ак ли?
   Они скрестили взгляды и несколько мгновений обменивались психофизическими
ударами, пытаясь  прощупать  оборону  друг  друга,  потом  осторожный  Рыков
отступил.
   - Я не хотел угрожать вам,  Тарас  Витальевич,  но  в  конце  концов  вам
необходимо будет определиться, с  кем  вы.  От  этого  будет  зависеть  ваша
судьба, а возможно, и судьба реальности.
   - Я рискну пойти своим путем, - равнодушно ответил Тарас.
   - Карма риска - не лучшая дорога во Внутренний Круг. А вы ведь хотели  бы
вернуться, не правда ли? Тарас встал.
   - Прошу извинить, но мне надо идти.
   Рыков не ответил, продолжая изучать лицо Горшина, обманчиво тихий, серый,
слабый, как мышка. Голос его догнал Тараса уже у порога:
   - Вы, случайно, не знакомы с человеком по имени Матвей Соболев?
   - Не знаком, - небрежно ответил Тарас с некоторой заминкой, и эта заминка
не ускользнула от внимания кардинала Союза Девяти Неизвестных.
   В кафе "Лакомка" на Страстном бульваре Рыков появился в начале девятого в
сопровождении своего  мейдера  охраны.  "В  свет"  он  выходил  редко,  имея
возможность оттянуться или приятно  отдохнуть  в  менее  доступных  простому
смертному заведениях типа хелсклаба "У  Шварценеггера".  Но  сегодня  Герман
Довлатович  наконец-то  вычислил  траекторию  движения  Матвея  Соболева,  о
котором говорил Бабуу-Сэнгэ на последнем совещании кардиналов Союза  Девяти,
и решил войти с ним в прямой контакт. Лучшее же место  для  встречи,  нежели
кафе, найти было трудно, тем более что Соболев появился там  не  один,  а  с
девушкой, что заведомо ограничивало его маневр.
   Герман Довлатович занял двухместный столик недалеко от  буфетной  стойки,
заказал мусс, кофе, ореховое желе и круассаны и стал наблюдать  за  парой  в
углу зала, не обращавшей никакого внимания ни на кого.
   Девушка, безусловно, красива, хотя одета была достаточно просто, в  узкое
серое платье с блестками, с большим вырезом на спине. А  вот  ее  друг  явно
носил одежду от Бриони. На нем был светло-бежевый костюм: однобортный пиджак
с высокой застежкой, рукав чуть-чуть, на  полтора  сантиметра,  приоткрывает
манжеты кремовой рубашки, брюки прямые, классических линий, - и великолепный
сизый  галстук  с  жемчужным  отливом  и  рисунком,  напоминающим  китайский
иероглиф "тайцзи".
   Сам Рыков предпочитал галстуки с картинами эпохи Возрождения, но  толк  в
них понимал и оценил вкус парня по достоинству. Оценил он и  туалетную  воду
("Аква ди гио" фирмы "Армани"), которой пользовался  Соболев;  расстояние  в
полтора десятка метров, множество посетителей и  запахи  кафе  нисколько  не
мешали Герману Довлатовичу видеть, слышать  и  обонять  то,  что  он  хотел.
Правда, в данном случае он почему-то не мог расслышать ни  одного  слова  из
разговора интересующей его пары, и это говорило уже о возможностях того,  за
кем наблюдал Посвященный.
   Один раз Герману Довлатовичу даже показалось, что Соболев ему  подмигнул,
но сидел он в этот момент  спиной  к  Рыкову,  и  он  решил,  что  принимает
нежелаемое за действительное.
   Кафе постепенно заполнялось, пока не  образовалась  очередь  к  столикам,
однако к Герману  Довлатовичу  никто  не  подсаживался  -  он  контролировал
обстановку, отводя  глаза  жаждущих  вкусить  мороженого.  К  сожалению,  он
отвлекся, и в тот  же  момент  к  столику  подоили  крутые  молодые  люди  с
равнодушными взглядами повелителей жизни.
