астрал и другие  подуровни  информационного  континуума  стал  невозможен  и
переход сознания из одной реальности в другую,  что  резко  сузило  диапазон
нашего вмешательства.
   - Нельзя ли покороче, господин координатор? - не выдержал  самый  молодой
из кардиналов, Петр Адамович Грушин. - Я ценю свое время выше  воспоминаний.
Еще Прутков говорил: бойтесь объяснений, объясняющих объясненные вещи.
   - Я постараюсь, - кротко согласился Бабуу-Сэнгэ. - Предлагаю на  какое-то
время законсервировать  Союз,  ограничить  его  деятельность  наблюдением  и
анализом  происходящих  перемен.  За  прошедшие  полтора  года   с   момента
капсулирования реальности произошла  определенная  стабилизация  социума  по
всем параметрам:  уменьшилось  количество  конфликтов,  закончилось  наконец
противостояние в  Чечне,  наметились  сдвиги  в  урегулировании  таджикского
конфликта.
   - И резко поднялась вверх волна терроризма, - угрюмо  добавил  Грушин.  -
Возросла преступность... А если бы не деятельность "Чистилища",  которую  мы
контролируем?
   - Будьте добры, Петр Адамович, - посмотрел  на  Грушина  Юрьев,  сидевший
напротив, - не перебивайте настоятеля!
   Он не сказал - координатора, и кардиналы Союза переглянулись, оценив этот
момент. Оценил его и Бабуу-Сэнгэ, по губам которого скользнула презрительная
усмешка.
   - Благодарю вас, Юрий  Бенедиктович.  К  аргументам  уже  привычным  могу
добавить следующее. Деятельность криминализированных  систем  "ККК"  и  "СС"
также ограничена в настоящее время  до  приемлемого  предела,  так  как  они
уравновешивают  друг  друга  и  не  требуют  особого  контроля.  Расползание
психотропного оружия по планете остановлено, мало  того,  все  разработки  в
этом направлении у  нас  в  стране  и  за  рубежом  прекращены.  Я  полагаю,
перечисленных мной аргументов достаточно, чтобы наш  Союз  временно  ушел  в
тень.
   Координатор умолк и застыл, полуприкрыв глаза веками,  и  сразу  же  стал
похожим на бронзовую  статую.  Некоторое  время  по  залу  кружила  пугливая
тишина, первым дернулся Юрьев, собираясь что-то  сказать,  но  его  опередил
Рыков:
   - Посвященные, картина, нарисованная нашим  уважаемым  координатором,  не
совсем верна. Настоятель лукавит, он устал, и ему пора уйти  на  покой.  Да,
времена, когда нас поддерживали иерархи, прошли, но у нас достаточно  сил  и
знания,  чтобы  и  дальше  корректировать   социум   реальности   в   нужном
направлении. Граница реальности закрыта не навсегда. Предлагаю...
   - Подождите, Герман, - вмешался Хейно Яанович Носовой,  остающийся  одним
из боссов Сверхсистемы. - В словах координатора есть резон.  У  вас  имеются
контраргументы, позволяющие считать деятельность Союза незаконченной?
   - Извольте. Несмотря на то,  что  каналы  передачи  информации  из  "розы
реальностей" в нашу запрещенную  реальность  перекрыты,  есть  свидетельства
того, что непосвященные продолжают ими пользоваться.  Разве  это  не  угроза
социуму? Нашему Союзу? Кто поддерживает эти каналы? Зачем?  Не  потворствуют
ли этому Хранители? Далее. Я имею  доказательства  того,  что  некоторые  из
Посвященных I ступени вместе с Идущими  пытаются  овладеть  Великими  Вещами
Инсектов - саркофагами власти, "Иглой Парабрахмы" и другими.  Разве  это  не
прямая угроза реальности?! И, наконец, последнее. - Рыков напил стакан воды,
сделал глоток. - В нашу реальность снова дышит Монарх. И я точно  знаю,  кто
ему не только потворствует, но и помогает.  -  Рыков  исподлобья  глянул  на
Бабуу-Сэнгэ, на лице которого не дрогнула ни одна жилка.
   - Кто? - спросил в наступившей тишине Кирилл Данилович Головань.
   Настоятель Храма Гаутамы встал. Головы всех присутствующих повернулись  к
нему. По твердым губам Бабуу-Сэнгэ скользнула та же презрительная улыбка.
