ечно, - сказала девушка за прилавком, - в рублях.
   - Значит, вон тот костюм тянет на пять  сотен  наших  деревянных?  Не
долларов? Вы уверены?
   Продавщица кивнула:
   - Ну конечно! Кто же за него полтыщи баксов отдаст?
   - Сорок второй размер есть?
   - Нет!
   Я приуныла. Вот так всегда. Стоит увидеть что-то интересное, как  оно
мне не годится!
   - Возьмите сорок четвертый, - пришла на помощь продавщица, - ну будет
чуть посвободней, так даже лучше. Брюки на резинке.
   - Несите, - обрадовалась я, - где можно примерить?
   - Хотите прикинуть?
   - Ну, конечно, вдруг не подойдет.
   Продавщица кивнула и протянула  мне  вешалку.  Штаны  оказались  чуть
великоваты в ширину, но длинный блузон скрыл все огрехи.  Правда,  я  не
сумела  самостоятельно   справиться   с   пуговицами,   пришлось   звать
продавщицу. Наконец костюмчик "сел". В полном восторге я воскликнула:
   - Упакуйте мои джинсы и футболку, прямо так пойду!
   Девушка удивленно переспросила:
   - Вы хотите уйти в костюме?
   - Да? Разве нельзя? Понимаю, я пока не заплатила, но вот деньги!
   Продавщица закашлялась, потом сдавленным голосом заявила:
   - Касса у выхода, сейчас положу вещи в пакет.
   Я отдала пятьсот рублей, вышла на улицу,  добежала  до  "Жигулей"  и,
спиной почувствовав чужой взгляд,  обернулась.  С  той  стороны  витрины
стояли продавщица и кассирша. Обе они, тыча в меня пальцами, смеялись.
   Подивившись на неадекватное поведение девиц,  я  завела  мотор.  Нет,
все-таки некоторым людям нужно сидеть дома, а не работать за прилавком.
   В магазин я явилась за  пять  минут  до  назначенного  срока  и  была
поражена скоплению людей с фото- и кинокамерами.
   - Арина, - замахал руками Федор, - сюда, сюда.
   Я поспешила на зов. Рекламщик окинул меня взглядом и прошипел:
   - Бог мой! Что за вид! Ты нарочно?! С ума сойти!
   Я  хотела  поинтересоваться,  чем   ему   не   нравится   мой   новый
замечательный костюм, но не успела, потому что появился огромный толстый
дядька, настоящий слонопотам, и тут же принялся командовать:
   - Арина, пойдемте в конференц-зал.
   Схватив за руку, он потащил меня на второй этаж, Федор шел сзади, без
конца пиная писательницу Виолову в спину и шипя:
   - Ну я это тебе запомню! Ну, погоди!
   Не понимая, чем вызвала на свою голову  гнев  всесильного  начальника
отдела рекламы и пиара, я ускоряла шаг, но Федор не отставал и продолжал
незаметно для  окружающих  довольно  сильно  и  больно  толкать  меня  в
поясницу.
   Наконец нас усадили за длинный стол на сцене, журналисты разместились
в зале. Слонопотам схватил микрофон и завел длинную речь. Чем дольше  он
говорил, тем больше я изумлялась.
   Наивысшей точки мое удивление достигло, когда я услышала фразу:
   - И вот  наш  магазин  совместно  с  журналами  "Скаковые  лошади"  и
"Элитные кролики"  решил  присудить  премию  за  лучшее  произведение  о
животных Арине Виоловой. Нам очень приятно...
   Сохраняя улыбку, я наклонилась к Федору:
   - Они ничего не перепутали?
   - Нет, - процедил тот, - сиди смирно, потом побалакаем, цыпа-дрипа!
   - Но в моих книгах нет ни слова о братьях меньших!
   -  А  названия?  "Гнездо  бегемота"  и  "Кошелек  из  жабы"?   Вполне
достаточно, - просвистел Федор, - сделай милость,  заткнись!  Твое  дело
взять приз и улыбаться журналюгам.