   - Подвинься, - сказал один из них, подзывая официанта щелчком пальцев.  -
И вообще, засиделся ты тут, старичок, шел бы домой, а?
   Рыков досадливо поморщился, ощущая дискомфорт на уровне  психофизического
воздействия: Соболев з а м с т и л его присутствие - и сказал едва слышно:
   - Идите отсюда, мальчики, столик занят!
   - Чего?! - вытаращился на него коренастый вожак компании, с бриллиантовой
застежкой в галстуке и двумя золотыми перстнями на пальцах. - Пошел ты...  -
договорить он не успел.
   С трех сторон к столику приблизилась четверка  спортивного  вида  молодых
людей в безукоризненных  темных  костюмах,  профессионально  выкрутила  руки
троим "повелителям" и мгновенно вывела из зала, так что отдыхающий народ  не
успел толком ничего разобрать. Это  сработал  мейдер  сопровождения  Рыкова,
способный справиться и с более серьезным противником.
   - Извините за беспокойство, - поклонился  оставшийся  молодой  человек  с
бородкой и в очках, руководитель мейдера, и исчез, занял свое  место  где-то
за другим столиком.
   Рыков покосился в сторону Соболева с его подругой и  буквально  наткнулся
на его веселый, откровенно скептический взгляд. Этот взгляд словно  говорил:
а я вас знаю, господин кардинал! А также догадываюсь,  чего  вы  хотите.  Но
лучше бы нам не встречаться... Герман  Довлатович  даже  открыл  рот,  чтобы
ответить. Опомнившись, отвернулся, взял себя в руки, а когда снова глянул на
молодую пару, никого не увидел. Ни Соболева, ни его подруги в  кафе  уже  не
было. Куда он
   Делся, не могли ответить ни наблюдатели мейдера, подстраховывающие  шефа,
ни сам Рыков. И тогда он испугался,  как  никогда  прежде!  Только  что  ему
показали силу, которой владели только  Посвященные  II  ступени  Внутреннего
Круга, и сделал это человек, о котором Бабуу-Сэнгэ с пренебрежением  сказал:
"Обыкновенный ученик"..,
   - Простите, - возник рядом официант с подносом,  -  это  велено  передать
вам. - Он положил на столик перед Рыковым сложенный вчетверо листок бумаги.
   Герман  Довлатович  развернул  листок  и  увидел  небрежно   нарисованный
иероглиф - кулак внутри кулака. Смысл этого иероглифа можно  было  толковать
двояко, но кардинал Союза Девяти воспринял послание как  предупреждение:  не
трогайте меня!

ПЕРВАЯ ВЫЛАЗКА ТАНДЕМА

   Тарас не смог определить  местонахождение  Соболева  через  астрал.  Этот
человек  обладающий  колоссальным  запасом  психофизических  сил,   свободно
разгуливающий почти по всем уровням общего континуального  поля  информации,
способный  опускаться  в  прошлое  по  мировой  линии  памяти  предков,  "не
светился" ни в одном из диапазонов пси-поля. В  принципе  Горшин  тоже  умел
блокировать свои биологические излучения,  "сворачивая"  их  в  своеобразный
"кокон короткого замыкания", но  контролировать  себя  мог  лишь  до  порога
астрала: Те же, кто видел дальше и  мог  черпать  информацию  из  ментала  и
логоса, скорее всего могли лоцирозать его ауру,  где  бы  он  ни  находился.
Однако с этим приходилось мириться, пока он шел Путем мести, "путем потерь",
как сказал адепт Круга, объявлявший его отступником. И путь  этот  Тарас  до
конца еще не прошел.