   - Герман, я  давно  заметил  ваше  стремление  к  власти,  причем  власти
неограниченной, но не думал, что вы зайдете так далеко. - Координатор  обвел
взглядом лица собравшихся. - Я знал, что мне не удастся убедить вас,  но  не
мог не сделать попытки. Я сам, лично, снимаю с вас ответственность за  выбор
и покидаю Союз.
   Бабуу-Сэнгэ снял с себя цепь с "нагрудником справедливости",  взвесил  на
ладони и бросил в бассейн  с  водой.  Зашипев,  как  раскаленная  сковорода,
медальон потемнел и медленно опустился на дно, влекомый цепью.
   - Теперь я отвечу на выпад  Германа  Довлатовича.  Да,  я  имел  связь  с
Монархом Тьмы, а точнее, с Аморфом по имени  Конкере,  но  только  лишь  для
того, чтобы получить информацию.  Вот  вам  новость:  в  "розе  реальностей"
началась междуусобица между иерархами  за  передел  Мироздания.  Конечно,  в
человеческом понимании эту междуусобицу трудно назвать войной,  ведется  она
на ином уровне, на уровне изменения законов и принципов, но  если  при  этом
количество жертв увеличивается... - Бабуу-Сэнгэ  взглянул  на  сжавшегося  в
уголке кресла Рыкова. - Герман, а ведь о моем контакте с Конкере  мог  знать
только тот, кто сам контактирует с подобными ему. Не так ли?
   - Погодите, координатор.., э-э, настоятель, - включился молчавший до  сих
пор Мурашов. - Если даже информация о событиях  в  абсолютных  планах  бытия
правдива.., э-э, извините, я не хотел обидеть.., нас  должно  касаться  лишь
то, что происходит на Земле. Союз должен работать и дальше, чтобы уберечь..,
э-э...
   - Власть?
   - Реальность от.., э-э.., распада.
   - Что ж, благое дело, - кивнул Бабуу-Сэнгэ. - Кого же вы прочите  на  мое
место? Германа Довлатовича?
   - Кирилла Даниловича.
   -  О!  -  Бабуу-Сэнгэ  с  удивлением  глянул  на  Голованя,  ни  разу  не
посмотревшего в его сторону. - Поздравляем, Кирилл Данилович. А так как я до
конца схода являюсь его председателем, прошу подтвердить ваше решение.
   - Это еще не  решение,  -  капризно  заметил  Носовой,  переглядываясь  с
Грушиным. - Я против этой кандидатуры и предлагаю свою: Петр Адамович.
   -  А  я  предлагаю  Юрия  Бенедиктовича,  -  скрипучим  голосом  возразил
Блохинцев.
   Все замолчали, и взгляды снова скрестились на  невозмутимом  Бабуу-Сэнгэ.
Тот развел руками.
   - Боюсь, ни одна кандидатура не наберет необходимого количества  голосов.
Я воздерживаюсь от голосования.
   - Я тоже, - вставил слово отец Мефодий.
   - В итоге ни одна кандидатура не может быть утверждена.  Предлагаю  после
перерыва на обед продолжить совещание и попытаться найти консенсус. Стол уже
накрыт.
   Настоятель Храма  вышел.  Некоторое  время  за  столом  заседаний  Царило
напряженное молчание. Потом встал Юрьев:
   - Действительно, надо подумать.
   Он никому не угрожал, но Рыкову  показалось,  что  в  его  сторону  подул
ледяной ветер.
   За  Юрьевым  покинули  стол  заседаний  Носовой,  Грушин   и   Блохинцев,
помявшись, вышел и отец Мефодий. Остались  трое  "реформаторов"  -  Мурашов,
Головань и Рыков.
   - Ничего мы сегодня не решим, - сказал Мурашов, глядя на золотую  цепь  с
пластиной медальона на дне бассейна. - К тому же здесь мы во власти хозяина.
   Трое обменялись взглядами, хорошо  понимая  подоплеку  сказанного.  Чтобы
реально  сместить  Бабуу-Сэнгэ  с  поста   координатора,   мало   было   его
скомпрометировать,  требовалось   уничтожить   его.   Театральный   жест   с
"нагрудником справедливости" ни о чем не говорил: стать координатором  можно
было только  после  обряда  инициации  людьми  Внутреннего  Круга,  хотя  бы
Посвященными II ступени.
