хоже, помойное ведро не  выносилось  неделю.  Женщина  молча  вспорола
ножом пару банок с дешевыми рыбными  консервами,  Геннадий  вытащил  три
разномастные чашки, наплескал туда водки и, окинув нежным взглядом стол,
заявил:
   - Хорошо посидим, в тепле да уюте! Вишь, Светка, как тебе повезло!  С
интеллигентным человеком связалась, не с шелупонью, с медиком.
   Если бы не я, где бы ты была, а? На улице бы киряла,  у  фонаря,  так
что будь мне благодарна! Ну, поехали!
   И он профессионально точным  движением  опрокинул  в  рот  содержимое
чашечки. Женщина молча последовала его примеру.  Ее  синевато-желтоватое
лицо порозовело,  а  в  глазах  появился  блеск.  Проглотив  водку,  она
схватила одну банку частика в томате и принялась ковырять в ней  вилкой.
Было видно, что есть тетке не хочется.
   - Чего тормозишь? - удивился Геннадий, кивая на стоявшую передо  мной
синюю кружечку. - Давай, угощаю!
   - У меня неприятие алкоголя, - ответила я, - выпью  пять  граммов,  и
все - умерла!
   Между прочим, это чистая правда, я  органически  не  переношу  ничего
спиртного.  Очень  часто  люди,  услышав   подобное   заявление,   мигом
отодвигают рюмку с водкой и наливают мне в бокал вино, приговаривая:
   - Тогда вот тебе сладенькое, градуса никакого.
   Никто не понимает, что от "дамского" крепленого вина мне делается еще
хуже, методом "тыка" я выяснила, что единственный  напиток,  который  не
сразу отправляет меня на боковую,  -  виски.  Один  раз  Олегу  на  день
рождения кто-то подарил  бутылку  "Джонни  Уокера",  и  я  с  удивлением
обнаружила: жидкость, слегка отдающая самогоном, не бьет мне мгновенно в
мозг. Вот уж странно! Вроде крепость у виски и водки одна, но  последнюю
мне достаточно просто понюхать, чтобы  достичь  той  стадии,  которая  в
медицине называется "патологическое опьянение".  Самое  трудное  в  моем
положении - это отбиваться от тех  личностей,  которые  считают,  что  я
просто кокетничаю, отказываясь пить, и начинают приставать:
   - Давай, выпей за компанию! Что с тобой будет! Ну же! Водка плохо  не
сделает!
   Сейчас Геннадий начнет навязывать мне выпивку и еще обидится, если  я
не "поддержу компанию".
   Но он неожиданно взял мою чашку, осушил  ее  одним  глотком  и  мирно
сказал:
   - Вот беда! Тогда не пей, а то помрешь. Это я тебе как  врач  говорю!
Значит, в желудке нужного фермента нет.
   Неожиданно женщина, продолжая ковыряться  вилкой  в  банке,  тоненько
захихикала:
   - Хорош доктор, ты же санитар в морге.
   Геннадий мгновенно отвесил спутнице оплеуху. Она встряхнулась, словно
мокрая собака, и опять занялась консервами.
   - Да, - с достоинством заявил  Крысин,  -  я  сейчас  на  самом  деле
временно нахожусь на дне жизни, но  у  меня  диплом  врача,  я  закончил
медицинский, между прочим, - нейрохирург.
   - Кто? - изумилась я.
   - Мозгоковыряльщик, - усмехнулся Геннадий.
   - Но как вы в санитарах оказались?
   - Люди вокруг жестокие, - покачал головой Крысин, - заболел  я,  руки
трястись начали, вот и уволили. У нас никто инвалида не жалеет!
   На его глазах заблестели слезы. Он налил себе водки, выпил и крякнул.
   - Чего тебе надо? - спросил он. - Зачем пришла?
   Я потрясла перед ним курткой.
   - Узнаете эту вещь?
   - Нет, - удивленно ответил Гена, - а надо?
   - Вы подарили эту куртку Галине.
