именует себя "Чистилищем".
   - Ну, назови "Ад" или "Тайфун".
   - Уже было.
   - Сам предложи.
   - "Анальгин".
   Юрген невольно рассмеялся, разглядывая серьезное лицо Кийка.
   - Почему "Анальгин"?
   - У тех, кого мы будем ловить, после захвата голова болеть уже  не  будет
никогда.
   - Резонно. Паша, я привез тебе первое задание. Съезди скоренько в  Рязань
и выясни, кто напал на моего давнего дружка Боксера, то  есть  Маракуца.  Он
говорит - это были парни из "Чистилища". Чего им там делать, ума не приложу!
Разберись, найди и, если можешь, привези этих "чистильщиков"  сюда.  Генерал
дает добро. Это будет твоей боевой проверкой.  Возьми  необходимых  людей  и
вооружись "глушаком".
   - Зачем? Мы и так их возьмем.
   - Не гоношись, охотник, у Маракуца побывали спецы очень высокого  класса,
недооценивать их нельзя.
   Кийк вдруг взмахнул рукой, и нож, вылетевший у него из рукава,  буквально
вонзился  в  ручку  лопаты  шагах  в   двадцати   от   него,   висевшей   на
противопожарном щите.
   - Пошли ко мне, дашь вводную, - бросил капитан через  плечо,  направляясь
за ножом.
   Полковник, оценив бросок, промолчал.

ПИРАМИДЫ И ЗАСАДА

   Мгла рассеялась,  и  он  оказался  висящим  в  воздухе  над  колоссальной
всхолмленной пустыней Древнего Египта.
   - Хет-ка-Птах, - прилетел с ветром мелодичный женский  голос.  -  Или  Та
Кемт.  Хотя  известны  и  более  древние  названия  этой  страны,  например,
Скрийт-кра.
   Слева под солнцем близ Дашура, или Хай-Санофре, как назвали город древние
египтяне, высились вторая и  третья  пирамиды  Снофру,  воздвигнутые  рабами
фараона - если следовать официальной исторической версии - более двух  тысяч
шестисот лет до нашей эры: одна - "ломаная", составленная из двух пирамид  с
разными наклонами граней, вторая - правильная, классическая. Обе возносились
на высоту  более  ста  метров,  лучи  солнца  высекали  в  них,  высвечивая,
кварцево-слюдяные искры. Первая, ступенчатая, пирамида Снофру  располагалась
чуть дальше, вблизи Медума, в древности - Тат-Санофре.
   Севернее попирали пустыню пирамиды фараонов четвертой  династии:  Хеопса,
или Хуфу, Хефрена и Микерина - так называемая группа Гизы,  которую  охранял
Великий Хармакути - загадочный Сфинкс. Перед Сфинксом стояло очень  странное
сложное  сооружение,   напоминающее   сделанный   из   снега   или   фарфора
симметричный, геометрически точный термитник и одновременно паука.
   - Памятник культуры Арахнидов, - раздался над ухом тихий  женский  голос,
но Матвей, завороженный всем увиденным, не ответил.
   От Дашура до Фаюма высились  пирамиды  царей  двенадцатой  династии,  так
называемого Среднего царства, фараонов Ментухатепа, Аменемхетов  -  первого,
второго и третьего, Сенусертов; но эти сооружения были лишь копиями  Великих
пирамид Древнего царства. Если высота  пирамиды  Хеопса-Хуфу  достигала  ста
сорока семи метров, а одна ее сторона тянулась в длину на  двести  тридцать,
то Ментухапета в Дейр-эль-Бахари достигала всего  лишь  шестидесяти  метров,
как и первая из древнейших - шестиступенчатая пирамида Джосера.
   Промелькнула ленивая мысль: пирамида считалась  "вечным  горизонтом",  за
который "зашел" фараон...
   Матвей  перевел  взгляд  на  Сфинкса  и  застыл,  созерцая  это  чудо   -
скульптуру, статую бога Хора, - по мнению ученых-историков,  олицетворяющего
восходящее солнце.
