себе  на
живот. Вот и решил пятно застирать, а то въестся - и не отойдет.
   Томочка кивнула. Она не стала  напоминать  моему  мужу,  что  он  уже
несколько дней подряд старательно  стирает  сорочки.  Неужели  регулярно
обливается томатным соусом?
   В голове  Томы  поселилась  нехорошая  мысль:  наверное,  известие  о
любовнице правда. Олег, придя со свидания, уничтожает улики.  Может,  на
воротничке остался след от губной помады или его дама сердца употребляет
слишком едкие духи, а запах лучше всего отбивает холодная вода.
   Дальше - больше.  В  субботу  Олег  отодвинул  тарелку  с  гуляшом  и
недовольно буркнул:
   - Плохо мясо получилось, с луком-пореем намного  вкусней,  почему  ты
его, как вчера, не положила?
   Тамарочка спокойно ответила:
   - Я никогда не употребляю порей.
   Олег осекся и пробормотал:
   - Да ну?
   - Конечно, - невозмутимо продолжила Тома, - ты забыл? У Вилки на него
аллергия, даже от запаха порея она пятнами идет.
   - Помню, конечно, - стал врать Олег, - я  его  с  зеленым  болгарским
перцем перепутал. Ты вчера с  ним  мясо  приготовила,  я  чуть  язык  не
проглотил, сегодня в сметане не так вкусно.
   Можно было напомнить Куприну, что вчера на ужин она  потушила  карпа.
Сеня дико ругался, вытаскивая из  вкусной  рыбы  тонкие  кости,  а  Олег
явился за полночь и рухнул в кровать, не заходя  на  кухню.  Но  Томочка
вновь промолчала, хотя ее мучила мысль: кто вечером угощал майора  мясом
с луком-пореем?
   Затем она обратила внимание на еще одну  странность.  Когда  у  Олега
начинал звонить мобильный, он отвечал не всегда, иногда, просто взглянув
на дисплей, засовывал сотовый в карман, потом шел в ванную, включал  душ
и начинал тихо разговаривать.
   Куприн явно не хотел, чтобы кто-либо слышал беседу.
   Во вторник доведенная до нервного тика Томочка  решилась  на  крайний
поступок. После того как Олег,  посекретничав  под  шум  воды,  вышел  и
отправился на лестницу курить, она схватила оставленный  им  в  прихожей
мобильник и переписала последний определившийся номер.
   В подруге явно пропал Эркюль Пуаро и Джулия Робертс в одном  флаконе,
потому что она потом пошла в спальню, взяла свой сотовый и позвонила.
   - Алло, - прожурчал милый женский голос.
   На слух даме было лет сорок.
   - Анечка! - воскликнула Тамара.
   - Вы ошиблись, - вежливо ответила дама и отсоединилась.
   Томуля снова набрала тот же номер.
   - Анечка!
   - Вы не туда попадаете, - слегка раздраженно сказала незнакомка.
   - Простите, - затараторила Тома. - Я купила  базу  МТС,  и  там  этот
номер значится как принадлежащий моей знакомой Анне Коротковой.
   - Нет, - поправила ее тетка, - это ошибка.
   Я Леся Комарова, больше не названивайте сюда.
   Никакой Коротковой здесь и в помине нет, ясно?
   Томочка швырнула трубку в кресло. Более чем!
   Именно это имя и фамилию называла анонимная доброхотка.
   После этого Тамара пошла еще дальше. На следующий день, забросив  все
дела, она устроилась неподалеку от  входа  на  работу  Куприна.  В  пять
вечера к проходной подкатила красивая иномарка, из нее вышла великолепно
сохранившаяся, может, чуть полноватая дама, выглядевшая лет на тридцать.
Но Тамара сразу поняла, что разлучнице больше  годков  этак  на  десять.
Поразило ее и материальное  положение  особы.  Шикарная  машина,  модная
прическа, дорогие туфли...
