а за спиной:
   - Очень прошу, примите прежнюю позу. Вам неудобно?
   - Замечательно, - я кривила душой, и Инна Семеновна вновь замолкала.
   Наконец она отошла в сторону и спросила:
   - Ваше самочувствие?
   - Просто чудесное, - фальшиво-бодро  воскликнула  я,  -  готова  горы
свернуть!
   - Я слегка подкачала  вас  энергией,  не  удивляйтесь,  к  вечеру  вы
почувствуете легкую апатию, такое случается со всеми на первых сеансах.
   -  Вы  волшебница,  -  принялась  тарахтеть  я,  изображая  полнейший
восторг.
   Кашу маслом не испортишь, а мне  нужно  понравиться  Инне  Семеновне,
чтобы добиться поставленной перед собой цели.
   -  Просто  я  хорошо  выполняю  свою  работу,  -   слабо   улыбнулась
экстрасенс, - ничего сверхъестественного тут нет, все объяснимо.
   - Ну не скажите, - разливалась я соловьем, - целителей пруд пруди,  а
реальную помощь способны оказать единицы.
   - Дело не столько во мне, сколько в вас, - сказала Топильская, - если
верите врачу, то шансы на выздоровление многократно возрастают.
   - Вас хвалят абсолютно все! Например, Ксюша Каретникова.
   - Каретникова? Не помню такую!
   - Ну как же? Ксения!
   - Простите, пациентов у меня очень  много,  наверное,  она  приходила
очень давно.
   - А Галя Сорокина? Совсем недавно лечилась!
   - Сорокина,  Сорокина,  -  забормотала  Инна  Семеновна,  -  нет,  не
припоминаю.
   - У вас такая плохая память? - схамила я. - Да Галка только  что  тут
была.
   - Сегодня? - изумилась Топильская.
   Она подошла к столу, глянула на органайзер и решительно заявила:
   - Вы первая на приеме, потом, правда, еще десять человек записано, но
Сорокиной среди них нет!
   Я на секундочку отвлеклась от интересующей меня темы:
   - Столько пациентов! Вы, наверное, жутко устаете!
   - Господь дает силы на благое дело, - тихо ответила Инна Семеновна, -
тем и держусь, людям помогать надо.
   Но  на  меня  ее  высказывание  не  произвело  особого   впечатления.
Безусловно, нужно поддерживать  ближних,  только  Инна  Семеновна  своей
деятельностью зарабатывает себе на хлеб с маслом, сыром и даже с  икрой,
причем не баклажанной, а черной,  белужьей.  Вот  отсюда  и  ее  желание
пропустить через кабинет шеренги пациентов.
   - Значит, вы не помните Галю Сорокину.
   - Нет. Да и какое она  может  иметь  отношение  к  вашему  недугу?  -
высказала легкое недовольство Инна Семеновна.
   - Понимаете, Галка верит в вас как в бога.
   - Это слишком  сильное  высказывание.  Так  говорить  не  следует,  -
занудила Инна Семеновна, - помните, мысль материальна, а  словом  вполне
можно убить!
   И что я плохого сказала? Вроде бы ничего особенного.
   - Галя сейчас в больнице, она, узнав, что я пойду  к  вам  на  прием,
очень просила взять у вас небольшой автограф для себя.  Пару  строчек  с
пожеланием здоровья.
   - Я не эстрадная певица, - твердо отрезала Инна Семеновна, -  никогда
не раздаю свои подписи.
   - Но вот другая ваша пациентка,  кстати,  тоже  моя  добрая  подруга,
Альмира Богачевская, получает от вас сейчас поддержку.
   - Я очень хорошо знаю  Альмиру,  -  кивнула  Инна  Семеновна,  -  да,
действительно, ее  сын  приезжал  одно  время  за  заряженной  водой,  я
специально обрабатывала жидкость с учетом заболевания.
