не подозревали об этом.

САМАЭЛЬ И ХАНИЭЛЬ

   Троице-Сергиев  монастырь  был  основан  в  сороковые   годы   XIV   века
Варфоломеем,  сыном  разорившегося  ростовского  боярина,  получившим  после
пострижения в монахи имя Сергий.
   Миру этот монах стал известен под именем Сергий Радонежский.
   Расположен монастырь на горе Маковец, с двух сторон защищенной  оврагами,
образованными речками Кончура и Вондюга. Находится  это  место  недалеко  от
села Городок, бывшего Радонежа.
   Накануне Куликовской битвы 1380 года в Троице-Сергиев монастырь  приезжал
московский князь Дмитрий Иванович, где получил благословение Сергия.
   Однако несмотря на то, что Куликовская битва закончилась победой русских,
набеги татаро-монгол на Русь продолжались, и в  1408  году  татарский  князь
Едигей сжег монастырь. Отстроен вновь он был в 1411 году.
   Территория  монастыря  постепенно  расширялась,  достраивались   приделы,
церкви, башни, стены, превратившие его в неприступную крепость. В 1744  году
монастырю было присвоено наименование  лавры.  По  сути,  это  был  типичный
провинциальный ремесленный город, которому  принадлежало  шестьсот  двадцать
домов и строений. Правда, все они, кроме трех, были деревянными,  и  в  1746
году половина поселений во время крупного пожара сгорела.
   К моменту описываемых событий Троице-Сергиева  лавра  представляла  собой
законченный архитектурный ансамбль, в который входили белокаменный  Троицкий
собор, построенный  в  1423  году,  Успенский  собор,  церкви  -  Духовская,
Надвратная, Михеевская, Смоленская, Зосимы и Савватия, Надкладезная часовня,
Чертоги, Митрополичьи  покои,  колокольня,  Больничные  палаты,  одиннадцать
башен на крепостных стенах, Успенские и Водяные ворота, множество уже вполне
современных зданий и пристроек. Общая длина ее  крепостных  стен  составляла
тысячу сто двадцать метров, высота - от семи до пятнадцати метров.
   С высоты птичьего полета лавра  производила  впечатление  величественного
ансамбля, прекрасно вписанного в окружающую местность.
   Матвей посадил вертолет прямо во дворе лавры - между  Успенским  собором,
колокольней и обелиском.
   Еще в воздухе он и Парамонов взяли  под  ментальный  контроль  территорию
монастыря и за время полета успели определить  "очаги  опасности",  а  также
разработать план действий. По этому плану всем отводилась определенная роль,
даже  Кристине  со  Стасом,   которые   имели   задание   отвлечь   внимание
десантированного в лавру спецбатальона ФСБ. Для этого они должны были начать
стрельбу в  небо  из  контейнер-пулеметов,  установленных  на  вертолете  на
кронштейнах.
   Они понимали, что времени у них мало, опасность слишком велика, но Матвей
все же не побоялся еще раз "сходить" в  астрал  и  получить  информацию,  от
которой волосы стали дыбом даже у Василия. Бабуу-Сэнгэ наметил ракетный удар
по лавре: он уже запрограммировал для этого летчика и собирается  поднять  в
воздух истребитель "СУ-35".
   - У нас в  запасе  всего  сорок  минут,  -  сказал  Матвей  сквозь  зубы,
увеличивая скорость "МИ-веллера" до  предела.  -  После  высадки  будет  еще
меньше, минут двадцать,  и  за  это  время  предстоит  отбиться  от  десанта
федералов, от Посвященных и проникнуть в эйнсоф.
   - Что за штука такая? - спросил Василий. - Слышу уже второй  раз,  но  не
знаю, с чем ее едят.
   - Эйнсоф - это зона виртуального пересечения реальностей, - тихо  сказала
грустно-сосредоточенная Ульяна.
   - Ну и что? Зачем она нам нужна? -  Василий  повернул  голову  к  Матвею,
сидевшему в кресле пилота. - Что ты собираешься делать, Соболь?
   - Только он сможет инициировать эйнсоф, - тем же тоном произнесла Ульяна,
- и разблокировать "Иглу Парабрахмы".
   - Ты хочешь сказать.., он станет.., сможет провести коррекцию? Как тогда,
полтора года назад? - с сомнением спросил Василий.
   Ульяна кивнула, а Парамонов, успокаивая, похлопал Василия по плечу.
   - Это единственный выход из  положения.  Шанс  дается  только  раз.  Хотя
последствия включения эйнсофа непредсказуемы.
   - А почему другие Посвященные, из Союза Девяти, его не включили раньше?
