гардеробную, Аня увидела свою коллегу, недавно принятую на работу официантку. Девушка торопливо запихивала под кофту бумажник.
     - Дура ты, - сказала Аня, - ща хозяин лопатника  заметит пропажу, и всем мало не покажется.
     - Я его нашла, - затараторила Вера, - хочу метру отдать.
     Аня усмехнулась:
     - Ну-ну!
     Вот так началась их дружба. Девочки оказались похожи, словно яйца из-под одной курицы. Обе страстно хотели богатства, обе были нечисты на руку, обе жаждали жить без забот. Только Вера мечтала о славе, аплодисментах, пресс-конференциях, теле- и радиоэфирах... Она видела себя звездой шоу-бизнеса и собиралась потратить первую же полученную любым путем крупную сумму на свою раскрутку. А запросы Ани были иными, ей виделся загородный дом, муж-олигарх и куча детей.
     Девочки стали жить вместе в одной квартире.
     Заработанных честным путем и полученных воровством денег хватало на оплату жилья, еду и более или менее сносную одежду. Но это было все.
     Как девицы ни старались, капитал не хотел складываться. Вера сочиняла песни и сама исполняла их, аккомпанируя себе на гитаре. В музыкальную школу девушка никогда не ходила, нотной грамотой не владела. В свое время Веру обучили игре на гитаре ребята во дворе, вот и вся ее "консерватория", но Ане творчество подруги нравилось, и она внушала Вере:
     - Ты ходи повсюду со своими песенками, тыкайся в разные места, авось где-нибудь и возьмут.
     Знала Аня и про то, как поступили с Верой сестры.
     - Сволочи, - возмущалась она сейчас, - тварюги! В особенности эта Сю! Понимаю, конечно, что ей неохота признаваться в таком родстве. Но ведь никто ей не велел людям правду рассказывать. Все равно с мужиками за бабки спит, ну потрахалась бы лишний раз. Чего ей, западло было?
     Скажите, западло?
     Я промолчала. Именно эту фразу произносила и сама Вера.
     - Ну а потом она по радио одну из своих песен услышала, - вздохнула Аня, - затем вторую. Кирилл Карно их пел.
     Вера кинулась к Минне, попыталась поговорить с сестрой, но та ее выгнала, рявкнув:
     - Никакой кассеты не было, не ходи сюда.
     На том все и завершилось!
     Слишком честные глаза Ани уставились на меня.
     - Нет, дорогая, - протянула я, - самого главного ты не сказала: почему Вера решила, что Романа Волкова убил Сергей Крыжовников?
     - Вот этого я не знаю, - развела руками Аня, - ей-богу.
     - Врешь.
     - Не сойти мне с этого места.
     - Аня, я знаю, что Вера видела сцену убийства.
     Она стояла за занавеской.
     Аня выпятила нижнюю губу, потом втянула ее, снова оттопырила.
     - А раз вы сами все знаете, так чего спрашиваете? - поинтересовалась она.
     - Быстро говори, что тебе рассказала Вера!
     Аня тяжело вздохнула:
     - Ну ладно! Вы про певичку Роксу слышали?
     - Нет.
     - Ну и не важно, в группе "Сверкающие" она поет, там солистки так часто меняются, что и не уследишь. В общем, эта Рокса попросила Верку из гардероба ей куртку притащить. На улице тепло было, а Роксу трясло. Может, перепила или перекурила, да не в этом суть. Дала она Вере номерок, денежку и велела:
     "Принеси одежку и возьми себе на чай за услугу".
     Вера пошла выполнять приказ. Служебные помещения концертного зала она знала достаточно хорошо, фирма не первый раз обслуживала в нем тусовку. Поэтому официантка уверенно толкнула незаметную для абсолютного большинства посетителей дверь и оказалась в одном из коридоров.
     До гардероба из него было рукой подать, но Вера не дошла до него. Едва она отдернула занавеску, отделявшую начало коридора от крохотного тамбурчика, как увидела драку.

Глава 26

     Ее участников Вера, обслуживающая всякие тусовочные мероприятия, узнала сразу. Один из драчунов, Архип Сергеев, сидел верхом на Романе Волкове и методично колотил того лбом об пол.
     Наверное, следовало закричать: "Немедленно прекратите!" - а потом позвать на помощь...
     Но Вера ничего подобного делать не стала. Она просто подсматривала в щель за мужиками. В конце концов Сергеев, тяжело дыша, встал. Волков остался лежать на полу.
     - Мразь, - четко сказал Архип, - только посмей еще раз! Тебе было сказано, не суйся к нам с такими предложениями! Обломается. Значит, ты сделал выводы и решил Дымова к делу подключить - это тебе за "Новости культуры"! И вообще за все! Сукин сын! Вот отчего критик понос на нас вылил, ясно теперь! Я всегда знал, что Павлу