хмыкнул  и  погладил  рукой  прозрачный  завиток  стенки
саркофага.
   - Ну что, господа, рискнем? Нас трое, справимся, я думаю.
   - Нет, - покачал головой Василий. - Мы не готовы... я не готов.
   Соболев прав, надо подготовиться к походу. И у меня есть идея...
   - Какая?
   - Приспособить "тюбетейку".
   Самандар смотрел вопросительно, и Вася добавил:
   - Мы со Стасом давно работаем над генератором защиты  от  "глушака",  уже
готов образец, Считаю, нам такие генераторы пригодятся и в "розе".
   - Логично, - легко согласился Вахид Тожиевич.
   - Нет, вы серьезно?! - глянул на учителя Стас округлившимися глазами.
   - Мы пойдем... в "розу"?!
   - А ты против?
   - Нет, но... все это неожиданно... и просто... Может, не будем ждать?
   Василий усмехнулся и подтолкнул парня к выходу.
   Назад, к церкви  они  выбрались  через  два  с  лишним  часа,  когда  уже
стемнело, слегка усталые и возбужденные открывающимися горизонтами. Мысль  у
всех троих была одна: скорее бы в путь...

ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИЙ ВЫСТРЕЛ В ГОЛОВУ

   Отец Мефодий, как его называли кардиналы  Союза  Девяти,  на  самом  деле
носил сан архиепископа, которого  добился  сравнительно  недавно,  семь  лет
назад, и деятельно готовился к патриаршеству, избранный преемником нынешнего
патриарха Всея Руси. При этом он имел должность  помощника  премьер-министра
по связям с религиозными концессиями и Православной Церковью, но жил тем  не
менее в Ярославле, а не в столице, хотя и  навещал  ее  довольно  часто,  по
два-три раза в месяц. В  очередной  вояж  он  собрался  восемнадцатого  мая,
накануне праздника Апостола Иоанна  Богослова.  Святую  Церковь  все  больше
тревожил рост разнообразных сект, особенно сатанистов всех  мастей,  и  отец
Мефодий ехал к патриарху на прием, чтобы обсудить эту проблему.
   В России к данному моменту было зарегистрировано более четырнадцати тысяч
религиозных  организаций,  из  которых  половина  принадлежала  Православной
Церкви. Однако релегиозные течения продолжали появляться и распространяться,
и процесс этот остановить было трудно, если вообще возможно, потому  что  на
течения  эти  был  спрос.  Во  все  времена  существовали  люди   с   особым
мироощущением, читающие ту или иную  эзотерическую  и  духовную  литературу,
находящие особый смысл в объединении себе подобных в секты.
   Больше всего  в  эти  секты  вовлекались  молодые  люди  с  неустоявшейся
психикой,  ищущие   собственные   мировоззренческие   позиции   и   в   силу
свойственного возрасту максимализма отрицающие традиционные организации.
   Они  были  не  против  безусловного  подчинения  учителю  и   беззаветной
преданности секте, но вряд  ли  понимали,  что  человек,  попавший  в  такую
религиозную организацию, постоянно подвергается насилию над  личностью  и  в
конце концов зомбируется, превращается в послушного киборга,  готового  ради
"святого учения" солгать, украсть, убить любого человека или самого себя.
   Основные претензии подобного плана патриархи Православной Церкви имели  к
Белым Братствам - первому и второму, АУМ Синрике, Церкви последнего  завета,
Пути Непослушания, Научнологической церкви Откровения,  тайно  проповедующим
духовную агрессию, но самыми ярыми  противниками  Православия  были  все  же
секты сатанистов и исламских фундаменталистов:
   Церковь Тьмы, Церковь Апокалипсиса, Общество Судного дня,  Воины  Ислама,
Движение  белой  Смерти,  Отряд  Люцифера  и  другие.   Государство   как-то
попыталось десять лет назад вмешаться  в  деятельность  сект  и  завести  на
некоторые из них уголовные дела,  но  потерпело  поражение,  так  как  среди
защитников сект оказалось слишком  много  журналистов  и  высокопоставленных
политиков.  Поэтому  регуляцию  сектантства,  пусть  слабенькую,  на  уровне
увещеваний,  осуществлял  только  особый  отдел  Церкви,  подчиненный   отцу
Мефодию. Но и он  перестал  владеть  ситуацией,  когда  на  сатанистов  стал
опираться и отбирать из них  рекрутов  для  зомбирования  Герман  Довлатович
Рыков, сумевший доказать отсутствие злого умысла в  действиях  сектантов  на
самом высоком уровне - президентском. Как говорится,  самая  большая  победа
дьявола в наши дни состоит в том, что он заставил людей поверить в  то,  что
он не существует.