   После нескольких безуспешных попыток поймать
   Ауру Соболева в  зыбком  мареве  астрала  Тарас  вышел  оттуда,  стряхнул
вцепившегося  в  "эфирный  хвост"  злобного  "пса"  -  оставленную  Монархом
проекцию сторожа состояния, и позвонил контрразведчику по телефону,  который
тот ему оставил. Шел одиннадцатый час  вечера,  Матвей  был  дома,  и  через
минуту Тарас ехал на своем черном "Порше" к Варшавскому шоссе, где  недалеко
от станции метро "Тульская" жил Соболев.
   Открыл ему сам хозяин, посторонился, пропуская. В прихожую выглянула юная
дама,  очень  красивая,  одетая  в  алый  халатик  с  черной  оторочкой,   с
любопытством глянула на гостя, и Матвей представил ее:
   - Кристина, моя жена.
   Девушка бросила на Матвея косой взгляд, многое сказавший  Тарасу,  подала
руку, и Горшин почтительно поцеловал ей пальцы, мимолетно подумав,  что  его
Елинава была так же молода и прекрасна.
   В прихожую вслед за  хозяйкой  выскочил  взъерошенный  мальчишка,  слегка
припадавший на левую ногу.
   - А это  Стас,  -  усмехнулся  Матвей.  -  Сбежал  от  бабки,  напросился
ночевать.
   Стас кивнул серьезно и умчался обратно, занятый важным делом:  он  учился
метать в гостиной сюрикэны, используя в качестве мишени деревянную доску.
   Кристина ушла на кухню готовить кофе. Гость и  хозяин  уединились  в  его
рабочем кабинете.
   - Мощный аппарат, - кивнул Тарас на компьютер. - Небось имеешь выходы  на
все сети? В том числе и секретные?
   - Не без того, - кивнул Соболев. - Положение  обязывает.  Прежде  чем  мы
приступим к делу, хотелось бы услышать ответы на кое-какие вопросы.
   - Мне тоже.
   - Валяй ты первый.
   - Лучше ты - по праву хозяина.
   - Как далеко распространяются твои знания по реальной истории?
   - Ты имеешь в виду истории людей или Инсектов? До порога Изменения темный
лес, разве что отрывки сведений. По истории  перволюдей  информации  больше.
Что тебя интересует конкретно?
   - Я не могу вырваться за "точку сингулярности"  -  собственно  Изменение,
как будто у меня не было предка Инсекта.
   - Зачем тебе это? Зачем ты вообще ходишь в прошлое? Что хочешь выяснить?
   - Хочу отыскать следы Безусловно Первого, -  улыбнулся  Матвей,  усаживая
гостя на стул, асам устраиваясь в черное кожаное вертящееся кресло.  -  Или,
как говорят, Знания Бездн.
   Тарас пристально посмотрел на Соболева, проговорил медленно:
   - О тайной мудрости Знаний Бездн ходят  легенды.  Но  я  подозреваю,  что
тайная она потому, что не выразима словами и не постижима разумом.
   - Может быть, и так, но мне  хочется  убедиться  самому.  Если  не  смогу
добыть Знания сам, попрошу у Хранителей открыть к ним доступ,  есть  у  меня
один знакомый, Мастер касты Хранителей, почти тезка - Матфей. Одно время мне
казалось, что он мой Учитель.
   Тарас покачал головой.
   - Плохо верится.  Внутренний  Крут  недаром  называется  Кругом  Великого
Молчания, а уж каста Хранителей тем более не заинтересована в утечке опасной
информации и никому никогда ничего не говорит не имеет права, иначе  нарушит
Закон молчания. Что, сам понимаешь, чревато отречением. Значит, ты, по сути,
ищешь то, что найти практически невозможно, а  если  и  найдешь  -  вряд  ли
поймешь, что это оно и есть. А я, грешным делом,  думал,  что  ты  пытаешься
найти Великие Вещи Инсектов, о которых тоже сложено немало легенд.  Но  ведь
ты говорил, что две из них тебе подчинились? Я имею в виду "Иглу Парабрахмы"
и саркофаг - "компьютер" Инсектов.
