Илья  растерялся и в первый момент не  сообразил,  как
достойно мне ответить, поэтому глупо бухнул:
     - Иди на...
      - Фу, ужасно традиционно, - наморщилась я, - ругаешься
как все, копируешь Гогена, собственное лицо имеешь или нет?
      В тот момент, когда мой язык произнес фамилию великого
импрессиониста,  в глазах Илюши мелькнул откровенный  испуг,
даже ужас. Усилием воли парень справился с собой и буркнул:
     - Ерунда, один распальцованный заказал, для дачи...
      Меня  слегка удивило, что невинное упоминание о Гогене
отчего-то перепугало парня, и я сочла момент подходящим  для
того, чтобы поставить ему на голову ногу в железном ботинке.
      -  Дорогуша, а ты неблагодарная дрянь. Я волокла  тебя
домой  на  горбу, спасла от вытрезвителя и что получила?  Да
уж, не хочешь себе зла, не делай людям добра.
      -  Сколько?  -  деловито спросил Илья.  -  Сто  баксов
хватит? Я поморщилась.
     - Двести, - набавил хозяин.
     - Милый, ты пошляк! Предлагаешь даме деньги!
     - Чего тебе надо?
      -  Разговор, похоже, катится по кругу, - сказала я,  -
ответь на один маленький, незначительный вопросик...
     - Ну?
     - Отчего ты решил, что Лену Федулову и Катю Виноградову
убила Маша Говорова?
      И снова Илья ударился в панику. Еле-еле собрав волю  в
кулак, он попытался изобразить наглеца:
     - Да ты никак одурела? Что за чушь порешь?
      -  Нет,  котик,  -  вкрадчиво. - словно  граф  Толстой
царевичу  Алексею,  произнесла я, - покайся,  дружок,  легче
станет.
      -  Офонарела! Да откуда ты свалилась на мою голову? До
дома  довела,  спасибо, конечно, не  хочешь  денег,  могу  в
ресторан сводить, но насчет Ленки ты откуда взяла?
      Я  внимательно  посмотрела на него. Как-то  раз  Олег,
вздыхая, сообщил мне:
      -  Ежели попалась на преступлении, но прямых улик нет,
лучше  уходи в глухую несознанку: ничего не знаю, ничего  не
слышу, ничего никому не скажу. А главное: я там не была!
      -  Ага,  -  ухмыльнулась я, -  а  вы  носок  с  песком
достанете и по почкам...
     - Ну, мои не бьют...
     - Зато другие стараются.
      -  Оно конечно, - подтвердил Олег, - отметелить могут,
только  все равно держись молодцом и ни в чем не сознавайся.
Лупят обычно первые полчаса, а потом сядут рядышком и начнут
о  доказательствах толковать. А уж тут кто кого  переиграет.
Как  в  покере, имеешь на руках три девятки, а держись  так,
словно флеш-рояль получила, блефуй.
      Вот  Илюша  и  пытается придерживаться  этой  тактики.
Кстати,  царевич Алексей, сын Петра I, не выдержал, поддался
-  уговоры графа Толстого, и что? Увез его Толстой в Россию,
а  там  угодил Алешенька сначала в каземат, а затем и  вовсе
был осужден на смерть. Правда, до казни несчастный цесаревич
не  дожил, скончался за два дня до нее, говорят, от припадка
эпилепсии... Только что-то мне подсказывает: помогли Алексею
добрые люди избежать встречи с топором и плахой.
     Вооруженная историческим опытом, я смело ткнула пальцем
в мольберт, где мирно покоилась незавершенная копия Гогена.
       -  Кончай  идиотничать,  Илья,  все  давно  известно,
чистосердечное признание облегчит твою участь,  знаю,  знаю,
кто заказал Гогена...
      Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Парень
неожиданно побледнел, даже посерел, его голубые глаза  мигом
провалились внутрь черепа.
     - Кто вы?
     - Сложно ответить сразу.
     - Чего хотите, денег?
     - Сто баксов? - ухмыльнулась я.
      - Нет, конечно, - вскрикнул парень и бросился в другую
комнату.
      Я подошла к картине. Ну и что в ней такого особенного,
отчего Илья так засуетился?
     - Вот, - вбежал в мастерскую художник, - вот, смотрите,
тут почти все, себе только чуть оставил. Возьмите, возьмите.
      Я  посмотрела на ворох зеленых бумажек, вот это  да  -
здесь несколько тысяч...
      -  Илья, - строго сказала я, - ты не понял. Видишь,  я
пришла к тебе просто так, по-дружески, без протокола,  давай
поговорим, как хорошие знакомые.