   - Матвей остался включенным в контур "саркофага"...
   - Еще с тех времен?!
   - И только он может остаться в живых после контакта  с  эйнсофом.  Другим
Посвященным это не дано.
   - Приготовьтесь, - отрывисто бросил Матвей. - Садимся.
   Вертолет нырнул вниз, в овраг, взмыл над крепостной  стеной  монастыря  и
без примерки сел возле колокольни, едва ие задев  ее  винтом.  Неподвижность
обрушилась на людей, как удар.
   - Пошли!
   - Матвей! - слабо вскрикнула Кристина.
   Соболев, готовый выпрыгнуть наружу,  остановился,  прижал  к  себе  жену,
Стаса, секунду посидел так, с  закрытыми  глазами,  потом  поцеловал  обоих,
улыбнулся и, проговорив: "Все будет хорошо, Кристя,  я  тебе  обещаю!  Стас,
береги ее!" - выскочил из вертолета в проем распахнувшейся дверцы.
   Высадка Посвященных и Котова прошла нормально  и  практически  незаметно.
Двигались они  со  скоростью,  значительно  превышающей  реакцию  нормальных
тренированных людей. Но все же их здесь ждали.
   Надкладезная часовня, конечная цель пути беглецов, была окружена  двойной
цепью парней в камуфляже, вооруженных  "вепрями",  "волками",  "никоновыми",
снайперскими и штурмовыми винтовками, а у дверей в часовню стоял,  никем  не
видимый, кроме Посвященных,  настоятель  Храма  Гаутамы,  координатор  Союза
Девяти Неизвестных, Бабуу-Сэнгэ с "нагрудником  справедливости"  на  цепи  и
"глушаком" в левой руке.
   Матвей, предусмотревший внезапное появление главного противника, замедлил
шаг, держа свой "глушак" в правой руке. Этот  гипноиндуктор  они  по  совету
Парамонова  забрали  у  мертвого  Юрьева,  чтобы  использовать  в   качестве
отвлекающей контрмеры. Бабуу-Сэнгэ  вряд  ли  знал,  что  Юрий  Бенедиктович
использовал оба оставшихся у него кодона, и вряд  ли  мог  поверить,  что  у
Соболева есть чем ответить.
   "Остановись! - передал ментальную раппорт-фразу Бабуу-Сэнгэ. - Даже  воин
должен знать, что всякий конфликт не  имеет  смысла.  Предлагаю  договор.  Я
снимаю блокаду, заказ на разрушение лавры - самолет уже готов  к  вылету,  а
лететь ему всего семь минут, отпускаю ваших друзей живыми, а ты  прекращаешь
этот ненужный штурм и вместе со мной включаешь эйнсоф".
   "Нет!" - ответил Матвей мысленно в том же временном диапазоне.
   "Это не ответ. Точнее, для всех ищущих знания  не  может  быть  дан  один
определенный ответ, а тем более отрицательный. Ты ищешь знания, я тоже".
   "Не  правда.  Союзы  Неизвестных  давно   перестали   выполнять   функции
регуляторов поиска и хранения знаний, скатившись до уровня адхамадхама, хотя
Посвященные I ступени не могут считать себя карма мукга".
   "Мы свободны в выборе цели и Пути ее достижения. Человек, наметивший себе
целью кайвальявастху, достоин уважения, почему мы должны  отговаривать  его?
Дай и нам возможность управлять миром - для его же блага".
   "Благими намерениями устлана дорога в ад! Средства, которые вы  избираете
для достижения своих целей, давно перестали быть справедливыми".
   "К чему эти споры, Посвященный? Ты получишь все,  что  хочешь.  Я  только
буду присутствовать при твоем взаимодействии с эйнсофом".
   "Еще раз - нет!"
   "Тогда я вынужден буду применить кодон".
   "Я отвечу".
   "У тебя только Эхейх-Гамчикот - если это кодон, который я передал Юрьеву.
У меня же полный пяти-уровневый кодон силы Элохим Гибор! Ты понимаешь?"
   Матвей уже прошел первую цепь десантников и приближался ко второй. На это
- и на весь разговор с Бабуу-Сэнгэ - ему  потребовалось  всего  две  десятых
секунды. Парамонов и Ульяна немного отстали, заходя  вправо  и  влево.  Вася
Котов смог удержаться в сверхтемпе и был недалеко, успев  свалить  на  землю
двух крепышей в пятнистой форме. Он жил в своей стихии и не думал о  смерти,
хотя жить ему осталось совсем немного.  И  только  он  был  объектом  помощи
эгрегора Собирателей, потому что один из них наметил его себе в ученики.