   Я замолчала, но теперь удивлялась молча.  Хорошо,  "Гнездо  бегемота"
еще куда ни шло. Но  "Кошелек  из  жабы"  тут  при  чем?  Ясно  же,  что
земноводное плохо закончило, если из него сделали портмоне.  Вот  уж  не
предполагала, что такое  название  понравится  людям,  сотрудничающим  в
изданиях "Скаковые лошади" и "Элитные кролики". Честно говоря, я думала,
они любят животных! И потом, разве премии вот так легко раздают за  одно
название?
   -  Прекрати  сидеть  как  на  похоронах,  -  Федор  наступил  на  мою
кроссовку, - где блеск в глазах, азарт, радость от заслуженной награды?
   Я послушно растянула губы, но в тот же момент  поняла,  что  удержать
идиотски-счастливую ухмылку мне никак не удастся, потому что  слонопотам
схватил огромный куль, услужливо поданный ему смуглым брюнетом в светлом
костюме, содрал с него мешковину и заорал:
   - Вот он, наш приз! Сделан по спецзаказу!
   Я испытала настоящий шок. Слонопотам держал  в  руках  нечто,  сильно
напоминающее ночной горшок. Томочка, желающая побыстрей избавить Никитку
от памперсов, недавно приобрела  точь-в-точь  такой,  но  только  не  из
фольги, а из пластмассы.
   - Эта чаша, - журчал слонопотам, - символизирует единство человека  и
природы, украшающей ее орнамент...
   Я прищурилась и увидела по бокам горшка  изображение  то  ли  слишком
жирных кроликов на не правдоподобно длинных ногах, то ли слишком ушастых
лошадей с куцыми хвостами.
   - И мы с радостью отдаем приз Арине, - завершил речь слонопотам.
   Пришлось встать, пересечь сцену и подойти к  трибуне.  Толстяк  очень
легко, одной рукой протянул мне горшок. Я, думая,  что  он  выполнен  из
чего-то типа фольги, протянула руку, схватила  конструкцию  и  в  ту  же
секунду поняла свою фатальную ошибку. Приз  весил  тонну  и  был  отлит,
очевидно, из железа.
   То,  что  с  легкостью  держал  сто  пятидесятикилограммовый  дядька,
оказалось неподъемно тяжелым  для  моей  тощей  лапки,  и  потом,  я  не
ожидала, что горшок весит столько же, сколько я сама.
   Я не удержала приз, и он, словно гиря, рухнул вниз на сцену и, пробив
в ней здоровенную дыру, исчез в ней.
   На  секунду  воцарилась  тишина,  даже  Федор  растерялся,  но  потом
журналисты взвыли от восторга и рванули  вперед,  выставив  перед  собой
аппаратуру. Поднялась суматоха.
   - Сережа! - вопил слонопотам. - Немедленно достань!
   Смуглый брюнет в бежевом костюме кивнул и ринулся куда-то вбок. Федор
схватил меня, спрятал за свою спину и заверещал:
   - Сядьте, сядьте. Арина немедленно ответит на все ваши вопросы.
   Не тут-то было. Борзописцы без конца щелкали затворами камер и  никак
не желали садиться на свои места. Как  человек,  работавший  когда-то  в
журнале "Мир криминала", я очень хорошо  их  понимала.  Обычно  вручение
всяких наград выглядит более  чем  нудно:  речь  того,  кто  награждает,
поцелуй, букет, ответ лауреата, улыбка, поцелуй,  затем,  если  повезет,
банкет. А тут такая фишка. От Федора, прикрывавшего меня  своим  широким
телом, одуряюще несло на редкость противным одеколоном. Я  чихнула  раз,
другой, третий и решила  на  всякий  случай  отодвинуться  от  источника
запаха. Сделала один шаг, второй, третий.., и почувствовала,  как  земля
уходит из-под ног, не в фигуральном, а  в  прямом  смысле  слова.  Желая
оказаться подальше от  Федора,  я  не  заметила,  как  угодила  в  дыру,
пробитую горшком.