      -  Вы  из милиции? - прошептал парень. - Так я и знал,
что все этим кончится. Еще когда Ленка умерла, понял - конец
конторе пришел. Господи, конец...
      Видя,  что  он  почти  парализован,  я  решила  слегка
поправить дело и попыталась его успокоить:
       -   Нет,   дружок,  к  милиции  я  не  имею  никакого
отношения...
       Однако   это  заявление  вместо  того,  чтобы   снять
напряженность, только ухудшило дело.
      -  ФСБ,  - пробормотал парень. - Интерпол, о нет!  Ей-
богу,  это  не  я,  это они сами придумали,  да  мне  крошки
перепадали, объедки, все Машка и Катька огребали, даже Ленке
меньше доставалось. Ну да известное дело, кто работает, тому
шиш, а кто...
      - Илюшенька, - вкрадчиво сказала я, - пойдем на кухню,
у тебя кофе есть?
      Хозяин кивнул головой, сейчас он выглядел растерянным,
напуганным  мальчиком, оставшимся в большом  универмаге  без
мамы.  Кожа  его  потеряла смуглость, и стали  видны  мелкие
веснушки,   покрывающие   веером   нос   и   щеки,    волосы
растрепались,  а  глаза  смотрели  на  меня  с  нескрываемым
ужасом.
      Я  села на грязную табуретку и молча понаблюдала,  как
хозяин  мечется по кухне, разыскивая чистые чашки  и  ложки,
потом спросила:
     - Сколько тебе лет, Илюшенька?
     - Двадцать один, - ответил парень.
      -  Да  уж,  -  вздохнула я, - в  сорок  годков  трудно
начинать жизнь сначала, в особенности если ее большая  часть
прошла на зоне...
     Илья выронил чашку, та упала у моих ног и не разбилась.
      -  Везет тебе, однако, - улыбнулась я и подняла ее.  -
Хорошенькая кружечка, симпатичная...
     - Меня посадят? - проблеял хозяин. - Да? Точно?
      -  Лучше  расскажи мне все, - сладко пела  я,  -  все,
все...
     - Так вы же в курсе, - ответил Илья.
      -  Но  мне  от  тебя все равно надо правду  узнать,  -
возразила  я,  -  тогда смогу помочь.  Скажу  генералу,  вот
Илюша,  хороший  мальчик,  помог нам,  не  надо  его  сильно
наказывать.  Ну  зачем пожизненное требовать?  Ребенок  ведь
совсем, двадцать один год! Что он видел, мальчишка, а мы его
навсегда на шконки посадим.
      - К-к-куда? - спросил парень. - На что? - - На шконки,
-  мило улыбнулась я, - уж извини, случайно вырвалось,  нары
так  у  уголовников называют, кроватка, на которой  на  зоне
спят,  такая  железная, двухэтажная,  в  синюю  или  зеленую
краску  выкрашенная, тебе мрачновата покажется после Гогена,
тускло немного, их в бараке штук сто бывает... Правда,  тебе
пожизненное  светит,  а там больше двух  вместе  в  норе  не
селят.
     - Где?
     - В норе, то есть в камере, да ты не тушуйся, живо феню
выучишь, времени хватит...
       -  Как  пожизненное?  -  лепетал  вконец  одураченный
мальчишка. - За что?
      -  За  Гогена! Ты хоть понимаешь, куда вляпался?  Один
путь  остался  -  чистосердечно сейчас  покаяться,  а  я  уж
попрошу генерала, он не зверь, мужик с понятием.
      - Все, все расскажу, - зашептал Илюша, высыпая себе  в
чашку чуть ли не полбанки "Чибо", - слушайте...
     Я старательно скрыла радость. Нет, все-таки хорошо, что
Олег часто рассказывает вечерами о своей работе.
      -  Главное, - объясняет муж за чашкой чая, -  чтобы  у
подследственного сложилось твердое убеждение: мы знаем  все,
а    его    признание   лишь   маленькая,   почти   ненужная
формальность... И чем больше у фигуранта за плечами "песен",
тем  он  быстрее расколется. Чем больше вина -  тем  сильнее
страх.
      Очевидно,  Илья чувствовал себя кругом виноватым,  ишь
как  перепугался, просто до одури. Ну и, конечно, парень  до
жути  юридически безграмотен. Ни один работник  милиции,  ни
генерал,  ни маршал, кстати, не знаю, есть ли люди  с  таким
званием  в наших правоохранительных органах, не имеет  права
решать вопрос о наказании, это прерогатива суда, но Илья был
совершенно  морально  сломлен, и  он  начал  каяться,  забыв
проверить у "агента ФСБ" документы.