   "Остановись!" - Бабуу-Сэнгэ поднял руку с "глушаком".
   "Меня хранила Ханиэль, - Матвей ускорил бег, - она сильней, чем  Самаэль.
Пропустите меня, я все равно пройду!"
   Бабуу-Сэнгэ выстрелил.
   Но за мгновение до этого Василий выстрелил в него из "вепря", который  он
отобрал у вертолетчиков еще в лесу, и этот выстрел координатор Союза  Девяти
пропустил!  Васю  он  не  принимал  в  расчет  абсолютно,  будто  его  и  не
существовало, и лишь Матвей знал, в чем тут дело: эгрегор Собирателей  снова
допустил тонкое вмешательство, как бы надев на Котова шапку пси-невидимку.
   Пуля из "вепря", выпущенная с расстояния в двадцать  пять  шагов,  попала
Бабуу-Сэнгэ в цепочку на груди и сорвала с него медальон с  выгравированными
на нем мандолами. Бабуу-Сэнгэ сразу потерял часть силы, защищавшей его мозг,
и уже не мог контролировать всех  Посвященных  сразу.  Во-вторых,  его  рука
дрогнула, и луч "глушака", модулированный кодоном, Соболева миновал. А затем
Матвей  атаковал  координатора  сразу  в  двух  планах  -  в  ментальном   и
материальном, физическом. Ментальную атаку Бабуу-Сэнгэ отбил,  физическую  -
нет и получил мощнейший кин-рю - "золотой дракон", пробивший его насквозь  в
области сердца и создавший ударную волну смертельных повреждений.
   Конечно, убить Посвященного II ступени, который мог жить с  остановленным
сердцем не меньше часа, даже ударом из  техники  смертельного  касания  было
сложно. Однако Бабуу-Сэнгэ был выведен из строя  и  оказывать  сопротивление
уже не мог.
   И этим сразу воспользовался еще  один  персонах  развертывающейся  драмы,
наблюдавший за боем со стороны, -  Герман  Довлатович  Рыков.  Он  выстрелил
Котову в  спину  из  "волка",  на  сверхскорости  обошел  Парамонова,  снова
выстрелил - в спину  Ульяне,  и  подхватил  упавший  медальон  координатора,
вспыхнувший при прикосновении красивым малиновым пламенем. Но Рыков  не  дал
ему сгореть, он знал способы сохранения таких вещей.
   Парамонов, державший спецназ ФСБ под  гипнотическим  контролем,  вынужден
был отвлечься на схватку с Рыковым и получил автоматную  очередь  в  бок  от
одного из бойцов "Витязя", лишившую его возможности контратаки. Рыков  добил
Ивана Терентьевича одним мощным раппортом, остановившим сердце.
   Затем погибли Стас и Кристина.
   В тот момент, когда мальчик, развернув контейнер-пулеметы на  кронштейнах
вертолета, как учил  Матвей,  открыл  огонь  в  небо,  пуля  из  снайперской
винтовки попала ему в тонкую детскую шею, разом оборвав жизнь.  Вторая  пуля
вошла в лоб Кристины, так и не увидевшей последнего броска к часовне  своего
мужа.
   Остановившись на пороге часовни, Матвей оглянулся.
   Иван Терентьевич и Василий  были  мертвы.  Ульяна  успела  нейтрализовать
командира спецназа, но пуля, выпущенная Рыковым с пяти метров, попала  ей  в
сердце, и она была обречена. И еще Матвей понял, что Кристины и  Стаса  тоже
нет в живых! Одно мгновение он боролся с желанием броситься  к  вертолету  и
попытаться спасти дорогих ему людей, потом нырнул в открывшуюся резную дверь
в часовню и не услышал, как упавшая Ульяна прошептала ему вслед:
   - Прощай, аватара!..
   Рыков, оказавшийся сзади, мог бы открыть огонь  в  спину  Матвею,  но  не
рискнул. В принципе он получил почти все, что хотел.

ГВОЗДИ СТРАСТЕЙ ГОСПОДНИХ

   Кабина "СУ-35" была оборудована  полихромными  панорамными  индикаторами,
заменившими  десятки  круглых  циферблатов  и  шкал.  Пилотировать  самолет,
ориентируясь по ним, было  одно  удовольствие.  Но  майор  Ломотов  никакого
удовольствия  от  полета  нынче  не  испытывал.  В  голову  кто-то   молотом
вколачивал гвоздь приказа: подойти к Сергиеву Посаду на минимальной  высоте,
чтобы не засекли радары ПВО области, потом сделать горку  и  с  высоты  двух
километров нанести ракетный  удар  по  Троице-Сергиевой  лавре.  Приказ  как
приказ, ничего экстраординарного, все же Геннадий Степанович ощущал какой-то
дискомфорт, мешающий ему чувствовать себя хозяином неба.
