прочитал вслух:
   - Столбухин Виктор Иванович, лейтенант. Значит, договорились?
   Матвей вернулся во двор, мельком глянув на второго сотрудника Федеральной
контрразведки, распростертого на асфальте,  вокруг  которого  уже  собралась
толпа, и выехал на улицу.
   Он звонил в дверь с некоторым  душевным  трепетом,  хотя  все,  что  было
связано с именем Марии, ушло. Правда, ушло  из  сердца,  но  не  из  памяти.
Потому что, когда она открыла  дверь,  по  обыкновению  в  почти  прозрачном
коротком халатике, показалось, будто и не было трех с лишним лет разлуки.
   - Ты?! - округлила глаза девушка.
   - Тень отца Гамлета, - неудачно пошутил он, невольно залюбовавшись  лицом
и фигурой Марии. Лицо девушки он всегда сравнивал с лицом  королевы  Медичи,
столько   в   нем   было   величавой   гордости,    холодной    надменности,
целеустремленности, решительности и властолюбия.  Собственно,  и  расстались
они по причине этого самого властолюбия: Мария хотела, чтобы  он  подчинялся
ей беспрекословно, всегда и во всем.
   -  Извини,  королева,  что  потревожил,  но  у  меня  нет  выхода.  Этого
мальчугана, - Матвей подтолкнул Стаса вперед, - надо приютить  на  некоторое
время.
   Мария прикусила губку, глянула на мальчишку, и тот  ответил  ей  взглядом
исподлобья.
   - Проходите.
   - Нет, я спешу. Он тебе все расскажет. Через два-три дня  я  его  заберу.
Если нужны деньги...
   - Не нужны. Заходи, чаю хотя бы попей или кофе.
   Матвей заколебался было, но, пересилив желание, отступил на шаг.
   - В другой раз, королева. До встречи. Стас, не скучай.
   - Береги себя, - проговорил мальчишка серьезно, без улыбки. - Ни пуха...
   - К черту! - Матвей легонько шлепнул рукой по его  подставленной  ладошке
и, не обращая внимания на изумление и любопытство в глазах девушки, поспешил
к выходу из подъезда.
   Ощущение знакомого темного взгляда в спину появилось, когда он садился  в
машину, хотя явных признаков наблюдения не  заметил.  Это  мог  быть  только
"монарх тьмы" или как там его, враг Тараса и всех людей  Внутреннего  Круга,
снявший трубку, когда Матвей звонил Горшину домой. Вряд ли он  видел  Матвея
визуально,  скорее  всего,  пытался   лоцировать   внутренним   зрением,   в
пси-диапазоне, и Матвей в ответ "ощетинился", как бы отталкивая от себя этот
псевдовзгляд, окружил себя "ментальными доспехами".
   Ощущение взгляда исчезло с легким  дуновением  холодного  ветра,  оставив
почти неощутимый всплеск чужого недоумения.

ВЫЗОВ

   Генрих  Герхардович  успел  потренироваться,   искупаться   в   бассейне,
позагорать и перебрался под тент,  прежде  чем  принесли  завтрак:  чинзано,
лобстеры, креветки, маринованный  стахис,  крутоны  с  телячьими  мозгами  и
тертым сыром, кофе по-новозеландски, жареный  миндаль.  Было  только  начало
седьмого, но  жара  уже  давала  себя  знать,  и  начальник  Управления  "Т"
Федеральной службы контрразведки уже второй раз с наслаждением  искупался  в
бассейне на зависть охране, сторожко наблюдавшей за всем, что происходило на
даче и вокруг нее.  Скрытые  от  посторонних  глаз  охранники  находились  в
спецбункерах, готовые по сигналу наблюдателей появиться  в  нужном  месте  в
считанные секунды.
   Кроме наблюдателей, снабженных телемониторами и примерно тремя  десятками
телекамер,  установленных  по  всей  территории  дачи,  мощная  компьютерная
система  контролировала  работу  трех  электронных  поясов  с   аппаратурой,
позволявшей   оценивать   обстановку   по   изменению   электромагнитных   и
гравитационных полей, а также  по  инфракрасному  излучению  передвигающихся
объектов. Поэтому проникнуть на дачу генерала ФСК не  смог  бы  и  крот  под
землей.