   - Это не так, - снова прошелестел голос невидимой собеседницы.
   И оцепенение схлынуло. Матвей вдруг осознал, что видит неповрежденного <У
Сфинкса, сохранившегося до наших времен, повреждено лицо и  с  головы  сбита
повязка.> Сфинкса! Но главное - он обнаружил, на что  смотрит  Сфинкс  -  на
храм, подобный тому, что показал ему когда-то Тарас Горшин.  Храм  Инсектов!
Памятник культуры Арахнидов, то есть разумных пауков!
   - Значит, прав был Успенский?
   - В очень большой степени. Древние египтяне не  построили  пирамиды,  они
нашли их,  полузасыпанные  песком,  и  приспособили  для  своих  религиозных
обрядов - все эти усыпальницы, мавзолеи  и  гробницы.  Да  и  окончательную,
привычную  для  нас  форму  пирамиды  приобрели  позже  -   фараоны   просто
достраивали их. На самом деле изначально выглядели они совсем не так.
   На  мгновение  массивные  сооружения  пирамид   стали   вдруг   стеклянно
прозрачными,  и  в  их  глубинах   проступили   очертания   иных   контуров,
таинственных, сложных, необычных, чуждых человеческому глазу. И тут же снова
стали непроницаемо плотными: вернулось ошушение монолита.
   - Прапирамиды строила цивилизация,  которая  гораздо  старше  вдшилизаций
Шумера, Ассирии, Вавилона, городов-государств Малой  Азии:  Каркемши,  Урму,
Хамшу,  Хахха,  иранских  Аван,  Аншан,  Кимаш,  древнее  Урарту  ,  натуфийской  культуры  в  Палестине,  капсийской  в
Тунисе, культур лупембе и читоле в Конго, смитфилд в Южной  Африке,  древнее
индийской и даже китайской <С конца позднего неолита,  20  -  30  тысяч  лет
назад.> цивилизаций.
   - Кто же строил Сфинкса?
   - Первые. То есть Первые Люди на Земле, конечно. Еще не совсем  люди,  но
уже и не насекомые. Таких  изваяний  было  воздвигнуто  всего  три,  но  два
разрушены во времена Темного  Вмешательства,  третий,  как  видишь,  уцелел.
Сфинксов строили мои предки. - В  голосе  невидимой  собеседницы  прозвучала
грусть.
   - Почему у него такая форма.., фигура?
   - Потому что так выглядели скульпторы.
   До  Матвея  не  сразу  дошел  смысл  сказанного,  а   когда   дошел,   он
почувствовал, что падает. Мир Египта снова скрылся в дымке желтой  пыли  или
тумана...
   - Помни... - запечатлелся в памяти тихий шепот.
   Проснувшись,  Матвей   привычно   оценил   свое   положение   и   степень
предполагаемой опасности, но ничего подозрительного не почувствовал и открыл
глаза.
   Солнце еще не встало, день обещал быть если и не солнечным, то хотя бы не
дождливым.
   Бросив взгляд  на  стопку  книг  на  столике  у  кровати,  среди  которых
красовалось роскошное  издание  книги  "Тайны  египетских  пирамид",  Матвей
пробормотал:  "Дочитался  до  зеленых  чертиков..,  то  бишь  до   шизоидных
"древнеегипетских" снов..."
   Однако совершенно точно знал, что  именно  в  снах  он  познает  Истинное
Положение Вещей в этом мире.
   Полоскание, разминка, тренинг суплеса, душ, завтрак...
   Обязательное "доброе утро" Кристине, помноженное на поцелуй...
   Заезд в больницу к выздоравливающему Стасу...