   Вот это интересно! Врачи до сих  пор  не  способны  поставить  бедной
Альмире диагноз, а Топильской он ясен?
   - Неужели Альмиру можно вылечить простой водой? - вырвалось у меня.
   - Простой нет,  -  пояснила  Топильская,  -  а  заряженной  да.  Вода
запоминает информацию и доносит ее  до  всех  органов.  Мой  вам  совет,
собираясь пить минералку, только негазированную, шепните  пару  раз  над
стаканом: "Дай здоровье" - и увидите через полгода результат.
   - Так просто?
   - Ну мое воздействие сильнее, ваше будет слабым, но и оно поможет.
   - А что с Альмирой?
   Инна Семеновна села за стол.
   - На этот вопрос я ответить могу, но не стану.  Есть  такое  понятие,
как врачебная тайна. Вам бы тоже не понравилось, начни я обсуждать  ваши
проблемы с посторонними.
   - Но Альмире очень плохо! Медики не способны пока поставить  диагноз!
Вы просто обязаны, если, конечно, что-то знаете, рассказать об этом.
   Топильская спокойно сложила бумаги ровной кипой,  прижала  их  сверху
прессом в виде собаки и пожала плечами:
   - Не имею привычки навязываться.  Я  говорила  о  своих  соображениях
Альмире и ее сыну, но они не восприняли информацию всерьез  и  предпочли
обратиться к официальной медицине. У каждого свой дао.
   - Что? - не поняла я.
   - Дао, жизненный путь, - расшифровала непонятное слово  целительница.
- Помните русские сказки? В них содержится  много  мудрости.  Вот  стоит
витязь на перепутье  и  читает  надписи  на  камне:  "Налево  пойдешь  -
погибнешь, направо - женишься, прямо - коня потеряешь". И дальнейшая его
судьба зависит исключительно от личного  выбора.  Можно  сколько  угодно
ругать злую участь, но  если  припомнить,  то  у  каждого  человека  без
исключения была ситуация выбора. Учиться - не  учиться,  жениться  -  не
жениться, врать - не врать, убивать - не убивать... Вы выбрали свой дао,
пошли по жизни и получили то, что заслужили. Если отправились  на  курсы
парикмахеров, то смешно ожидать, что вас там  обучат  китайскому  языку!
Приняли решение и получили то, что  из  него  вытекает.  Каждый  человек
достоин своей судьбы. Впрочем, можно и изменить ситуацию.
   Понимая, что Инну Семеновну сейчас унесет бог знает в какие степи,  я
заныла:
   - Ну неужели вам жалко, а? Черкните для Галки  пару  строк,  ведь  ей
очень плохо! Я заплачу. Она уверена, что ваш автограф ее спасет.  Только
напишите так: "Галине Сорокиной желаю излечиться от..." - и  укажите  ее
болячку.
   Инна Семеновна придвинула стопку бумаги на  другую  сторону  стола  и
сдалась:
   - Ну хорошо, обычно я не делаю этого, но раз вы так просите...  Точно
название болезни писать не стану, просто сделаю мысленный приказ,  этого
достаточно!
   Она потянулась к ручке. Я буравила экстрасенса  глазами,  посылая  ей
телепатический сигнал: "Ну,  давай  же,  открывай  скорей  нужный  файл,
посмотри, приходила ли к тебе Галка, ну, не тормози, живей".
   Инна Семеновна сняла колпачок, встряхнула ручку, потом отложила ее  в
сторону и взяла мышку.
   Я постаралась скрыть бурное ликование. Так, я верно  рассчитала!  Она
же не помнит ничего про Сорокину, а "мысленный приказ" отправить надо!
   Внезапно Топильская нервно отбросила ручку:
   - Нет!
   - Что "нет"? - удивилась я.
   - Не стану ничего писать!
   - Вы же согласились!