   Мурашов оказался прав.  Самоустранение  Бабуу-Сэнгэ  не  решило  проблемы
выбора его преемника, и Союз Девяти раскололся на  три  "фракции".  В  одной
оказались Рыков, Головань и Мурашов, в другой - Юрьев и Блохинцев, в третьей
- Носовой и Грушин. Отец Мефодий отказался участвовать в  распрях  на  любом
уровне, призвав всех кардиналов вести себя "конституционно" и через  два-три
месяца вернуться к выборам. Но члены Союза Девяти понимали, что раскол в  их
рядах мирно не закончится. Абсолютную монархическую власть надо завоевывать,
устраняя претендентов.

"ККК" НА ТРОПЕ ВОЙНЫ

   Как советник президента по национальной  безопасности,  Рыков  имел  свой
кабинет в здании правительства, в "Черно-белом  доме"  на  Краснопресненской
набережной, однако у него были кабинеты и в других  районах  города,  как  у
комиссара "Чистилища". В частности, один из них располагался в  здании-башне
на Сенной площади, о чем знали всего пять человек: четыре комиссара "ККК"  и
начальник службы безопасности "Чистилища".
   В девять утра семнадцатого мая Рыков появился  именно  в  этом  кабинете,
оборудованном компьютерным комплексом с выходами во все сети страны.
   За полтора года, истекшие с момента последнего боя, в котором участвовали
все лидеры властно-силовых структур и в котором почти все они погибли, в том
числе  маршал  Сверхсистемы  Лобанов  и  координатор   "Чистилища"   Громов,
деятельность "ККК"  претерпела  некоторые  изменения.  Место  Громова  занял
комиссар-2  Прохор  Петрович  Бородкин,  главный  консультант   управляющего
администрацией президента. Ушел из комиссариата комиссар-4  Боханов,  и  его
заменил  молодой,  но  перспективный  кибернетик  из  центра  информатизации
Зайцев.  Также  отказался  от  работы  в  "ККК"  бывший  начальник   военной
контрразведки Никушин, которого сменил его заместитель полковник Холин, став
комиссаром-3. Начальником службы безопасности и комиссаром-5  соответственно
был назначен инструктор Центра боевых искусств Темир  Жанболатов,  казах  по
национальности. Рыков таким образом остался комиссаром-2, однако  фактически
именно он  являлся  настоящим  руководителем  "Чистилища",  умело  направляя
комиссара-1 по нужному пути.
   Полгода назад, в декабре, изменились и "должности" комиссаров, теперь они
стали называться Судьями, а глава "Чистилища"  получил  статус  Генерального
Судьи. Все они  имели  собственных  телохранителей,  но  командовать  сетями
исполнителей,  гранд-операторов  и  спикеров  могли  только  сообща,   после
принятия совместного решения.  Выход  на  сеть  грандов  имел  лишь  Судья-5
Жанболатов и сам Генеральный Судья. Плюс Судья-2 Герман Довлатович Рыков,  о
чем он, разумеется, не докладывал никому.
   Историческое   решение   прежнего   "Чистилища"   об   уничтожении   всех
коррумпированных чиновников высшего эшелона власти до сих пор  оставалось  в
силе, хотя треть "работы" по  этому  разделу  деятельности  "ККК"  была  уже
выполнена. Однако списки кандидатов на  ликвидацию,  опубликованные  полтора
года назад в центральных газетах, настала пора подкорректировать. Кое-кто из
смертников подал в отставку, некоторые резко  сменили  род  занятий  и  явно
"почестнели", двое-трое умерли естественной смертью. И все же по мере работы
новой Государственной Думы выявлялись новые депутаты, жаждущие  любой  ценой
власти, богатства, привилегий и  безмерных  прав.  Многие  из  них  начинали
работать  на  мафиозные   структуры,   на   Сверхсистему,   их   надо   было
останавливать.   И   "Чистилище"   понемногу   расчищало   авгиевы   конюшни
коррупционеров, нацеливаясь на главных действующих лиц, засевших в аппаратах
президента и правительства. Правда, в деле чистки рядов общества возникали и
провалы - контрразведка Сверхсистемы не дремала, да и органы МВД  не  сидели
сложа руки. Наметилось некое странное равновесие в этой  войне,  не  имеющей
конца, ведущейся почти незаметно для рядового гражданина страны. В  принципе
уровень, на котором работало "Чистилище" - институты власти:  Дума,  силовые
министерства, - был недоступен не только общественности, но и журналистам.
   Неизвестно,  были  ли  удовлетворены   результатом   деятельности   "ККК"
остальные Судьи, но Рыков доволен бывал редко. К тому же цель его отличалась
от  постулированной  цели  "Чистилища":   справедливое   воздаяние!   Целью,
сверхзадачей  Германа  Довлатовича  была   Единоличная   Власть   здесь,   в
запрещенной реальности Земли, и там -  в  "розе  реальностей",  на  уровнях,
абсолютно недоступных воображению обыкновенного человека.