   Воспоминания деталей последнего сна... Неужели таинственный гид -  скорее
всего все та же спутница инфарха - нашла способ  передачи  знаний  напрямую,
минуя подсознание? Спасибо ей за все, в особенности за вести об ином порядке
мира, о цивилизациях, обустраивающих  Землю  задолго  до  появления  на  ней
человека,  о  первых  человеческих  культурах,  воздвигших  такие  памятники
старины, как Сфинкс... Спасибо!
   В девять утра Матвей вошел в здание фирмы. На посту у  входной  двери  на
второй этаж его встретил Кирсан Алимбаев, здоровенный  детина,  про  которых
говорят:  амбал.  Этого  охранника,  отличавшегося   строптивым   нравом   и
высокомерным отношением к  товарищам,  Матвей  не  любил,  но  Алимбаев  был
ставленником Шаровского и его телохранителем, поэтому приходилось терпеть.
   - Что случилось? - поинтересовался Матвей,  заметив  на  скуле  охранника
красную припухлость - Зуб болит?
   - Зуб. - Алимбаев оскалился. - Куд„ма психует. Ну ничего,  я  с  ним  еще
разберусь.
   Матвей  молча  направился  в  дежурку,  где  возле   телемонитора   сидел
нахохлившийся Куд„ма и слушал напарника Сашу Преснякова
   - Ты что, "озверин" принял? - осведомился Матвей, присаживаясь  рядом.  -
Что тут у вас произошло?
   Куд„ма отвернулся, а Саша с виноватым видом, страдая за товарища, коротко
пояснил:
   - Алимбай заходил... Мы тут об Игоре говорили, брате Паши... Ну, помните,
у него дочку похитили?
   - Ну?
   - Вернулась.., убежала от похитителей...
   Куд„ма вдруг встал и вышел из комнаты. Матвей и Саша переглянулись.
   - Изнасиловали ее...
   Матвей глубоко вздохнул и медленно выдавил воздух сквозь стиснутые зубы.
   - Нашли - кто?
   - Кто - известно, банда Шестопала, только милиция вся повязана,  кормится
у них... Ничего они не найдут.
   - Ясно. За что Алимбаев схлопотал по морде?
   - Пошутил насчет девочки, скотина.., что, мол, она давно  уже,  наверное,
не девочка...
   - Ясно. Об инциденте начальство не знает?
   - Вряд ли. Во всяком случае нам нет смысла выносить сор из избы.
   - Вот тут ты прав, разберемся сами.
   В кабинете шефа Матвея ждал сюрприз.
   - Срочно уезжаем в Москву. - Афонин перебирал  какие-то  бумаги,  кое-что
складывал в папку. -  Кого  порекомендуешь  взять  в  сопровождающие,  кроме
Алимбаева?
   - Как раз его-то я бы и не взял.
   - Аркадий Самсонович тебя не поймет, это его телохранитель.
   - Он тоже едет? Тогда поеду и я, если вы ненадолго.
   - Туда и обратно. - Президент "Рюрика"  сложил  документы  в  "дипломат",
обнял Соболева за плечи и повел к выходу. -  Не  обращай  на  них  внимания,
терпи. Шаровский - классный специалист, я без него как  без  рук,  а  так  -
давно бы уволил.
   В приемной их уже ждал главный бухгалтер с таким же "дипломатом",  хмурый
Алимбаев и Баблумян, шутивший с Людочкой. Он не скрывал, что неравнодушен  к
ней.
   - Не мало защитников берете? - спросил он и  подмигнул  Матвею.  -  Я  бы
посоветовал взять еще пару ребят.
   - Хватит, мы не собираемся ни с кем воевать.
   - Тогда хоть вооружитесь посерьезней,  сейчас  кругом  стреляют.  Не  дал
воровать - стреляют, не дал  хамить  -  стреляют,  да  даже  просто  обогнал
иномарку - опять стреляют!
   Подняв бровь, Афонин в сомнении замолчал.
   - Хватит пистолетов, - негромко сказал Матвей:  у  него,  как  и  у  всех
охранников фирмы, было разрешение на ношение оружия.