   - Да?
   - Да, примерно год назад. Не помните, где ее взяли?
   Крысин захлопал красными, опухшими веками.
   Все  мое  детство  и  большая  часть  юности   прошли   в   окружении
алкоголиков.  Мачеха  Раиса  была  большой  любительницей  заложить   за
воротник, она, правда, не валялась в грязи на улице, а употребляла водку
в квартире, но суть от этого не менялась. В нашем доме пили все  соседи:
и мужики, и бабы. Причем те, кто наклюкивался раз в неделю  -  с  вечера
пятницы до утра понедельника, искренне считали себя  трезвенниками  и  с
презрением относились к тем, кто "употреблял" каждый  день,  называя  их
"алкоголиками" и  "бухальщиками".  Поэтому  я  очень  хорошо  знаю,  как
следует вести себя с любителями выпить.
   Я вытащила сто рублей.
   - Вспомнишь, где куртку взял, - получишь.
   В глазах Геннадия вспыхнул огонь, и он забормотал:
   - Где взял, где взял...
   - Купил! - заржала баба. - На Тверской!
   - Заткнись, - рявкнул кавалер, - с девки снял! Ей-то  все  равно  уже
было!
   Я  положила  сторублевку  на  стол,  придавила  консервной  банкой  и
поинтересовалась:
   - Что за девка? Как зовут?
   Крысин засмеялся:
   - Ну ты даешь!. Разве вспомнишь? Столько времени прошло.
   - Попытайся, - попросила я и достала из  кошелька  еще  одну  розовую
ассигнацию.
   Геннадий принялся кусать ноготь на большом пальце.
   - Ну такая молодая, из неопознанных. Тебе очень надо?
   - Да, - кивнула я.
   - Тогда журнал посмотри.
   - Какой?
   Крысин хмыкнул:
   - Простой, учета невостребованных тел.
   Месяц знаешь, когда она к нам поступила?
   - Вроде декабрь или конец ноября.
   - Откроешь страничку,  там  все  описано:  тело,  его  вид,  приметы,
одежда, кто доставил. Усекла?
   - И кто же мне разрешит в журнал заглянуть?
   Крысин ухмыльнулся:
   - Еще двести рублей дашь, подскажу ход!
   - Сто, больше нет.
   - Ладно, - легко согласился Крысин, - ща, погоди.
   Санитар  встал,  подошел  к  стоящему  на  подоконнике   старомодному
телефонному аппарату, покрутил диск и воскликнул:
   - Зинка, привет! Как она, жисть? Ну клево!
   Придет к тебе герла.., эй, тебя звать-то как?
   Поняв, что последняя фраза относится ко мне, я быстро ответила:
   - Виола, можно Вилка.
   - Виола, - повторил Гена  и  засмеялся,  -  ну  да,  сыр  такой  есть
плавленый, ты, Зинка, хохмачка! Покажи ей журнал учета  невостребованных
тел за прошлый год, зиму. Ну спасибо тебе.
   Лады. Не беспокойся!
   Он аккуратно разместил трубку на рычагах.
   - Значит, так, поедешь  в  морг,  найдешь  Зину  Караваеву,  купи  ей
конфет. Зинка не пьет, она сладкое любит, или торт какой, еще сто рублей
дашь. Только завтра, сегодня у нее выходной.
   Все поняла?
   - Вроде, - ответила я, - кроме одного, как к тебе курточка попала?
   - Да спер я ее,  -  хрипло  засмеялся  Гена,  -  стал  вещи  в  пакет
складывать, вижу, шмотка новая, чистая совсем, девке уже не понадобится,
родственников небось нет, может, из  провинции  прикатила...  Все  равно
одежду уничтожат, ну я и прихватил Гальке, добрый я очень, если  живу  с
какой бабой, только о ней и думаю.
   Я вышла на улицу, накинула на голову капюшон  и  потрусила  к  метро.