   Бабенка закурила, опершись на капот. Спустя минут пять из проходной с
самой счастливой улыбкой на лице выскочил Олег.
   Он подошел к нахалке, пару минут парочка ворковала, а потом нырнула в
авто и была такова.
   Едва пришедшая в  себя  от  негодования  Тома  вытащила  мобильный  и
попыталась соединиться с Олегом.
   - Абонент включил режим запрета входящих звонков  или  находится  вне
зоны действия сети, - сообщил автомат равнодушным голосом.
   Она закончила свой рассказ.
   Наверное, у меня был чрезвычайно глупый  вид,  потому  что  Тамарочка
затараторила:
   - Понимаю, это ужасное сообщение, но кто предупрежден, тот вооружен.
   В ту же секунду я поднялась и ринулась в спальню. Тома ухватила  меня
за футболку:
   - Ты куда?
   - Сейчас сложу вещи Куприна в сумку и вышвырну во двор,  -  прошипела
я.
   - С ума сошла! - возмутилась подруга. - Куда же он пойдет?
   - Да к своей цаце! Небось у нее квартира есть.
   И потом, мне все равно, куда он денется.
   - Нет, стой, так нельзя.
   - Почему? - искренне удивилась я.
   - А вдруг он обидится и не вернется.
   - Ну и фиг с ним, беру развод и девичью фамилию.
   - Останешься без мужа.
   - И великолепно. Я ему верила, а он...
   Слезы градом потекли по щекам, к горлу подступил  горький  ком,  руки
затряслись от злости.
   Томочка схватила меня за руки, впихнула  в  свою  спальню,  повернула
ключ в замке и сказала:
   - Только спокойствие. Сколько лет ты живешь с Олегом?
   - Мы же выходили замуж в один день, - шмыгнула я носом, - четыре года
назад.
   - Именно. И что же, теперь отдавать супруга, которого столько времени
воспитывала, в руки чужой крашеной дылды?!
   - Не стану жить с вруном!
   - Между прочим, Олегу скоро полковника дадут!
   - Хоть генерала!!!
   - Вилка, не кипятись. Представляешь, снова выходить замуж за другого,
чужого, противного... привыкать к нему.
   - Ну уж нет, - прошептала я, - одна проживу!
   Вот почему он торт принес! Хотел прикинуться заботливым. Думал  следы
замести! Ну не сволочь ли!
   И потом, когда я вернулась из Вязьмы, у нас была убранная  кровать...
Томуська! Он не ночевал дома?
   Она кивнула. Внезапно комок,  стоявший  у  меня  в  горле,  лопнул  и
растекся по телу холодными струями. Да, Олег невнимателен, он никогда не
помнит никаких дат. Неаккуратен до безобразия, после  него  не  войти  в
ванную комнату, на полу лужи, на зеркале  пятна  зубной  пасты,  в  углу
валяется нижнее белье, которое мой супруг метнул в корзину, но вновь  не
попал в цель. Куприн не занимается домашним хозяйством и  обожает  учить
меня жизни. Порой он бывает невыносим. Иногда мне хочется убить его,  но
вот развестись... Подобная мысль ни разу не приходила в голову.  Другого
спутника жизни мне не надо, потому что Олег  понимает  меня,  как  никто
другой. Одним словом, муж умеет вернуть мне хорошее настроение. Он очень
добр и абсолютно не жаден.
   Да, майор никогда не приносит цветов  и  конфет,  потому  что  в  его
понимании это не подарки, а ерунда. Но под  Новый  год  он  торжественно
привел меня в большой магазин и надел  на  плечи  хорошенькую  шубку.  А
когда я воскликнула: "Это дорого!" - он молча вытащил пачку денег и увел
меня из торгового зала в мехах.
   Кто сидел около моей кровати, когда я, заразившись от одного  ученика
корью, свалилась с  немыслимой  температурой?  Кто  моет  собаку  Дюшку,
потому что она всегда скачет по ванной, обдавая всех дождем  из  мыльных
брызг? Кто приволок из  командировки  в  Чехию  жуткий  столовый  сервиз
"Мадонна"? Кто, в конце концов, нацепив парадную форму, ходит в школу  к
Кристине, когда та в очередной раз обозлит директрису? Кто?
   И теперь он станет делать все это для Леси Комаровой? Я заревела  как
белуга.
   - Ну, Вилка, - зашептала Тамарочка, -  успокойся.  Все  пока  не  так
страшно.
   - Ты полагаешь? - всхлипнула я.
   - Конечно, - тоном столетней,  умудренной  жизненным  опытом  старухи
ответила подруга, - надо просто отбить его у этой мымры назад. Вот на, я
специально купила.
   В моих руках оказался довольно толстый том в яркой глянцевой обложке.
"Эля Малеева. Как гарантированно вернуть мужа в семью".
   - Почитай,  -  велела  Томочка,  -  я  просмотрела,  по-моему,  очень
разумно.
   Я открыла страницу наугад: "Все мужики  козлы,  но  если  внимательно
посмотреть вокруг,  то  твое  сокровище  не  хуже  других".  Я  кивнула,
совершенно верно,  мой  хороший,  самый  лучший,  просто  замечательный,
никому его не отдам!
   - Мама, - в спальню принялась ломиться Кристина,  -  чего  заперлась?
Смотри, что я купила!
   Тамара открыла дверь. В комнату  вихрем  ворвалась  Кристя  и  начала
демонстрировать нечто розовое, шуршащее. Но мне в этот момент было ни до
чего. Сунув под мышку научный труд Эли Малеевой, я отправилась к себе  и
до полуночи тщательно изучала пособие по приводу неверного мужа в стойло
семьи.  Дочитав  до  конца,  я,  тяжело  вздохнув,   захлопнула   книгу.
Приходится признать: я сама, собственными руками разрушила счастье, вела
себя совершенно не правильно, и теперь нужно проделать  большую  работу,
чтобы вновь стать любимой женой.  Уже  завтра  начну  следовать  советам
автора.  Вот  тут,  в  аннотации,  сказано:  "Э.  Малеева,  психолог  по
образованию, ведущий специалист в  области  семейных  отношений.  Четыре
раза выходила замуж, и всегда  удачно.  Имеет  троих  детей".  Если  она
столько раз была счастлива в браке, то у нее  стоит  поучиться.  Но  без
помощи Томочки мне не обойтись.
   Позабыв, что часы показывают за полночь,  я  помчалась  в  комнату  к
подруге вырабатывать стратегический план. Нужно  применить  на  практике
первый  из  предложенных   Элей   Малеевой   способов,   он   называется
"Романтическо-эротический ужин".

Глава 10

   Утром я ушла из дома около девяти, вернее, уехала. Очень не  хотелось
тащиться в Никологорск на электричке, поэтому я села в свою "шестерку" и
покатила в сторону Минского шоссе. День обещал быть насыщенным:  сначала
следует найти мать Петра  Попова,  узнать,  не  у  нее  ли  Маша,  потом
предстоит  пробежаться  по  магазинам.   Романтическо-эротический   ужин
требует обстоятельной подготовки.
   Вы можете мне не верить, но по Москве я пролетела птицей, не попав ни
в одну пробку.  Улицы  почему-то  были  почти  пустыми,  все  автомобили
куда-то подевались. Испытав радостное изумление, я оказалась на шоссе  и
спустя  полчаса  уже  въезжала   в   Никологорск,   крохотный   поселок,
обозначенный на карте как город  из  чистого  недоразумения.  Собственно
говоря, тут имелась лишь одна  проезжая,  покрытая  асфальтом  улица,  и
носила она имя Ленина.  Проехав  по  ней  до  самого  конца,  я  увидела
женщину, сидевшую на скамеечке возле одного из домов, и спросила:
   - Не подскажете, где тут улица Победы?