   В принципе, так оно и было на самом деле. Дьявол -  как  живое  существо,
личность - не существовал. Даже Монарха Тьмы нельзя было называть дьяволом в
полной мере из-за отсутствия у него злобы и ненависти,  чем  так  отличается
человек. С другой стороны в каждом человеке живет частица дьявола, равно как
и Бога, и люди объединяются чаще всего по этим признакам, образуя эгрегоры -
Сатаны или Божественной милости.
   Целенаправленно готовя себе пьедестал, Рыков создал  на  основании  СС  и
религиозных сект единственный в своем роде  "эгрегор  Тьмы",  поддерживающий
его на ментальном уровне. Насколько он мог стать опасен для социума  и  всей
реальности,  отец  Мефодий  мог  только   догадываться.   С   этими   своими
умозаключениями он и собирался на аудиенцию к патриарху, чтобы  потом  пойти
еще дальше - к координатору Союза Девяти. Главный вывод, к  которому  пришел
отец Мефодий, был неутешителен: приход  Антихриста  или,  как  его  называли
кардиналы Союза, "черного аватары", был  неизбежен  в  условиях  дальнейшего
ослабления Закона возмездия,  сопровождавшегося  падением  нравственности  и
духовного  потенциала  человечества.  Этот  вывод  наверное  разочаровал  бы
мечтателей, фанатично верующих в светлое, прекрасное, доброе и спасительное,
якобы заложенное в душе каждого человека, но отец Мефодий не был  мечтателем
и отчетливо видел конец человеческой эволюции.  Идеалистом  же  он  перестал
быть еще сто лет назад.
   Врагов  отец  Мефодий  не  имел,  с  бандитами  на  дороге   мог   всегда
договориться, поэтому ездил в Москву  без  опаски,  один.  Из  Ярославля  он
выехал на видавшей виды "десятке" в пять утра, чтобы приехать  в  столицу  к
заутрене. Проехал Красные Ткачи, Шопшу, Семибратово, а за мостом через речку
Устье его остановил передвижной патруль ГАИ.
   Отец Мефодий был  гражданином  законопослушным  и  заглушил  мотор,  хотя
порядок  движения  не  нарушал  и  скорость  на  трассе  держал  в  пределах
допустимого. Что остановка была ошибкой,  он  понял  слишком  поздно,  когда
сотрудник ГАИ подошел к машине вплотную и наклонился к  водителю.  Несколько
мгновений они смотрели друг на друга, ведя сверхбыструю пси-дуэль  взглядов,
потом отец Мефодий побледнел и откинул голову на спинку сидения.
   - Кто вы?!
   - Истребитель Закона, - не удивился вопросу инспектор.
   - Какого?
   - Переноса вины.
   - Я не слуга и не проводник этого закона.
   - Но и не гонитель. Ваш ниен лас переполнен. Но  как  сказал  один  умный
человек: не принимайте жизнь слишком серьезно. Вам все равно не уйти из  нее
живым.
   - Кто вас послал?
   - Эта информация вам уже не пригодится.
   Отец Матфей, рука которого дотянулась до креста  на  груди,  усиливающего
ментальную  мощь  владельца,  напрягся,  собираясь  начать  отступление,  но
сделать ничего не успел. Две пули из револьвера "удар" калибра двенадцать  с
половиной миллиметров, выпущенные практически в упор, разнесли ему голову.

***

   Бабуу-Сэнгэ узнал о смерти отца Мефодия вечером восемнадцатого мая.
   Не  нужно  было  иметь  семь   пядей   во   лбу,   чтобы   догадаться   о
целенаправленном воздействии на Союз Девяти. Удар был тем более страшен, что
никто не знал причин ликвидации двух кардиналов, а  уровень  ликвидации  был
явно выше возможностей местных силовых  структур.  Действовал  кто-то  очень
сильный, способный рассчитать векторы  перемещения  кардиналов  и  владеющий
формулами магического контроля Среды. Люди Круга,  прошедшие  Посвящение  II
ступени, какими были кардиналы Союзов Неизвестных во всем мире,  в  принципе
должны были почуять опасность  и  соответствующим  образом  подготовиться  к
нападению. Но  все  говорило  о  полной  внезапности  атак,  не  позволившей
Блохинцеву и отцу Мефодию вовремя  отступить,  сманеврировать,  ответить  на
удар и применить свои немалые экстраординарные возможности.