   - Да, потому что не знала, в чем проблема, а  теперь  понимаю,  вашей
подруге  ничего  не  поможет,  кроме  искреннего  раскаяния,  молитв   и
многодневного  поста.  Галина  ходила  к  Сокирко,   я   вообще   против
присутствия сей дамы в нашем учреждении, это ужасно! Извините,  я  очень
устала, мне надо отдохнуть перед следующим сеансом.
   - Но...
   - И не просите,  -  твердо  перебила  меня  Инна  Семеновна,  -  есть
ситуации, в которых я бессильна помочь, потому что человек несет  вполне
заслуженное наказание. Он сам виноват, полностью. Вот  обратись  ко  мне
вновь Альмира, я сразу бросилась бы ей на помощь, там беда, болезнь, а в
случае с Сорокиной гадость и грех! Пусть господь простит меня за  резкие
слова. Извините, если я сейчас не лягу, то потеряю сознание.
   Я  встала,  пошла  к  двери,  увидела  на  столике  у  входа  бутылку
минеральной  воды,  вспомнила,  как  Альмира,   отхлебывая   из   такой,
произнесла: "Когда сильно заболеешь, во все поверишь. Вот  мне  кажется,
что заговоренная водица от Топильской помогает" - и спросила:
   - Разве вы сейчас не работаете с Богачевской?
   - Нет, - прошелестела Инна Семеновна.
   - И воду ей не посылаете?
   - Нет. А вы подождите немного в приемной, - слабым  голосом  сообщила
экстрасенс, - через некоторое время принесут вашу бутылку.

Глава 22

   Я вышла из кабинета и  вновь  увидела  Аллу  Марковну,  та  заботливо
воскликнула:
   - Устали? Идите сюда!
   Взяв меня под  руку,  Алла  Марковна  толкнула  дверь,  расположенную
позади ее стола, и мы оказались в уютной комнате, похожей  на  гостиную.
На буфете стоял чайник, на столе чашки и вазочки, наполненные конфетами,
печеньем и пряниками.
   - Вы садитесь на диванчик, - захлопотала Алла Марковна, - сейчас  вам
чайку сделаю. Или больше кофейку хотите? Мы, правда, не рекомендуем кофе
после сеанса, но если очень тянет, то можно!
   - Спасибо, - улыбнулась я, - право, не стоит так хлопотать.  Впрочем,
я с удовольствием выпью чаю.
   - Вот и отлично, - сказала Алла Марковна, - а я с вами поболтаю, пока
Инна Семеновна соберется с силами и водичку для вас зарядит. Уж извините
за  задержку,  но  сразу  у  нее  не  получается,   устает   очень,   ей
восстановиться надо.
   Я кивнула:
   - Понятное дело.
   - Инна Семеновна, -  щебетала  Алла  Марковна,  -  гений,  она  очень
честный, ответственный человек. Чего  греха  таить,  встречаются  иногда
такие, с позволения сказать, целители. Возьмут больного, ширь, пырь -  и
готово, платите денежки. А Инна Семеновна всю себя отдает  без  остатка,
отсюда и результат. Конечно,  такая  работа  изматывает,  отнимает  силы
полностью. Мне иногда страшно смотреть  вечером  на  Топильскую,  просто
тень, а не человек. Я уж грешным делом  тут  сказала:  "Инна  Семеновна,
душечка, нельзя же себя так загонять! Откажите кому-нибудь". А  она  так
рассердилась! "Как тебе, Алла, не стыдно! Люди ждут моей помощи!"  Очень
уж Инна Семеновна добрая, во вред себе!
   - Мне Топильская не показалась излишне доброй,  -  усмехнулась  я,  -
наоборот, она такая  категоричная.  Не  захотела  даже  за  деньги  моей
подруге, вашей клиентке, письменно  здоровья  пожелать,  а  Галочка  так
мечтает о ее автографе.
   - Странно, - удивилась Алла Марковна, - вообще говоря, Инна Семеновна
свои подписи не раздает, она на воду наговаривает, но ведь черкнуть пару
слов нетрудно.