   - Тама, - махнула рукой аборигенка,  -  тудысь  ступайте,  пехом,  не
проехать на машине, больно узко.
   Оглядев нитеобразную дорогу, я оставила "Жигули" на обочине  и  пошла
по  извилистой,  вытоптанной  тропинке.  Интересно,  кому  из   местного
руководства пришла в голову идея обозвать эту щель улицей Победы?
   По обе стороны от меня теснились совершенно деревенские избушки, все,
как на подбор, покосившиеся  и  старые.  Неприятный  запах,  витавший  в
воздухе, сообщал о том,  что  в  сем  богом  забытом  месте  отсутствует
центральная канализация.
   Восемнадцатый дом оказался последним и стоял он в  "чудесном"  месте.
Улица тут заканчивалась, дальше, буквально в одном шаге  от  поломанного
забора, начиналась свалка, а слева,  за  родным  гнездом  Петра  Попова,
простиралось  кладбище,  старое,  тесно  забитое  простыми   деревянными
крестами и железными оградками. Странное существо русский человек,  даже
после кончины он не желает смешиваться с толпой,  а  пытается  сохранить
некую обособленность, отделяет свою могилу. Хотя,  где  ты  после  всего
окажешься, какая разница! Впрочем, лично мне не  хотелось  бы  очутиться
навечно в подобном месте, рядом с помойкой. Уж лучше в тени деревьев, на
холме, или нет, пусть мой прах развеют в воздухе, не надо никому  рыдать
на могиле Виолы Таракановой!
   Воображение мигом нарисовало мрачную картину. Вот  несколько  крепких
парней тащат гроб. За ним, обливаясь слезами, идет  толпа.  Впереди  под
руку ведут Олега, он совсем убит горем и едва передвигает ноги. Так  ему
и надо, пусть хоть у моей могилы  поймет,  кого  потерял.  Я  выгляжу..,
ужасно!
   Кому пришла в голову  идея  нацепить  на  меня  этот  гадкий  зеленый
костюм? Цвет молодого салата страшно бледнит, и я кажусь уродкой! Да еще
мне повязали платок, вообще с  ума  сошли.  Даже  умереть  нормально  не
дадут. В шкафу же висит очень  красивый  голубой  пуловер  и  совершенно
новые джинсы.
   Или мои родственники решили,  что  в  джинсах  на  тот  свет  нельзя?
Идиоты! Пусть немедленно переодевают.
   От злости я топнула ногой. Поднялось  легкое  облачко  пыли,  видение
исчезло. Ну и бред иногда приходит мне в голову. Надеюсь еще жить и жить
вместе  с  Олегом.  Впрочем,  если  не  сдам  вовремя   рукопись   Олесе
Константиновне, жизнь станет не такой приятной,  придется  вновь  искать
учеников. Давай, Вилка, хватит нюни распускать.
   Я толкнула  калитку  и  очутилась  в  маленьком,  заросшем  сорняками
дворике. Около крыльца спиной к забору сидела  девочка,  что  обрадовало
меня безмерно. Ну не  молодец  ли  я?  Точно  вычислила  местонахождение
дитяти.
   - Машенька, здравствуй!
   Ребенок обернулся, и я поняла, что это мальчик, просто  он  давно  не
стрижен. Кудрявые волосы падали малышу на плечи, нет, это не Маша, да  и
старше он, ему лет шесть-семь...
   - Деточка, позови бабушку.
   Мальчик равнодушно отвернулся и снова принялся ковырять землю. Вместо
лопатки у него была старая, черная от грязи столовая ложка.
   - Котеночек, ты один?
   Малыш не  реагировал.  Он  не  повернул  головы  и  тогда,  когда  я,
поднявшись по отчаянно скрипевшим ступенькам, открыла дверь избы.