   - Тогда возьмите хотя бы еще "КС", - никак не мог  успокоиться  Баблумян,
проявляя несвойственную ему заботу.
   Подумав, Афонин кивнул. Матвею пришлось возвращаться в дежурку и брать из
сейфа помповое ружье "КС-23", которое могло, кроме патронов калибра двадцать
три миллиметра, стрелять контейнером "черемухи", а также пластиковыми пулями
"стрела-3", резиновыми шариками "волна-Р" и зарядом  картечи.  У  Алимбаева,
насколько помнил Матвей, был швейцарский "ЗИГ-зауэр", сам же  Соболев  носил
армейский  "ПМ-М"  под  девятимиллиметровую  пулю   с   магазином   емкостью
двенадцать патронов. Конечно, он мог бы достать себе личное оружие  и  более
экзотического вида, но не считал нужным делать это,  так  как  не  собирался
применять его.
   Афонин сел  в  свой  синий  шестиместный  "шевроле"  рядом  с  водителем.
Шаровский,  Алимбаев  и  Матвей  устроились  сзади.  Матвей  поймал  темный,
рыскающий взгляд охранника, и  ему  сразу  перестала  нравиться  предстоящая
поездка.  Что-то  в  ней  было   тревожное,   поспешное,   неподготовленное,
суматошное. С бухты-барахты такие поездки не делаются, их надо обдумывать  и
готовить  заранее,  даже  если  кто-то  из  директоров  Союза   банкиров   и
предпринимателей и  приказал  президенту  "Рюрика"  явиться  немедленно  "на
ковер".
   Пока  выезжали  за  город,  в  основном  молчали,  изредка  перекидываясь
репликами, а за Луховицами разговорился Шаровский, пересказав  вычитанную  в
газетах  историю   о   преступной   группировке   в   Воронеже,   шерстившей
коммерсантов. Банда занималась тем, что насильно заставляла предпринимателей
передавать ей недвижимое имущество, отстегивать немалые суммы  за  "охрану",
получать по подложным документам кредиты в банках и отдавать ей.  Пытавшихся
сопротивляться бандиты подвергали пыткам в "подпольных  тюрьмах",  накачивая
наркотиками  и  алкоголем,  пилили  ножовками,  дробили  молотками   пальцы,
отрезали уши, выбивали зубы, сажали  на  раскаленную  электрическую  плитку,
погружали с головой в экскременты...
   - Работали не хуже гестапо, - усмехнулся Афонин. -  Ты  к  чему  это  все
рассказываешь, Аркадий Самсонович?
   - Так, вспомнилось, - пожал плечами Шаровский.
   - А чем закончилось дело? - не удержался от вопроса водитель средних лет,
всегда серьезный, обстоятельный, исполнительный, ас своего рода.
   - Похватали их, конечно, всех, да изъяли там всего-то сумму  в  несколько
тысяч долларов.
   - Негусто. Деньги, небось, успели  перевести  в  банки  за  границу.  Да,
наглеют преступники. Вчера мой свояк стал  свидетелем  драки.  Пошли  они  с
женой в ресторан "Золотой Плес" по  случаю  дня  рождения  приятеля,  а  там
гуляла "крутая" компания. Напились, стали приставать ко всем, милиция начала
их урезонивать, так они отметелили двух милиционеров да еще и  погнались  за
ними на своих иномарках, стреляя в воздух. Ведут себя, гады сопливые, как  в
оккупированном городе!
   - А ты что скажешь, Соболев? - спросил Шаровский.
   - Остановите машину, - сказал  вдруг  Матвей,  увидев  тревожную  вспышку
сторожевой сигнальной системы, и понял наконец, что ему с самого  начала  не
нравилось во всей этой истории с поездкой.
   - Зачем? - оглянулся Сергей Сергеевич.
   - Остановите, пересядем.