   - Я тоже так считала, ан нет, - изобразила я из себя обиженную.
   - Вот уж совсем на Инну  Семеновну  не  похоже,  -  недоумевала  Алла
Марковна, - мы с ней несколько лет вместе, и никому она на  моей  памяти
никогда не отказывала. А чем она мотивировала нежелание писать?
   - Ну, Галя ходила не к Топильской. Ее лечила другая доктор.
   - Кто?
   - Сокирко.
   Алла Марковна прижалась к буфету:
   - А-а-а... ну тогда ясно! Да уж! И какая беда  приключилась  с  вашей
подругой?
   - Заболела, подцепила неизвестную науке  гадость.  Диагноз  никак  не
определят!
   Алла Марковна внезапно подскочила к двери,  выглянула  наружу,  потом
плотно прикрыла ее и пробормотала:
   - Да уж! И чего ее понесло к Олесе! Теперь ей хана!
   - Кому? - тоже понизив голос, поинтересовалась я.
   - Вашей подруге.
   - Почему?
   - Да так, - попыталась уйти от ответа Алла Марковна.
   Но я вцепилась в нее, словно терьер в тряпку:
   - Нет уж, договаривайте! Галине очень плохо, она просто  погибает,  в
таком случае вы не имеете права молчать!
   Алла Марковна принялась  вздыхать,  поправлять  волосы,  чесать  шею,
наконец она решилась:
   - Ну хорошо, только дайте честное  слово,  что  никому,  никогда,  ни
одной живой душе не расскажете. Инна Семеновна очень  рассердится,  если
узнает о моей болтливости, она никогда ни о ком, даже об Олесе  Сокирко,
плохого слова не скажет. Но вашу приятельницу ни уколы, ни  таблетки  не
спасут. Тут иной способ нужен.
   - Чтоб мне провалиться сквозь землю! - с жаром воскликнула я.
   Алла Марковна еще раз выглянула за  дверь  и,  тихонько  прикрыв  ее,
приступила к рассказу:
   - Ладно, слушайте. Только  начать  придется  издалека,  иначе  вы  не
поймете.
   - Хорошо, - кивнула я. Алла Марковна  села  около  меня  на  диван  и
зашептала.  Чем  дольше  она  говорила,   тем   сильнее   я   удивлялась
человеческой глупости.
   Топильская была в свое время врачом, обычным терапевтом,  работала  в
районной поликлинике и стаптывала башмаки, бегая по  участку.  Служба  в
муниципальном учреждении приносит доктору мало  радости.  Вызывают  его,
как правило,  пенсионеры  да  те,  кому  срочно  понадобился  бюллетень.
Лечиться  же  мало-мальски  обеспеченные  люди  предпочитают  у   своего
доктора. Бесконечные подъезды, квартиры,  каменные  от  усталости  ноги,
рабочий день, имеющий тенденцию превращаться в  безразмерный.  В  общем,
очень и очень благородная, но крайне тяжелая служба. У районных  врачей,
большинство из которых женщины, вырабатывается  некий  пофигизм.  Входит
докторица в квартиру, видит существо, обвешанное соплями, и мигом ставит
диагноз: острая респираторная инфекция или грипп.
   Но очень часто именно с  насморка  начинаются  самые  разные  недуги,
допустим, корь. Это, конечно, детская инфекция, но иногда  ею  болеют  и
взрослые.
   Так  вот,  Инну  Семеновну  всегда  отличала  добросовестность.   Она
тщательнейшим образом обследовала занедужившего, тратя на каждого  очень
много времени. В результате домой Инна Семеновна являлась за полночь. Ее
нещадно ругал муж, но Топильская ничего не могла с собой  поделать,  она
родилась такой, слишком правильной, жалостливой, ответственной.