   Может, кто другой из литераторов и не протиснулся бы в это отверстие.
Писатели - люди, в основном  ведущие  сидячий  образ  жизни,  поэтому  и
объемы у них соответственные. Но я со своим  сорок  вторым  размером  со
свистом полетела под сцену.
   Под дощатым полом было темно, грязно и тихо, но через пару мгновений,
в лучах проникающего из отверстия света, я  увидела  горшок.  Потом  над
моей головой появилось нечто и спросило голосом Федора:
   - Котя, ты жива?
   - Ага, - закашлялась я.
   - Шею не сломала?
   - Нет.
   - А жаль, я избавился бы от тебя наконец, лапа! -  в  сердцах  сказал
рекламщик. - Вот ведь наказанье! Даже с вечно  пьяным  Сергеевым  легче,
чем с тобой!
   - Я не употребляю алкоголь, - прошептала я, стукаясь головой о сцену.
   - Очень зря, - посетовал Федор, - может, тебе начать пить,  нюхать  и
ширяться? Все лучше, чем постоянно...
   В этот момент я почувствовала, как по моим  ногам  скользнуло  что-то
быстрое и мягкое, и заорала во всю мочь:
   - Спасите! Крысы!
   - Не нервничай, пуся, - сказал Федор и исчез.
   - Не кричите, - сказала крыса.
   Я опустила  глаза  вниз  и  увидела  смуглого  брюнета,  стоящего  на
четвереньках.
   - Извините, я случайно схватил вас за ногу.
   - Ничего, - пролепетала я, - мне даже приятно, здравствуйте, чудесный
вечер, не правда ли?
   - Немного прохладно для начала мая, - чихнул брюнет и велел:
   - Пригнитесь и идите за мной, там дверца есть.

Глава 25

   Без конца стукаясь головой о доски, я пошла за парнем.
   Брюнет передвигался не  на  локтях  и  коленях,  как  мне  показалось
вначале. Просто ему,  мужчине  очень  высокого  роста,  пришлось  сильно
согнуться  и  чуть  присесть.  Я  же  шла  почти  выпрямившись,  правда,
регулярно прикладываясь макушкой о сцену.
   Наконец брюнет  распахнул  крошечную  дверцу,  кряхтя  вылез  наружу,
заботливо вытащил меня и сказал:
   - Пошли.
   Мы поднялись по ступенькам и оказались на сцене.
   - Сергей, - буркнул слонопотам, - поставь приз на стол, этой  в  руки
больше не давай!
   Тут только я заметила, что брюнет держит в одной руке горшок.  Вид  у
Сергея был самый печальный, в волосах запуталась пыль, светлый костюм из
бежевого превратился в темно-серый.
   Я посмотрела на свои брюки. Так и есть! Тоже грязные - дальше некуда.
   - Арина, - глянул на меня слонопотам и взвизгнул:
   - Ой, мама!
   - Я так испачкалась?
   - Сядьте за стол, - пробормотал толстяк, потом  выхватил  из  кармана
носовой платок и начал вытирать лоб.
   Будь он женщиной, я бы пожалела бедняжку, страдающую от климакса,  но
эта гора жира - мужчина. Может, у него вегетососудистая дистония?
   Я пошла через сцену. Стоило мне сделать первый  шаг,  как  над  залом
пролетел вздох, а потом заморгали  ярко-белые  вспышки.  Быть  в  центре
общего внимания тяжко, поэтому я с трудом дочапала до  места.  В  голове
неожиданно поселилась мысль: а нужна ли мне слава? Что в ней хорошего?
   И почему молчит Федор? Отчего не бьет несчастную  Арину  Виолову  под
столом ногой, не шипит, сохраняя на лице ласковую улыбку: "Ну, погоди!"
   С какой стати он замер с выпученными глазами?
   - Газета "Двери", - донеслось из зала, - вопрос!