   В рабочем кабинете на Сенной площади Герман Довлатович появлялся два раза
в неделю.  Во  вторник  он  работал  с  аналитической  группой  "Чистилища",
руководимой   Судьей-4,   знакомился   с   развединформацией,   проверял   и
корректировал   выполнение   планов,   а   в   пятницу    принимал    отчеты
гранд-операторов  о  подготовке  акций  -   "чистильщики"   называли   акции
бандликами, соединив два слова: "бандит" и "ликвидация". Кроме  того,  Рыков
подключал к исполнению группы подготовки и держал связь со своими фликами  -
агентами-информаторами,  наблюдателями  и  экспертами.  Все  это   -   через
компьютерную    сеть,    естественно,    с    умопомрачительной     системой
кодово-опознавательной защиты.  Зато  подобная  схема  управления  исключала
прямые контакты с исполнителями и сводила почти к нулю возможность  провала.
Исключение Герман Довлатович делал лишь для руководителя службы безопасности
Темира Жанболатова, которого знал уже двенадцать лет.
   Начинал свою карьеру Жанболатов штатным информатором КГБ, затем по совету
Рыкова перешел в военную контрразведку, проработал там до известных  событий
1993 года. Потом ушел в коммерческую структуру, где  в  качестве  начальника
охраны продержался два года, одновременно тренируя частных  предпринимателей
в одной из школ рукопашного боя. Там его заметил директор Российского центра
боевых искусств и предложил работу инструктора в  одном  из  клубов  Центра.
Темир согласился. К тому времени ему исполнилось тридцать пять лет и он  был
в отличной физической и психической форме. Предложение  Рыкова  работать  на
"Чистилище" Жанболатов принял без колебаний.
   Судьи "ККК" сперва  косились  на  "азиата",  но  потом  привыкли.  Манера
Жанболатова держаться, по-восточному вежливая и вкрадчивая,  при  всем  том,
что он был умен и образован - окончил Казахский университет, - не  могла  не
располагать к себе самых  разных  людей.  Да  и  школу  он  прошел  хорошую,
прекрасно научился использовать  слабые  струнки  собеседника,  зная  методы
работы контор подобных безопасности, контрразведке и Министерству внутренних
дел. Более ценный кадр Рыкову найти было трудно, хотя он и старался. Герману
Довлатовичу не хватало профессионалов класса "абсолют". Заменить таких профи
не могла  даже  целая  зомби-команда,  прикрывающая  спины  Судей  во  время
совещаний и особо важных бандликов.
   В пятницу семнадцатого мая Рыков появился в кабинете в девять утра и  тут
же сросся с пультом компьютера в единое целое. К  обеду  он  почти  закончил
работу, и тут в кабинете, пройдя тройной контроль, возник Жанболатов.  Рыков
почувствовал  его  приближение  еще  до  выхода  из  машины,  но  решил   не
отвлекаться. Не стал торопить босса и  Темир,  усевшись  за  спиной  Германа
Довлатовича в своем любимом кожаном кресле. На экран дисплея он глянул всего
два раза, но и этого было достаточно, чтобы понять, с кем и зачем вел диалог
Судья-2.
   Через минуту Рыков закончил работу, провел привычную  нроцедуру  проверки
на утечку секретной информации и развернул свое вращающееся  кресло,  теперь
он сидел лицом к гостю. Некоторое время они молча смотрели  друг  на  друга.
Потом Жанболатов, сощурив черные глаза, кивнул на потухший экран:
   - Вы не боитесь работать с такими людьми?
   Рыков покачал головой. Он только что дал заказ президенту киллер-клуба на
ликвидацию конкретного человека, предварительно  переведя  сумму  заказа  со
счета "ККК" на счет Клуба.
   - Почему вы не действуете обычным путем? - продолжал Жанболатов. -  Дайте
команду, и мой тревер ликвидирует любого человека.
   Герман Довлатович снова покачал головой.
   - Твой тревер и мейдеры поддержки должны быть чистыми как слеза. Дело же,
которое  я  поручаю  киллеру,  грязное.  Надо  убрать  депутата..,  хорошего
депутата, помощника  президента.  А  потом  ты  со  своей  командой  уберешь
исполнителей. Громко, чтобы все узнали, как мы караем убийц. Тебе все ясно?
   -  Это  называется  -  стратегическая   провокация.   Цель   -   создание
нестабильности вокруг президента?
