ня, входя в кухню, - как вам в Пырловке отдыхается? Фредька не достает? Я забыла предупредить: не угощайте его ничем, а то станет каждый день жрать ходить!
     - Это ты? - глупо спросила я. - Аня?
     Подруга повернулась к Олегу.
     - Чего с ней? Уставилась на меня, как на привидение!
     Куприн хмыкнул, но ничего не сказал.
     - Ты Аня? - тупо повторяла я. - Аня, скажи, где ты была последние дни?
     - На даче, у приятелей, - спокойно ответила подруга.
     - А зачем мне звонила и о помощи просила? - я медленно приходила в себя.
     - Кто? - изумилась Аня.
     - Ты?
     - Просила о помощи?
     - Да!!!
     - Не было такого!
     - Как это! - заорала я. - У твоего телефона батарейка села, я еле-еле поняла, о чем речь, по окончаниям слов! Ты еще орала ., ги.., ют! А на мой вопрос, где ты, ответила: не ..аю! ..ги. Ничего не ..ажу! И так далее. И еще потом четко так сказала: "Все. Батарейка села, зарядить не могу, спаси меня, несчастную!" Ты что, не помнишь?
     - Конечно, помню, - кивнула Аня, - зарядка-то дома осталась, а у парней мобильников нет, сейчас у крутых особая мода пошла, не пользуются сотовыми.
     Кому надо - с секретарем соединится, и тот ситуэйшен разрулит. Так что мы на той фазенде без связи остались. Кстати, я на тебя вообще-то обиделась!
     - За что? - спросила я, сверля глазами совершенно целую, невредимую и очень довольную Аню.
     - Тебе трудно было выполнить мою просьбу? - прищурилась подруга. - Вот уж не ожидала!
     - Но я искала тебя! Чуть с ума не сошла!
     - Зачем?
     - Ты же просила о помощи!
     - Чушь собачья. То есть да, конечно, я позвонила и сказала: "Вилка! Помоги, а то меня на работе убьют!" Ты же вместо того, чтобы выслушать, принялась спрашивать: "Где ты? Где ты?" Да какая разница - где! Помоги просто! Ну, я и ответила тебе: "Не понимаю твоего интереса. Помоги. Позвони на работу и скажи: "Аня заболела, что с ней, точно не скажу, потому что диагноз неясен. Скорей всего, она грипп подцепила, поэтому спишите ее дела на Ваню Маслова".
     Ваня Маслов! Три раза я тебе повторила, и что?
     И ведь как просила. Спаси меня, несчастную, а ты?!
     Теперь с начальством надо разбираться!
     Я постаралась успокоиться. Так. В трубке были слышны обрывки фраз, просто я не правильно их поняла...ги ..ют! - это не "помоги, убьют", а "помоги, на работе убьют". А "Сп...те" - это не "спасите", а "спишите", спишите дела на Ваню Маслова! Имя и фамилия до меня не долетели! Боже! Ну не дура ли я!
     - Анечка, - приторным голосом запела я, - ну-ка расскажи нам, деточка, куда и с кем ты отправилась с вечеринки в своей конторе, а? С двумя парнями, блондином и брюнетом?
     Анька закатила блудливые глазки.
     - Да уж, - причмокнула она, - повеселилась.
     Представляешь, приперлась на наше корпоративное торжище, думала, со скуки сдохну. Все те же вокруг: рыла противные, VIP-клиенты капризные и журналюги. Последних я просто ненавижу, одни и те же по тусовкам шляются. Ну меня переколбасило, стою, салат жую, в тоске погибаю. И вдруг входят два Ален Делона! Красавцы! Bay! Шикарные! Ну я к ним и подрулила, представилась. Выпили по бокальчику, решили у них на дачке продолжить. Да, скажу тебе! Показали они мне небо в алмазах! Мы из кровати несколько дней не вылезали. Представляешь, еле живая сегодня утром приползла. Одно плохо, ты меня подвела, и теперь на работе скандал.
     - То есть ты подцепила на вечеринке двух незнакомых парней и уехала с ними на несколько дней? Наплевав на службу? - протянула я, просекая ситуацию.
     Анечка-то у нас девушка весьма легкого поведения, ни одного мало-мальски стоящего, на ее взгляд, кадра мимо не пропустит, а тут на пути встретились две секс-машины.
     - Почему незнакомых? - улыбнулась подруга. - Мы друг другу представились. Мои мальчики журналисты, из желтой прессы, их на такие вечеринки не зовут, но они везде пройдут!
