Нюся неслась в авангарде, я замыкала процессию.
Бежать пришлось  довольно  долго,  наконец  мы  выскочили  на  небольшую
площадь, за которой стояли два длинных, одноэтажных барака. Нюся вошла в
левое здание, я за ней.
   Абсолютно прямой коридор был заставлен детскими колясками  и  завешан
тазами. Ловко лавируя между препятствиями, Нюся добралась  до  последней
двери, погромыхала замком и исчезла.
   Я  постояла  некоторое  время,  прижавшись  к   ободранному   экипажу
какого-то младенца, потом заколотила кулаком в дверь.
   - Щас, погодите, - ответила Нюся и распахнула дверь.
   Увидав меня, она удивилась.
   - Вам чего?
   - Здравствуй, Нюсенька, - сладко улыбнулась я.
   - Добрый день, то есть вечер, - ответила негодяйка.
   - Не узнаешь?
   - Вроде нет.
   - Правильно, мы с тобой пока не знакомы.
   - Что вам надо? - отступила назад девушка.
   - Может, в комнату пригласишь,  -  лучилась  я,  -  зачем  на  пороге
толковать, ушей тут небось полным-полно, а к ним еще и языки  с  глазами
прилагаются.
   - Проходите, - посторонилась Нюся.
   Я вошла в маленькую, меньше десяти метров комнату. Узенькая  кровать,
ободранная тумбочка, гардероб...  Свободного  пространства  в  помещении
просто  не  осталось.  Все  выглядело   старым,   убогим,   обшарпанным.
Единственной дорогой вещью был компьютер, стоящий на придвинутом к стене
обеденном столе.
   Внезапно на меня снизошло вдохновение.
   Я ткнула пальцем в сторону роскошного плоского монитора.
   - Нехорошо, однако!
   Нюся уперла руки в бока.
   - Чего? Ты, ваще, кто такая? За фигом явилась?
   - И грубить нехорошо!
   - Не пошла бы ты на... - рявкнула "воспитанная"  девушка  и  с  самым
решительным видом двинулась в мою сторону.
   Я села на единственный колченогий стул и покачала головой. Если начну
сейчас ругаться, то мигом заткну за пояс Нюсю. Я выросла рядом с Раисой,
а  мачеха  никогда  не  стеснялась  в  выражениях,  ее   лексикону   мог
позавидовать любой портовый грузчик. Еще я все детство дралась во  дворе
с мальчишками. Они не боялись отвесить тумака  девчонке,  у  которой  не
было ни отца, ни старшего брата. С пяти лет я усвоила простую истину:  в
потасовке побеждает не сильный, а хитрый и изворотливый, умеющий ударить
или  ущипнуть  в  самое  незащищенное  место.  Годам  к  четырнадцати  я
настолько преуспела в боях, что подростки стали меня побаиваться. Как-то
мы с Олегом начали возиться на ковре, так, в шутку.  В  какую-то  минуту
муж попытался использовать физическую силу и прижал меня к полу.
   - Сдаешься? - засмеялся он. - Все, полная победа, ты на лопатках.
   - Никогда не сдавайся! - азартно выкрикнула я и укусила его за кончик
носа.
   - С ума сошла! - орал супруг, вскакивая. - Это же не по правилам!
   - Прости, милый, -  залепетала  я,  -  машинально  получилось,  чисто
рефлекторно.
   - Где только ты обучалась подобным  приемам,  -  ворчал  муж,  трогая
укушенный нос, - с ума сойти можно.
   Я хотела было ответить сущую правду: "В подворотне,  меня  там  вечно
поджидали пацаны, желавшие намылить шею", - но осеклась.
   Лучше Олегу не знать в деталях, каким было мое детство. Я  рассказала
в свое время ему парочку историй и  очень  хорошо  помню,  как  на  лицо
супруга наползли сначала ужас, а потом жалость. Я же  терпеть  не  могу,
когда меня жалеют.
   Теперь понимаете, почему я совершенно не испугалась  Нюси,  сжимавшей
кулаки?