   В нос ударил запах то ли сырости, то ли гниения,  а  может,  это  был
аромат бедности? Нищета била тут из всех углов. Я очутилась  в  довольно
большой комнате, чистой и практически без мебели. У  одной  стены  стоял
диван с сильно  потертой  гобеленовой  обивкой,  посередине  громоздился
поцарапанный стол, два стула. Еще тут имелась тумба для телевизора, а из
стены торчал провод антенны. Но  самого  телевизора  не  было.  На  окне
висели пожелтевшие от старости занавески из тюля.
   - Есть тут кто живой? - крикнула я.
   В противоположном углу комнаты скрипнула дверь, и  появилась  женщина
неопределенных лет в ситцевом халате и фартуке.
   - Вам кого? - приветливо поинтересовалась она, вытирая мокрые руки  о
передник.
   - Вы Раиса Николаевна?
   - Нет, я - Зинаида Николаевна.
   - Сестра Раисы, - догадалась я.
   - Правильно, - кивнула она, - можете Зиной звать,  я  не  привыкла  к
отчеству.
   - Мне нужна Раиса.
   Зина покачала головой:
   - Ее нет.
   - Вот жалость, - расстроилась я, - специально  из  Москвы  прикатила,
чтобы поговорить. Можно у вас во дворе подожду, посижу на скамеечке?
   Зинаида сняла фартук.
   - Раисы нет.
   - Я поняла, она, очевидно, на работе, впрочем, я не стану вам мешать,
сейчас уйду. Вы только мне объясните, где институт находится.
   Зина села на стул, сложила на коленях большие, натруженные руки  и  с
изумлением спросила:
   - Какой институт?
   - Ну тот, где Раиса Николаевна преподает. Схожу туда.
   Зинаида заправила за ухо выбившуюся из пучка прядь и сказала:
   - Никак не пойму, о чем речь.
   - Вообще-то, мне нужен Петя Попов, если он, конечно, тут живет.
   Лицо Зины просветлело.
   - Ну наконец-то и до нас очередь дошла. Сейчас приведу.
   - Он дома? - обрадовалась я.
   - Где же ему быть, - дернула плечами Зинаида и ушла.
   Я расслабилась и мысленно похвалила себя за необыкновенную  смекалку.
Даже если Маши здесь нет, Петя скорей всего  знает,  где  девочка.  Отец
любит дочь, наверное, он часто навещает ее и сообщит мне, с  кем  теперь
живет Маша. Правда, немного странно, что после развода девочка  осталась
с мачехой, но в жизни случается всякое.
   Дверь отворилась, в комнате вновь появилась Зинаида, за руку она вела
патлатого мальчика.
   - Вот, - сказала хозяйка, - Петя, а тут документы.
   На стол лег довольно пухлый конверт.
   - Мне с вами ехать или сами его заберете? - спросила Зинаида.
   - Это Петя? - воскликнула я.
   - Ну да, - кивнула Зина, - вы бумаги посмотрите. Все точно оформлено,
Петр Петрович Попов, круглая сирота.
   - Мальчик - сын Пети Попова? - еще больше изумилась я.
   - Верно.
   - Сколько же ему лет?
   - Седьмой пошел.
   - А почему он все время молчит?
   Зина всплеснула руками.
   -  Издеваетесь,  да?  Приехали  забирать  мальчишку  в  интернат  для
глухонемых и спрашиваете, почему он не говорит?
   Тут только до меня дошла суть происходящего.
   - Простите, очевидно, плохо объяснила вам цель своего приезда.  Я  не
имею никакого отношения к заведению для несчастных детей-инвалидов.
   - Да ну? - протянула Зина, в  ее  темных,  похожих  на  вишни  глазах
заплескалось разочарование. - Что вам тогда нужно?
   - Мне нужна Маша Попова.