   Матвей кивнул. Вошла  Кристина,  принесла  вкусно  пахнущий  кофе.  Отпив
глоток, Тарас зажмурился, посмаковал напиток.
   - Класс! Давно не пил настоящий зерновой кофе,  все  больше  растворимый.
Еще вопрос. Ты не нашел входы в МИР под церковью Спаса?
   Матвей отрицательно мотнул головой.
   - Понять не могу, в чем дело. Вход блокирован, но не мной. То есть я  еще
как бы не нахожусь в контуре "Иглы" и не могу влиять на реальность, и  в  то
же время эйнсоф мне подчинился, вернув сознание по личной линии  в  прошлое.
Парадокс. Единственное, что приходит на ум, -  вмешательство  иерархов.  Или
Хранителей. Надо выяснять.
   - А эйнсоф в лавре сохранился?
   - К сожалению, нет. Но я знаю, где можно отыскать еще пару: в Австралии и
в Египте. Когда-нибудь я попробую их вычислить. Если  бы  я  мог  с  помощью
эйнсофа выйти на Безусловно Первого...
   - Лучше не мечтай, - окинул Тарас  скептическим  взором  отрешенное  лицо
Соболева.  -  Во-первых,  Он  -  выше  любых  ожиданий,  просьб,  оценок   и
представлений. Кто-то сказал: Бог - это непроявленность.  Так  вот  в  нашем
мире Безусловно Первый непроявлен, и даже следы его - Знания Бездн - утеряны
всеми. Кроме, конечно, Хранителей Круга. Во-вторых, его  появление  в  нашей
реальности будет схоже со вселенской катастрофой. Уж если его дети - Аморфы,
тот же Монарх Конкере, способны преобразовать  наш  мир  до  неузнаваемости,
представляешь, что может сделать Безусловно Первый?
   Матвей подумал.
   - Не представляю.
   - И я тоже. Думаю, что  иерархи  в  массе  своей  не  способны  подняться
вровень даже с Аморфами, не говоря уже о Безусловно Первом, а ты -  в  самом
начале Пути.
   - Я подожду, - спокойно и уверенно сказал Матвей, - я терпеливый. Мне  бы
только определить, куда он ушел из нашей  реальности  после  эксперимента  с
Аморфами. Может, ты знаешь?
   - Говорят, существует некая Материнская реальность. -  Горшин  с  видимым
удовольствием допил кофе, цокнул языком. - Хорошая у тебя  жена,  раз  умеет
варить такой божественный напиток. Что тебя интересует еще?
   - Ты не пошутил - насчет Материнской реальности?
   - Исток существует, и ты это знаешь. Ученые назвали его Большим  Взрывом,
породившим  нашу  Вселенную,  то  есть  "розу  реальностей"  со   множеством
измерений, Хранители же несут истинное знание об акте зачатия, в  результате
которого появился Безусловно Первый. Именно в Материнской реальности.  Может
быть, это просто символ, абсолют. Может, реально  существующий  объект,  так
сказать, "центральное ядро" "розы реальностей", Кэтер, как говорят  Каббала.
Не знаю. Зато знаю другое: существуют  и  другие  "запрещенные  реальности",
кроме нашей, где так же смело экспериментировали абсолютно  аморальные  дети
Безусловно Первого, у которых потом тоже были дети - Аморфы.
   Матвей задумчиво погладил стол пальцем, допил свой кофе, кивнул,  отвечая
своим мыслям.
   - Нечто в этом роде я и предполагал. Даже Безусловно Первый не был первым
в Большой Вселенной, давшей жизнь многим сложнейшим образованиям типа  "розы
реальностей", что уж говорить об Инсектах и их  потомках.  До  нас  по  миру
прокатилась добрая дюжина волн  разума,  мы  далеко  не  первые  и  явно  не
последние.
   Помолчали. Потом в глазах Матвея зажегся огонек интереса и смущения.