     Внезапно Олег издал странный звук, похожий на хрюканье. Тут я озверела:
     - Аня! Ты старая шлюха! - заорала я.
     - Почему же старая? - возмутилась подруга.
     - Значит, слово "шлюха" тебя не смутило? - мой супруг продемонстрировал милицейскую смекалку.
     - Грубо, конечно, - вздохнула Аня, - просто обидно, что в нашем мире, в нашем жутком, насквозь фальшивом обществе, нельзя выжить обычной бабе с нормальными инстинктами. Да, мне нравятся мужчины, и это естественно! Но ханжеское общество клеймит таких, как я, здоровых, честных, откровенных. От нас требуют лицемерия, сокрытия собственных желаний. Просто ужасно. Хорошо, согласна, я шлюха! Но мне по крайней мере будет что вспомнить на пенсии.
     Интересно, о чем подумает Вилка лет эдак в восемьдесят? О написанных романах? Выстиранных мужниных рубашках? Фу!
     У меня просто пропал дар речи.
     - Ну, пожалуй, Вилке не придется с тоской перебирать зря прожитые годы, - захихикал Олег, - сядет в кресло с вязаньем и начнет вспоминать ушедшие дни: тут в историю вляпалась, там глупостей натворила.
     - Я сильно сомневаюсь, что доживу до восьмидесяти, имея такую подругу и такого мужа, - еле-еле выдавила я из себя и ушла в спальню.
     - Нет, ты погляди! - возмутилась Анька. - Это мы, оказывается, плохие!
     Ответа Олега я не услышала, потому что успела к тому времени добежать до кровати и, рухнув в нее, мгновенно заснуть.

Глава 34

     Олег разбудил меня в восемь.
     - Вставай.
     - Зачем? - пробормотала я, поглубже зарываясь в подушку.
     - Нас ждут.
     - Кто?
     - Геннадий Иванович.
     Я села и потрясла головой.
     - Это кто же такой?
     - А парень, с которым мы вчера чуть было не подрались. Я пообещал, что привезу тебя к девяти к нему в отделение.
     - С какой стати? - разозлилась я.
     - Ну, - усмехнулся Олег, - с одной стороны, из чисто цеховой солидарности, все-таки мы оба менты.
     - И при чем же тут я, при вашей солидарности?
     - С другой стороны, - мирно продолжал Куприн, - памятуя о твоих вечных стонах по поводу отсутствия достойных сюжетов для написания гениальных криминальных романов, я решил, что Арине Виоловой небось захочется узнать, кто убил Людмилу Мирскую и...
     Я схватила мятые джинсы.
     - Уже готова.
     Куприн хихикнул.
     - Хоть зубы почисти, Агата Кристи!
     Оказавшись в кабинете и увидев за одним из столов парня, приковавшего меня к батарее, я процедила:
     - Доброе утро.
     - Хватит дуться, - улыбнулся тот и протянул мне руку:
     - Будем знакомы, Гена!
     Я осторожно пожала его твердую ладонь:
     - Очень приятно, Виола Ленинидовна Тараканова.
     - Уж прости меня, - прищурился Гена, - я не знал, что имею дело с такой известной, любимой народом писательницей. Ты ведь очень молодая...
     Я улыбнулась. А он очень даже ничего, вполне симпатичный. В конце концов, я сама виновата, назвалась Яной, за что и получила наручники и пару затрещин.
     - Такая юная и гениальная, - говорил Гена, - редко встречающееся сочетание.
     Я насторожилась. Может, Геннадий Иванович издевается?
     - Моя жена прямо фанатеет от Виоловой, - продолжил он, - вот, подпиши ей книжечку. Как узнала, что я встречаюсь с тобой, так прямо покою не давала.
     Я взяла в руки яркий томик. Нет, Гена всерьез считает меня юной и гениальной. Что ж, очень приятно встретить на жизненном пути человека, который вас оценивает по заслугам. Гена очень приятный мужчина, сейчас с удовольствием расскажу ему все, что знаю.
     Одно из моих несомненных достоинств - умение ясно и четко излагать свои мысли, поэтому я быстро ввела Гену в курс дела.
     - Значит, Яну ты не нашла, - протянул он.
     Я кивнула. Геннадий повернулся к Олегу:
     - И что же, она всякий раз перед тем, как сесть за письменный стол, подобное вытворяет?