   По мере приближения к цели ощущение дискомфорта увеличивалось  и  наконец
достигло максимума. Ничего не понимая, майор поймал себя на  мысли,  что  не
хочет выполнять приказ. Тогда он погнал самолет по кругу и потянулся пальцем
к кнопке связи на рукоятке управления. И в этот момент пришло  подтверждение
приказа.
   Это не был голос командира округа,  приказ  словно  отпечатался  в  мозгу
летчика, выбив из него все негативные эмоции и  мысли,  и  Геннадий  Ломотов
бросил "СУ-35"  в  вертикаль,  делая  горку.  Палец  его  отбросил  колпачок
пускового задатчика и коснулся кнопки пуска ракет.
   Часы  в  кабине  самолета  показывали  одиннадцать  часов  тридцать  одну
минуту...
   Генерал Первухин, прибывший в Троице-Сергиеву лавру  во  главе  батальона
быстрого реагирования "Витязь", первым догадался, что за вертолет свалился с
неба  во  двор  лавры   между   Успенским   собором   и   колокольней.   Как
десантировалисъ Посвященные, он не видел, но почему-то был  уверен,  что  на
глазах  его  заканчивается  цепочка  странных  происшествий,  взбудораживших
специальные силы службы безопасности, Министерств обороны и внутренних  дел:
кража "глушаков", таинственные разборки со множеством трупов, резня на мосту
через Оку возле Рязани,  еще  одна  резня  на  теплоходе  "Максим  Горький",
тревога по степени "четыре нуля", бросившая спецподразделения из  Управлений
"Т" и "СО" на защиту церквей и соборов лавры...
   До этого момента Первухин не задумывался  о  причинах  тревоги,  выполняя
приказ, теперь же с ним случилось некое озарение, и все стало на свои места.
Кроме  одного.  Он  не  понимал,  чего  хотели  "террористы",   от   которых
федеральные силы должны защищать строения Троице-Сергиевой  лавры.  Если  бы
они задумали уничтожить ее, они бы просто дали залп из НУРС по любой церкви.
Но они, подойдя скрыто,  причем  на  вертолете,  принадлежащем  ФСБ,  просто
произвели посадку во дворе.
   Однако сомнения генерала развеяли дальнейшие события. Сначала за  спинами
солдат, перекрывших  подступы  к  часовне,  собору  и  колокольне,  началось
какое-то движение, и бойцы начали падать  один  за  другим,  затем  один  из
пулеметов на подвеске справа откабины вертолета развернулся и открыл  огонь.
Палил он почему-то в небо, но генералу было не до оценки действий пилотов, и
он отдал приказ штурмовать вертолег.
   Когда  "Витязь"  пошел  в  атаку,  часы  на  руке  Первухина   показывали
одиннадцать часов тридцать одну минуту.

ИЗМЕНЕНИЕ

   Надкладезная часовня была построена в конце  XVII  века  у  юго-западного
угла Успенского  собора  и  представляла  собой  прямоугольную  трехъярусную
постройку  с  тремя   последовательно   уменьшающимися   по   мере   подъема
восьмериками  -  помещениями  восьмиугольной  формы.  Восьмерики  эти  пышно
украшены резьбой по белому камню и лепниной,  в  которых  преобладает  мотив
виноградной лозы. Внутри же все помещения часовни тесны, украшены рельефными
многоцветными изразцами и лепкой по потолку, увешаны  иконами  и  производят
впечатление декоративной игрушечности. Вряд ли  многочисленные  паломники  и
посетители  лавры  часто  заходили  внутрь   часовни.   Снаружи,   на   фоне
монументальных белых стен собора, она смотрелась гораздо интересней.
   Проскочив  первый   этаж   часовни,   Матвей   ощутил   жуткие   судороги
психоэнергетического пространства! Остановился, оглядываясь в меозе.  Вокруг
зданий лавры кипела самая настоящая война - тихая,  незаметная  для  обычных
людей, но от этого не менее жестокая и  страшная.  Люди  Внутреннего  Круга,
появившиеся здесь, сражались друг с другом! Одни - чтобы защитить  лавру  от
разрушения, другие - чтобы сработал план  координатора  Союза  Девяти,  план
уничтожения эйнсофа, а вместе с ним и бесценных архитектурных  сооружений  и
всех, кто находился на территории монастыря.