   Конечно, в стране существовали  силовые  структуры,  способные  поставить
целью уничтожение Союза, "чистилище", например, или  СС  Рыкова.  Но  Герман
Довлатович сам был озадачен случившимся, а у ККК  вряд  ли  хватало  на  это
средств. И все же "чистилище" надо было  проверить,  чтобы  в  будущем  быть
уверенным в его непричастности к конфликту.
   В глубине души Бабуу-Сэнгэ был уверен, что к убийству Блохинцева  и  отца
Мефодия "чистилище"  не  имеет  отношения,  однако  задание  на  анализ  его
действий, планов и возможностей дал:  прежде  всего  своим  специалистам  из
личного манипула, затем москвичам - Рыкову,  Голованю  и  Юрьеву.  Не  верил
координатор Союза Девяти и в некое предупреждение свыше. Если человека хотят
предупредить, в голову ему не стреляют. Да и не существовало  силы,  которая
могла бы заниматься устрашением людей Круга... кроме самих людей Круга!
   Бабуу-Сэнгэ задумался и кивнул сам себе. Интуиция  подсказывала,  что  он
близок к истине. Одна смерть кардинала может быть случайной, две -  это  уже
почти    закономерность.    Союзом    явно    занялась    какая-то    мощная
суперпрофессиональная команда ликвидаторов.
   Подумав еще немного, координатор Союза Девяти прямо из своей кельи  -  он
находился в подземном бункере настоятеля, расположенном под храмом  Гаутамы,
- создал через астрал канал  связи  с  куратором  Союзов  Неизвестных  Земли
Хуаном Креспо:
   "Смиренно прошу прощения  за  беспокойство,  монсеньор.  У  вас  найдется
минута на общение?"
   "Слушаю вас, координатор", - ответил Креспо, находившийся в это  время  в
своем кабинете в здании ООН в Нью-Йорке.
   "Мы понесли потери. Убиты Блохинцев три дня назад и сегодня отец Мефодий.
Следов киллеры не оставили никаких".
   "Этот процесс начался во всех странах. По моим сведениям  Союзы  в  общем
потеряли к нынешнему моменту более сорока человек в тридцати государствах".
   "Что это такое, по-вашему?"
   "Судя по масштабам отстрела кардиналов за  нас  взялась  какая-то  мощная
система типа российского  "чистилища",  только  рангом  выше.  Но  кому  это
понадобилось, зачем, какие цели преследуются - неизвестно".
   "Не пробовали советоваться с иерархами?"
   "Вы же знаете, границы реальности перекрыты. Но я конечно связался кое  с
кем в "розе". Иерархи в неведении".
   "Хранители?"
   "По обыкновению хранят молчание".
   "Что посоветуете делать, монсеньор?"
   "Защищаться,  дорогой  Бабуу.   Искать   убийц.   Анализировать   причины
нападений. Когда наберется достаточный  объем  информации,  я  соберу  общий
Сход. Будьте осторожны, координатор".
   Ощущение присутствия рядом верховного контролера Союзов пропало.
   Бабуу-Сэнгэ посидел еще с минуту в позе лотоса на полу своей уютной кельи
и  вызвал  тем  же  манером  Рыкова.   Маршал   СС   обладал   колоссальными
возможностями получения информации и мог уже иметь кое-какие сведения.
   Астральная связь  не  срабатывает  мгновенно,  как  включается  свет  при
повороте выключателя. Прошло несколько секунд, прежде чем поисковая  система
астрала нашла "приемник" - мозг Германа  Довлатовича.  И  в  тот  же  момент
Бабуу-Сэнгэ показалось, что Вселенная завибрировала  и  посмотрела  на  него
сквозь призрачные стены астрала - оценивающе, пристально, тяжело, с угрозой.
   Координатор Союза Девяти съежился, превращаясь "в элементарную  частицу",
вышел из канала связи и осознал себя сидящим в келье с залитым потом  лицом.
Так смотреть - из многомерия "розы реальностей" - могло только одно существо
из всех живущих - Монарх Тьмы.
   Но Бабуу-Сэнгэ ошибался, это был не Монарх!