   - Это кто?
   - Дочь Петра Попова-старшего, сына Раисы.
   - У него была девочка?
   - А вы не знали?
   - Нет, - резко бросила Зина, - он нас  стеснялся,  всех,  а  Раису  и
Вальку в особенности. Неровня мы ему были,  слишком  гордый  уродился  и
злой, хоть о покойниках плохо и не говорят!
   - О каких покойниках? - встрепенулась я.
   Зина подтолкнула мальчика к двери. Тот тихо, словно не живой ребенок,
а тень, выскользнул из комнаты - Так Петька помер, - равнодушно сообщила
Зина, - давно, три года скоро будет. Райка с Валькой тоже  преставились,
одна я осталась с парнем, вот и мучаюсь. В детский  сад  его  у  нас  не
берут,  да  и  понятно,  кому  охота  с  немым  возиться,  а  очередь  в
спец-интернат никак не подойдет. Вот увидела вас и обрадовалась. Думала,
кончились мои страдания, заберете докуку.
   - Что-то я ничего не понимаю, - забормотала я, - откуда мальчик? Петя
же женился на Лизе Марченко, и у них росла девочка. Кто такая Валя?
   И потом, Раиса, она где преподавала?
   Зинаида печально улыбнулась:
   - Райка читать научилась, а вот писать едва могла.  Хоть  она  мне  и
сестра родная была, только этакой  прошмандовки  свет  не  видывал.  Три
класса закончила, и все, дальше учиться  не  захотела.  Уж  ее  мамонька
колотила смертным боем, что под руку попадет, тем  и  отдубасит,  только
толку-то? Райка по два года в каждом классе сидела, потом  полы  мыть  в
магазин пошла.
   Я молча слушала немудреный рассказ.
   Наука не лезла Раечке в голову, зато она  быстро  поняла,  для  каких
целей господь создал на свет мужчин и зачем последние придумали водку.
   Возле сельпо на шоссе частенько тормозили машины. Шоферы  покупали  в
лавчонке  сигареты,  воду,  хлеб  и  симпатичную  Раечку.  Все,  включая
девушку,  стоило  недорого.  Ни  о  каких  способах   предохранения   от
беременности девушка не слыхивала, поэтому почти ежегодно производила на
свет  по  младенцу.  Дети  рождались   слабые,   долго   на   земле   не
задерживались, жили максимум по месяцу и отправлялись в мир иной.
   Петя появился на свет, так сказать, под занавес.
   Раисе исполнилось в тот год тридцать пять, от ее былой красоты  почти
ничего не осталось Но это были руины Помпеи, а не сарая, поэтому  Раечка
и  соблазнила  немолодого  дачника,  профессора,  имевшего   старенькую,
больную жену. Это был самый долгий роман Раи, он тянулся целое  лето,  а
через положенное время родился Петя.
   Ребенок неожиданно выжил, вырос, пошел в школу. Всем  знакомым  стало
понятно:   мальчик   удался   на   славу.   Петеньке   достались   мозги
папы-профессора. В классе он считался  лучшим,  задачки  щелкал,  словно
семечки, сочинения писал грамотно и английский язык осваивал без труда.
   Начавшая к тому времени крепко пить Рая иногда с огромным  изумлением
восклицала:
   - Не парень, а мешок с умом! Кабы он на меня так внешне не был похож,
подумала бы, что не я его родила.
   Но, видно, в Пете  имелись  и  мамины  гены,  потому  что,  не  успев
закончить школу, он связался с Валей, живущей в соседнем дворе, и  целый
год парочка бегала в сарай на  отшибе.  Мать  Вали  всегда  пребывала  в
алкогольной амнезии и за дочерью не следила, а Раиса, тоже  все  чаще  и
чаще видевшая дно бутылки, не тревожилась. У нее рос парень.
   Какой с него спрос? В подоле не принесет.
   Петя, закончив школу, получ