   - А ты, случайно, не знаешь, Инсекты выходили в космос?
   - Выходили и  оставили  следы  практически  на  всех  планетах  Солнечной
системы. Но до звезд, по-моему, не добрались. Или  не  захотели  добираться.
Этап освоения ими пространства Галактики был недолог, они увлеклись  другими
проблемами, в частности - преобразованием физических  метрик  и  борьбой  за
власть.
   - Это я знаю. К сожалению, и в начале двадцать первого  века  мы  так  же
далеки от звезд, как в середине  двадцатого,  когда  начинали,  несмотря  на
попытки  полетов  вокруг  Земли  и  на  Луну,  посылку  автоматов  к  Марсу,
Юпитеру... Вселенная все так же недоступна и загадочна. А  как  хотелось  бы
хоть одним глазком глянуть на следы Инсектов на других планетах!..
   Тарас поднял  брови,  не  понимая  интереса  собеседника  к  деятельности
Инсектов в космосе, но шутить не стал.
   - Итак, вы удовлетворены, сэр?
   - Почти. А вы, сэр?
   - Обоюдно. Приступим к делу? Только пусть твоя Кристина сделает еще кофе.
   Матвей вышел, забрав чашки,  вернулся  через  минуту,  достал  два  листа
бумаги и стал набрасывать план дачи Ельшина, куда собрался проникнуть тихо и
незаметно.
   Ушел Горшин через час, уверенный в том, что оба они сошли с ума.
   Полковник Ивакин заявился к  Соболеву  под  утро,  без  предупреждения  и
звонка Матвей провел его в кабинет, прикрыл за собой дверь, и проницательный
Ивакин кивнул на стену:
   - Кто там у тебя? Неужели женщина?
   - Еще нет, - сострил Матвей. - Сын плюс жена. Спят.
   - Вчера ты был еще не женат. Когда успел?
   - Так получилось.
   - Непорядок, "волкодав". Главконтра узнает, будет скандал.
   - Авось не узнает.
   Они  оценивающе  глянули  друг  на  друга,  обозначили  почти  одинаковые
понимающие полуулыбки
   - Что произошло, Борис Иванович? На контору начали давить?  Или  генерал,
наоборот, решил не связываться с Ельшиным и свернул дело по "Щиту"?
   - Мы затеяли проверку... ты уж извини, но без этого не обошлись. И  сразу
все подозреваемые прекратили свою деятельность, ощетинились ежами, будто  их
кто предупредил. А потом Валентину позвонили из Минобороны и  предложили  не
цеплять эту структуру.
   -  Странно,  в  деле  похищения  "глушаков"  больше  замешана  ФСБ,   чем
Минобороны. Панов знает о деятельности Елыпина?
   - Знает, но ведет себя странно, будто боится чего или ждет.
   Матвей кивнул, вышел из кабинета, обнаружив  вдруг,  что  стоит  в  одних
плавках, и вернулся ухе в спортивном костюме.
   - Скорее всего в верхах начались перемены, все ждут, кто придет на  смену
Краснорыжину. От этого будет зависеть и расклад в  эшелонах  власти  уровнем
пониже. А Ельшин как реагирует на происходящее?
   - У Валентина состоялся с ним конфиденциальный разговор,  но  о  чем  они
беседовали, я не в  курсе.  Думаю,  Генрих  угрожал  шефу,  но  тот  молчит,
работает до одурения. Так что задачку ты задал нам гнусную, я уже и не  рад,
что вызвал тебя из Рязани. А разбудил я тебя вот по какому поводу. Из  Чечни
вернулась группа перехвата...
   - Очень рад. Как прошла операция?
   - Шестеро террористов, причастных к акциям в Москве, уничтожены,  седьмой
- Шароев, командир группы, остался жив. Но...  -  Борис  Иванович  пригладил
свою густую шевелюру. - Не вернулся один "волкодав", может, ты его знаешь.