ХАКЕР-РАЗВЕДКА

   Нельзя сказать, что Василий не встречался с женщинами после ухода  Ульяны
с Матвеем Соболевым и Иваном Парамоновым, но тоска по ней  не  проходила,  и
рандеву с представительницами прекрасной половины  человечества  происходили
редко, только когда бунтовала плоть. Однажды  он  познакомился  с  девушкой,
похожей на Ульяну до перехвата дыхания,  до  умопомрачения,  даже  длиной  и
цветом волос. Несколько встреч жадно ждал совпадений,  откровений,  общности
интересов, каких-то волшебных открытий и изменений милого лица, но с  каждой
встречей облик новой знакомой отдалялся от образа Ульяны, что больно  ранило
и раздражало Котова, так что в конце концов стало ему совсем плохо, будто он
обманывал не только себя, но и Ульяну, и девушку, весьма привлекательную  во
всех отношениях, кстати, и умную. Но встречаться с ней он больше не стал.
   Вася нарисовал на стене портрет Ульяны, мысленным  усилием  заставил  его
светиться и жить. Сердце забилось неровно и тревожно, в комнате  похолодало.
Со вздохом он  стер  портрет,  встал  и  принялся  за  ежеутренний  тренинг,
закончившийся метанием звезд и стрелок.
   За десять лет тренировок он достиг в этом  искусстве  такого  мастерства,
что мог с закрытыми глазами попасть в любую малоразмерную и движущуюся цель,
например в муху, с расстояния в пять-десять метров. Кроме того он разработал
новый вид метания стрелок, дав ему название СИУ:
   "система  смертельного  иглоукалывания",   по   аналогии   с   космек   -
комбинаторикой смертельного касания, с которой его познакомил Соболев.
   Стрелки длиной от трех сантиметров (иглы) до десяти метались в  СИУ,  как
обычные  сюрикэны:  вращение  стрелки  вокруг  поперечной  оси  сводится   к
минимуму, а рука в конечной фазе броска как бы  тянется  к  цели  по  прямой
линии. Весь фокус был в  сопровождении  стрелки  (иглы)  выплеском  "энергии
смертельного желания" и в попадании в нервные узлы на теле человека.
   Василий мог попасть в цель: иглой -  на  расстоянии  в  три-семь  метров,
хорошо сбалансированной стрелкой - на расстоянии в семь-пятнадцать метров.
   И это был еще не предел.
   Исколов манекен в углу комнаты в форме древнеяпонского бога зла Дзанкоку,
Василий мельком заглянул в спальню Стаса, который тотчас же проснулся,  хотя
Вася не произвел ни малейшего шума, и побежал в ванную.
   Пока он купался, Стас начал свой  комплекс  упражнений,  длящийся  обычно
полтора часа. Поэтому Василий ждать его не стал,  соорудил  на  скорую  руку
кофе под названием  "мраморный"  (теплое  молоко  в  количестве  трех  ложек
наливается на дно чашки, затем осторожно добавляется сваренный кофе,  причем
не перемешивается) и спустился во двор, к машине. В девять часов он был  уже
у Самандара в институте.
   Кабинет Вахида Тожиевича напоминал  вычислительный  центр,  музей  боевых
искусств с образцами почти всех видов холодного оружия и  тренировочный  зал
одновременно - в миниатюре, конечно.  Однако  директор  МИЦБИ  мог  здесь  и
тренироваться,  и  медитировать,  и  работать  на   компьютерном   комплексе
("Конан-2010"), и принимать гостей, в том числе зарубежные делегации.
   - Вы как всегда точны, Василий Никифорович, - встретил он Васю в приемной
и проводил в кабинет. - Человечество,  как  правило,  делится  на  два  типа
людей: на тех, кто приходит на час раньше, и на тех, кто на час  опаздывает.
Приходящих точно -  единицы.  Вы  из  их  числа,  приятное  исключение,  так
сказать.
   - Спасибо, - хмыкнул Вася.  -  А  что  это  вы  на  "вы",  дорогой  Вахид
Тожиевич? Мой статус за ночь изменился? Или произошло что?
   Самандар растянул в улыбке узкие губы.
   - Второе. Кофе хочешь? Я, конечно, не такой мастер, как ты,  но  кое-чему
научился.
   Кофе уже дымился в чашках на столике в углу кабинета.  Вася  взял  чашку,
отхлебнул, пробуя на вкус, кивнул.
   - Ты хорошой ученик, Учитель. Так что стряслось все-таки?
   - Убит еще один кардинал Союза Девяти.
   - Кто?!
   - Отец Мефодий, в Ярославле.
   - Кто его убил, когда, зачем?
   - Информации ноль, только факт убийства. Ему всадили две пули в голову.
   Вася помолчал, прихлебывая напиток и уже не чувствуя его вкуса.