   Федор не  реагировал.  Я  решила  взять  инициативу  в  свои  руки  и
ответила:
   - Пожалуйста.
   - Вы швырнули приз на пол. Это протест?
   Я покосилась на железный  ночной  горшок,  который  брюнет  аккуратно
водрузил на край стола, и с жаром воскликнула:
   - Что вы! Я просто счастлива быть лауреатом премии, которую  основали
"Элитные лошади" и "Скаковые кролики". Кубок очень тяжелый, я не  сумела
его удержать, извините.
   - Журнал "Пятый угол". Ваш внешний вид - это демонстрация?
   - Чего? - удивилась я.
   Хорошенькая брюнеточка, представлявшая журнал, скривилась.
   - Ну, вы пришли на церемонию  в  костюме  хирурга.  Очевидно,  хотели
донести до всех некую мысль. Но какую?
   У меня онемели пятки.
   - В костюме хирурга?
   - Да, - кивнула брюнетка, - на вас  ведь  пижама,  в  которой  хирург
стоит у операционного стола, или нет?
   В моем желудке заворочался ледяной еж. Так вот  почему  замечательный
наряд стоил пятьсот рублей! Понятно теперь, почему  у  блузона  пуговицы
сзади. Хирурга перед работой одевает  медсестра,  а  ей  удобней,  когда
застежка на спине. Ясна теперь и причина смеха продавщицы и кассирши.
   Так, Федор меня убьет. Надо срочно выкручиваться.
   - Я хотела дать понять,  что  писатель  должен  иметь  чистые  мысли,
стерильные, лишенные грязи.
   Брюнеточка кивнула и села. Ей на  смену  встал  парень  в  бандане  и
футболке, утыканной булавками.
   - Вы буддистка?
   - Конечно, нет.
   - А кто?
   - Православная...
   - У вас недавно скончался муж? - крикнули из дальнего угла.
   - Слава богу, мой супруг жив-здоров. Почему вы  спрашиваете  о  таких
странных вещах?
   Над толпой пролетел тихий смешок.
   - Это из-за вашей прически, - пояснила брюнеточка, - вы всегда  столь
экстремально стрижетесь? Я подумала, что вы обрились в  знак  скорби  по
умершему близкому человеку.
   Я машинально поднесла руку к макушке.
   Пальцы нащупали что-то, похожее на жесткую  щетку.  Значит,  стукаясь
головой о доски, я в какой-то  момент  потеряла  платок  и  не  заметила
этого. Теперь мне стало ясно, почему Федор сидит с таким  видом,  словно
его разбил паралич!
   Хотя, если подумать, ну что тут особенного!
   -  Просто  я  побрилась  перед  летом,  -   заявила   я,   -   ничего
удивительного. Многие поступают так  же,  не  хотят  мучиться  от  жары.
Странно, что такой ординарный факт привлек ваше внимание.
   Федор внезапно пришел в себя:
   - Пресс-конференция закончена!
   - Но у нас еще полно вопросов, - возмутились борзописцы.
   - Зададите их во время банкета, просим всех пройти в зал.
   Журналисты мгновенно бросились в указанном направлении.  Мы  остались
на сцене вчетвером.
   - Да уж, - вымолвил слонопотам, снова вытаскивая  носовой  платок,  -
боюсь, трех шкафов за такое мало! От тебя еще и прилавок.
   - Уговор дороже денег, - протянул Федор, - получишь шкафы.
   - Ты видел, что она устроила? - быстро спросил слонопотам. - А  сцену
кто чинить станет?
   - Ладно, запиши на наш счет.
   - Еще и прилавок!
   - Жирно будет.
   - Да завтра все газеты напишут про то, как она кубок швырнула!
   - И что? Тебе реклама не нужна? Ты зачем тогда все это устраивал?
   Слонопотам замялся, а потом добавил:
   - Пиар хорошо, а прилавок лучше.
   Федор повернулся ко мне:
   - Ты.., ты.., ты! Нет слов! Остались одни точки! Не удержать приз! Ну
ваще!
   - Он тяжелый, - принялась отбиваться я, - небось центнер весит.
   - Да этот жлоб, - взвыл Федор,  -  этот  человек,  торгующийся  из-за
прилавка, никогда не отдаст  качественную  вещь!  Ты  просто  идиотка  с
пальцами из ваты!
   Проорав последнюю фразу, пиар-директор схватил горшок  и  поднял  его
над головой.
   - Вот! Ерунда! Теперь одной рукой! Смотри!
   - Не надо, - испугалась я, - держи лучше обеими.
   - Ты меня учишь? - прохрипел Федор. -  Арина  Виолова,  явившаяся  на
пресс-конференцию в костюмчике, украденном в больнице, с бритым  черепом
и идиотским лицом, собирается давать указания МНЕ?!
   Я хотела возмутиться и сказать,  что  приобрела  брюки  и  блузон  за
хорошие деньги, но тут Федор, упрямый, как все мужики, опустил одну руку
и, держа горшок над собой  только  правой,  с  торжеством  оглянулся  по
сторонам.
   - Лишь люди, у которых вместо мышц тряпки, - начал он,  но  закончить
не успел.
   Локоть Федора поехал в сторону, предплечье Дрогнуло, и кубок свалился
на сцену. Крак! Появилась еще одна дыра. Я уставилась на отверстие. Вот,
предупреждала же, но российский мужик считает  ниже  своего  достоинства
слушать бабу, и каков результат?
   - Сергей! - завопил слонопотам.
   Брюнет покорно приблизился.
   - Немедленно достань этим  чудакам  кубок,  и  пусть  проваливают,  -
взбесилась гора сала, потом она ткнула в Федора пальцем и заявила:
   - Прилавок точно купишь!
   - Будешь нагличать, и шкафы уйдут, - процедил рекламщик.
   Слонопотам осекся, но потом занудил:
   - Ага, премию получили, гоните шкафчики и прилавок.
   - Хорошо, - устало  ответил  Федор,  -  будет  тебе  дудка,  будет  и
свисток,  а  теперь,  котя,  ступай  на  банкет,  оставь  нас  с  Ариной
тет-в-тет!
   Толстяк,  шумно  дыша,  удалился.  Сергей  притащил  горшок  и   тихо
поинтересовался:
   - Куда его?
   - Отнеси к ней в машину, - велел Федор, потом  опустился  на  стул  и
простонал:
   - Господи, прости меня, грешного, я плохо вел себя, заповеди нарушал,
особенно часто ту, про  прелюбодейство.  Честное  слово,  стану  другим,
женюсь на Лизке, мясо жрать перестану, только сделай так, чтобы  госпожи
Виоловой не было, а? Ну что тебе стоит?
   - Ты мне смерти желаешь? - попятилась я.
   - Нет, - простонал Федор, - это невозможно, ты  издательский  проект.
Но, если бы добрый боженька внезапно повернул время  вспять  и  я  снова
увидел твою кретинскую физиономию с рукописью под  мышкой,  я  бы  успел
натянуть у входа веревку, чтобы ты шлепнулась, переломала ноги и никогда
не появилась в "Марко". Ну отчего ты не пошла  в  "Изумруд"?  Почему  не
осчастливила наших злобных конкурентов? Пусть бы они с  тобой  возились!
Господи, да у меня голова заболела!
   Мне стало жаль Федора.
   - Извини, пожалуйста, все нечаянно получилось!
   Он молчал, я решила перевести разговор на другую тему:
   - Что за прилавок выпрашивал у тебя этот толстяк?
   Федор встал.
   - Эх, Арина! Хотел поблагодарить  тебя  за  ярмарку.  Право,  там  не
слишком удобно вышло, может, даже обидно для тебя. Вот я и решил - пусть
эти кролики и лошади Виоловой премию дают. Вообще-то они  собирались  ее
Кузнецову вручить, автору "Изумруда", он рассказы про пони выпустил.  Но
я ради тебя расстарался и  перекупил  приз.  "Изумруд"  им  лишь  чайник
пообещал, а я дал три  шкафа  под  книги...  Так  теперь  жирдяй  еще  и
прилавок возжелал. Но это ему обломится! Прилавок  -  вещь  дорогая,  за
него минимум третье место в недельном рейтинге дать обязан!
   - Погоди, - прошептала я,  -  ты  хочешь  сказать,  что  "Кролики"  и
"Лошади" вкупе с магазином продали свою награду за шкафы?!
   - Ага, - кивнул Федор, - я хотел  тебя,  дуру,  порадовать.  Все-таки
приятно, лауреат ежегодной премии, почет и уважение.
   - И часто так делают? Покупают призы?
   Федор махнул рукой:
   - Не думай об  этом!  Твое  дело  пожинать  плоды  славы  и  исправно
приносить рукописи в издательство, остальное моя печаль.
   - Значит, и результаты рейтингов подтасованы, - не успокаивалась я, -
все эти сообщения в газетах, где Смолякова первая? Вы просто платите?
   Федор устало вздохнул.
   - Нет у меня сил на тебя злиться, наивная  чукотская  девушка,  езжай
домой, киса, и подумай,  что  наденешь  на  приемную  комиссию.  Умоляю,
никаких  ночных  сорочек  и  клизм  на  шее  в  качестве   оригинального
аксессуара. Члены комиссии - покрытые пылью козлы, им это не понравится.
   - Мне куда-то вступать надо? - подскочила я.
   - Да, - ответил  Федор,  -  в  организацию  "Литературные  деятели  и
прогресс".
   - Зачем? - испугалась я. - Не хочу.
   Пиарщик повернулся и пошел к выходу, я посеменила за ним, ноя:
   - Я не желаю становиться членом данного сообщества!
   - А тебя никто и не спрашивает, - обозлился  Федор,  -  давай,  киса,
проваливай! До завтра.
   И чтобы без глупостей. Тебе предстоит торжественный прием в  пионеры!
Я сделаю из тебя вторую Смолякову, чего бы мне это  ни  стоило!  Знаешь,
люди, которые активно сопротивляются, вызывают у меня лишь одно желание:
сломать их!
   Я села в свою машину, переоделась в джинсы с футболкой, погляделась в
зеркало и застонала.
   Надо срочно купить платок! Очень медленно я поехала  в  правом  ряду,
разглядывая витрины,  -  неужели  не  попадется  ни  одна  галантерейная
лавчонка? Я давно заметила, если  еду  по  проспекту  и  ищу,  допустим,
булочную, то без конца на этой стороне дороги будут появляться  магазины
"Обувь" и "Косметика", все ларьки с батонами и супермаркеты окажутся  на
другой стороне. А вот если я  возжелаю  приобрести  тапки,  тогда  везде
окажутся вывески  "Горячая  выпечка",  "Румяная  сайка"  и  "Пирожки  от
бабушки".
   Наконец  в  поле  зрения  попала  палатка,  вокруг  которой,   словно
разноцветные  флажки,  трепетали  на  ветру  платки.  Я  схватила  самый
простой, голубой, не шелковый,  а  хлопчатобумажный,  спрятала  под  ним
бритый череп и поехала в "Зеленый бор".
   Может, я не права, но считаю, что так называемое элитное жилье должно
подразумевать под собой не только подъезд и огромное количество метров в
квартире. Ну согласитесь, большое  значение  имеет  место,  где  высится
кирпичная многоэтажка.  Лично  мне  не  доставит  никакого  удовольствия
проживать на шумной, загазованной магистрали, прятаться  от  грохота  за
тройными стеклопакетами  и  дышать  воздухом  из  кондиционера.  В  моем
понимании элитное жилье - это зеленый "спальный" район,  когда  из  окон
гостиной вы видите не бешено несущуюся ленту машин, а лес или речку.  Но
многие придерживаются иного  мнения,  поэтому  каскад  красивых  зданий,