   Однажды она пришла по вызову к двадцатилетнему Коле Сафоненко. Парень
медленно  умирал  от  цирроза  печени,  помочь  ему,   наверное,   могла
пересадка, но их и сейчас-то делают мало, а в те  времена  и  вообще  не
слыхивали об этом. Визит Инны Семеновны был зряшным, вылечить юношу  она
не могла. Но в тот день вызовом к Сафоненко  завершалась  ее  работа,  и
Топильская просто села у кровати несчастного, взяла его за руку и  стала
рассказывать разные истории. Ей было до слез жаль этого  юношу,  еще  не
успевшего пожить.
   Когда доктор стала собираться домой, Коля неожиданно попросил:
   - А завтра вы не придете? Мне легче делается! Из  вашей  руки  словно
сила течет.
   Инна Семеновна не смогла отказать умирающему. И целый месяц, закончив
обход, звонила в дверь к Сафоненко. Неожиданно к Коле вернулся  аппетит,
он начал толстеть, потом встал... А  через  некоторое  время  выяснилась
совсем уж невероятная вещь: цирроз исчез. Врачи, лечившие юношу, впали в
ступор.  Сам  Коля  утверждал,  что  выздоровел  из-за  того,  что  Инна
Семеновна держала его за руку. Естественно, в это никто не  поверил,  на
дворе стояли семидесятые годы, а в  стране  Советов  даже  к  гомеопатам
относились настороженно. Об экстрасенсах  же  предпочитали  помалкивать.
Хотя сведения о том, что Брежнева держат на плаву  непонятные  личности,
"вкачивающие" в него энергию, упорно гуляли по московским кухням.
   Инна  Семеновна  сочла  чудесное  исцеление  Коли  одной  из  загадок
медицины. Но потом другой ее больной, суровый  военный  Иван  Самойлович
Анисимов, страдавший на почве высокого давления дикими головными болями,
тоже стал ее просить:
   - Доктор, миленькая, ну  посидите  около  меня,  совсем  в  черепушке
хорошо, когда вы здесь.
   Один  раз  Инна  Семеновна  положила  свою  ладонь   на   лоб   Ивана
Самойловича, и тот чуть не зарыдал.
   - Только не убирайте, руку, боль прошла.
   Топильская удивилась до глубины души, получалось,  что  она  способна
лечить наложением  рук,  как  Христос.  Впрочем,  такое  сравнение  Инна
Семеновна, женщина верующая, отбросила сразу.
   Слух  о  волшебных  руках  доктора  разнесся  по  округе,  и  кабинет
Топильской начали осаждать страждущие. Закончилось все гневными  криками
главврача и изгнанием Инны Семеновны из поликлиники.  Но  Топильская  не
унывала, она уже поняла, что обладает неким необъяснимым даром, и  стала
принимать людей на дому. Будучи человеком  щепетильным,  Инна  Семеновна
предупреждала всех:
   - Диагноз поставить не могу. Отчего народ выздоравливает, не понимаю,
помогаю отнюдь не всем.
   Но людской поток делался только шире. Вскоре  слух  о  необыкновенном
докторе, способном поставить больных на  ноги  без  операций  и  уколов,
разлетелся  по  всей  Москве.  Страждущие  теперь  сидели  на  лестнице,
толпились в подъезде. Соседи не жаловались, многие из них сами бегали за
помощью к Топильской.
   Но потом начались неприятности. Сначала от Инны Семеновны  ушел  муж.
Когда жена превратилась в целительницу, супруг очень обрадовался:
   - Вот здорово! - восклицал он. - Если  с  каждого  по  десять  рублей
брать, в день легко сотня получится, а в месяц  три  тысячи.  Ну  клево!
Можно и машину купить, и дачу, и в Сочи съездить! А если  по  пятнадцать
слупить...
   Но Инна Семеновна сразу разочаровала мужа:
   - Не стану я брать денег.
   - Это почему? - обозлился сребролюбивый муженек.