     Олег полез за сигаретами.
     - В общем, да.
     - С ума сойти, - покачал головой Гена, - устрой моя такое, мигом бы пальцы поотшибал, чтобы ручку не держала.
     Куприн спокойно закурил.
     - Ну, Вилке, пожалуй, что-то отшибить трудно, ты же ее видел, так сказать, в действии. С другой стороны, если мою жену без рук оставить, она ногами писать научится, а если нижние конечности открутить, в зубы карандаш возьмет. Упертая очень, любую стену лбом прошибет, все заборы сметет. Впрочем, в этом во всем есть и положительный момент.
     - Какой же? - заинтересовался Гена.
     - Она книжонку недели две строчит, - усмехнулся Олег, - не ест, не пьет, не спит, не умывается, дома сидит. Четырнадцать дней тишины и покоя. Вот ты сейчас ей кое-что расскажешь, и все, нету Вилки, схватит бумагу, и я спокоен. Так что уж не подведи.
     Она, кстати, очень активная, много чего узнала...
     - Книжку напишет, а потом чем займется? - спросил Гена.
     - Ну, сдаст в издательство и в новое дело вломится.
     - Несчастный ты человек, - с искренним сочувствием воскликнул Геннадий.
     - Наоборот, - абсолютно серьезно ответил Олег, - жизнь верхом на мине держит меня в тонусе, не дает состариться.
     - Может, вы без меня поговорите? - вкрадчиво поинтересовалась я. - Кстати, кто-то обещал мне рассказать, где Яна. Ее арестовали?
     - Нет, - вздохнул Гена, - а вот кое-кто другой уже здесь, в изоляторе временного содержания.
     - За что? - взвилась я. - И кто?
     - За все, - ответил Геннадий, - в первую очередь за убийство нескольких людей.
     - Говори нормально, называй имена! - завопила я.
     - Я выслушал тебя очень внимательно, теперь ты сиди спокойно, - строго сказал Гена, - по порядку ситуацию изложу. Может мне придется повториться и сообщить еще раз то, что ты уже знаешь. Ну извини, хочу построить рассказ последовательно и логично.
     Бедная Соня была женщиной в общем незлой, только очень слабой, ведомой. Всю жизнь она подчинялась властной матери, Людмиле Михайловне. А та, страстно мечтая вырваться из нищеты, очень хотела удачно выдать дочку замуж. Только Соня проявила в этом вопросе несвойственную ей строптивость и наперекор воле матери выскочила замуж за Леонида Фомина. Что случилось потом - мы великолепно знаем. Всю оставшуюся жизнь Соня расплачивалась за ошибки молодости. Людмила Михайловна окончательно подмяла под себя дочь, а Сергей, муж, и вовсе сделал из нее марионетку. Семьи у бедной Сони фактически не было. Сергей не разводился с изменившей ему супругой исключительно из карьерных соображений. Софье следовало взбунтоваться и уйти. Но куда?
     И потом, она бы лишилась дочери - Людмилы, а терять единственного оставшегося при ней ребенка Сонечка не могла.
     Каждую ночь, ложась в свою одинокую постель, Сонечка молилась о своих девочках. Она знала, что у нее есть еще одна доченька, Яна. Мать была абсолютно уверена, что другие дети - Катя и Роман погибли в пожаре, а о существовании Алексея она и не подозревала. Как могла, Соня пыталась помочь младшей дочери. Экономила на хозяйстве, собирала деньги, отправляла их Олимпиаде. Свобода пришла к Соне лишь после смерти матери и мужа.
     Софья призналась Людмиле в том, что у нее есть сестра, и дала ей адрес в Мирске. Сонечка очень хотела остаток жизни провести около Яны, искупить грех перед младшей девочкой.
     Надо сказать, что Людмила была просто копией матери, как внешне, так и внутренне. Мягкая, безвольная, интеллигентная, очень ранимая девушка. Сонечка сама занималась воспитанием дочери, девочка наизусть знала поэзию Серебряного века, могла бесконечно цитировать Бальмонта, Брюсова, Блока. Лет до шестнадцати Людмила упоенно читала сказки, а еще она обожала "Алые паруса" Грина, в общем, вы понимаете, как девочка была подготовлена к реальной жизни.
     Рассказу матери о преступной любви, брошенной дочери и моральных терзаниях Людочка поверила сразу, она тут же полетела в Мирск, горя желанием увидеть сестру. Все происходящее напоминало ей одну из любимых сказок: принцесса, не знающая о своем происхождении, воспитывается бедной женщиной в нищете, но потом появляется прекрасный принц.