   - Привет тебе от Сильвии Яновны, - улыбнулась я.
   Девушка остановилась, словно налетела на стену.
   - Это кто такая?
   - Хватит дурой прикидываться.
   - Вы о ком говорите?
   - О Сильвии Яновне, матери Настены.
   - Первый раз слышу эти имена, - ответила Нюся, плюхнулась на  кровать
и попыталась нагло улыбнуться.
   Но у нее получилось плохо. Губы ее не  слушались,  они  побледнели  и
задрожали.
   - Неужели? - продолжала ухмыляться я. - Склероз в столь юном возрасте
редкое явление, позволь освежить твою память. Сильвия Яновна  -  хозяйка
повесившейся Аглаи.
   - Не знаю такую, - прошептала Нюся.
   Яркий макияж внезапно словно вспыхнул на ее лице.  Размазанные  пятна
румян  из  кирпичных  стали   кроваво-красными,   а   глаза   загорелись
лихорадочным огнем.
   - Деточка, - сочувственно вздохнула я, - ты сейчас упадешь в обморок.
Когда человек врет, у него меняется тонус  сосудов,  кстати,  именно  на
этом эффекте основана работа детектора лжи.
   Сосуды сужаются, кровь не поступает в мозг, и индивидуум валится  без
чувств. Неужели ты забыла несчастную  Аглаю,  няню  похищенной  Настены,
жену Бориса? Извини, но мне трудно поверить в это. Ты  ведь  только  что
была у Бори, буквально пять минут назад вернулась домой.
   Нюся привалилась к стене. Я испугалась, что она сейчас  от  страха  и
впрямь лишится чувств, и быстро сказала:
   - Да не пугайся так! Я не из милиции.
   - А откуда? - прошептала Нюся.
   - От Сильвии Яновны.
   - Ой!
   - Вернее, от ее друзей, которые решили  помочь  Мамаевой.  Понимаешь,
Сильвия Яновна убивается по Настене,  вот  приятели  и  наняли  частного
детектива, то бишь меня. Кстати, идея Бориса выдать за труп  Насти  тело
какой-нибудь  другой  девочки  очень  глупа.  Есть   такая   вещь,   как
генетический анализ. Кости несчастного ребенка могут пролежать  в  земле
много-много лет. Сильвия  Яновна  сдаст  свою  кровь,  и  эксперт  сразу
определит, что разложившийся труп  не  принадлежит  Настене,  ясно?  Где
после этого окажетесь вы с Борисом?
   - Откуда вы знаете? - прошептала Нюся.
   - Про то, как вы решили обмануть глупую Сильвию и потребовать  у  нее
три миллиона рублей, или про анализ? Один раз  вы  уже  получили  триста
тысяч баксов, показалось мало? Кстати, очень глупо...
   - Что?!
   - Небось Борис велел не тратить пока денежки, а ты купила компьютер.
   Нюся затрясла головой, потом уткнулась в подушку и горько зарыдала. Я
села к ней на кровать и погладила девицу по крашеным волосам.
   - Ну-ну, не все так плохо, главное, ты раскаиваешься!
   Нюся подняла порочную, залитую слезами  мордочку  и  начала  с  жаром
говорить:
   - Я не виновата, это все они: Борька  и  Аглая,  это  их  идея,  меня
заставили силой, грозили убить, если не соглашусь! Вот  и  пришлось  мне
подчиниться! Господи, так и знала, что попадемся, так и знала...
   В этот момент у нее затренькал мобильный.
   Она схватила трубку и, прежде чем я успела помешать ей, заорала:
   - Да.., а... Борька! А.., а.., а, меня сейчас  арестуют,  говорила  я
тебе...
   Я мигом вырвала у нее из рук аппарат и нажала на красную кнопку. Нюся
уставилась на "меня  круглыми  огромными  глазами,  зрачки  ее  медленно
расширились, потом девица рухнула лицом в подушку и принялась то рыдать,
то хохотать. Я хотела плеснуть на нее  водой  из  стоящего  на  тумбочке
стакана, но тут вновь ожил сотовый. - Я ткнула пальцем в зеленую кнопку.
   - Нюся, ты чего? - послышался нервный голос Бориса.  -  Офигела?  Кто
тебя арестовывает?
   - Эт-то не Нюська, точно не она, - прогундосила я.
   - А кто? - заорал Боря. - Отчего берешь ее мобилу?
   - Не пыхти, я соседка ейная, Танька. Нюська ваше никакая.
   - Ты о чем? - сбавил тон Борис.
   - Так ужратая пришла, - вздохнула я, -  с  собой  бутылек  притащила,
меня позвала, только я вермуть не пью,  ливер  берегу,  нам  бы  водярки
беленькой, так нет, сладкую.., приволокла! Ну не дура ли? Ну  ты  скажи:
ведь дура, а?
   - Что с Нюськой? - прервал мое "пьяное" бормотание Борис.
   - Дык в койку свалилася. Сначала чушь  несла,  потом  квакать  стала,
ваще без ума. Теперь вона, храпит!
   - Ты что у нее в комнате делаешь?
   - Да пошел ты! - рявкнула я и отсоединилась.
   Нюся села и потрясла головой.
   - Вот что, любезнейшая, - пробормотала я, - наломала ты дров на целый
сарай. Теперь утирай сопли и спокойненько, по порядку, рассказывай,  как
было дело. Попробую вытащить тебя из этой истории.
 
Глава 21 
 
   Нюся давно живет без родителей. Сначала спился  и  умер  папа,  потом
мама. Спасибо, старенькая  бабушка  проскрипела  до  того  момента,  как
внучке  исполнилось  восемнадцать.  Нюся  окончила  торговое  училище  и
работает продавцом в  супермаркете.  Жутко  нервная  работа.  Покупатели
теперь капризные, то им это не так, то  другое.  К  концу  смены  сводит
спину и ноги, да еще Нюсю угнетает, что,  находясь  в  окружении  всяких
вкусностей, она  может  позволить  себе  лишь  самое  необходимое.  Нюся
обожает тигровые креветки, но полкило этого  продукта  тянет  на  тысячу
рублей. Сами понимаете, что остается только скрипеть зубами от  зависти,
глядя, как дамы в норковых шубах катят к кассе битком набитые тележки  с
деликатесами.
   Но хуже всего Нюся чувствовала себя на  втором  этаже  магазина.  Там
торговали  не  едой,  а  шмотками,  совершенно  недоступными  ей   из-за
заоблачных цен, а потому особо желанными.
   Одно время она очень любила заходить в бутики и мерить  понравившиеся
вещи. Но в один прекрасный день девочки из "Кензо" нагло заявили ей:
   - Ступай отсюда, испортишь костюм, нам его потом не продать.
   Больше всего на свете Нюся хотела денег, денег, денег и только денег.
Хрустящие бумажки могли решить все ее проблемы. На них легко  покупалась
красивая квартира, машина... Иногда,  поздним  вечером,  навалившись  на
прилавок, Нюсенька начинала мечтать. Вот она, одетая в  невесомую  шубку
из щипаной норки, сидит за рулем белого "Мерседеса".  Вот  подъезжает  к
воротам собственного коттеджа, охранник распахивает  ворота,  кланяется,
берет из багажника сумку с креветками...
   Самое ужасное, что в супермаркет поздним вечером  частенько  являлись
бабы, которые  жили  такой  жизнью,  о  которой  грезила  Нюся.  Кое-кто
приходил регулярно. Особенно хорошо Нюся запомнила пару:  мать  и  дочь.
Обе   расфуфыренные,   в   бриллиантовых    серьгах.    Когда    парочка
останавливалась у прилавка с готовыми салатами, где с наклеенной на лицо
улыбкой маячила Нюся, в нос  продавщице  бил  резкий  запах  французских
духов. Мать принималась делать закупки, а дочка, по виду одного возраста
с Нюсей, капризно топала ножкой, обутой в сапожок стоимостью  в  пятьсот
баксов, и ныла:
   - Фу! Не хочу авокадо с курицей! И  семга  надоела,  и  икра...  Купи
что-нибудь оригинальное.
   У Нюси каждый раз сводило от напряжения ноги, так  хотелось  треснуть
избалованную девчонку черпаком по голове. Ну отчего одним везет родиться
в  богатой  семье,  а  другие   появляются   на   свет   в   бараке,   у
родителей-алкоголиков?
   Многие люди, имеющие такие же стартовые условия, как и  Нюся,  сцепив
зубы, вылезали из нищеты, учились, упорно шли к своей цели, не ныли,  не
стонали, не завидовали,  а  работали,  достигая  в  конце  концов  всего
собственным трудом. Нюся была из другой стаи, ей хотелось всего и сразу,
без усилий, мгновенно.
   Лучше всего было выйти замуж за богатого.
   Но  где  его  взять?  Отлично  одетые  мужчины,  которым  тележку   с
продуктами катил шофер, либо имели на пальцах обручальные  кольца,  либо
кричали в мобильный аппарат:
   - Котик, ты какой салатик хочешь? Тут есть раки под майонезом.
   Никто из них" не обращал внимания на Нюсю.
   Впрочем, кавалеры у нее имелись в избытке, но замуж за них идти,  она
не собиралась. Жить так, как ее ближайшая подруга Аглая, она не хотела.
   Аглая год стояла рядом с Нюсей, только она  не  отпускала  салаты,  а
резала дорогущий сыр, тот,  который  хозяева  супермаркета  не  решались
выкладывать на прилавок с открытым доступом.
   Промучившись двенадцать  месяцев,  она  выскочила  замуж.  Муж  Борис
пристроил жену в богатый дом няней, и Аглая взахлеб рассказывала Нюсе  о
том,  какие  у  Сильвии  Яновны  платья,   белье,   косметика,   посуда,
драгоценности... Нюся  начала  потихоньку  ненавидеть  Сильвию,  кстати,
довольно молодую женщину,  управлявшую  банком.  "Одним  все,  а  другим
ничего", - мрачно думала Нюся, слушая  заливающуюся  соловьем  Аглаю.  А
потом Борис позвал Нюсю в гости и сделал предложение. У  Сильвии  Яновны
имелся любовник, отец ее дочери Настены. В законном браке Ефим  Иванович
и Сильвия никогда не состояли, более того, у мужика имелась жена.  Роман
длился некоторое  время  и  завершился  беременностью  любовницы.  Когда
Сильвия была уже на седьмом  месяце,  они  поругались  и  разбежались  в
разные стороны. Девочка появилась на свет без отца. Ефим не имел детей в
законном браке, он попытался было настаивать на встречах с  дочерью,  но
Сильвия заявила:
   - Нет, забудь мой адрес и телефон.
   - У ребенка должен быть отец, - сопротивлялся Ефим.
   - Зачем?
   - Ну, - растерялся  бывший  любовник,  -  для  воспитания,  и  потом,
деньги...
   Сильвия рассмеялась:
   -  Найму  гувернера,  а  что  касается   рублей,   так   я   способна
самостоятельно содержать целый - детский сад, оставь нас в покое.
   - Я имею право...
   - Никакого, - оборвала его Сильвия, - по  документам  у  Настены  нет
отца.
   - Я готов признать девочку своей, - мигом заявил Ефим.
   - Мерси, - язвительно ответила Сильвия, - обойдемся, кстати,  у  тебя
супруга есть, постарайтесь, и у вас девочка получится.
   Но жена Ефима была бесплодна, и он очень хотел заполучить Настену.  В
конце концов у него родилась идея: выкрасть девочку.
   Схема киднепинга была  проста:  днем,  когда  Сильвия  на  работе,  в
квартиру явится  сотрудница  прачечной.  Усыпленную  Настену  положат  в
фирменный мешок и под видом грязного белья вынесут на улицу. Чтобы ни  у
кого не возникло сомнений в невиновности Аглаи, последнюю следовало,  не
жалея, изо всех сил ударить по голове. Что Нюся и проделала  без  всякой
дрожи в руках.
   Няня свалилась кулем, из рассеченного  затылка  хлынула  кровь.  Нюся
подхватила мешок и была такова. В деле их, по словам девушки, было всего
трое: Борис, Аглая и она.
   Сначала все шло просто  прекрасно.  Девочку  отдали  Ефиму,  получили
"гонорар" и успокоились. Сильвия Яновна не пошла в милицию, ждала, как и
велел похититель, указаний. Кстати, Ефим не  собирался  брать  с  бывшей
любовницы никаких денег, он просто потребовал, чтобы у Сильвии сложилось
впечатление: ребенок похищен ради наживы.
   Потом Борис узнал каким-то  образом,  что  Ефим  с  женой  уехали  на
постоянное местожительство в Америку. И тут в  голове  у  парня  родился
план. С момента похищения прошло две недели,  Сильвия  вся  издергалась.
Деньги она приготовила, хозяйка не скрыла от Аглаи этот факт, на  глазах
няни положила в сейф тугие пачки зеленых купюр.  И  тогда  Борис  решил:
можно рискнуть. Ефим в  Америке,  в  Россию  он  в  ближайшее  время  не
приедет. Отец ребенка  понимал,  что  рано  или  поздно,  не  дождавшись
никаких сведений о Настене, Сильвия пойдет в  милицию,  а  первый,  кому
захотят задать вопросы, будет он, бывший любовник, отец девочки. Поэтому
организатор преступления будет сидеть тихо-тихо  и  не  высунет  нос  из
Соединенных Штатов. Откуда бы ему узнать про триста тысяч баксов?
   Нюсенька, услыхав про то, что ей  отводится  роль  человека,  который
должен отнять у Сильвии Яновны сумку с деньгами, замахала руками.
   - Ни за что!
   Борис попытался уговорить подельницу, но та только качала головой:
   - Нет, ищи кого другого.
   - Но тогда наша доля уменьшится! - пытался  образумить  ее  Борис.  -
Придется платить еще кому-то, лучше сами все заберем.
   - Не могу. Боюсь. Отчего сам не хочешь пойти  или  Аглаю  послать?  -
воскликнула Нюся.
   - Аглая вообще дура, - буркнул Боря, -  ноет  целый  день,  жалуется,
плачет. Ее нужно отправить к бабке, в деревню, пусть там посидит.
   - А вдруг Сильвия заподозрит что? - испугалась Нюся.
   - Ничего, - ответил Борис, -  у  Аглаи  рана  на  голове,  сотрясение
мозга. Скажет, что стало хуже, вот и вынуждена уехать.  Так  как,  берем
деньги?
   - Это без меня!
   - Нет, дорогуша, с тобой,  -  обозлился  Борис,  -  не  хочешь  сумку
отбирать, на атасе постоишь! Тебе денежки исполнитель  передаст,  ты  их
мне и привезешь.
   Пришлось Нюсе соглашаться, а куда, скажите, ей было деваться, она уже
повязана  с  Борисом  одной  веревочкой,  да  и   денег   хотелось   еще
"заработать".
   Нюсе велели стоять за углом дома  на  Расторгуевской  улице.  Тут  ей
исполнитель должен был передать сумку. К  изумлению  Нюси,  исполнителей
оказалось двое. Одна, быстроглазая девчонка, заявила:
   - Ты, главное, будь начеку, внимательно смотри  за  дорогой.  Сначала
Лиза появится, она отвлечет тетку.
   Вторая девица кивнула:
   - Лиза - это я.
   - Ну а уж потом я подбегу, с сумкой, - сказала первая воровка.
   Но Нюсенька напрасно пропрыгала на  холоде.  Хотя  на  календаре  был
самый конец ноября, стужа стояла просто жуткая, и дул  пронизывающий  до
костей ветер.
   Поняв, что сумки не дождаться, Нюся поехала к Борису. Тот сначала, не
поверив, наорал на девушку, даже обыскал ее, затем пригрозил, что убьет,
если Нюська стырила всю сумму... Он бы, наверное, поколотил  педельницу,
но тут раздался звонок из милиции: Аглая покончила с собой.
   Нюся едва устояла на ногах, услыхав, что сделала с собой ее  подруга.
Девушка рухнула в кресло и попыталась успокоиться, но ее колотил  озноб,
руки  ходили  ходуном...  Борис  же  заметался   по   квартире,   нервно
выкрикивая:
   - Дрянь, сука, сволочь...
   - Значит, вот ты как про Аглаю, - пробормотала Нюся, -  а  вдруг  она
нас слышит...
   - Да при чем тут эта неврастеничка, - прошипел Борис, -  даже  лучше,
что она сама догадалась убраться! Теперь точно никаких следов нет! Анька
- сволочь. Это она наши с тобой  баксы  стырила!  Вот  гнида!  Ну  я  ей
покажу! Я ее урою! Я ее...
   - Думаешь, она? Та, которую звали Аней? - пискнула Нюся,  холодея  от
ужаса.
   - Не твоего ума дело! - заорал Борис. - Вали домой да держи  язык  за
зубами, не то укорочу, ясно?
   Испуганная Нюся понеслась в свой барак.
   В результате ее "навар" составил десять  тысяч  баксов,  те,  которые
сразу дал ей Борис,  сумма  на  первый  взгляд  огромная,  но,  ей-богу,
маленькая, если понять, что пережила девушка за этот год.
   Нюсенька вздрагивала от любого стука в дверь, по  ночам  ей  снилось,
как  в  комнату,  топая  грязными  ботинками,  вваливаются  менты.  Нюся
похудела, осунулась и выглядела больной. Да и  деньги,  заветные  десять
тысяч, таяли, словно масло на горячей сковородке. Сначала  Нюсе  невесть
зачем захотелось купить компьютер, потом шубку...
   С Борисом она больше не сталкивалась и очень  пожалела,  что  сегодня
поехала к нему.
   Хитрый парень вновь задумал обмануть несчастную Сильвию,  выманить  у
той три миллиона рублей. Не про таких ли  сложена  пословица:  повадился
кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить...
   - Ты точно помнишь, что вторую девчонку звали Лизой? - спросила я.  -
Может, ее звали Ксюшей?
   - Нет, - покачала головой Нюся, - я еще  всю  голову  сломала,  целых
полгода думала: ну кто это  такие  хитрые  мартышки,  кто  наши  денежки
уволок? Триста тысяч! Из них моих пятьдесят  было!  Борька  сто  обещал,
если сама сумку отниму. Эх, зря не  согласилась,  не  сидела  бы  сейчас
тут...
   - Это точно, - кивнула я, - сидела бы ты в менее приятном  месте,  за
хорошо запертой дверью, в Бутырской тюрьме. Хотя нет,  женщин  теперь  в
этом изоляторе не содержат. Значит, Аня и Лиза? Не Аня и Ксюша?
   - Да Лиза, Лиза, - повторила Нюся, - я всех  знакомых  перебрала,  не
было у Аглаи таких. В супермаркете, в рыбе, Елизавета  Сергеевна  стоит,
только ей полтинник стукнул, да и не пойдет она на такое  дело  никогда!
Где только Борька их взял, явно что знакомых позвал, ведь не  объявление
же в газете дал!
   Я молча уставилась в окно. Ох, думается мне, что Аня - это Кузовкина.
Наверное, Борис нашел ее и... То ли убил, то ли держит где-то  взаперти,
пытаясь вытрясти из девчонки деньги.
   Хотя скорей всего-Ани нет в живых. Или... Ладно, на эту тему  додумаю
не сейчас, лучше дома, в спокойной обстановке-,  возьму  лист  бумаги  и
начерчу схему, пора