   Шофер остановил "шевроле". Матвей вылез из кабины, оглядел ближайший лес,
подступающий к дороге, проносившиеся по шоссе автомобили, и жестоким усилием
воли - до укола сильнейшей головной боли, иначе пока не получалось, -  вошел
в  состояние  турийи,  или  меоза,  как  говорил  Иван  Парамонов,  то  есть
ментального озарения.
   На бесконечно долгое мгновение между двумя  ударами  сердца  Матвей  стал
частью природы: деревом, травой, дорогой,  зверями  и  птицами,  живущими  в
лесу,  сложной  системой  перекрещивающихся  биополей,  молекулами  воздуха,
облаками и солнечным светом. С  пронзительной  ясностью  проступил  во  всем
огромном событийном  пространстве  меоза  объемный  рисунок  пси-структур  -
человеческих  аур  и  эгрегоров,  природных  сообществ,   массивных   земных
платформ.
   Читать мысли людей, попавших в  зону  меоза,  Матвей  не  мог,  но  видел
взаимодействие их полей  и  интеллектов,  эмоций  и  чувств,  переживаний  и
стремлений. Злые агрессивные связи окрашивались  в  багровые,  фиолетовые  и
черные цвета, и таких зон в пределах видимости - вплоть  до  Москвы  -  было
очень много. И, прежде чем выйти из турийи. Матвей успел проследить багровые
линии связи Алимбаева и Шаровского.
   Впереди  их  ждала  засада,  и  оба  были  связаны  с  ней:  Алимбаев   -
непосредственно, Аркадий Самсонович - через кружевную  сеть  других  связей,
зависимостей и знакомств.
   - Что с тобой? - спросил Афонин, успевший дойти до леса и вернуться.
   - Я сяду впереди, - решил Матвей, понимая, что ему не  поверят,  если  он
начнет рассказывать о своем "прозрении". Теперь надо было ловить Алимбаева с
поличным и пресечь задержание в самый неожиданный момент. К тому  же  засада
насчитывала всего пять человек на двух машинах, "договориться" с ними  можно
и в одиночку.
   Алимбаеву и Шаровскому было весьма кстати, что  вперед  садится  Соболев,
поэтому они промолчали. Афонин же пересел, сомневаясь, но  так  как  доверял
своему начальнику охраны, то и возражать не стал.
   - А как отреагировало начальство ОМОНа? - спросил  Матвей,  когда  машина
тронулась. - На то, что мы выдворили их отделение?
   -  Ты  нажил  себе  серьезных  врагов,  -  пробурчал  Шаровский.  -   Тот
майор-омоновец таких ударов не прощает. До сих пор не пойму,  как  тебе  это
удалось.
   - Коммандос,  -  в  тон  ему  проворчал  Алимбаев,  и  было  непонятно  -
одобрительно ли, осуждающе или презрительно.
   - А в общем-то все тихо, - подытожил Сергей Сергеевич.  -  Они  не  имели
права на обыск, изъятие документов  и  задержание  сотрудников  без  санкции
прокурора.
   - Значит, нас кто-то подставил?
   Афонин промолчал.
   "Шевроле" перестроился в левый ряд, увеличил скорость.
   И тут Матвей увидел засаду - черный "паккард" с мощным мотором и "крутым"
номером: М-020-ММ, российским флагом вместо  буквенного  обозначения  района
приписки. Такие номера могли позволить себе иметь разве что депутаты Думы да
мэры городов, однако пользовались ими все,  кто  мог  купить  номер  в  ГАИ.
"Паккард" тронулся с места, едва "шевроле" фирмы проехал мимо, и пристроился
сзади в сотне метров.
   Вторую машину засады Матвей обнаружил за поворотом к  Коломне,  не  более
чем в километре от них, стоящей на обочине носом к дороге.
   - Увеличь скорость! - приказал Матвей водителю.
   - Отставить! - тут же отреагировал Алимбаев. - Останавливай!
   И Матвей почувствовал, как тут же ему в шею уткнулся ствол пистолета.