   Сердце Матвея дало сбой.
   - Кто?
   - Василий Балуев, спец из бригады Первухина. И пришел я по его просьбе  -
проверить, что там  произошло.  Он  считает,  что-то  здесь  нечисто,  парня
подставили.
   - Он жив?
   - По тем сведениям, которыми мы  располагаем,  Балуев  жив,  но  ранен  и
находится в плену, причем не у младшего Шароева, а у старшего.
   - Президента?!
   - Да.
   - Каким образом он оказался у президента?
   - Не знаю.
   - А что говорят те, кто ходил с Васей? Кстати, кто именно? Вы не знаете?
   - Майор Хасан Ибрагимов, командир спецподразделения "Стикс", майор Шмель,
командир "Щита", между прочим, - криво улыбнулся Ивакин. - И перехватчики из
когорты "летучих мышей": Тамерлан, Кир, Шерхан, Маугли. Клички, естественно,
имен не знаю.
   - Ибрагимов! - Матвей сел на стол, не спуская  посветлевших  до  ледяного
свечения глаз с лица полковника. - Шмель-Белый... Тамерлан... киллхантеры...
Боже мой!
   - В чем дело? Ты их знаешь?
   Матвей не ответил,  раскачиваясь,  как  от  зубной  боли.  Перед  глазами
всплыли картины схваток с Ибрагимовым, Шмелем, Тамерланом и  Киром.  История
повторялась, но  с  некоторыми  отступлениями  от  старого  сценария.  Своим
возвращением в прошлое он изменил  баланс  сил,  и  под  удар  попал  другой
человек... Вася Балуев.
   - Как же я не догадался спросить, с кем он идет!
   - Что-то изменилось бы? Матвей очнулся, глубоко вздохнул.
   - Конечно, изменилось. Я не пустил бы его и
   Рейд, а тем более под началом  Ибрагимова.  Слишком  хорошо  я  знаю  эту
нелюдь в человеческом облике. Дай остальных  тоже.  Я  берусь  за  проверку,
Борис  Иванович.  Но  еще  раз  предупреждаю:  будьте   осторожны!   Вы   не
представляете,  с  кем  связались.  Ельшин  сделает   все   возможное...   и
невозможное, чтобы убрать вас с дороги.
   - Пусть попробует, - мрачно буркнул  Ивакин.  -  Мы  тоже  не  лаптем  щи
хлебаем. Ну, будь, капитан. Помощь в экипировке нужна? Нет? Тогда я пошел.
   Матвей  проводил  полковника  до  выхода  из  подъезда,  отметил   вполне
профессиональное передвижение его телохранителей и вернулся  домой.  Там  он
выпил холодного крепкого чая,  посидел  немного  на  кухне,  обдумывая  план
действий, и позвонил Горшину.
   - Сделаем, - ответил ему Тарас, выслушав и не задав ни одного вопроса.  -
Жду.
   Матвей собрался, оставил на столе записку Кристине и вышел  из  квартиры.
Шел пятый час утра, светало...
   Шмеля  они  нашли  быстро.   Командир   спецбатальона   правительственных
учреждений "Шит" жил на даче в Серебряном Бору,  недалеко  от  мэра  столицы
Братенина. Вычислил его Матвей, выглянув в ментал и отыскав наиболее  темное
облако пси-поглощения. Правда,  таких  облаков  на  территории  Москвы  было
много, однако Соболев помнил характерные особенности Шмеля-Белого,  которого
он однажды уже убил, и вскоре вышел  на  его  личную  "пси-дыру",  способную
высосать душу любого человека, рискнувшего заглянуть в нее.
   Окончательно рассвело, когда они  оставили  горшинский  "Порше"  в  сотне
метров от дачи майора, окруженной глухим и высоким деревянным забором. Никто
не встретился им  на  пути,  обитатели  дачного  поселка,  одного  из  самых
красивых в округе, расположенного в сосново