      Илюша  приехал в Москву из Семеновска. Вроде и  близко
расположен  городок от Москвы, да только в России  все,  что
-  e.$(bao за пределами столичной Кольцевой автодороги,  уже
провинция.  И  хотя  с  продуктами и товарами  сейчас  везде
хорошо,   менталитет   людей   остался   прежним.   Человеку
талантливому  в  крохотном Семеновске нечего  делать.  После
школы   девочки  массово  шли  в  медицинское  или  торговое
училище, а парни, если не попадали в армию, оказывались либо
в  автодорожном,  либо в строительном. Те  же,  кто  обладал
амбициями  и  хотел непременно получить высшее  образование,
отправлялись в Москву.
      Каким образом рождаются таланты, совершенно непонятно.
Почему  в  крохотной деревеньке под Рязанью, у полуграмотных
родителей явился на свет Есенин? Отчего он не вышел из семьи
профессора МГУ? Нет ответа на этот вопрос.
      Илюша  с  малых  лет  рисовал, удивляя  всех  знакомых
совершенно  не  детскими портретами. Когда малыши,  распевая
"Палка,  палка,  огуречик,  вот и вышел  человечек",  малюют
нечто, больше всего напоминающее беременного паучка, мальчик
из  Семеновска  создавал на листе плохой, оберточной  бумаги
просто  фотографию. Мать-доярка и вечно пьяный  отец-грузчик
только  качали головами. Вот уж диво дивное.  В  семье  было
пятеро  детей, четверо нормальные, как все, играли в футбол,
дрались,  стреляли  из  рогатки, носили  двойки...  А  Илюша
словно  выпал  из  другого гнезда:  получал  только  хорошие
отметки  и  целыми  днями возил кисточкой по  бумаге.  Мать,
покупая ему краски, только качала головой:
      -  Может,  подменили  парня в  родильном  доме?  Рядом
учительша лежала, небось ее ребятенок-то мне и достался.  Ну
откуда у него такая страсть - бумагу пачкать! Ведь никто  из
наших, ни дед, ни бабка, рисовать не умел.
      После школы Илюша рванул в Москву, где ему в первый же
после приезда день стало ясно: талант хорошо, но нужны еще и
связи.  Возле  институтов, куда он пытался сдать  документы,
толклось неимоверное количество абитуриентов, большинство из
которых  репетировали те, кто собирался у них  же  принимать
экзамены.
      Илья приуныл, понимая, что шансы его почти равны нулю.
Но   тут   одна   из  девчонок  рассказала   про   заштатный
художественный институт. Илюша бегом бросился по  указанному
адресу и был там принят с распростертыми объятиями. Начались
годы  студенчества, голодные, в общежитии, где  по  комнатам
бродили  тараканы размером с хорошую мышь...  Есть  хотелось
всегда,   а  о  новых  джинсах  парень  даже  и  не  мечтал.
Успокаивало только одно: все великие живописцы нуждались.
      Два тому назад Илюша, студент третьего курса, пришел в
галерею "Арт-Мо" с портретом под мышкой. Судьбе было  угодно
столкнуть  его  с  Машей  Говоровой.  Парень  понимал,   что
девушка, придирчиво разглядывавшая картину, ненамного старше
его,   к   тому   же   она  сообщила,  что   тоже   окончила
художественный  институт, значит, была  однокашницей,  но...
Маша   занимала   на  социальной  лестнице   совсем   другую
ступеньку, от нее зависело, решится ли галерея связываться с
Ильей, а попасть в такое место, как "Арт-Мо", означало,  что
тебя ждет успех.
      Портрет  взяли,  но он не продавался. Через  некоторое
"`%,o Маша вызвала Илью и сообщила:
     - Понимаешь, мы не можем держать вещи до бесконечности,
тут  не музей, а коммерческое предприятие, товар - деньги  -
товар...
     Илюша приуныл.
     - Но почему никто не хочет купить мою работу?
     Маша побарабанила пальцами по столу.
       -  Видишь  ли,  картины,  уж  прости,  малоизвестных,
начинающих   авторов   приобретают   сейчас   люди    вполне
определенного  сорта. Те, что хотят натюрморт для  столовой,
ну там, битую дичь, фрукты.., портрет...
      -  Вот  видите, - обрадовался Илюша, -  может,  и  мой
уйдет!
      -  Ты  не  дослушал, - сурово отрезала Маша,  -  народ
жаждет  видеть портреты своих близких: жен, детей, животных.
Чужие лица никому не нужны.
      Илья  окончательно  повесил нос. Говорова,  совсем  не
противная, абсолютно не чванливая, пожалела парня:
      -  Ну  не  расстраивайся, сразу ни у  кого  ничего  не
получалось.   Ко  мне  иногда  обращаются  клиенты,   просят
посоветовать   живописца,   при   первом   удобном    случае
порекомендую тебя.
     Через неделю Маша позвонила и обрадовала парня:
     - Приезжай, есть заказ.
      Бросив  все  дела, Илюша помчался в галерею.  Говорова
выложила на стол фотографию неприятного, одутловатого мужика
и   велела..,  написать  портрет  этой  личности   в   стиле
Рембрандта.
      -  Изучи  его творчество, - растолковывала девушка,  -
настроение, палитру.., ну сам понимаешь. Клиент хочет, чтобы
все выглядело натурально.
      -  Вот  глупость, - изумился Илья. - Да  зачем?  Машка
пожала плечами:
      -  Желание заказчика - закон. Может, он собрался врать
всем,  что  это  его прапрапрапрадедушка,  писанный  великим
Рембрандтом. Он и подпись его велел скопировать.
      -  Во  дурак, - выпалил Илья, - полотно-то  все  равно
будет выглядеть новым. Говорова дернула плечиками:
      -  Наше какое дело? Берешься или нет? Заплатят хорошо,
четыре сотни дадут! Илюша вздохнул:
      -  Четыреста баксов? Хорошо, когда нужно  сделать,  за
какой срок?
     Маша внимательно посмотрела на юношу.
     - Месяц хватит?
     - И за неделю могу, - воскликнул Илья, - дел-то!
     Говорова предостерегающе подняла палец:
      -  Не  гони  лошадей, если клиент останется недоволен,
ничего не получишь...
      Студент  подошел к делу творчески и работу завершил  в
две  недели.  Машка  выразила восхищение, впрочем,  заказчик
тоже, и в кармане Илюши зашуршали зеленые бумажки. Потом  он
получил  следующий заказ. На этот раз совсем легкий -  копию
одной  из малоизвестных картин Веласкеса. Илья даже не знал,
что  у  великого художника было такое полотно, хотя  историю
&("./(a(  изучал  тщательно. Говорова дала большой  каталог,
где указывалось - этот Веласкес хранится в частной коллекции
и практически не выставляется.
     Илья шутя справился с заданием, и тут Машка, протягивая
ему деньги, сообщила:
     - Ну, считай, экзамен ты выдержал.
     - Какой экзамен? - напрягся парень. Машка засмеялась:
      -  Садись,  недотепа,  да слушай внимательно.  Господь
подарил тебе, дураку, золотые руки...
     Из умело накрашенного рта Говоровой полилась совершенно
невероятная информация. Илюша вспотел, поняв, в какой бизнес
его  втягивают  девчонки.  Было их вначале  четверо,  четыре
девицы,  жаждавшие денег больше, чем славы, - Лена Федулова,
Катя  Виноградова,  Женя Бармина и Маша  Говорова.  Все  они
вместе  учились  в  институте, все хотели  получать  звонкую
монету.  Первые  три девчонки были "кистями",  а  Машка,  не
умевшая  рисовать и окончившая искусствоведческий факультет,
являлась   мозговым   центром.   Она   искала   клиентов   и
организовывала сам процесс...

                          Глава 14

      Схема  бизнеса была проста, как все гениальное. Многие
великие  художники, готовясь создать ту  или  иную  картину,
делают  эскизы,  иногда пишут несколько  вариантов  полотна.
Например,   известная   акварель   Кустодиева   "Анархия   и
революция" существует аж в четырех видах. Причем это не чье-
то  копирование, а авторское. Революция, изображенная в виде
женщины  легкого поведения, одета на картинах  по-разному...
Кроме того, часть полотен великих мастеров попросту утеряна,
потому  что  живописцы, обычно не признанные при жизни,  без
всякого  почтения  относились  к  своим  картинам.  Ван  Гог
подарил  одно  полотно хозяйке гостиницы,  которой  задолжал
крупную  сумму, а другое доктору, лечившему его от  душевной
болезни.  Кстати,  и врач, и трактирщица  недоуменно  пожали
плечами да убрали подарки на чердак. И только в наши дни  их
потомки  обнаружили картины, продав которые стали не  просто
обеспеченными,   а  богатыми  людьми...  Впрочем,   подобные
открытия  не  редкость,  и мир просто  не  знает  обо  всех.