   - Не хочу наживаться на людском горе.
   - Дура! На моей шее сидеть решила! - заявил супруг. - Значит, ты  тут
из себя мессию изображать станешь, руками  размахивать,  а  я  паши  без
роздыху? Хорошо устроилась! Ладно, слупи с  них  хоть  по  пятерке,  нам
хватит.
   Но Инна Семеновна поступила по-своему. Она признала  правоту  мужа  и
установила цену - 30 копеек. В месяц у нее  выходило  девяносто  рублей,
примерно такой была и ставка в районной поликлинике.
   Муж  просто  взбесился.  Пару  месяцев  он  грыз  жену,  призывая  ее
немедленно одуматься, а потом попросту ушел, бросив напоследок:
   - Тебе место в психушке!
   Затем случилась еще одна неприятность.  К  Инне  Семеновне  на  прием
принесли десятилетнюю девочку с жалобами на высокую температуру и боль в
горле. Топильская ничем не смогла помочь ребенку и велела родителям:
   - Не нравится мне ее состояние,  срочно  везите  дочь  в  Филатовскую
больницу, я не педиатр.
   Но отец  с  матерью  оказались  тупоголовыми,  ленивыми  особами,  не
пожелавшими поздним вечером катить через весь  город  в  клинику.  Ночью
несчастный ребенок умер,  уже  потом  выяснилось,  что  у  девчушки  был
дифтерит.
   Узнав о происшедшем, Инна Семеновна очень переживала, хотя ее вины не
было никакой. Ведь она честно  предупредила  родителей,  но  они,  можно
сказать, собственными руками уложившие чадо в могилу,  рассудили  иначе.
Они отнесли заявление в милицию. В нем дело было представлено  совсем  в
ином свете. Семейная  пара  обвинила  врача  во  всех  смертных  грехах,
главным из которых было занятие медицинской деятельностью незаконно,  на
дому.
   Напомню, все происходило в  самом  начале  восьмидесятых,  и  с  Инны
Семеновны спросили по всей строгости.  Ее  осудили  на  большой  срок  и
отправили к черту на рога, в лагерь, в Республику Коми.
   "Не было бы  счастья,  да  несчастье  помогло",  ох,  не  зря  людьми
придумана сия пословица. В бараке, на соседней койке с Инной,  оказалась
Анастасия  Швырева,  обладающая  теми  же,   что   и   Инна   Семеновна,
способностями. Но  в  отличие  от  Топильской,  узнавшей  о  своем  даре
совершенно случайно и не умеющей им как  следует  пользоваться,  Швырева
происходила из семьи потомственных целителей. И прадед, и  дед,  и  отец
Насти были теми, кого  сейчас  принято  называть  экстрасенсами.  Умение
лечить руками передавалось в семье Швыревых из поколения в поколение,  и
Настя стала обучать Топильскую. Сидеть им предстояло долго, и  Анастасия
не торопилась. Впрочем, Инна схватывала науку  на  лету  и  очень  скоро
догнала  преподавательницу  по  эффективности  воздействий,  а  потом  и
перегнала ее.
   Срок они до  конца  не  отмотали,  перестройка  распахнула  дверь  на
свободу.  Инна  Семеновна  вернулась  в   Москву.   Первое   время   она
бедствовала, но потом, словно  червяки  после  дождя,  стали  появляться
всякие центры нетрадиционной медицины,  вот  Топильская  и  нанялась  на
работу в один, потом перешла в другой, затем в третий и в  конце  концов
оказалась в "ТИСе". Инна Семеновна сейчас очень известна, и люди ничтоже
сумняшеся зовут "ТИС" центром Топильской.
   Алла Марковна перевела дух, помолчала и добавила:
   -  Я   с   Инной   Семеновной   третий   год   вместе,   она   как-то
разоткровенничалась и рассказала про свою жизнь.  Как  подумаю,  скол