   А затем над холмами и равнинами, реками и озерами, над просторами лесов и
полей вокруг Сергиева Посада раскатился низкий  подземный  гром,  закачалась
земля, как от землетрясения, заколебались стены  соборов  и  церквей,  волна
нестерпимого холода хлынула с небес на землю, и над Троице-Сергиевой  лаврой
проявился чудовищный лик Монарха Тьмы!
   Ощущение непоправимой  беды  настигло  Матвея,  но,  пересилив  себя,  он
взбежал на третий этаж часовни и ударом ноги сорвал запертую дверь,  ведущую
с лестницы в иконницу, верхний восьмерик часовни. Но опоздал. Сзади появился
некто, не человек - тень человека с черной душой. Матвей,  понимая,  что  не
успевает среагировать на выстрел в спину, оглянулся.
   Пролетом ниже, на фоне сияющего окна,  стоял  человек  в  черном  одеянии
ниндзя и внимательно смотрел на Соболева. Лицо его было в  тени,  но  стоило
ему сделать  шаг  вперед,  как  лицо  засияло,  словно  озаренное  багровыми
всполохами пожара, и Матвей, чувствуя дрожь в ногах, пробормотал:
   - Самандар!..
   Но тут же пришло сомнение. Человек, стоящий перед ним, двоился, плыл, как
голографический призрак,  не  вызывая  в  душе  теплого  отклика.  Лицо  его
погасло, стало черным провалом, из которого  на  Матвея  выплеснулась  волна
невыразимого одиночества и холодной  угрозы.  Матвей  с  трудом  отбил  этот
раппорт, обрушив его же на голову незнакомца, и услышал тихий  презрительный
смех:
   - Да, ты вырос, незавершенный, поздравляю. Я не Самандар.  Вернее,  Вахид
Тожиевич - лишь моя оболочка в этом мире. Меня  позвал  Бабуу-Сэнгэ,  но  не
смог  устоять.  Пришлось  воспользоваться  тем,  что  оказалось  под  рукой.
Самандар прятался здесь и ждал тебя. Как и я. Вот мы и встретились снова. Не
узнаешь?
   - Конкере! - выдохнул Матвей онемевшими губами. - Монарх Тьмы!.. Но  тебе
не удастся меня остановить!
   - Если мы договоримся, я не буду тебя останавливать. Если же нет  -  тебя
ждет Нирвана. Небытие.
   - Нирвана - минимум бытия, но не его отсутствие. Я там не  задержусь.  Ты
не сможешь реализовать предельную  реальность  Мира,  это  под  силу  только
Безусловно Первому.
   - Что ж, ответ достойный. Пожалуй,  мы  бы  с  тобой  сошлись  по  многим
философским вопросам. Как ты догадался?
   - О чем?
   - Что этот мир становится реальным, только если ты делаешь его  реальным?
Что человек - это не действие Мира, а только мыслеформа?
   - Я не догадывался, ты слишком хорошего  мнения  обо  мне.  Но  я  спешу,
извини, поговорим в другой раз и в другой жизни.
   - Другого раза может не  представиться,  хотя  "в  другой  жизни"  что-то
есть... Но я вижу, что ты надеешься  на  помощь.  На  чью?  Инфарха?  Других
иерархов? Хранителей? Не  жди  напрасно,  они  не  помогут,  потому  что  их
вмешательство будет равносильно дезинтеграции  реальности.  То  есть  новому
Изменению. Они на это не пойдут.
   Матвей перешел  в  другой  диапазон  частот  психоэнергетики,  закинул  в
пространство десятки тончайших информационных щупалец, пронзивших все уровни
общего энергоинформационного поля Земли. До ракетного удара оставалось всего
три-четыре минуты, но он чувствовал, что Монарх не пропустит его к  эйнсофу,
и начал поиск способа прорыва.
   - Чего ты хочешь?
   - Разумный вопрос. Не торопись, у нас есть время.  К  тому  же,  если  мы
скрепим договор, я остановлю разрушение лавры. А хочу я немногого - чтобы ты
осуществил мой давно задуманный план  Изменения  вашей  реальности.  Правда,
людям места в новом мире не будет, но ты и твои друзья...
   - Нет!
   - Подумай хорошенько, незавершенный...
   - Уходи! Уходи  к  себе,  черный!  В  реальность,  которую  вы  называете
абсолютной. И не вмешивайся больше в нашу жизнь, иначе я...
   - Договаривай, это интересно.
   - Я приду к вам, в "розу реальностей", и сделаю Абсолютное  Изменение,  в
результате которого станет невозможной никакая интерференция реальностей.  Я
вас просто изолирую!
   - Смысловое поле твоей речи слишком размыто и эмоционально...
   - Разговор окончен!
   - Пожалуй.
   Человек в  черном  с  чер