Ладно, завтра опять смотаюсь в морг, поболтаю с этой Зинаидой.  Кажется,
все закончилось. Несчастную Анну Кузовкину убили и  ограбили.  Наверное,
какой-нибудь бомж зашел на почту погреться, увидел, что хрупкая  девушка
получает приличную сумму денег, пошел за ней и убил. Купюры он  вытащил,
паспорта, завалившегося  за  подкладку,  не  заметил,  впрочем,  его  не
обнаружили  и  сотрудники  морга,  поэтому  труп   отнесли   к   разряду
неопознанных.
   Да, похоже, никакой книги тут не получится, все обыденно, и от  этого
страшно. Можно даже не ехать в морг, и так ясно, как обстояло дело.
   Но  я  все  же  отправлюсь  к  Зинаиде.  Мне  жаль  несчастную  Елену
Тимофеевну, которая терзается от неизвестности. Наверное,  действительно
лучше узнать в этом случае правду, как бы ужасна она ни оказалась.
   Стараясь спрятаться  от  колючего  ледяного  ветра,  я  добралась  до
подземки, втиснулась  в  отвратительно  набитый  вагон,  протолкалась  к
противоположным дверям, навалилась на поручень и закрыла глаза. Холодные
ноги и руки начали медленно согреваться. Покачиваясь на стыках  рельсов,
состав мчался сквозь тьму. В вагоне стояло  напряженное  молчание,  часы
показывали половину четвертого. Замечали ли вы, что  примерно  до  шести
вечера в метро царит тишина?
   Люди либо читают, либо тупо смотрят перед собой. Причем после  обеда,
где-то в два, в три, кое-кто  начинает  разговаривать,  а  утром  вообще
кошмар, все несутся по коридорам, словно зомби,  на  лицах  нет  никаких
эмоций, толпа движется в абсолютном  молчании,  слышно  только  шарканье
подошв. Вечером  -  веселей.  Появляются  парочки  и  праздношатающиеся,
звучат  смех  и  разговоры.  Но  утром  лично  мне,  маленькой   частице
человеческой  толпы,  несущейся  на  работу,  делается  просто  страшно.
Впрочем,  страшно  мне  стало  и  сейчас,   но   не   от   мрачных   лиц
соотечественников. Неожиданно в  душу  вполз  ужас:  что  мне  делать  в
книжном магазине? Как это, раздавать автографы?
   К лавке "Огонь знаний" я приплелась в половине пятого, остановилась у
входа и перевела дух. Следовало собрать  в  кулак  все  мужество,  чтобы
войти внутрь. У обочины стоял серебристый "Мерседес", около него  жалась
кучка девчонок. Потом одна из  них  прислонилась  к  переднему  крылу  и
оперлась на него. Мигом вылез шофер, кудрявый парень лет двадцати  пяти,
и заорал:
   - Так, пошли отсюда, быстро!
   - Это машина Смоляковой? - робко спросила одна из девчонок.
   - Да, - сбавил тон водитель, - но это вовсе  не  значит,  что  вы  ее
можете царапать!
   - Ой, нам такое в голову не  придет!  -  заверещали  девчонки.  -  Мы
обожаем Смолякову.
   Можно сфотографироваться на фоне ее тачки?
   - Валяйте, - разрешил шофер, - я сегодня слишком добрый.
   Девчонки захихикали и стали позировать у "Мерседеса".
   - Шурик, - раздался тоненький детский голосок, - возьми цветы.
   Я посмотрела в сторону магазина. Из "Огня  знаний"  валила  гомонящая
толпа. Впереди шла маленькая, ростом ниже меня, худенькая блондиночка  с
короткой стрижкой. На ней был коротенький  светлый  свингер  из  щипаной
норки.
   Маленькими ручками она с явным трудом держала пудовые  букеты.  Шофер
бросился на зов.
   Он сгреб цветы в одну руку, второй взял  писательницу  под  локоть  и
повел к "мерсу", приговаривая:
   - Осторожнее, лед кругом, еще упадете, ноги сломаете!