     Правда, в этой истории роль юноши на белом коне досталась Людмиле.
     - Постой-ка, - перебила я Гену, - неужели Соня не знала о смерти Липы? Почему же она дала Людмиле адрес в Мирске, а не назвала место, где живет Тоня?
     - Верно. Антонина не сказала Соне о смерти Олимпиады. Хитрая медсестра боялась, что та перестанет давать на дочь деньги. Узнает, что Липы больше нет, и воскликнет: "Все, хватит. Девчонка выросла, пусть сама и пробивается". По этой же причине Антонина не сообщила Яне, каким образом можно связаться с Соней, а когда девушка стала наседать на "тетку" и требовать адрес родительницы, соврала про встречи на вокзале. Тоня боялась, что Яна сама начнет брать у матери материальную помощь и ей, Антонине, ничего не обломится. А так, получив в очередной раз хорошую сумму, медсестра могла часть ее потратить на себя.
     Но, видно, не зря следит за своими детьми богиня судьбы. В тот день, когда Людмила, сгорая от желания прижать к груди сестру, мчалась в Мирск, Тоня отправила туда же Яну за старыми детскими вещами, которые она вознамерилась продать одной из своих знакомых. Яна и Людмила сталкиваются в нетопленой избе и вместе отбывают в столицу.
     На Яну моментально проливается дождь любви и осыпается лавина подарков. От Сергея осталось много ценных вещей, и Соня смело распродает семейное достояние, чтобы достойно одеть и украсить вновь обретенную дочь. Наивная Сонечка и не менее восторженно настроенная Людочка счастливы, но они ведь совершенно не знают Яну. А та, скорей всего, пошла в своего отца, шофера Петра. Яночка хитрая, злая, расчетливая, абсолютно беспринципная, желающая, с одной стороны, денег, а с другой - мечтающая по полной программе отомстить новым родственникам.
     Она испытала шок, оказавшись впервые в квартире, где всю жизнь прожили Соня и Людмила. Хрусталь, ковры, роскошная мебель, картины, тонкое постельное белье, столовое серебро. Все это мало походило на интерьер избы в Мирске. Комната Людмилы, отделанная светлым деревом, казалась Яне дворцом, а еще у старшей сестры имелись украшения с бриллиантами.
     Яночка улыбалась Соне и сестричке, она целовала их, обнимала и не уставала повторять: "Господи, как я счастлива", но в душе девушки жили совсем иные чувства.
     "Вот оно как, - думала Яна, - значит, меня бросили в нищете, в помойке, в сарае, а сами! Ну погодите! Уж отомщу вам по полной программе".
     Логично было представить, что Яна возненавидит Соню, женщину, которая оставила свою дочь. Но парадоксальным образом неуправляемая злоба подкидыша обратилась на Людмилу. Яне кажется, что именно она отняла у младшей сестры все. Не будь на свете Люды, Яна бы росла в неге, под крылом у Сони. Абсолютно дикое предположение, совершенно нереальное. Но кто сказал, что ненависть слушается голоса разума?
     И Яна начинает строить планы мести. Вам трудно даже предположить, что придумала девица.
     Соня, полюбившая обретенную дочь всей душой, рассказала ей о трагедии с двумя малышами: Катей и Романом. И Яна моментально вспомнила, что в Козюлине, куда она с шестого класса ездила в школу, вместе с ней учились дети из приюта. Одного мальчика, активного участника театрального кружка, звали Роман Фомин. Яна тоже участвовала в самодеятельных постановках, и они с Ромой даже играли вместе в одном спектакле. Яна поехала в Козюлино, провела там небольшое расследование и поняла: Роман тот самый мальчик, сын писателя Леонида Фомина, ее сводный брат по матери...
     - Сама догадалась, кем является Роман Фомин, - перебила я Гену.
     - Молодец, - кивнул тот, - теперь послушай дальше, предупредил ведь, что буду повторяться, наберись терпения.
     Не зная пока, каким образом использовать полученную информацию, девица просто принимает ее к сведению, откладывает, так сказать, на завтра, потому что коварной Яне в тот момент пришло в голову нечто совсем замечательное.