   - Что это может означать?
   - Не знаю. Кто-то начал отстреливать кардиналов - это  единственное,  что
известно. Может  быть,  сработал  какой-то  вариант  Закона  справедливости,
может, это следствие того, что в "розу" ушел Соболев...
   - А говорил, что не веришь в то, что он жив.
   - Шанс, что наши друзья живы, наверное есть. В  одном  я  твердо  уверен:
виновник всего происходящего в нашей реальности -  Соболев.  Он  инициировал
эйнсоф - такая информация прошла по астралу, это  совершенно  точно.  Что  и
породило лавинообразный процесс ослабления Закона возмездия.
   - Ты забываешь, что, во-первых, он сделал это не ради любопытства, а ради
спасения друзей, в том числе нас с тобой, а  во-вторых,  сумел  предупредить
многие намечавшиеся беды. Он не виноват, что земной  социум  пошел  вразнос.
Как говорится: не всяк злодей, кто часом лих. За что ты не любишь Соболева?
   Самандар допил кофе, оставаясь невозмутимым, сел за  свой  стол,  включил
компьютер.
   - Я его не не люблю, я его боюсь. Итак, с чего начнем?
   - С оценки и анализа последствий воздействия нашей ККК на реальность.
   Вахид  Тожиевич  отнял  руки  от   клавиатуры   компьютера,   внимательно
всмотрелся в колючие глаза Василия.
   - Что ты хочешь сказать?
   - Тебе не кажется, что  по  большому  счету  мы,  то  есть  наша  команда
контркрим, -  тоже  зло?  Ну,  или  крайнее  проявление  дуализма.  Ведь  мы
действуем теми же методами, что и наш противник.
   Самандар в задумчивости склонил голову на бок, разглядывая сумрачное лицо
Котова.
   - В сущности ты наверное прав. Мы - часть зла,  вынужденная  сражаться  с
другим злом. Ну и что из этого следует?
   - Наша война бесперспективна.  Преступность  будет  существовать  всегда,
пока государство действует в рамках  правовых  норм  и  законов.  Конкретно:
нынешней  власти  выгодна   Рыковская   СС,   потому   что   государственная
Сверхсистема хочет того же, что и она - чтобы каждый человек стал  киборгом,
зомби, прогнозируемым и управляемым,  поэтому  мы  вечно  будем  бороться  с
последствиями.
   - Ну?
   - Необходимо уничтожить причину.
   - Свежая мысль. Когда пришла?
   - Только что, - признался Василий.
   - И как ты себе представляешь уничтожение причины?
   - Надо выйти на Монарха и убедить его сделать новое изменение - в сторону
усиления  Закона  справедливости.  Ведь  ему  все  равно,  в  какую  сторону
поворачивать колесо истории в  нашей  реальности,  если  он,  как  утверждал
Соболев, чистый экспериментатор. А в этом направлении он еще не  шел.  Какая
ему разница, куда направить эволюцию социума? В  сторону  усиления  Принципа
дьявола или в сторону подъема Закона возмездия?
   Самандар вздернул  бровь,  продолжая  изучать  лицо  напарника,  медленно
проговорил:
   - Иногда ты меня удивляешь, Василий Никифорович.
   - То же самое говорила и Уля, - буркнул Вася, и между мужчинами  проплыла
призрачная фигура девушки, забыть которую не могли оба.
   Помолчали. Потом Самандар снова повернулся к экрану компьютера.
   - Возможно, твоя идея - единственное средство для лечпения нашей  больной
реальности, только трудно реализуемая.
   - У нас есть тхабс Соболева.
   - Ну и что?
   - Проберемся в "розу", найдем Монарха...
   - Почему ты уверен, что Монарх нас послушается? И почему сам  Соболев  не
сделал этого? - Вахид Тожиевич покосился на Василия. -  Можно  взглянуть  на
это дело и под другим углом: Соболев вышел  на  Монарха,  именно  поэтому  и
молчит.
   - Хочешь сказать, он у него в плену?
   - Я только размышляю. При отсутствии информации допустима любая гипотеза.
Ну что, запускаем наш взрыво-опасный К-реестр?
   На экране компьютера появился список высокопоставленных лиц  государства,
так  или  иначе  связанных  с  криминальным  миром.  Фамилий   было   больше
четырехсот, но К-реестр не охватывал все регионы страны, а лишь  центральный
район с Москвой. Региональные К-реестры еще только готовились.
   - Запускаем во все сети?
   - Пока в силовые: