ишлось недолго. Спустя минуты три-четыре послышался неясный  шум,
шлепок, и откуда-то сверху свалилось  тело  прятавшегося  на  третьем  этаже
"муравейника" стрелка, ударилось о пол пещеры и осталось лежать  неподвижно.
В то же мгновение Василий метнулся вперед, направляя ствол "никона" в  точку
на высоте шестидесяти метров, где в нише над карнизом сидел снайпер, и  едва
успел удержать палец на спуске. Снайпер вдруг стал падать вниз, отдельно  от
него мелькнула винтовка с оптическим прицелом: с гулким ударом тело  рухнуло
на россыпь камней одновременно с винтовкой. Затем из ниши показались  голова
и плечи Самандара и тут же скрылись.
   Василий перевел взгляд и ствол автомата в другую  сторону,  где  прятался
второй снайпер, но там все было тихо, никто не  стрелял  и  не  высовывался.
Зато через минуту в  пещере  появился  Иван  Терентьевич  Парамонов,  быстро
подошел к Балуеву.
   - Вовремя вы начали.
   - Там есть еще один стрелок, - опомнился Василий, показывая  взглядом  на
стену пещеры.
   - Он спит, - спокойно ответил Иван Терентьевич. -  У  нас  мало  времени.
Соболев внутри?
   - Вместе с Громовым и его командой.
   - Пойдемте туда, если мы еще не опоздали.
   Парамонов  быстро  направился  ко  входу  в  МИР  формикоидов,   к   нему
присоединился невозмутимый Самандар, и Василию пришлось догонять их чуть  ли
не вприпрыжку. Встретившийся им Никушин только  оторопело  хлопнул  глазами,
уступая дорогу, пока Василий не махнул ему рукой - следовать за ним.  Догнал
Парамонова.
   - Что случилось, Иван Терентьевич? Как вы здесь оказались? Где Ульяна?
   Парамонов пренебрег последним вопросом, отвечая на первые два:
   - Как же вы все-таки торопитесь, ганфайтеры! За вами не угнаться. Если бы
не Ульяна, мы не успели бы сюда... А случиться может непоправимое, -  бросал
на ходу Парамонов. - В этом МИРе находится саркофаг императора  формикоидов,
представляющий  собой  одновременно  аналог  самого  древнего  компьютера  и
фантоматический генератор. Активировав его, Соболев может стать его  частью,
деталью,  "блоком  решений",  ибо  саркофаг  -  сложнейшая   система   МИРа,
включающая в себя многие технические и биологические  объекты.  Если  мы  не
поможем  вашему  другу,  он  никогда  не  выберется  из  системы,  утонет  в
наведенной ею ложной реальности.
   - А если мы освободим его?
   - Необходимо психическое  освобождение,  а  не  физическое.  И  вдали  от
саркофага он останется всего лишь его деталью, будет жить в призрачном мире,
созданном фантоматом.
   - Зачем же Громову понадобилось обманывать Соболева? Он сказал, что здесь
спрятано оружие, "Игла Пара-брахмы"...
   -   Контактируя   с   "блоком   решений",   Громов    станет    управлять
саркофагом-компьютером дистанционно, обходя блокировку иерархов, а  главное,
сможет включить ту самую "Иглу Парабрахмы", которая находится в другом МИРе.
Без саркофага "Иглу" включить невозможно.
   - Так вот оно в чем дело! Недаром я все время чувствовал какой-то подвох.
Ай да Громов, ай да Монарх! Уговорил, как салажат!
   И в этот момент они вышли в центральный, тронный,  зал  "муравейника",  в
центре которого сверкал,  как  друза  кристаллов,  саркофаг-трон  императора
формикоидов, с помощью которого сотни миллионов лет назад он управлял  своим
городом-государством.
   В отличие от Василия  Матвей  сразу  догадался,  что  у  Громова,  помимо
откровенно высказанных желаний, есть собственный расчет в том, чтобы  именно
он, Соболев, включил саркофаг. Но Матвей понадеялся на свои  силы  и  знание
предмета, рассчитывая,  в  свою  очередь,  подчинить  себе  технику  древних
муравьев или же вовремя выйти из игры. Что выйти без посторонней  помощи  не
удастся, он понял уже в первые мгновения своего "подключения".
   В зал с троном императора формика сапиенс они вошли всем отрядом:  Громов
и Матвей впереди, четверо его телохранителей во главе с  Шевченко  -  сзади.
Затем  охранники  рассредоточились  по  залу,  не  слишком  глазея  на   его
убранство, а Громов подвел Матвея к саркофагу,  напоминающему  асимметричный
сгусток кристаллов разной формы, образующий "трон" в  форме  пепельницы  под
шатром из светящихся оранжевых перепонок, растяжек, нитей и жгутов.
   - Тебе ничего не надо делать, - сказал Громов,  сдерживая  нетерпение.  -
Надо лишь стать в  центре  этой  "пепельницы"  и  ждать,  пока  саркофаг  не
проснется. Ты это почувствуешь. А потом волен решать, что с нами делать.  Но
прежде выслушай предложение. Помоги мне здесь, в реальности твоего мира, и я
помогу тебе там, в других мирах "розы реальностей", когда ты дойдешь до них.
Это говорит тебе не координатор "Чистилища", а Монарх! А теперь иди.
   Ощущая себя как во сне,  а  вернее,  как  на  сцене  во  время  репетиции
какой-то фантастической пьесы, Матвей на деревянных ногах взошел на  помост,
сооруженный из досок поверх сверхскользкого покрытия вокруг трона, вошел под
шатер и встал на дно  кристаллической  "пепельницы",  освещаемый  бестеневым
свечением шатра.
   Сколько он простоял так, в каком-то сомнамбулическом состоянии, вспомнить
впоследствии не удалось. А потом восприятие мира вокруг скачком изменилось.
   Краски стали ярче, и  количество  их  оттенков  достигло,  пожалуй,  двух
сотен, диапазон слуха расширился беспредельно: он стал слышать все  звуки  в
зале и за его пределами, даже на поверхности  земли,  в  том  числе  -  звук
движения атомов собственного тела! Горизонт видения резко  раздвинулся.  При
желании он мог бы разглядеть и камни на поверхности Луны!
   Изменилась и чувственная сфера Соболева. Он  теперь  ощущал  свет,  любые
электромагнитные колебания, полет элементарных частиц, танцы  полей  и  даже
дрожь вакуума - рождение и смерть виртуальных частиц!
   Затем на мозг обрушился океан информации.  Ибо,  полностью  открыв  себя,
Матвей обрел полноту понимания ситуации. Он ощутил все  человечество  сразу,
стал как бы продолжением мозга каждого человека в отдельности, вобрал в себя
все его боли, муки и радости, ожидание, мечты и скорбь. И  воспринимать  это
было странно, жутко и интересно, больно и мучительно сладко...
   Но вот ощущение  чужих  чувств  стало  отдаляться,  затухать,  наметилась
система  в  определении  очагов  наиболее  сильных   эмоций   и   устойчивых
переживаний. Пси-сфера человечества разбилась на массивы - эгрегоры,  многие
из которых "ворчанием сторожевой собаки" ответили на вторжение чужой воли.
   И вдруг произошел еще один  скачок  в  ощущении-восприятии  мира:  Матвея
словно вставили в гнездо,  как  лампу  в  телевизор,  как  предохранитель  в
электрическую схему, и он всем телом  почувствовал  удар  чужой,  инородной,
нечеловеческой воли, ломающий его собственную, заставляющий  признать  чужую
власть над своим сознанием.  "Стены"  этой  воли  сдавили  нервную  систему,
сверху на голову упала тысячетонная плита  чужого  приказа,  и  Матвей  стал
проваливаться в болото дурмана, в колодец  необычайных  ощущений  и  транса,
подобного наркотическому...
   Он изо всех сил рванулся из  этого  "болота",  освободился  на  несколько
мгновений от щупалец чужой воли и услышал раскатистый  шепот  -  так  Монарх
пытался внедриться в его сознание, в глубины его психики.
   - Не сопротивляйся напрасно, идущий! Поздно. С твоей  помощью  я  наконец
откорректирую эту запрещенную реальность так, как задумал. Все мы - иерархи,
мой брат, Аморф Лекс, и я  -  справедливо  полагаем,  что  необходимо  новое
Изменение, но только я реализую вариант, который даст шанс выжить роду  хомо
сапиенс. Как - это уже другой вопрос, ты и сам  будешь  участвовать  в  этом
процессе.
   Бог никогда не отменяет того, что он  однажды  решил,  если  даже  нам  и
кажется,  что  происходит  нечто  противоположное,  вспомнил  Матвей   слова
Хранителя  и  стал  сопротивляться  еще  яростней.  Но   древний   компьютер
формикоидов был сильнее воли одного человека. Если бы  Матвей  мог  выйти  в
ментал, он перешел бы  на  невовлеченное  созерцание  и  отстранился  бы  от
витально-ментального нападения, но блок иерархов  не  позволял  ему  сделать
этого. И вот, когда он готов  был  окончательно  утонуть  в  "болоте"  чужих
мыслей, образов и желаний, раствориться в  них  без  следа,  чья-то  твердая
горячая рука  выдернула  его  оттуда,  и  Матвей  ощутил  себя  всадником  в
рыцарских доспехах, сидящим на гигантском - величиной  с  гору!  -  коне.  В
следующее мгновение пришла догадка: "конем"  этим  был  эгрегор  Хранителей,
вливший в него свежие  силы,  а  "доспехами"  -  мысли-чувства  Посвященных:
Самандара, Парамонова и Ульяны Митиной.
   - Слушай внимательно! - проник в тело Матвея тонкий вибрирующий голос.  -
Прямое подключение твоего сознания к менталу  невозможно,  поэтому  придется
идти более сложным путем - через "И", мозг-волю твоего друга. Это опасно, но
он согласен. Кроме того, нам помогут иерархи - Горшин  и  Светлена,  хотя  и
ценой своей свободы.., если не жизни.
   - Если жизни - я не согласен!
   - Думай не о них и даже не о себе, думай о Мироздании. Громов - игрушка в
руках Монарха, а вся его возня - предлог для того, чтобы в нашей  реальности
появились  не  проекции  иерархов  и  других  многореальных  существ,  а  их
личности. Это - конец  реальности,  конец  Земле,  человечеству,  всем  нам.
Поэтому слушай и делай! Тарас и Светлена готовят  КЗ  -  короткое  замыкание
информационного поля на приемник в нашей реальности, в данном  случае  -  на
твой мозг. Разряд универсума минует ментал, и  ты  успеешь  освободиться  до
выхода на Землю перечисленных лиц. Продержись какое-то время.
   - Продержусь! - ответил Матвей, цепляясь  сознанием  за  образ  Кристины,
слившийся с образом Ульяны, и последние  секунды  до  обещанного  "короткого
замыкания" был почти счастлив...
   Четверо охранников  Громова  вместе  с  Шевченко  вскинули  автоматы,  но
стрелять не стали, застыв на месте, стиснутые волевым раппортом  Парамонова.
Зато среагировал Громов, сразу сообразив, кто  и  с  какой  целью  проник  в
"муравейник". Кроме автомата, он  был  вооружен  "глушаком",  "болевиком"  и
"дыроколом", словно собирался  воевать  с  целой  армией,  владел  мысленным
внушением и  меозом,  позволяющим  жить  ускоренно,  и  знал  приемы  э-боя.
Поединок с ним оказался тяжелейшим испытанием для всего отряда Балуева.
   Первым погиб Никушин, получив разряд "глушака",  а  затем  пять  пуль  из
"никона". Зато его смерть отвлекла Громова и позволила  Самандару  в  облике
призрака преодолеть полсотни метров и обрушиться на противника. Василий тоже
было рванулся туда же, но был остановлен Парамоновым.
   - У нас другая задача, ганфайтер. С вашей помощью мы свяжемся с Соболевым
и поможем ему выйти из  системы  саркофага.  Но  это  опасно  для  здоровья,
предупреждаю.
   - Давайте разделаемся с этим воякой...
   - Будет поздно. Стойте и слушайте.
   И Василий вынужден  был  стоять  и  в  бессилии  наблюдать  за  поединком
Посвященного и авеши Монарха. Поединок этот закончился гибелью обоих: Громов
разрядил в Вахида  Тожиевича  все  оружие,  которое  имел,  в  том  числе  и
"невидимое копье", но Самандар достал его в последние мгновения своей  жизни
жестоким усиро куби симэ и держал  до  тех  пор,  пока  Громов  не  перестал
двигаться. Оба  упали.  Именно  в  этот  момент  открылся  канал  "короткого
замыкания", созданный Горшиным и  Светленой,  и  Василий  бесконечно  долгое
мгновение стал видеть, слышать и понимать все, что  чувствовали  и  понимали
остальные.
   Затем сознание Балуева померкло, а когда он  пришел  в  себя,  то  увидел
склонившуюся над ним Ульяну. Потряс головой, прошептал:
   - Я уже на том или еще на этом свете?
   - На этом, на этом, - ответила Ульяна, протягивая руку, по ее щеке ползла
слеза. - Как вы себя чувствуете?
   - Спереди плохо, сзади  еще  хуже.  Точно  я  сижу  в  холодной  луже,  -
процитировал Козьму Пруткова Василий.
   - Вставайте, нас ждут.
   Василий кое-как поднялся, с удовольствием опираясь на нежную, но  сильную
руку  девушки,  и  увидел  стоящих  возле  тела  Самандара  Матвея  и  Ивана
Терентьевича. Сразу  вспомнился  бой,  тело  заныло,  запульсировало  болью,
словно и оно получило несколько пуль и копье "дырокола".
   - О черт! Он.., мертв?
   Ульяна кивнула, украдкой вытирая слезу, сползшую по щеке.
   - Но ведь он и раньше.., в него стреляли.., и ничего.
   - Луч "дырокола" разрезал его пополам...
   Василий беззвучно выговорил ругательство, не решаясь  подойти  к  Матвею,
кивнул ему.
   - Получилось?
   - Скорее да, чем нет. Соболев остался частью системы саркофага, но  может
действовать самостоятельно.
   - Что это значит?
   - Только то, что он, как всегда, избрал свой путь.
   - Какой же?
   - Скоро узнаем. Но все мы сейчас едем к даче Ельшина, где разворачивается
еще одна драма. Не боитесь? Ведь риск - сто процентов!
   - Я привык, - криво усмехнулся Василий. - С вами - хоть в преисподнюю!
   Ульяна кивнула, разглядывая лицо Балуева огромными  влажными  глазами,  и
ему на мгновение стало  трудно  дышать  от  нахлынувшей  нежности,  тоски  и
тревоги.

СУДНЫЙ ДЕНЬ

   Пройти  к  МИРу  под  дачей  Ельшина  можно  было  только  через  туннель
секретного метро, и Матвей не колеблясь выбрал этот путь, хотя и знал, какие
трудности предстоит преодолеть.
   Благодаря прорыву метасознания Горшина  и  Светлены  в  реальность  Земли
образовался специфичный внечувственный мостик, соединяющий Матвея с  третьим
уровнем энергоинформационного континуума - универсумом, и  теперь  он  снова
мог  переходить  в  состояние  меоза-самадхи,  позволяющее   ему   оценивать
обстановку   вокруг   до   мельчайших   подробностей.   Подключенное    поле
взаимодействий  саркофага  Инсектов  не   мешало   мыслить,   анализировать,
чувствовать и принимать решения и ощущалось гигантским  горбом,  висящим  на
спине, питающимся его мыслями и эмоциями. Но страха не  было,  Матвей  знал,
что в любой момент может сбросить с  себя  "горб"  чужой  воли,  потому  что
эгрегор  Хранителей  продолжал  поддерживать  его,  служить  психофизической
опорой, своеобразным "конем".
   Подъехав к заброшенному угольному складу, откуда начинался спуск к  ветке
секретного метро, они первым делом обезоружили команду Лобанова,  стерегущую
вход. Боя не было, Парамонов и Матвей  мысленным  усилием  просто  приказали
шестерке боевиков сойтись во дворе и бросить оружие.
   Точно так же они обезоружили еще четверых боевиков уже  в  самом  туннеле
метро, заодно выяснив у них, что маршал "СС" и бывший генерал ФСК  Ельшин  в
сопровождении восьми охранников проследовал здесь всего час назад.
   - До бункера Ельшина около десяти километров, - сказал Матвей,  оглядывая
отряд - Парамонова, Ульяну и Василия. -  Транспорта  нет,  придется  бежать,
времени в обрез.
   - Неужели нельзя сделать себе колеса? - проворчал Василий. - Или  крылья.
Какие вы Посвященные, если не можете даже летать?
   - Способы передвижения в пространстве усилием мысли -  следующая  ступень
Посвящения, - серьезно сказал Иван Терентьевич. - Этим  в  нашей  реальности
владеют немногие люди Внутреннего Круга.
   - Он пошутил, - сказал Матвей, повернулся и побежал, постепенно наращивая
скорость. Ульяна догнала его и пристроилась рядом. Парамонов бежал следом, а
замыкал  группу  Василий,  которому  пришлось   тяжелее   всех.   Энергетика
человеческого тела,  даже  самого  тренированного,  не  позволяла  развивать
скорость больше сорока километров в час, и поэтому к бункеру Ельшина Василий
прибыл почти бездыханным, но отстав от остальных всего на пять минут.
   Бункер с электропоездом охранялся еще тремя дюжими молодцами, которые все
же успели открыть огонь  по  ворвавшемуся  отряду  неизвестных.  Двоих  взял
приказом "спать" Парамонов, третьего - Матвей, внушив ему,  что  он  окружен
целым взводом спецназа.
   И в это время все одновременно почувствовали мягкий  толчок  в  голову  -
словно пошатнулся весь скальный массив под землей, - и в  воздухе  прозвучал
тихий хрупкий звон лопнувшего бокала.
   Матвей и Парамонов посмотрели друг на друга, понимая, что Ельшину удалось
наконец вызвать Монарха.
   - Вниз, к Храму арахнидов! - бросил Матвей. Оглянулся на Ульяну. - А  вам
с Василием придется остаться здесь и попытаться задержать Ельшина, когда  он
выйдет  из  своего  компьютерного  бункера.  Только  не  лезьте  на   рожон,
достаточно создать видимость сопротивления. Возьмите  автоматы  и  поливайте
дверь свинцом издали.
   Ульяна хотела было возразить, сказать, что они способны на  большее,  но,
глянув на Матвея,  отступила.  Такого  неумолимого,  невероятно  спокойного,
полного силы и знания взгляда, каким посмотрел на нее Матвей, она еще у него
не видела! Подтолкнула Василия, как и она, почувствовавшего власть друга,  к
электропоезду, проводила Матвея  к  спуску  в  подземную  полость  с  Храмом
Инсектов. Соболев, не оглядываясь, скрылся  в  проломе,  и  Ульяна  украдкой
перекрестила его спину, мысленно произнося заклинание:
   - Спаси его и помилуй!..
   Ельшин не заставил долго ждать себя. Медленно открылась толстая  стальная
дверь, ведущая от лифта, и оттуда вышел закованный  в  латы  монстр!  Таково
было первое впечатление Василия. Затем он понял, что монстр  с  единственным
горизонтальным глазом-щелью - внушенный образ, и открыл огонь  из  "никона",
целясь прямо в глаз.
   Ощущение-видение разбилось на два изображения происходящего. В одном пули
отскакивали от  серебряных  лат  одного  монстра,  смахивающего  на  льва  и
насекомого одновременно. В другом Ельшин, сосредоточенный на  своих  мыслях,
просто отбивался от пуль рукой.
   Не подействовал на него и "болевик". Лишь  когда  Василий  нажал  гашетку
"дырокола", Ельшин-Монарх наконец обратил на него внимание и нанес  ответный
удар, превративший "сигару" электропоезда в смятый лист бумаги. Если  бы  не
вмешательство Ульяны в момент нанесения удара, которая вступила в схватку на
психофизическом уровне, Василия не спасла бы и его реакция.
   Когда он выбрался из-под корпуса поезда на  карниз  перрона,  Ельшин  уже
скрылся в проломе, направляясь к туннелю, ведущему в МИР  арахнидов.  Почему
Монарх вышел один, без Лобанова, объяснялось  просто:  маршал  "СС"  был  не
нужен авеше Монарха, и он превратил Олега Кареновича, жаждавшего  абсолютной
власти, в "чертополох", растениевидный конгломерат. Но Василий этого не знал
и потерял несколько минут,  поджидая  босса  Сверхсистемы.  Потом  плюнул  и
принялся искать Ульяну, которая,  оказывается,  находилась  совсем  рядом  -
лежала навзничь у пролома с открытыми глазами, прижав руки к горлу, и ничего
не видела. Василий с  трудом,  словно  расталкивая  воду,  подбежал  к  ней,
наклонился, проверяя пульс, и услышал ее почти беззвучный шепот:
   - Он.., остановил.., сердце.., я.., справлюсь.., помоги... Матвею...
   Василий скрипнул зубами, раздираясь между желанием остаться и мчаться  на
помощь, поцеловал Ульяну в  губы  и  тяжело  побрел  по  коридору  вслед  за
Ельшиным, все убыстряя шаги. Через несколько секунд он уже бежал...
   Матвея и Ивана Терентьевича перехватили на верхней галерее,  опоясывающей
купол пещеры  с  МИРом  арахнидов  и  скульптурой  Инсекто-Сфинкса,  боевики
Лобанова и киллеры из группы поддержки, которые  были  оставлены  в  туннеле
метро, не сдержали любопытства и проникли в подземелье. Всего  их  набралось
на галерее человек десять, и Матвею пришлось пробиваться к спуску в условиях
многовариантной атаки, используя все свои навыки ганфайтера и знание приемов
э-боя. Киллеры московского киллер-клуба драться в основном  не  умели,  зато
отлично владели всеми видами холодного  и  огнестрельного  оружия.  Поэтому,
когда они начали стрельбу, Матвей ответил  адекватно,  мгновенно  определяя,
кто перед ним, по свечению ауры и одному  ему  известным  другим  ощущениям.
Парамонов шел следом и "работал"  с  нападающими  в  пси-контакте,  создавая
иллюзионные картины,  сбивающие  прицел,  отвл