     Дело в том, что Соня очень хотела выдать замуж Людмилу, но романтично настроенная девушка ждала прекрасного принца и не обращала никакого внимания на окружающих ее лиц мужского пола. Все юноши казались Людмиле мало похожими на капитана, приплывшего на корабле с алыми парусами. Скорей всего, девушка, живущая в сказочных мечтаниях, попросту осталась бы в старых девах, но тут за дело, засучив рукава, взялась младшая сестричка, до зубного скрежета ненавидевшая старшую.
     Яна поехала в Козюлино и отыскала Алексея, с которым у нее был в свое время бурный роман. Юноша работал в школе преподавателем русского языка и литературы. Парень, закончивший педагогическое училище, вдалбливал в детские головы азы науки. Из-за сильного плоскостопия его не взяли в армию, и Алеша прозябал в Козюлине. Ему, как бывшему воспитаннику детского дома, государство выделило комнату в коммунальной квартире, и это было все, чем обладал парень. Жил он скудно, трудно и не видел перед собой никаких перспектив. То, что Яна его сестра, Алексей узнал, когда сделал ей предложение. Близнецы с трудом переварили сию новость, однако между ними возникла прочная дружба. Во многом они были похожи, в частности, оба не любили ни Соню, ни Людмилу. Узнав, что Яна живет вместе с матерью, Алексей возмущенно воскликнул:
     - А-а! Здорово ты устроилась, а я?
     - Погоди, - успокоила брата Яна, - дай мне разобраться в ситуации. Уж поверь, я сумею сделать так, что мы станем богаты.
     И вот наконец в голове Яны сложился план: Алексей должен жениться на Людмиле.
     - С ума сошла! - закричал Мирский, услышав в первый раз о том, что придумала Яна. - Она же моя сестра!
     - Не родная, а сводная, - улыбнулась Яна, - и потом, этого никто не знает. Очень славно получится.
     Я Людмилку изучила вдоль и поперек, подскажу тебе, как себя вести, чтобы она заглотила крючок.
     - Соня не захочет зятя без роду, без племени, без денег, да еще не москвича, - протянул Алексей.
     - Соню я беру на себя, - ухмыльнулась сестра, - здорово выйдет. Ты пропишешься в квартире, поживешь с Людкой, а потом, бац, "случайно" откроется, что вы близкие родственники. Знаешь, что получится?
     - Ну? - заинтересовался Алексей.
     - Сонька от инфаркта помрет, у нее сердце слабое, - захихикала Яна, - а Людмилка с собой покончит. Нам же с тобой все достанется: квартира, мебель, шмотки. Усек? Отомстим им по полной программе и станем богатыми.
     И Алексей согласился на аферу. Охмурить наивную, романтичную Людмилу не составило ему особого труда. Старшая сестра мгновенно влюбилась в молодого мужчину. Да еще у них обнаружилась общая страсть - книги. Вот тут Алексей не прикидывался, он на самом деле любил литературу, отлично в ней разбирался и мечтал основать собственное издательство.
     Соне тоже очень понравился жених. Все в нем кажется ей родным, знакомым: манера щурить глаза, поправлять волосы, улыбаться. На самом деле Алексей безумно похож на своего отца, шофера, короткую, страстную любовь Сони, но она не проводит между ними никакой параллели, она просто решила, что Лешенька, пусть бедный, отличная партия для Людочки, у которой есть немалые материальные блага. Здесь следует упомянуть, что Алексей ни словом не обмолвился о том, что жил и воспитывался в детдоме. На вопрос о родителях он отвечал просто:
     - Мама была учительницей в школе, папу не помню, он скончался, когда я ходил в садик.
     Соня вполне удовлетворилась полученной информацией, несмотря на возраст, она была столь же наивна, как и Людмила. Не сказал Алексей будущей теще и о том, что большую часть жизни провел в Козюлине. Яна, написавшая сценарий "пьесы", не хотела, чтобы у Сони возникли хоть какие-то воспоминания, плавно перетекающие в подозрения. Поэтому до того, как знакомить Алексея с Людмилой, ей пришлось проделать большую подготовительную работу. Свою комнату в коммуналке Алексей обменял на аналогичную в городке Ленинске. Можно сказать, отдал мыло, а получил шило. Учителя русского языка и литературы с радостью взяли в местную школу, дефицит педагогов, в особенности мужчин, да еще молодых, сейчас велик. Со стороны поведение Мирского казалось предельно глупым: сорвался с насиженного места и уехал в такое же захолустье. Но мы-то знаем, что все было проделано лишь