Некоторые   люди,  найдя  в  дедушкином  сундуке  натюрморт,
выходили  на связь с коллекционерами и потихоньку  продавали
шедевр  человеку, который не желал, чтобы на  его  сокровище
любовались чужие глаза.
      Вот  Машка  Говорова  и учла все вышеизложенное.  Свою
первую подделку они, недолго сомневаясь, приписали не  кому-
нибудь,  а  Гойе.  Ленка Федулова, на  редкость  талантливая
рисовальщица,  вдохновенно создала офорт "До самой  смерти",
слегка изменив изображение старухи, сидящей у зеркала.
      Только  спустя некоторое время до Машки дошло,  какого
дурака они сваляли. Мало того, что взяли известнейшую  вещь,
так  еще  и  сделали  "вариацию" на  самой  обычной  бумаге,
правда, старательно "состарив" изображение. Если помните, то
почти  все  полотна  прошлого покрывает мельчайшая  паутинка
трещин,   называемая   по-научному   "кракелюры",   карандаш
bca*-%%b,   бумага   блекнет.  Есть  специальные   методики,
позволяющие  "ускорить"  данный процесс,  от  технологически
сложных  до  элементарных, когда покрытый специальным  лаком
холст  просто  помещают  в обычную  духовку  и  "пекут"  при
определенной температуре.
      Короче  говоря, "Гойя" не выдержал бы  и  элементарной
проверки,   но   покупатель,  по  счастью,  попался   редкой
лоховатости.  Молодой  парень,  чуть  старше  Машки,  бывший
браток,  ушедший в легальный бизнес и желавший жить красиво.
Говорова тряслась потом несколько месяцев, ожидая, что к ней
в салон ворвутся бритоголовые мальчики, но все обошлось.
      Наученная горьким опытом, Машка стала действовать  по-
иному.  Во-первых, они перестали предлагать мастеров  первой
десятки,  сосредоточились  на не слишком  известных  широкой
публике, но тем не менее дорогих Жерико, Коровине, Малявине.
И  вообще,  занялись  только XIX  веком.  Маша  доставала  в
провинциальных  музеях полотна, датированные 18..,  каким-то
годом. Не секрет, что во всех запасниках хранятся картины  и
рисунки,   непонятно  как  туда  попавшие   и   никогда   не
выставляемые  в  основной экспозиции. Музейщики  и  рады  бы
избавиться  от  балласта, но не знают как, и тут  появлялась
Маша,   забиравшая   полотна   с   косорукими   фигурами   и
безжизненными  пейзажами  якобы  для  выставки.  По  ужасной
случайности  в подъезде ее "грабили"... Говорова выплачивала
музеям копеечную страховку, и все были счастливы.
      Затем  картина  "смывалась",  и  в  руках  "синдиката"
оставался  холст,  самый  натуральный  холст,  который  даже
суперэксперт  вынужден  будет  признать  подлинным.   Особым
образом,  используя  куриные яйца,  готовили  краски,  затем
"старили"  полотно, частенько помещая его в старую  раму  из
дерева,  добытую  все той же предприимчивой  Говоровой...  И
только  в  конце,  имея  совсем  готовый  "пирожок",  искали
клиентов.
      Дело процветало, принося невероятный доход. Как-то раз
один из клиентов, заподозрив нехорошее, отнес полученную  от
девчонок  подделку в Третьяковку. Представьте себе изумление
девиц, когда они узнали, что экспертиза признала их работу.,
подлинником...
      Говорова,  разом смекнувшая, что к чему,  "прикормила"
тетку,  оценивавшую картину, взяла ее в салон на  внештатную
работу,  стала  хорошо платить... И с тех  пор  все  клиенты
отправлялись к Руфине Михайловне...
       Сколько  времени  девицы  штамповали  "Рокотовых"   и
"Коровиных", Илья не знал. Его позвали в бизнес  лишь  из-за
того,  что самая активная "живописица" Женя Бармина внезапно
скончалась.
     - Когда? - быстро спросила я.
     - Два года прошло, - ответил Илья. - В январе умерла.
     - От чего?
     Илюша пожал плечами:
      - Говорили, сердце схватило, и все, каюк. Я не слишком
расспрашивал,  радовался  очень, что  в  долю  взяли.  Ленка
Федулова  и  Катя  Виноградова тоже отлично  писали,  только
медленно, а я мигом, глазом моргнуть не успеете - готово!  Я
a- g + -то ничего дурного не подумал, ведь молодые т