   - Ты слишком умен, Темир, иногда это меня пугает. Да, цель -  подготовить
президента к принятию решения. Какого - узнаешь позже. Готовь  свою  обойму,
ликвидировать киллеров надо будет в течение  суток  после  акции.  И  второе
задание, по важности оно даже первое:  съезди  во  Владимир,  с  двумя-тремя
фликами, возьмешь ай-профи и попаси  одного  знакомого.  Только  пасти  надо
очень тонко, на грани призрака и тени, и еще надо выявить круг его знакомых,
друзей, родственников. Он мне очень нужен.
   - Кто этот человек?
   - Василий Котов. Во всяком случае, так он сейчас себя  называет.  Полтора
года назад его звали Василий Никифорович Балуев.
   В субботу восемнадцатого мая, в десять часов вечера, был  убит  на  своей
даче депутат Государственной Думы Забодыко. В  телефонный  аппарат,  которым
пользовался депутат для связи с  президентом,  была  вмонтирована  мина,  и,
когда Забодыко по звонку поднял трубку, прогремел взрыв.  Бывшему  секретарю
райкома, потом мэру,  затем  главе  информационного  агентства,  заместителю
председателя  Совета  директоров  Бизнесцентра,  депутату  Госдумы,  давнему
приятелю нынешнего президента оторвало руку, и он истек кровью,  прежде  чем
приехала "скорая".
   В тот же  вечер  в  Кремль  были  вызваны  президентом  начальник  службы
безопасности генерал Коржанов, советник по национальной безопасности Рыков и
секретарь Совета безопасности  Мурашов.  Все  трое,  прибыв  одновременно  в
половине двенадцатого ночи, вошли в рабочий кабинет президента.
   Илья Ильич, одетый по-рабочему, в белую рубашку  с  галстуком  и  светлые
летние брюки, меривший  шагами  мраморный  пол  комнаты,  покрытый  коврами,
поглядел на вошедших и снял очки.
   - Прошу извинить, господа, что собрал вас  на  ночь  глядя,  но  дело  не
терпит отлагательств.  Только  что  от  меня  ушли  директор  СБ  и  министр
внутренних дел... Вы в курсе произошедшего?
   - Погиб Николай Трофимович Забодыко, - тихо сказал Рыков.
   - Вы, как всегда, все узнаете первым, - холодно сказал президент. -  Кто,
по-вашему, это сделал?
   - Киллер... - Коржанов откашлялся.
   - Я знаю, что киллер! Имеется в  виду  организация.  "Чистилище"?  Мафия?
Личные  враги?  Кому  понадобилось  убирать  Колю...  Николая   Трофимовича?
Милейшего человека? Ни Бондарь, ни Глухарь мне на  этот  простой  вопрос  не
ответили. Кто теперь следующий? За два месяца убиты три депутата...
   Голос президента снизился до шепота. Он подошел к столу, отпил из  бокала
минеральной воды, снова повернулся к молчавшим гостям.
   - Все мы знаем, - голос Ильи Ильича окреп, - что многие депутаты кичливы,
спесивы, чванливы, некультурны, агрессивны и меркантильны. Но не  каждый  же
второй! - Президент как-то сник, волоча ноги, добрался  до  стула  с  мягким
сиденьем, сел, махнув рукой. - Садитесь.., пока. -  Покачал  головой.  -  По
большому счету, общество до сих пор находится  в  состоянии  войны,  и  люди
привыкли. Понимаете? Привыкли к каждодневным сводкам  погибших,  воспринимая
их на уровне статистического отчета! Вот  чему  я  поражаюсь  больше  всего.
Может быть, все же виновата система, которую мы претворяем в жизнь?
   Трое молчали, неслышно рассевшись по стульям  в  стиле  ампир.  Президент
оглядел их сосредоточенные лица, усмехнулся бледными губами.
   - Что молчите? Нечего сказать? Посоветуйте, что  делать.  Только  учтите,
указ об усилении борьбы с преступностью  не  поможет.  Предыдущий  президент
таких указов издал с десяток, и ни один из них никак не повлиял на  снижение
преступности.
   - На месте преступления ничего не нашли? - поинтересовался Рыков.
   -  Нашли.  -  Илья  Ильич  фыркнул.  -  Карточку  со  знаменитой  печатью
"Чистилища".  Но  мне  мало  верится,  что   это   убийство   -   дело   рук
"чистильщиков". Коля... Николай Трофимович не был  замешан  ни  в  одной  из
криминальных операций, а "ККК"  о