   Огневая же мощь охраны, вооруженной сверхсовременным  оружием,  равнялась
огневой  мощи  полка.  И  все  же  Ельшин  не  чувствовал  себя   в   полной
безопасности,  с  тех  пор  как  на  горизонте   замаячила   зловещая   тень
"Чистилища". Да и сбежавший контрразведчик-ганфайтер из  "Смерша-2"  торчал,
как игла в заду, мешая спокойно работать. Несмотря на помощь Конкере, его не
удалось ликвидировать ни с первой, ни со второй, ни с третьей попыток, в  то
время как сам  он  успел  навестить  Банкира  и  Шерифа.  Единственное,  что
согревало душу, это девушка-заложница. Если парень дорожит ею, он придет, ну
а тут его ждет немало сюрпризов.
   Начальник службы безопасности и  охраны  возник  у  тента  неслышно,  как
привидение. Ельшин поднял на него взгляд, отставил стакан с  холодным  соком
манго.
   - Он ушел, - бесстрастно сообщил Ибрагимов. - Тамерлан и  Кир  убиты.  Я,
кстати, предупреждал. С ним надо действовать проще, не умением, а числом.  А
эти мастера были о себе слишком высокого мнения, чтобы справиться с делом.
   - Он забрал "глушак"?
   - Как ни странно, не забрал, я привез его.
   Генерал глотнул из стакана, почувствовал озноб и выплеснул остатки сока в
бассейн. В принципе, он почему-то был  готов  к  очередной  неудаче,  однако
настроение от этого не улучшалось.
   - Ты меня все больше разочаровываешь, Хасан.
   - Поэтому и советую привлекать не суперов,  а  настоящих  профессионалов,
метких стрелков. Чем больше их будет, тем выше вероятность успеха.  От  пули
ему не скрыться.
   - Однажды в него уже стреляли. Ты в том числе.
   - Больше такого не повторится.
   Ельшин оценивающе оглядел Ибрагимова. Майор не был мастером  единоборств,
зато великолепно владел всеми видами огнестрельного и холодного оружия.
   - Хорошо, собери команду.
   - Зачем ее собирать? На второй базе у нас всегда готов "Стикс".
   Начальник управления еще раз глянул на  невозмутимо-хищное  лицо  майора,
задумался.  Тот  имел  в  виду  отряд  "зомби",  боевиков,  особым   образом
запрограммированных с помощью суггестора "удав", которые не боялись ни Бога,
ни черта, ни смерти. Убить их можно было, лишь попав в голову. На  раны  они
не реагировали, если даже пуля или клинок задевали сердце.
   - Будь по-твоему. Соболева надо убрать самое  позднее  завтра  к  вечеру,
чтобы  послезавтра  я  смог  спокойно  провести  смотрины.  Покупатели   уже
собираются.
   - Возможно, он попытается заявиться сюда, на дачу, но дальше ворот ему не
пройти.
   - Тем не менее это приказ.
   - Нужен адрес. Иначе поиски затянутся на год.
   - Адрес будет, я сообщу его позже. Готовь полнокомплектную группу. Первый
объект - Панов. Ты его упустил, ты и добьешь. Хотя бы и с  помощью  "нулей".
Сегодня вечером. Второй объект - Василий Балуев.
   Ибрагимов прищурился.
   - Он же лучший в нашей команде. Ганфайтеров такого класса нет ни в  одном
управлении.
   - Но он отпустил Соболева. Солдат, который ослушался приказа...
   - Понял.
   - Третий объект - Соболев. Готовься.
   Главный секьюрмен Купола поклонился и  неслышно  исчез  за  кустами  роз.
Флейтой пропел сигнал рации, вмонтированной в кресло.
   - Прибыл гость из Великобритании, - доложил  руководитель  информбюро.  -
Через час будет у Летчика.
   - Прекрасно, - буркнул Ельшин. - Как ведет себя Кавалерист?
   - Нервничает. Задействовал особый режим охраны, теперь  его  сопровождают
десять человек. С чего бы это?
   Кавалеристом с легкой руки Ельшина все называли министра обороны.
   -  О  каждой  встрече  докладывать  немедленно.  Боров  ему  свиданий  не
назначал?
   - Вроде бы нет, сидит на даче со своей телкой и жрет пиво. Пардон.
   Ельшин   ухмыльнулся,   дал   отбой.   Боровом   или   Кабаном   называли
премьер-министра. Посидев еще четверть часа, генерал  вздохнул  и  поднялся,
ощутив внутри дрожь. Предстояла  встреча  с  Конкере,  каждый  раз  уносящая
частицу жизни,  отнимающая  много  энергии  и  сил.  Но  Генрих  Герхардович
понимал, что без его помощи он не стал бы тем, кем стал, и вряд ли удержится
у власти в будущем.
   Поместье, принадлежавшее Ельшину и называемое "дачей", не  находилось  на
балансе ФСК, но строили его военные специалисты по  проекту,  разработанному
еще предшественником  генерала,  для  которого  она  и  предназначалась.  На
территории поместья располагалось шесть строений,  в  частности  трехэтажный
коттедж площадью в девятьсот восемьдесят квадратных метров. Коттедж  состоял
из двадцати шести помещений, в том числе шести спален, двух  разнокалиберных
кабинетов,  библиотеки,  бара,  музыкального  зала,   бильярдной,   обширной
гостиной  и  холла  для  танцев,  а  также  подвала,  охраняемого  с  особой
тщательностью, потому что там  находились  склад,  тир,  оружейные  комнаты,
боксы со спецснаряжением,  три  камеры  для  содержания  в  неволе  до  двух
десятков человек и помещение "01" - камера допроса и пыток. Кроме того,  был
лифт в шахту с выходом на подземную станцию специального метро. И  было  еще
одно помещение, о котором не имели понятия ни  особо  приближенные  к  боссу
Купола, ни проектировщики, ни строители. Вернее, те строители, которые знали
о нем, давно канули в небытие. Именно туда и направлялся Генрих Герхардович.
   В спальне он переоделся в тренировочный  костюм,  открыл  дверцу  бара  и
сдвинул декоративную бутылку с шампанским. Квадрат пола,  на  котором  стоял
генерал, превратился в своеобразный лифт  и  бесшумно  заскользил  вниз,  на
глубину в десять метров.
   Комната,  в  которой  автоматически  вспыхнул  свет,  представляла  собой
современный вычислительный комплекс на базе IBM  -  совместимого  компьютера
"Шайенн" с памятью, не уступающей памяти мощных  машин  космических  Центров
управления.  Здесь  хранились  секретные  документы,  способные  перевернуть
представление политиков и общественных деятелей о взаимоотношениях спецслужб
бывшего СССР, а также России и вызвать целую сотню революций. К тому же этот
комплекс позволял  его  хозяину  входить  в  любые  коммуникативные  сети  и
выуживать информацию, считавшуюся сверхнедоступной теми, кто ею обладал.  Но
главным достоинством "Шайенна" был выход на канал связи с Конкере,  ибо  это
означало, что он отмечен "печатью зла".
   Началась эта связь четыре года назад, когда Ельшин, тогда еще  никому  не
известный  офицер  по  особым  поручениям  при  начальнике  Управления   "К"
Федеральной службы контрразведки, получил  доступ  к  компьютеру.  "Шайенну"
только что увеличили память, добавив два винчестера по  десять  гигабайт,  и
при включении Генрих Герхардович вдруг почувствовал на себе страшный  взгляд
компьютера  и  превратился  в  гигантское  существо  размерами  с   планету.
Естественно, это его напугало, но не настолько, чтобы сойти с ума и доложить
о странном явлении по начальству.
   Очередной контакт с Конкере,  "монархом  тьмы",  прошел  легче,  а  потом
Ельшин и вовсе перестал бояться "просачиваний" монстра из других реальностей
в земную.  После  чего  и  начался  его  стремительный  взлет  по  служебной
лестнице.
   Тихий шелест постоянно  включенного  комплекса  подействовал  на  Генриха
Герхардовича возбуждающе. Он сел в кресло перед  терминалом,  набрал  код  и
стал ждать.
   Через минуту на пульте перемигнулись огни, вентиляторы охлаждения на  миг
заработали в темпе авиационных турбин, и Ельшин почувствовал взгляд.
   Это не был взгляд человека или животного: так могла бы смотреть пещера из
глубины гор - как бы со всех сторон сразу, или бездна у ног,  или  небо  над
головой; так мог смотреть таинственный и жуткий иероглиф с листа  пергамента
или мрак преисподней. Так смотрел  Некто,  справедливо  названный  "монархом
тьмы", которого вряд ли кто-нибудь когда-нибудь видел.
   - Спрашивай, - прошелестело где-то глубоко в черепной коробке.
   На мгновение Генрих Герхардович ощутил страх: тот, напротив,  воплощенный
в электрические токи - кровь компьютера, сам превратившийся в компьютер и  в
то же время во что-то большее, чем система  "человек  -  машина",  знал  обо
всем, о чем думал и мечтал человек за пультом.
   На экране дисплея вспыхнуло слово  "спрашивай".  Потом  звонко  простучал
принтер, и то же  слово  появилось  на  листе  бумаги.  Ельшин  вздрогнул  и
согнулся в поклоне:
   - Приветствую тебя, Конкере.
   Конструкции пульта, дисплея, электронных шкафов, принтеров вдруг поплыли,
стали полупрозрачными, словно дымка, превратились в некое подобие свернутого
в  кокон  получеловека-полудракона.  Длилось  это  ощущение  всего   две-три
секунды, но оно не показалось Ельшину  галлюцинацией:  внедрение  Конкере  в
аппаратуру изменяло ее свойства, и ограниченный пятью чувствами человеческий
мозг реагировал на эти изменения стандартным набором образов.
   - Ты слишком часто вызываешь меня, - снова  забился  в  черепной  коробке
вибрирующий бесплотный голос. - Ты требуешь слишком много внимания.
   - Мне кажется, над моей головой сгущаются тучи...
   - Ты прав, против тебя ополчились могущественные силы.
   -  Но  мы  изгнали  из  Москвы  все   гастролирующие   нацгруппировки   и
контролируем все пути проникновения...
   - Где гарантия, что они успокоятся? Чересчур лакомый кусок Москва,  чтобы
от нее отказались сильные кланы. Не исключено, что  грядет  война  передела,
она приведет к изменениям в Куполе. Его и сейчас раздирают противоречия.  Вы
друг  с  другом  едва  уживаетесь.  Существуют,  кроме  того,  конкурирующие
организации, способные достичь стабильности большей, чем вы.
   - "Чистилище"? Это не страшно, с руководителями подобных структур  всегда
можно договориться.
   - Сомневаюсь. "Стопкрим" вам не одолеть, пока там  планирует  операции  и
контролирует их исполнение один, ну, скажем, человек по кличке Граф. У  меня
нет времени на  его  поиски,  он  умело  скрывается,  поэтому  вам  придется
вычислить его координаты.
   - Каким образом?
   - Он контактирует с тем самым ганфайтером  из  "Смерша",  который  у  вас
словно кость в горле, а вы никак не можете его "погасить", хотя я уже трижды
сообщал вам его местонахождение. Запеленговать его легко, не то  что  Графа,
он еще не научился капсулироватъся. Ведь он снова ушел от вас?
   Ельшин поежился, не решаясь вытереть пот со лба
   - Помогите нам выйти на него еще раз, последний. Клянусь,  больше  он  не
уйдет!
   - Надеюсь. Человек он не совсем обычный, и мне не хотелось бы  в  будущем
нажить в его лице врага. Давайте договоримся. Я вам - ганфайтера, вы  мне  -
координаты Графа.
   - Этого Графа мы можем и сами убрать, нарисуйте только его портрет.
   - Убрать Графа не под силу  всему  вашему  управлению.  Даже  я  не  могу
определить его траекторию с точностью  до  дистанции  поражения.  Во  всяком
случае, не появляясь у вас  компактно.  Хотя  попробовать,  конечно,  можно.
Итак?
   - Договорились. Где искать Соболева?
   - Не надо его искать. Он сам придет. Ведь  у  вас  его  девушка  А  когда
возьмете его -  только  живым,  понятно?  -  вызовите  меня.  Я  с  ним  сам
побеседую. После этого он ваш.
   - Договорились, - повторил Генрих Герхардович.
   В то же мгновение ощущение всеохватывающего взгляда  исчезло,  и  "монарх
тьмы" вернулся на прежнее место.
   Дрожащей рукой Ельшин провел по лицу, засмеялся. И столько  было  в  этом
смехе ненависти, смешанной с трусостью.
   Завьялов  вернулся  домой  поздно  вечером,  отпустил  телохранителей   -
специалистов высокого класса, рекомендованных Горшиным, и, выкурив сигарету,
поднялся к себе на третий этаж. Гостя он увидел не сразу, лишь когда включил
свет  в  гостиной.  Схватился  за  пистолет,  ожидая  выстрела  в  упор,  но
незнакомец не пошевелился, только дернул уголком рта, обозначая улыбку.
   - Кто вы? - резко спросил Дмитрий Васильевич. - Что вам нужно?
   - Я Матвей Соболев, - представился гость, чьи глаза беспрерывно  менялись
от пронзительно-синих до прозрачно-ледяных. - Капитан военной  контрразведки
"Смерш-2". Я был представлен вам Горшиным.
   Завьялов хмыкнул, опустил, но не убрал пистолет
   - Тот Соболев, которого представил Граф.., э-э... Горшин, выглядел совсем
иначе.
   Матвей снова обозначил улыбку.
   - Спасибо за похвалу. Контрразведчик, тем более  ганфайтер,  должен  быть
мастером не только в рукопашном бою, но и в искусстве  маскировки.  Тогда  я
был брюнетом, сегодня...
   - Когда же вы настоящий?
   - Всегда. Но если вы имеете в виду внешний облик, сегодня я - это я.
   Завьялов подумал и убрал пистолет. Этот человек, кем бы он ни был, оружия
не боится.
   - Вино, пепси, сок, чай, кофе?
   - Сок, если можно.
   Дмитрий Васильевич принес грейпфрутовый  контини  в  запотевшей  литровой
бутылке, налил гостю,  сел  напротив,  разглядывая  контрразведчика.  Матвей
уловил его оценивающий взгляд, но от шутки удержался.
   - Я на минуту. Дело в  том,  что  я  попал  в  сложное  положение  и  мне
необходим совет Горшина. Дома его нет, телефон молчит. Вы не  могли  бы  мне
помочь его найти?
   Завьялов покачал головой.
   - Он всегда звонил и назначал встречи сам. Оставьте ваши координаты.  Как
только он появится, я дам знать.
   Гость кивнул,  заколебавшись,  говорить  ли  что-то  еще,  и  от  Дмитрия
Васильевича это не ускользнуло.
   - Может быть, нужен ночлег? У меня три комнаты, занимайте любую. Ни жены,
ни детей.
   Матвей встал, все еще колеблясь.
   - Пожалуй, нет. Сегодня нет, но если.., завтра? Можно рассчитывать?
   - Нет проблем. Ключи вам, судя по всему, не нужны, - Завьялов усмехнулся,
-  хотя  всегда  был  уверен,  что  без  ключей  открыть  замок  невозможно.
Приходите.
   Соболев ушел бесшумно, даже не скрипнув дверью. Завьялов остался  сидеть,
размышляя  о  том,  как  все-таки  удалось  гостю  забраться  в  квартиру  с
бронированной дверью, запертой на кодовый электронный замок.
   Покейфовать  со  стаканом  сока,  приятно  холодившим  ладонь,   помешало
ощущение взгляда. Иронично-насмешливого взгляда нового гостя,  возникшего  в
гостиной неизвестно откуда. Завьялов очнулся и увидел Горшина.
   - А, чтоб вам пусто было! - в сердцах  проворчал  он,  скрывая  невольный
трепет. - То один нетопырь, то второй.
   - У вас был Соболев? - догадался Тарас. Кивнул на  кресло.  -  То-то  мне
показалось... Можно присесть? Чего он хотел?
   - Искал вас. Ему нужна помощь.
   - Это я знаю. Хочет освободить свою девушку, которую  захватил  президент
Купола. Она на даче у Ельшина. Но идти туда все равно, что совать  голову  в
пасть крокодилу.
   - Вы хотите сказать, что помогать ему нет смысла?
   Горшин с неопределенной миной взглянул на хозяина:
   - В принципе да. Но он этого еще не знает.
   - Это.., жестоко.
   - Любая истина жестока.
   Теперь уже Дмитрий Васильевич глянул  на  собеседника  с  любопытством  и
сомнением.
   - Давно хотел спросить у вас, Граф... Вы.., человек?
   Горшин тихо засмеялся:
   - И да и нет. Не боитесь задавать такие вопросы?
   - Я боюсь только одного: дожить до глубокой старости. Что вы на меня  так
смотрите? Думаете, начну комплексовать?  Да  я  давно  догадывался,  что  вы
представитель нового разумного вида хомо. Разве  нет?  Одного  я  только  не
понимаю:  вам-то  зачем  вся  эта  мирская  суета?  Неужели  там,  в   вашем
"параллельном мире" или в "иной реальности",  может  быть,  в  Шамбале,  нет
более интересного занятия?
   - Наверное, есть, не знаю, я туда не дошел,  хотя  и  посвящен  в  тайные
знания скрытых  реальностей.  Но  и  в  этой  земной  реальности  существует
множество параллельных миров: мир  науки,  открытий,  радостных  озарений  и
творчества, мир искусства, красоты и гармонии, мир детства, наконец, и рядом
- миры гнусной лжи, интриг, борьбы  за  власть,  подлости  и  предательства,
которые сами по себе не исчезнут. Понимаете?
   Завьялов задумался.
   - Это-то я как раз понимаю и тоже не вижу  способа  избавиться  от  миров
зла, кроме насилия. Кстати, что за скрытые реальности вы упомянули?
   - Я  не  смогу  вам  этого  объяснить,  оперируя  терминами  и  понятиями
современного земного языка. Существуют четыре формы понимания мира: религия,
философия, наука и искусство, - и все четыре  несовершенны.  Сейчас  они  не
только отделены друг от друга и зачастую противоречивы, но было время, когда
в Древнем Египте, в  Прас