   - Не двигаться! - Второй пистолет Алимбаев  направил  в  бок  Афонину.  -
Тормози, Сан Саныч. И не надо дергаться, Соболев! Я с удовольствием сделаю в
тебе дырку, не поможет даже твое хваленое карате.
   - Ошибаешься, - хладнокровно проговорил Матвей. -  Ты  забыл  снять  свою
"пушку" с предохранителя.
   Алимбаев перевел взгляд на пистолет, отодвинув его  от  шеи  Соболева,  и
этого  мгновения  хватило,  чтобы  Матвей,  извернувшись  самым   немыслимым
образом, нанес удар из арсенала приемов  "импоссибл",  называемом  в  русбое
"мотыгой".
   Алимбаев  обмяк,  выпустив  пистолеты.  Как  оказалось,   один   из   них
действительно стоял на предохранителе, именно тот, который был  направлен  в
бок президенту "Рюрика".
   - Тормозить? - Водитель взглянул на Матвея.
   - Газу!
   - Черт! Что происходит?! - опомнился Афонин, только  теперь  обретая  дар
речи.
   - Нас поджидали, - отрывисто бросил Матвей, оглянулся. - Одна машина идет
сзади, другая - впереди, белый "сааб". Заберите  у  него  пистолеты,  Сергей
Сергеевич.
   - Остановите, - сдавленным голосом просил  Шаровский.  -  Они  же  начнут
стрелять!
   - Откуда вы знаете? - Матвей в упор глянул  на  главного  бухгалтера,  но
выяснять отношения не стал: это было не его дело. - Сан Саныч,  разворачивай
назад и - ходу!
   Водитель тут же сделал лихой разворот на скорости сто километров в час, и
машина помчалась обратно в Рязань.
   - Кто-то  вас  сильно  не  любит,  Сергей  Сергеевич,  -  сказал  Матвей,
убедившись в  том,  что  черный  "паккард"  отстал.  -  Этот  парень  куплен
конкурентами, кто бы они ни были. Возможно, это  те  большие  люди,  которые
дали заказ ОМОНу "пощупать" фирму и которым в свое время вы не стали платить
дань. Но я не думаю, что Алимбаев расскажет, на кого он работает.
   - А вы уверены, что это не розыгрыш? - обрел свою всегдашнюю  уверенность
язвительный Шаровский. - Не фантазии нашего  уважаемого  начальника  охраны?
Где его машины "засады"? Где сама "засада"? И почему здесь командует он?
   - Помолчите, Аркадий Самсонович, -  поморщился  Афонин.  Анализировать  и
сопоставлять факты он умел,  иначе  не  стал  бы  президентом  преуспевающей
фирмы.
   Алимбаев пришел в себя лишь тогда, когда машина припарковалась  у  здания
"Рюрик-банка".
   - Позвольте, я поговорю с ним, - сказал Матвей.
   - Мы сами поговорим, - поспешно  ответил  Шаровский.  -  Но  если  он  не
виноват...
   - "Верь не своим глазам, верь моей совести", - фыркнул водитель,  который
тоже понял маневры группы засады. - Эта тварь хотела всех нас...
   - Позовите если что, я буду у себя. - Не обращая внимания на  Шаровского,
Матвей ушел к своим подчиненным в дежурку.
   Афонин вызвал его в конце рабочего дня.
   В кабинете президента фирмы никого не было.
   - Садись, - кивнул Сергей Сергеевич на стул, помял усталое лицо ладонями.
- Темное это дело, Матвей.
   - В нем замешан Шаровский.
   - И я это понимаю, но доказать не могу. И уволить его  не  могу,  у  него
пятнадцать процентов акций фирмы!
   - И покровитель он сильный...
   Афонин взглянул на Соболева, прищурясь.
   - Не вмешивайся в мои личные дела, Соболев. Ты действительно  нажил  себе
врагов, но не стоит из-за меня подставлять шею под топор. Кстати, как это ты
умудрился достать Алимбаева?
   - Да, кстати, а где он?
   - Я его уволил. Доказать