   - Ну и хорошо, - защебетала Смолякова,  -  зато  сколько  новых  книг
напишу, пока в больнице проваляюсь.
   - Пишите больше,  -  загудела  толпа,  -  нам  на  радость!  Медленно
работаете, не ленитесь!
   - Побойтесь бога, - обозлился шофер, - убить Миладу Сергеевну решили?
Она и так в месяц по книге сдает!
   - Так мы за один день читаем! - заголосили тетки, обступая Смолякову.
- Ой, можно вас пощупать!
   Писательница засмеялась:
   - Если очень хочется, то пожалуйста!
   - Еще чего! - взъелся шофер. -  Придумали  тоже!  А  ну  отойдите  от
Милады Сергеевны, еще попросите кусочек от нее откусить!
   - Шурик, - укоризненно прощебетала Смолякова, - не вредничай!
   - Вот сфотографироваться можно, - разрешил парень.
   Писательница с самой счастливой  улыбкой  принялась  вертеться  перед
объективами. Наконец она, изящно помахав всем ручкой, влезла  в  "мере".
На мгновение передо мной мелькнул модный  длинноносый  сапог  на  тонком
каблуке.
   Я удивилась, у крохотной Смоляковой, однако, не нога, а лыжа,  размер
сороковой, не меньше.
   Внезапно, в передней двери опустилось стекло.
   - Вы не успели получить автограф? - прочирикала Смолякова. -  Давайте
книжку.
   - Э.., э... - замялась я.
   - Не стесняйся, - буркнул Шурик, - Милада Сергеевна не кусается.
   - Но.., в общем...
   Из груди писательницы вырвался легкий вздох.
   - Шура, у нас в багажнике есть книги?
   Шофер кивнул, вылез и вытащил томик в яркой обложке. Смолякова  взяла
ручку, простой, копеечный, пластмассовый "Бик", нацарапала пару  слов  и
сунула книгу мне.
   - Пожалуйста.
   - Спасибо.
   Продолжая мило улыбаться, самая продаваемая писательница года подняла
стекло. "Мере" плавно поехал вперед. На секунду  передо  мной  мелькнуло
лицо Смоляковой, без приятной гримасы, очень усталое, даже  мрачное.  Из
магазина вышел мужчина и поставил на освободившееся место  парковки  два
железных столбика с цепочкой. Я открыла книгу,  интересно,  что  следует
там писать? "С любовью. М. Смолякова".
 
Глава 6 
 
   С самым сладким выражением на лице я вошла в  магазин  и  спросила  у
охранника:
   - Где тут встреча с писательницей Ариной Виоловой.
   - Через полчаса, - ответил парень.
   - Это я.
   - Кто?
   - Я Арина Виолова.
   Секьюрити изогнул одну бровь.
   - Да? Очень приятно. Сейчас открою вам парковку.
   - Спасибо, не надо.
   - Встали у метро?  Велите  своему  водителю  подъехать  к  входу,  мы
специально место резервируем.
   - Не стоит беспокоиться.
   - Нет, пусть приедет, - настаивал противный юноша.
   Пришлось сказать, что я без машины.
   - Пешком?
   - Да!
   - На метро??
   - Да!!
   - Ага, - забубнил охранник, - всяко бывает, оно и правильно, ближе  к
народу, поднимайтесь на второй этаж, в кабинет директора.
   Я нашла нужную дверь, толкнула ее и увидела полную  даму  со  слишком
ярким макияжем.
   - Вы ко мне? По какому вопросу? - настороженно поинтересовалась она.
   - Я Арина Виолова!
   - Очень приятно, - засуетилась директриса, -  будем  знакомы,  Тамара
Львовна. Чай, кофе? Вам парковку открыли?
   - Да! - рявкнула я.
   Мигом появились чайничек и тарелка  с  нарезанным  тортом,  и  тут  я
ощутила легкий укол.
   "Птичье молоко"  было  явно  куплено  для  Смоляковой,  она  во  всех
интервью рассказывает, что обожает именно это лакомство.  Мне  достались
объедки.
   Выпив чай, я согрелась  и  расслабилась.  Наверное,  зря  обозлилась.
Может, они купили два одинаковых торта. Наконец настал час "икс".
   Меня с почетом вывели в торговый зал и усадили за слишком  маленький,
неудобный  столик.  В  качестве   стула   была   предложена   вертящаяся
табуреточка. Я умостилась на ней и принялась крутить лежащие передо мной
ручки. Тамара Львовна кивнула:
   - Начинай, Лена.
   Высокая худая темноволосая женщина взяла микрофон и завела:
   - Уважаемые москвичи и гости столицы, сегодня  вы  имеете  уникальную
возможность получить автограф у молодой талантливой  писательницы  Арины
Виоловой, автора суперпопулярных книг  "Скелет  бегемота"  и  "Гнездо  в
шкафу".
   - "Гнездо бегемота" и "Скелет в шкафу", - поправила я.
   Лена покраснела.
   - Бога ради, извините!
   - Ерунда, - улыбнулась я.
   - Тут до вас Смолякова сидела, - вздохнула Лена, - нас чуть фанаты не
разорвали! Вот у меня голова и закружилась, не обижайтесь.
   - Ив мыслях не было.
   - Спасибо, - обрадовалась Лена, схватила микрофон и заявила:
   - Встреча с Ариной Виоловой, автором  великолепных  книг  "Бегемот  в
шкафу" и "Скелет в гнезде"... Ой!
   - Попробуйте еще раз, - предложила я, чувствуя, как из  глубины  души
поднимается нечто темное, с зубами и острыми когтями.
   Но Лена решила не рисковать.
   - Поднимайтесь на второй этаж, - предложила она, - Виолова ждет вас.
   Потянулись минуты. По залу бродило множество людей,  но  ни  один  не
проявил ко мне даже легкого интереса.
   - Лена, - сердито сказала Тамара Львовна, - не спи, объявляй,  может,
заинтересуются.
   Лена принялась тараторить. Книги мои она предусмотрительно больше  не
называла,  зато  без  всякого  стеснения  сыпала  эпитетами:  блестящая,
талантливая, великолепная,  умнейшая,  супер-вупер-пупер  Виолова..,  но
тщетно.
   Я, глупо улыбаясь, восседала за столиком, чувствуя  себя  совершенной
кретинкой. Интересно, долго мне придется тут торчать?  Наконец  к  столу
подошел мужчина в кепке. Я несказанно  обрадовалась,  схватила  ручку...
Дядька глянул на меня.
   - Девушка, где тут книги по эзотерике?
   Стило выпало из моих пальцев. Впервые в жизни  мне  захотелось  убить
человека.
   - Направо, за стеллажом "Религия", - быстро ответила Лена.
   - Я у нее спросил, - обиделась "кепка", - отчего она сидит и молчит?
   - Это автор, Арина Виолова, - затарахтела Лена, - купите  ее  книжку,
она вам автограф даст. Берите, не пожалеете!
   - Она писатель? - протянул дядька. - И о чем же пишет?
   - Детективы, замечательные, не оторваться.
   - Я такое дерьмо не читаю, - буркнул он и удалился.
   У меня в носу защипало. Тамара Львовна укоризненно покачала головой:
   - Ну и народ у нас, никакого воспитания!
   Что думает, то и говорит!
   От ее заявления мне стало еще хуже, и тут  к  столику  подлетели  две
потные тетки.
   - Ой, как хорошо, что мы вас застали! - сказала одна.
   - Все ваши книги прочитала, прямо умираю по ним, -  добавила  другая,
-" подпишите, меня Варя зовут.
   Я взяла ручку, чувствуя огромную  радость,  значит,  не  зря  пришла,
кто-то читал Виолову. Но  тут  мой  взгляд  упал  на  обложку  услужливо
подсунутой книжонки. "М. Смолякова. Бассейн с пираньями".
   - Простите, но я Арина Виолова, - заявила я.
   - Да? - растерянно сказала  Варя.  -  То-то  я  гляжу,  вроде  Милада
Сергеевна по телику другая. А почему на двери объявление про встречу  со
Смоляковой?
   - Так  она  уже  уехала,  -  ответила  Лена,  -  два  часа  автографы
раздавала, ей прямо руку скрючило.
   Я практически никогда не плачу, но сейчас к глазам подступили слезы.
   - Купите Виолову, - предложила Тамара Львовна.
   - Да, - протянула Варя, - ну.., оно, конечно.., нет, погодим пока.
   Женщины отошли в сторону и зашептались, разглядывая меня.
   - Сегодня плохой день для торговли, - заявила Лена.
   - Да, - подхватила Тамара Львовна, - народу никого, в  следующий  раз
стойки снесут!
   Сотрудницы книжного магазина явно старались утешить не  пользующегося
популярностью автора, мне же понадобилась  вся  сила  воли,  все  умение
держать себя в руках, чтобы позорно не разрыдаться на виду  у  читателей
чужих книжек.
   И тут Варя приблизилась к столику.
   - Давайте "Гнездо бегемота", попробуем.
   - Правильное решение, - засуетилась Лена, - ах, как  хорошо,  видите,
Арина, как вас любят! Сейчас люди валом пойдут.
   Но больше  никто  не  пришел.  После  окончания  встречи  я  зашла  в
супермаркет, купила в кафетерии стаканчик сока и, прислонившись спиной к
батарее, принялась прихлебывать напиток.
   На душе было гадко, - Да  не  расстраивайтесь  вы  так,  -  раздалось
сбоку.
   На столик шлепнулся пакетик с глазированными сырками. Я подняла глаза
и увидела Лену.
   - Наплюйте, - сказала она.
   - Легко сказать, вон у Смоляковой сколько читателей, - вздохнула я.
   Лена обняла меня за плечи.
   - Между прочим, пять лет назад ее никто не знал. Очень хорошо  помню,
как "Молодая гвардия" Миладу впервые на встречу позвала.
   Еще хуже, чем у вас, получилось, ни одной книжки не продали. И, между
нами, пишет-то она ерунду, ваши дюдики намного больше всем нравятся!
   Неожиданно Лена показалась мне очень симпатичной.
   - Но ее покупают! - возразила я.
   - Знаете, в чем дело, - улыбнулась Лена,  -  она  количеством  берет,
настрогала сорок книжек, вот народу и  стало  интересно.  Попомните  мое
слово, вы  на  пятнадцатом  детективе  станете  такой  известной,  такой
знаменитой, такой.., в общем, лучше Смоляковой! Ладно, я побежала,  меня
дома сын ждет.
   Схватив  пакет  с  сырками,  она  растворилась  в  толпе.  Я   мрачно
посмотрела ей вслед. "На пятнадцатой книжке"! Легко сказать! Их ведь еще
написать надо! А у меня полный аут с сюжетами.
   История с Аней Кузовкиной из  загадочного  похищения  превратилась  в
банальное ограбление.
   Вот съезжу завтра в морг, к Зинаиде, а потом...
   Не знаю, что потом! Куплю водки и напьюсь с горя!
 
*** 
 
   Зинаида  оказалась  круглощекой,  румяной  девахой,  а  книга   учета
невостребованных тел - компьютером.
   Увидев торт  с  приложенным  конвертиком,  Зиночка  вспыхнула  огнем,
быстро спрятала "борзого щенка" в сумочку и радушно предложила:
   - Может, чайку? С вашим тортиком.
   Но я поспешила отказаться. В помещении, где сидела Зина, было  чисто,
но  в  нем  стоял  очень  неприятный  запах  непонятного  лекарственного
средства, и никакой охоты вкушать бисквит с кремом у меня не было.
   - Кого ищем? - деловито осведомилась  Зинаида  и  включила  системный
блок.
   По экрану заскакали надписи.
   - Девушку двадцати лет с небольшим, одетую в белу